 |
| Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата | Протоиерей Игорь Прекуп | 29.08.2024 |
Мне есть, что возразить на текст комментария, данного ERR и Postimees предстоятелем Эстонской Апостольско-Православной Церкви митрополитом Стефаном, касающегося истории православия в Эстонии.
Начнем с цитаты митрополита Стефана: «когда в 1590 году Вселенский патриарх Константинополя Иеремия II даровал Московской церкви автокефалию, Константинополь хотел предоставить Московской церкви юрисдикцию и над странами Балтии, но Москва отказалась от этого на том основании, что в странах Балтии нет русских православных».
Смею заметить, что история — наука точная, хоть и гуманитарная. Любое публичное высказывание на историческую тему, если только это не общеизвестный и неоспоримый факт, должно подтверждаться ссылками на источники.
«Патриаршество Московское и всея России..»
Во-первых, уточним, что Патриарх Иеремия, поначалу отказывавшийся учреждать Патриаршество на Руси без предварительного обсуждения с другими Восточными Патриархами, пусть неохотно, сознавая ненормальность самостоятельного принятия такого решения в нарушение соборных основ канонического права, все же 26 января 1589 года возвел митрополита Московского Иова в патриаршее достоинство.
Вскоре, вслед за этим, канонический факт учреждения Патриаршества на Руси был письменно закреплен Уложенной грамотой — документом, составленным в царской канцелярии, сквозь который красной нитью проходит концепция «Москва — Третий Рим». Бытует мнение, что Патриарх Иеремия был вынужден учредить на Руси Патриаршество, чтобы его, наконец, отпустили домой, а потому, дескать, Патриаршество московское — фикция.
Но, если бы Патриарх Иеремия, в самом деле, учредил Патриаршество против своей воли, то, по прибытии домой, первое, что бы он сделал — денонсировал бы Уложенную грамоту. Однако он делает противоположное: дважды собирает в Константинополе Соборы (в 1590 и 1593 гг.), на которых Восточными Патриархами был утвержден подписанный Патриархом Иеремией учредительный документ, и прописан статус Московского Патриархата.
Если пребывание Патриарха Иеремии в гостях у русского царя еще можно рассматривать, как «сладкий плен», то, по возвращении в Константинополь, на него уж всяко никто не оказывал давления, не говоря уже об остальных членах обоих Соборов, предоставивших Московскому Патриарху пятое по чести место (после Иерусалимского). Обо всем этом подробно пишет выдающийся церковный историк А.В. Карташев в своем труде «Очерки по истории Русской Церкви».
«..и северных стран»
Что касается упоминания митрополитом Стефаном «отказа Москвы», при образовании Патриархата, распространить свою юрисдикцию на государства Балтии, то ни о предложении, ни об отказе письменных свидетельств нет.
Зато в деяниях Константинопольского Собора Восточных Патриархов 1593 г. есть прямое свидетельство того, что каноническая территория Московского Патриархата распространялась за пределы Русского царства, и уж точно включала территорию нынешних Балтийских стран.
Нюанс в титуле Московского Патриарха. Нынче, как известно, Предстоятель РПЦ носит титул «Патриарха Московского и всея Руси», из чего некоторые делают вывод, что, при учреждении Патриаршества на Руси, канонические границы совпадали с государственными, а территория нынешней Эстонии не входила в состав Русского царства и относилась к так называемым «северным землям». И тут мы охотно сошлемся на книгу «Несчастье быть маленькой церковью в маленькой стране..» митрополита Григория (Папатомаса), который пишет следующее: «В древние времена византийцы, географически изучая северо-европейские территории, называли страны Балтии „Северной землей“, которая находится „вне России“».
Титул нового Патриарха в Соборном деянии Святого и Священного Великого Собора 1593 г. был прописан следующим образом: «Πατριάρχης Μοσκόβου καὶ πάσης Ῥωσίας καὶ τῶν ὑπερβορείων μερῶν» (Патриарх Московский и всея России, и северных стран). Таким образом, владыка Григорий сам же подтвердил, что территория нынешней Эстонии была признана Собором Восточных Патриархов в составе новообразованного Патриархата.
Итак, да, именно так: изначально при учреждении Московского Патриархата земли Балтии рассматривались вне России, но не вне Русской Церкви. Потому в титуле Московского Патриарха его восточными собратьями указано было: «и северных стран» — через союз, что свидетельствует о простирании канонической территории Московского Патриархата за пределы Русского государства конца XVI века.
Кроме того, XVI век — время деятельности преподобномученика Корнилия Псково-Печерского, который проповедовал не только в южных пределах нынешней Эстонии, но доходил до Нарвы, основал приходы в Нейгаузене (Вастселийна) и в других местах. Он был игуменом монастыря, основание которого связано с именами ушедших от преследования в Юрьеве (Тарту) преподобных Ионы и Вассы. Таким образом, эти земли никак не были вне попечения Русской Церкви.
«Я к Вам пишу..»
В том же комментарии содержится еще одна неточность. «..Петр I в 1710 году просил у Константинополя права распространить юрисдикцию Русской православной церкви на Эстляндию и Лифляндию, но тогдашний патриарх Афанасий V отказал в этом..».
Известно, что переписка Петра, начиная с задач по арифметике, собрана и оцифрована. Переписки царя Петра с Патриархом Афанасием V там нет. Если ее нет среди этих бумаг, то, скорее всего, и не было. Не могла она затеряться бесследно.
Зато есть его письмо Патриарху Иеремии III от 30.09.1721 г., в котором император делится с Константинопольским Патриархом радостью о присоединении Балтийских земель и просит Его Всесвятейшество воздать «хвалу и благодарение Всевышнему Богу» и молить Его «о благосостоянии, мире и тишине» Российскому государству. Никаких других просьб в письме не содержится.
И это естественно, потому что в представлении царя Петра Остзейский край никак не мог ассоциироваться с Константинопольским Патриархом. Для него эта земля была областью балтийских немцев. Вот с их лютеранским вероисповеданием и с укладом края (в т.ч. и церковноправовым) царь, в самом деле, считался.
Митрополит Стефан в своем комментарии пишет следующее: «В 1978 году с той же просьбой обратился тогдашний Патриарх московский Алексий II, но тогдашний Вселенский патриарх Димитрий I снова отказал, подчеркнув, что эстонские православные по всему миру относятся к юрисдикции Константинопольского патриархата. Константинопольский патриарх все же согласился на то, что Московская православная церковь может оказать духовную поддержку православным верующим в оккупированной Эстонии, но не более того».
Вынужден возразить.
В 1978 г. Патриарх Алексий II был еще митрополитом Таллинским и Эстонским. Единственное архивное письменное свидетельство его общения с Патриархом Димитрием в том году — телеграмма последнему с благодарностью за поздравление с именинами. Может, владыка Стефан имел в виду Патриарха Алексия I? Но он скончался еще в 1970 году. А тогдашний Патриарх Московский и всея Руси Пимен в 1978 году действительно писал Патриарху Константинопольскому Димитрию по разным вопросам. Вот только Эстонии среди них не было. Проверено по архивным данным.
Однако важнее другое. Сказанное митрополитом Стефаном о переписке Патриархов в 1978 г. противоречит содержанию общедоступных и опубликованных документов.
Это, во-первых, постановление Патриарха Димитрия и Св. Синода Константинопольского Патриархата от 13.04.1978 г., а во-вторых, датированное 03.05.1978 г., письмо Патриарха Димитрия митрополиту Скандинавскому Павлу, которому, в соответствии с вышеупомянутым постановлением, сообщается о прекращении действия Томоса 1923 г. и о сохранении в окормлении митрополитом Павлом только зарубежных эстонских приходов. Причина проста: «Вследствие политических изменений, происшедших после 2-й мировой войны, стало возможным, чтобы святая Русская Православная Церковь, в которой ранее состояла православная Церковь Эстонии, осуществляла нормальные канонические контакты с последней».
Что происходит?
Невольно напрашивается вопрос по поводу комментария: что это было? Ошибка, легко объяснимая доверчивостью митрополита к какому-нибудь недобросовестному «историку» или сознательное введение общества в заблуждение в расчете на то, что все поверят на слово и никто не станет проверять информацию в архивах и научной литературе? В любом случае, история не терпит неточностей и использования ее для манипулирования общественным мнением.
