 |
| Правая.Ru | Владимир Букарский | 24.05.2005 |
Сегодня мы мечемся в поисках своей идентичности. Мы не можем разобраться, по какому пути идти. Из всех путей нам предлагают лишь два: либо путь универсализации, глобализма, «магистральной дороги цивилизации», либо узкоэтнического, расового национализма, когда мы не видим никого кроме себя, готовы противопоставить себя всем и вся, даже нашим братьям сербам и белорусам.
Великий русский философ и лингвист Николай Трубецкой писал, что между такими двумя крайностями, как «чересчур конкретный народ» и «чересчур отвлечённое человечество» лежит понятие «особый мир». Совокупность народов, населяющих хозяйственно самодовлеющее (автаркическое) месторазвитие и связанных друг с другом не расой, а общностью исторической судьбы, совместной работой над созданием одной и той же культуры. Отличительной особенностью такого особого мира является его письменная традиция. Во вторник, 24 мая, мы отмечаем память родоначальников нашей славяно-православной письменной традиции, святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.
Как повествует предание, родные братья Кирилл и Мефодий происходили из благочестивой семьи болгарского воеводы, жившего в греческом городе Солуни (Фессалоники). Из семи братьев святой Мефодий был старшим, святой Константин (Кирилл — его монашеское имя) — самым младшим.
Святой Мефодий сначала пошёл по стопам отца и служил в военном звании. Царь, узнав о нем, как о хорошем воине, определил его воеводой в славянское княжество Словению, находящееся под властью Византии. В житии говорится, что это случилось по особому усмотрению Божию и для того, чтобы Мефодий мог лучше научиться славянскому языку, как будущий впоследствии духовный учитель и пастырь славян. Пробыв в чине воеводы около 10 лет и познав суету житейскую, Мефодий стал располагать свою волю к отречению от всего земного и устремлять свои мысли к небесному. Оставив воеводство и все утехи мира, он ушел в монахи на гору Олимп.
А его брат, святой Константин, с малых лет показал блестящие успехи как в светском, так и в религиозно-нравственном образовании. Он учился вместе с малолетним императором Михаилом у лучших учителей Константинополя, в том числе у будущего патриарха Константинопольского Фотия. Получив блестящее образование, он в совершенстве постиг все науки своего времени и многие языки, особенно прилежно изучая творения святителя Григория Богослова, за что получил прозвище Философа (мудрого).
По окончании учения святой Константин принял сан иерея и был назначен хранителем патриаршей библиотеки при храме святой Софии. Но, пренебрегая всеми выгодами своего положения, удалился в один из монастырей при Черном море. Почти насильно он был возвращён в Константинополь и определён учителем философии в высшую Константинопольскую школу. Мудрость и сила веры еще совсем юного Константина были столь велики, что ему удалось победить в прениях вождя еретиков-иконоборцев Аниния.
Затем Кирилл удалился к своему брату Мефодию и несколько лет разделял с ним иноческие подвиги в монастыре на Олимпе, где впервые занялся изучением славянского языка. В обителях, находившихся на горе, было много иноков-славян из разных соседних стран, поэтому Константин получил возможность постоянной языковой практики, что было особенно важно для подвижника, так как он, почти с детства, всё время проводил в греческой среде.
Вскоре император вызвал обоих святых братьев из монастыря и отправил их к хазарам для евангельской проповеди. На пути они остановились на некоторое время в Херсонесе (Корсуни), готовясь к проповеди. Здесь же святые братья узнали, что мощи священномученика Климента, папы Римского, находятся в море, и чудесным образом обрели их. Там же, в Херсонесе, святой Константин нашел Евангелие и Псалтирь, написанные «русскими буквами», и человека, говорящего по-русски, и стал учиться у этого человека читать и говорить на его языке. После этого святые братья отправились к хазарам, где одержали победу в прениях с иудеями и мусульманами, проповедуя святое Евангельское учение.
Вскоре к византийскому императору пришли послы от моравского князя Ростислава, притесняемого немецкими епископами, с просьбой послать в Моравию учителей, которые могли бы проповедовать на родном для славян языке. Император призвал святого Константина и сказал ему: «Необходимо тебе идти туда, ибо лучше тебя никто этого не выполнит». Святой Кирилл с постом и молитвой приступил к новому подвигу. С помощью своего брата святого Мефодия и учеников Горазда, Климента, Саввы, Наума и Ангеляра он составил славянскую азбуку и перевёл на славянский язык необходимые для Богослужения книги: Евангелие, Псалтирь и избранные службы. Некоторые летописцы сообщают, что первыми словами, написанными на славянском языке, были слова апостола Евангелиста Иоанна: «Вначале бе (было) Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово» (Ин. 1:1). Это было в 863 году.
После завершения перевода святые братья отправились в Моравию, где были приняты с великой честью и стали учить Богослужению на славянском языке. Трудно вообразить себе, какую злобу это вызвало у немецких епископов, совершавших в моравских церквах Богослужение на латыни, и они, восстав против святых братьев, утверждая, что Богослужение может совершаться лишь на одном из трех языков: еврейском, греческом или латинском. Святой Константин отвечал им: «Вы признаёте лишь три языка, достойных того, чтобы славить на них Бога. Но Давид вопиет: Пойте Господеви вся земля, хвалите Господа вси языци, всякое дыхание да хвалит Господа! И в Святом Евангелии сказано: Шедшее, научите вся языки…»
Епископы были посрамлены, но обозлились ещё больше и подали жалобу в Рим. В 867 году святые Мефодий и Константин вызваны были папой Николаем I в Рим на суд для решения этого вопроса. Взяв с собой мощи святого Климента, папы Римского, святые Константин и Мефодий отправились в Рим. Когда они прибыли в Рим, Николая I уже не было в живых; его преемник Адриан II, узнав, что они несут с собой мощи св. Климента, встретил их торжественно за городом. Папа Римский утвердил Богослужение на славянском языке, а переведенные братьями книги приказал положить в римских церквах и совершать Литургию на славянском языке.
Находясь в Риме, святой Константин, в чудесном видении извещенный Господом о приближении кончины, принял монашескую схиму с именем Кирилл. Через 50 дней после принятия схимы, 14 февраля 869 года, равноапостольный Кирилл скончался в возрасте 42 лет. Перед смертью он говорил брату: «Мы с тобой, как дружная пара волов, вели одну борозду; я изнемог, но ты не подумай оставить труды учительства и снова удалиться на свою гору». Папа приказал положить мощи святого Кирилла в церкви святого Климента, где от них стали совершаться чудеса.
После кончины святого Кирилла папа, следуя просьбе славянского князя Коцела, послал святого Мефодия в Паннонию, рукоположив его в архиепископа Моравии и Паннонии, на древний престол святого апостола Антродина. В Паннонии святой Мефодий вместе со своими учениками продолжал распространять Богослужение, письменность и книги на славянском языке. Это снова вызвало ярость немецких епископов. Они добились ареста и суда над святителем Мефодием, который был сослан в заточение в Швабию, где в течение двух с половиной лет претерпел многие страдания. Освобожденный по приказанию папы Римского Иоанна VIII и восстановленный в правах архиепископа, Мефодий продолжал Евангельскую проповедь среди славян и крестил чешского князя Боривоя и его супругу Людмилу (память 16 сентября), а также одного из польских князей в православную веру.
В третий раз немецкие епископы воздвигли гонение на святителя, за непринятие римского учения о «филиокве»: исхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына (filio que (лат.) — и от Сына). Святитель Мефодий был вызван в Рим, но оправдался перед папой, сохранив в чистоте Православное учение, и был снова возвращен в столицу Моравии — Велеград. Здесь в последние годы своей жизни святитель Мефодий с помощью двух учеников-священников перевел на славянский язык Ветхий Завет, а также Номоканон (Правила святых отцов) и святоотеческие книги (Патерик). Святитель предсказал день своей смерти и скончался 6 апреля 885 года в возрасте около 60 лет. Отпевание святителя было совершено на трех языках — славянском, греческом и латинском; он был погребен в соборной церкви Велеграда — столицы Моравии.
К лику святых равноапостольные Кирилл и Мефодий причислены ещё в древности. В Русской Православной Церкви память равноапостольных просветителей славян чествуется с XI века. Древнейшие службы святым, дошедшие до нашего времени, относятся к XIII веку. Торжественное празднование памяти святых первосвятителей равноапостольных Кирилла и Мефодия было установлено в 1863 году.
В Иконописном подлиннике под 11 мая сказано: «Преподобных отец наших Мефодия и Константина, нареченного Кирилла, епископов Моравских, учителей Словенских. Мефодий — подобием стар, власы седы, брада долга аки Власиева, ризы святительские и омофор, в руках Евангелие. Константин — ризы преподобнические и в схиме, в руках книга, а в ней написана русская азбука А, Б, В, Г, Д и прочие слова (буквы) все по ряду…».
Указом Священного Синода от 1885 года празднование памяти славянских учителей отнесено к средним церковным праздникам. Тем же указом определено: в молитвах на литии, по Евангелии на утрени перед каноном, на отпустах, а равно во всех молитвах, в коих поминаются вселенские святители Русской Церкви, поминать после имени святителя Николая архиепископа Мирликийского чудотворца, имена: иже во святых отец наших Мефодия и Кирилла, учителей Словенских.
Для православной России празднование святым первоучителям имеет особое значение: «Ими бо начася на сроднем нам язьще словенстем Литургия Божественная и все церковное служение совершатися, и тем неисчерпаемый кладезь воды текущия в жизнь вечную дадеся нам».
Святые Кирилл и Мефодий подарили диким и разрозненным славянским племенам богатейшую цивилизацию, которая была воспринята и славяно-романскими племенами молдаван и валахов. Эта восточно-христианская (славяно-православная) цивилизация не имеет этнического значения — она интегрирует в себя любого представителя иного народа или расы, кто принимает Православие и входит в лоно этой великой традиции. Эта традиция приняла и тюркские племена болгар и гагаузов, и молдаван, и валахов. А в конце XV века, после падения Константинополя под давлением турок, Москва унаследовала право быть «катехоном» (держателем) православной веры, покровителем находящихся под турецкой оккупацией православных славян. К этой традиции в равной степени можно отнести Антония и Феодосия Печерских, Сергия Радонежского, Нила Сорского, Иосифа Волоцкого, Иова Почаевского, Паисия Величковского, Серафима Саровского. Но начиная с XIX века, раз за разом народы начинают отходить от своей традиции.
Сначала православное духовенство Галиции в 1596 году заключило с католическим Римом Брестскую унию. Причём, в отдельных местах (в первую очередь, в южной Малороссии и Приднестровье) переход в Унию вызвал наиболее яростное сопротивление населения, вылившееся в восстание под руководством Богдана Хмельницкого. Тормозила наступление католицизма и помощь, которую оказывали православию Польши церкви России, Молдавии и Валахии. Примечательно, что турки по отношению к Православию были гораздо более веротерпимыми, чем польские католики.
Затем в середине XIX века наступает очередь румын. После объединения Молдавии и Валахии в единое румынское государство правительство Александра Кузы объявило о подчинении Молдавской Православной Церкви светским властям и секуляризации — изъятии монастырской и церковной собственности в пользу государства. Специальная правительственная комиссия (разбойничья, как её называли православные монахи), в сопровождении жандармов отстранила настоятеля древнейшего Нямецкого монастыря архимандрита Герасима от управления жизнью лавры, опечатала канцелярию, архив, библиотеку с ценнейшими древними рукописями и манускриптами на разных языках, не остановилась и перед грабежом монастырского казнохранилища, ризницы, винных погребов и амбаров. И опять, по словам монахов, «турки оказались лучше христиан-комиссаров, кальвинистов, лютеран, ограбивших Нямецкий монастырь и другие монастыри, лишив их имуществ».
Пределом святотатства и произвола стало решение румынских властей посягнуть на вековые правила иноческой жизни. Один из министров, словно наследуя немецким епископам в Моравии и Паннонии, распорядился о запрете совершения служб на славянском языке. Были изъяты все богослужебные книги на церковнославянском, уничтожена монастырская типография с кириллическим оборудованием, запрещалось даже править службу в честь русских святых и вообще поминать их. Воспротивившегося такому святотатству иеросхимонаха Андроника и других членов монашеской братии власти немедленно заклеймили как «русофилов».
Архимандрит Гурий свидетельствовал: «Увидев, затем, что защищающие права Церкви духовные пастыри изгоняются и горькой смерти подвергаются за одно то, что дерзновенно защищают права Святой Православной церкви, Нямецкие монахи один за другим стали незаметно уходить из монастыря и переходить границу Молдавского княжества». Молдавское княжество, вошедшее в единую Румынию, граничило по реке Прут с Россией. Именно сюда бежали от преследований монахи Нямецкого монастыря, верные подвижническим заветам Паисия Величковского. В 1860 году ходатайству иеромонаха Феофана Кристи российское правительство передаёт приднестровские имения Кицканы и Копанка во владения Нямецкой Лавры, а спустя 4 года в этих вотчинах учреждён Ново-Нямецкий Вознесенский общежительный монастырь. Монахи, спасаясь от бесчинств румынских властей, доставили в Ново-Нямецкую обитель тысячи бесценных рукописных книг и документов на церковнославянском, греческом, молдавском и русском языках, относящихся к пятивековому периоду торжества Православия в Молдавии. Так ещё полтора века назад (и за полвека до большевистского переворота в России) Приднестровье волею Божьего промысла стало убежищем для учеников и последователей старца Паисия, гонимых румынскими богоборцами.
В конце 90-х, с развалом Советского Союза, начался новый период гонения в правобережной Молдове на православную веру. С одной стороны — улицы нарекаются именами православных митрополитов и молдавских писателей, с другой — молдавский язык лишается своей исконной азбуки Кирилла и Мефодия и переводится на латинскую графику. С поста кишинёвской митрополии смещается «промосковский» митрополит Серапион. В молдавских храмах надписи, сделанные древней кириллической вязью, заменяются латинскими надписями. Из памяти народной вытравливаются все упоминания о многовековой дружбе между православной Молдовой и Московской Русью.
Интересно, как бы на это посмотрел молдавский господарь Стефан Великий, заключивший союз с Москвой и скрепивший его браком своей дочери Елены с наследником русского престола Иоанном Молодым? Как бы отнеслись к этому митрополит Варлаам, издавший свой «Ответ на кальвинистский катехизис» (одна из первых отпечатанных книг на молдавском языке, датированная 1645 годом), и митрополит Досифей (Дософтей), писавший в конце XVII века: «Свет из Москвы идёт к нам, сияя длинными лучами и добрым именем под солнцем»?
Как бы расценили предательство кирилло-мефодиевской письменной традиции молдавские летописцы Григоре Уреке и Ион Некулче, молдавские историки и писатели Николай Милеску-Спафарий (возглавлявший в XVII веке московское посольство в Китае) Дмитрий Кантемир (перешедший в 1711 году на сторону России, сын которого Антиох стал известным русским поэтом)? Как бы к этому отнёсся митрополит Екатеринославский и Херсонский Гавриил Банулеску-Бодони, ярый сторонник вхождения Бессарабии в состав России, сыгравший огромную роль в распространении Православия во всей Новороссии? И вряд ли это бы принял с восторгом классик молдавской литературы Алексей Матеевич, писавший ещё в начале XX века:
«Присоединение Бессарабии к России оказалось спасительным актом как для молдавского языка, так и для молдавского богослужения. К началу XIX века за Прутом началось пробуждение национального самосознания, которое, неся на своем знании ту идею, что румыны являются потомками римлян и преемниками их доблести, приняло благодаря увлечению этой идеей крайне странные выражения, приведшие, в конце концов, к уничтожению национальных особенностей жизни и языка… Стремясь создать из румынского какой-то новолатинский язык, латинизаторы беспощадно выбрасывали из него веками укоренившиеся славянские и греческие элементы, заменяя их латинскими, а в случае невозможности — итальянскими и особенно французскими… Молдавские богослужебные книги были оставлены и забыты…»
О преподобном Паисии Величковском я даже не упоминаю: благо, националистические власти Молдовы не додумались и его именем назвать улицу посреди творящейся вакханалии.
Сегодня правительство Молдовы официально зарегистрировало раскольническую «Бессарабскую митрополию Румынской церкви», претендующую на полное переподчинение молдавской православной церкви румынскому Патриарху, и создало этой самозваной «митрополии» режим всеобщего благоприятствования. В церквах, расположенных на правом берегу Днестра (за исключением одной-единственной Свято-Георгиевской церкви в Кишинёве), в молитвах не упоминают Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго (хоть и Молдавская Православная Церковь подчиняется Московской Патриархии). Но ещё большее отступление от наследия святых отцов Русского Православия наблюдается в Киеве — «матери городов Русских».
Великий наезд на православных в Западной Украине, ползучая экспансия католицизма и униатства, сопровождаемая погромами и убийствами священников, доползли в начале этого тысячелетия до Киева. Сегодня президентом Украины — при активной поддержке Запада и молчании Москвы — стал человек, покровительствующий самочинной «Киевской патриархии», возглавляемой «патриархом» Филаретом Денисенко. Украинская православная церковь подвергается хорошо организованной травле, к которой подключились иерархи Константинопольского патриархата. В американской прессе появляются материалы, восхваляющие «приверженность демократии» со стороны константинопольского клира, и грубо шельмующие Русскую и Украинскую канонические Православные Церкви.
По сути, сейчас бастионом Православия, в том виде, в котором его проповедовали святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, остаётся Приднестровье. Здесь, в Приднестровье, входившем в Киевскую Русь, свято хранят свою верность славянским корням. Здесь — единственное место в мире, где молдаване сохранили свою верность кириллической графике митрополитов Варлаама и Досифея, летописцев Григория Уреке, Иона Некулче. Здесь — единственное место, где сохранён формировавшийся в веках суперэтнический мир, о котором мы говорили в начале статьи — мир, основанный на Вере Православной. Здесь ежегодно проходят и дни славянской письменности и культуры, приуроченные ко дню памяти равноапостольных Кирилла и Мефодия, и православные научные конференции «Покровские чтения» в государственном университете.
Сегодня мы все должны помнить о крестовом походе новых западных иезуитов, развязанном против славяно-православной цивилизации. Мы должны помнить, с какой страстью и последовательностью в вере совершали свои духовные подвиги Мефодий и его брат Кирилл. Мы должны помнить, как стойко они противостояли духовной экспансии немецких епископов, уже заражённых римо-католической ересью и распространявших свою заразу на славянский восток. По сути дела, тому, что наша цивилизация состоялась, тому, что мы живём в лоне своей самобытной и уникальной культурно-исторической традиции, мы обязаны Кириллу и Мефодию. Будем же достойны их памяти.
