 |
| Правая.Ru | Александр Елисеев | 20.05.2005 |
Начиная со времен перестройки, у нас все создают и создают социал-демократию. Многие уверены, что лишь сочетание «ценностей» социализма, демократии и рынка может указать долгожданный третий путь, отличный как от либерализма, так и от коммунизма. Еще в 90-х годах выдвигались проекты создания в стране двухпартийной системы, основанной на взаимодействии левых и правых центристов. Сегодня мы видим, что в рядах «Единой России» намечается разделение на два крыла — «право"-либеральное и умеренно-левое. Может быть, теперь-то над страной и взовьется розовое знамя социал-демократии?
Перед тем, как порассуждать на эту тему, дадим краткую характеристику самой двухпартийной системы. Ведь именно она, образовавшись на Западе, дает жизнь социал-демократии, определяет ее жизнь в рамках системы капитализма. Политическая система Запада основана на противостоянии двух политических сил: «правого» и левого либерализма.
«Правый» либерализм консервативен — ровно настолько, насколько это позволяют либеральные догмы. Для него характерен некий этатизм, он защищает «традиционные» (в основном, моральные) ценности и неохотно идет на разного рода социальные эксперименты. Опорой правых либералов являются верхи среднего класса и средняя же буржуазия. Классическим примером праволиберальной партии является республиканская партия США и консервативная партия Великобритании.
Левый либерализм социалистичен — опять-таки, в тех рамках, какие ставит либерализм. Он абсолютизирует защиту «угнетенных» большинств или меньшинств, выступая за реализацию многочисленных социальных программ и постоянное реформирование капитализма. Его база — низы среднего класса и пролетариат всех оттенков. Типичные образцы леволиберальных партий — демократическая партия США и лейбористская партия Великобритании. В принципе, всех левых либералов можно смело отождествить с социал-демократией. Характерно, что в свое время американские демократы даже подали заявку на вступление в Социнтерн, однако их туда не взяли, исходя, скорее всего, вовсе не из идеологических, а из геополитических соображений (конфликт ЕС-США).
Как очевидно, ни «правые», ни левые не ставят под сомнение принципы западной демократии и западного же рынка. Поэтому они и относятся к либералам, хотя и по-разному видят судьбы самого либерализма, обогащая его консервативными или социалистическими элементами. Вообще, чистый либерализм встречается довольно редко. К нему, например, очень близки Либерально-демократическая партия Великобритании или Свободно-демократическая партия Германии. Такая двухчастная система позволяет Западу стабилизировать систему либерального капитализма. Если одна одно крыло либерализма не справляется с управлением, то его сменяет другое.
Однако, в России такая система работать не может — потому, что наша страна и либерализм — «две вещи несовместные». Русская история шла совершено иным путем, чем история Европы, у нас не было свободных городских коммун, и сам буржуазный уклад появился только во второй половине XIX века. При этом российский капитализм просуществовал всего лишь около 50 лет, сменившись большевистским социализмом. Думать, что русских можно увлечь борьбой двух либеральных партий — довольно наивно. Но не только наивно, а прямо-таки опасно насаждать в нашей стране социал-демократию. Левое крыло либерализма гораздо более разрушительно, чем «правое». Не будем забывать о том, что в 1917 году именно умеренные социалисты довели кризис страны до победы большевизма, которая завершилась гражданской войной и многими социальными экспериментами. Система «феврализма» создавалась по социал-демократическим рецептам меньшевиков. И хотя самой влиятельной партией были эсеры, они попали под идеологическое влияние меньшевизма, взяв на вооружение их концепцию развития революции. Эсеры вышли из народнического движения, а сами народники утверждали, что Россия может избежать капиталистического развития, сразу приступив к строительству самобытного, общинного социализма. Марксисты рассуждали иначе — сначала развитие капитализма, а потом уже — социализм. При этом радикальные марксисты (большевики) считали, что период капитализации может быть и не столь уж длительным. По мысли Ленина, это даже хорошо, что Россия не такая уж и развитая капиталистическая страна — с капитализмом легче бороться, если он слаб. А вот умеренные марксисты — меньшевики — требовали пройти через прелести капитализма по полной программе. И, в конце концов, эсеры согласились с их концепцией. Они признали, что России следует до конца выпить чашу либерализма и демократии. Так, самобытное движение российских социалистов превратилось в массовку западнической социал-демократии.
Временное правительство, с лета 1917 года, стояло на социал-демократической платформе. Оно считало, что надо любой ценой сохранять демократию, дожидаясь выборов в Учредительное собрание, которое и решит основные социальные проблемы. Между тем, сама демократия находилась в глубочайшем кризисе. Необходимы были решительные меры по наведению государственного порядка. Грубо говоря, страна требовала диктатуры — левой или правой, это уже зависело от политических пристрастий, но — именно и только диктатуры. Это отлично понимали большевики, рассматривающие Советы как основу и прикрытие собственного авторитаризма. Но это осознавали и «правые» либералы (кадеты и проч.), которые сделали ставку на военный переворот. Они были хоть и плохими, но все-таки государственниками, их политическая традиция, как ни говори, но восходила к идеям С. М. Соловьева, Б. Н. Чичерина и других либерал-консерваторов. Однако благословленный «правыми» Корниловский «мятеж» провалился — ввиду позиции умеренных социалистов, которые резко отшатнулись в сторону большевиков, посчитав их союзниками против диктатуры. И стоит ли говорить — насколько они просчитались, получив ужасающую партийную тиранию?
Позже эсеры и меньшевики болтались между двумя лагерями — «белыми» и «красными» государственниками, мешая и тем, и другим. Везде и всегда эсдеки пытались отстаивать свою любимую демократию, совсем уже бессмысленную в условиях гражданской войны. Те их них, кто находился на территории «красных», возражали против укрепления дисциплины на промышленных предприятиях и задействования военных специалистов. Тем же, кто был в тылу у белых, постоянно мерещились (к сожалению, безосновательно!) попытки возрождения самодержавия. Между тем, руководство Белого движения находилось под идеологическим влияниям кадетов.
Закончилось все это полным крахом российской социал-демократии. Возродилась она только в 80-е годы — при покровительстве выродившегося руководства КПСС. Тогда «горбачевщина», которая разворачивалась под знаменем «демократического социализма», разрушила красную Империю. При этом сам Горбачев и его социал-демократическая команда готовили превращение СССР в конфедерацию. Предполагалось, что в ее рамках статус суверенных государств будет предоставлен не только союзным республикам СССР, но и автономным республикам РСФСР (Башкирии, Татарии и т. д.). Вне всякого сомнения, это завершилось бы расчленением России на множество карликовых государств. Учитывая это, начинаешь понимать, что «правый» либерализм «ельциных» и «гайдаро-чубайсов» был лучшим выходом из создавшейся ситуации. «Правые» либералы очень плохо управляли Россией, да и сейчас, при Путине, управляют ею не многим лучше. Но они хотя бы могут ею управлять. Что же до эсдеков, то они проявляют полнейшее непонимание российских особенностей, главная из которых — необходимость наличия мощнейшей, автократической государственности.
Так зачем же сокрушаться по поводу отсутствия в России социал-демократии? Тем более, что это отсутствие — миф. Еще с начала 90-х годов в стране поднялась третья волна социал-демократии. И сначала на ее гребне находилась КПРФ, в сущности своей партия вовсе не коммунистическая и всего лишь эксплуатирующая красный символизм. «Зюгановцы» — типичные социал-демократы, это те самые меньшевики-оппортунисты, которых так любил критиковать Ленин. Не случайно же компартия так любит комфортабельные парламентские кресла…
Однако, использование красного символизма и коммунистической риторики имело и обратную сторону для КПРФ. Далеко не все потенциальные сторонники социал-демократии были готовы голосовать пусть и за формально коммунистическую партию. Поэтому в стране всегда существовал спрос на вторую социал-демократическую партию, не имеющую вообще никакого отношения к коммунистической ортодоксии. Были испробованы десятки разных «социалистических», «рабочих» и «трудовых» партий, но они себя так и не проявили. И только в начале нового, XXI века в стране появилась таки еще одна «розовая партия». Речь идет о партии «Родина», чьи лидеры неоднократно заявляли о своей приверженности к социал-демократии. К примеру, Д. Рогозин определил политическую сущность «Родины» следующим образом: «Мы и есть настоящие социал-демократы, но с российской спецификой».
Правда, сегодня перед нами, вроде как находятся державники, ведь и КПРФ, и «Родина» известны своей приверженностью к государственному патриотизму. Между тем, рискну высказать предположение, что третья волна социал-демократии исповедует абстрактное державничество. Общие разговоры в необходимости величия России и вредоносности Запада совпадают с требованиями парламентаризма. КПРФ давно уже настаивает на усилении роли народного представительства и, по сути, выдвигает проект создания «парламентской республики советского типа» (формула Г. Зюганова).
Что же до «Родины», то вся ее программа изобилует различными «правозащитными» терминами и постоянно указывает на необходимость развития демократии. Например, в пункте N 3 читаем: «Политическая Партия «Родина» считает, что главнейшая цель эффективного, социального государства — это создание и воспроизводство демократической, контролируемой самим обществом системы всесторонних гарантий и условий для обеспечения достойной жизни всех граждан Российской Федерации». А руководитель Совета «Родины» Олег Кутафин недавно заявил: «Демократия предполагает целый ряд гарантий тех институтов, которые действуют в ее рамках. Например, разделение властей, которые действуют самостоятельно. Однако в России власти координируются президентом, а это значит, что они от него зависимы». То есть, надо понимать, что в «Родине» все-таки склоняются в пользу ослабления президентской власти.
Очевидно, что левое крыло «Единой России» воспроизведет все эти либерально-парламентские стереотипы. Да, пока еще левые «медведи» стоят на пропутинских позициях. Но эти позиции сильны лишь до того момента, пока силен Путин. Ослабнет режим — и кто может поручиться за целостность «ЕР» и за позицию его «левого крыла»? И то, что сегодня происходит усиление левой фракции — очень недальновидно со стороны «верхов». По сути, они, сами того не ведая, готовят создание в будущем мощного социал-демократического фронта. В его основе будет стоять блок «Родины» и КПРФ. «Справа» этот блок подопрет левое крыло «Единой России» и социал-реформистское «Яблоко», а слева — НБП, которая сегодня активно берет на вооружение либеральные идеи. Данный фронт, в случае своего формирования, сможет сыграть роль локомотива будущей «оранжевой революции». И если эта революция произойдет, а к власти в стране придут социал-демократы, то российской государственности — конец.
