 |
| Радонеж | Алексей Залесский | 17.05.2005 |
Не буду описывать подробностей процесса и допущенных в нем нарушений законности — православно-патриотические СМИ («Русский дом», «Русский вестник», «Завтра», «Православная Москва», радио «Радонеж», «Народное радио») уже не раз об этом рассказывали. Скажу лишь об общей атмосфере, в которой слушается дело. Теперь им занимается Московский областной суд, слава Богу, с участием присяжных. Однако поведение судьи Снегиревой не производит впечатления объективности. Она обращается с подсудимыми резко, почти грубо, часто прерывает их и их адвокатов, угрожает последним отстранить их от дела, ходатайства защиты, где только возможно, отклоняет, и наоборот удовлетворяет почти все ходатайства прокурора несмотря на протесты защитников, — словом, ведет себя так, как будто она не судья, а обвинитель.
Но чтобы понять, на чьей стороне правда, достаточно посмотреть, кто такие потерпевшие и обвинители Блохина и Коноваленко.
Алиев Камиль Алияр оглы, уроженец Азербайджана, проживающий в Дагестане, задержан за хранение боеприпасов (у него изъято при обыске 10 патронов), наказан по приговору городского судьи 5 сутками ареста за сопротивление органам милиции, в настоящее время находится в бегах и в розыске, т.к. следствие против него еще не закончено.
Асатурян К.В., ранее судим за грабеж, задержан по подозрению в квартирной краже, до самого последнего времени на суд не явился.
Дарсания Анжела Шотаевна, — оштрафована в административном порядке за торговлю без лицензии — подчиненная директора ООО «Гюльнар» в Долгопрудном Рашидова Натика Низами оглы, ранее осужденного по статье 144 УК РСФСР. При задержании заявила Блохину и Коноваленко, что ее торговую точку «курируют» зам. начальника Долгопрудненского ОВД подполковник Галимов и родной брат ее директора начальник отдела дознания того же ОВД Рашидов Намик Низами оглы, поэтому у задержавших ее «будут проблемы». В день задержания была освидетельствована врачом Долгопрудненской больницы на предмет избиения ее милиционерами, но никаких следов побоев на ее теле не было обнаружено. Это впоследствии подтвердил осматривавший ее врач, вызванный в Московский областной суд в качестве свидетеля защиты. Тем не менее через несколько дней после этого осмотра Дарсания прошла повторное освидетельствование, которое обнаружило у нее несколько синяков. Однако в возбуждении уголовного дела ей было отказано. Вот уж поистине почти как у Гоголя: унтер-офицерская вдова сама себя высекла!
И наконец местный бандит Михаил Лайко. В сентябре 2001 года нанес тяжкие телесные повреждения иногороднему жителю, а также при задержании нанес травму сотруднику милиции, но был освобожден по подписке о невыезде. В следующем году совершил разбойные нападения в маске и с пистолетом на три торговые точки, за что был осужден на пять лет (условно!) Но, как видно, условное наказание не пошло ему на пользу: 25 мая 2003 года он избил девушку и был осужден на 6 месяцев исправительных работ. Примечательно, что прокурор г. Долгопрудного Евгений Яцентюк каждый раз старался выгородить Лайко, а против задержавших его милиционеров возбудил уголовное дело.
Все четверо потерпевших обвиняли Блохина и Коноваленко в нанесении им побоев, хотя медицинской экспертизой и свидетелями это подтверждено не было. Удивительно, что показания правонарушителей прокуратура и суды принимают за действительность, а показания сотрудников милиции игнорируют! Как указывает в своем обращении в Генеральную прокуратуру общественная организация «Народная защита», в деле Блохина и Коноваленко имеются факты противоправного сговора между прокурором Яцентюком и руководством долгопрудненского ОВД в лице подполковника Галимова и майора Рашидова.
А вот что рассказывает о Яцентюке его бывший заместитель Сергей Солянов в интервью газете «Долгопруденские страницы» (номер от 25 ноября 2003 года):
«Сотрудники милиции у нас в городе с поличным задержали троих лиц за кражу: Турабелидзе, Кантария, Шония… Следователи… успели установить, что изъятые у задержанных удостоверения являются поддельными. Прокурор Яцентюк должен был принять любое из двух решений — возбудить уголовное дело по поддельным документам, либо поместить задержанных в специализированное учреждение до результатов экспертизы. И что же? Прокурор Яцентюк так и не принял никакого (!) решения. Воры были отпущены. А на следующий день пришла информация о том, что указанные лица проходят по ряду квартирных краж, совершенных на территории г. Москвы.
«В течение последних нескольких месяцев сотрудники милиции искали некоего Рудакова, занимавшегося преступной деятельностью на территории города. В начале ноября 2003 года он был задержан за совершение вооруженного разбоя. У преступника был при этом изъят пистолет с полной обоймой боевых патронов и героин. Милиционер, обезоруживший Рудакова пострадал. 17 ноября 2003 года прокурор Яцентюк должен был подписать ходатайство в суд о содержании Рудакова под стражей. Но что же делает прокурор Яцентюк, долг которого — борьба с преступностью? Он отпускает (!) Рудакова, в то время как тот стал давать признательные показания о совершенных им преступлениях, в частности, по двум убийствам…
«Быть соучастником прокурора Яцентюка в творящемся беспределе я не хотел. Поэтому и ушел…» Отметим, что все рассказанное Соляновым совершалось как раз в то время, когда в Долгопрудненском суде шло дело Блохина и Коноваленко, возбужденное тем же Яцентюком.
4 апреля этого года у здания Генеральной прокуратуры состоялся митинг, организованный «Народной защитой» в поддержку Блохина и Коноваленко, а также других сотрудников милиции, преследуемых за честное исполнение своего долга. На митинге было рассказано и о других нарушениях закона, совершенных Яцентюком. Так например, один из жителей Долгопрудного рассказал о зверском убийстве своего сына, которое прокурор решил замять, освободив подозреваемых от ответственности. Выступивший затем журналист Александр Егорцев сообщил, что его репортажи о коррумпированности прокуратуры уже не раз проходили по различным каналам телевидения, а материалы на ту же тему были опубликованы в газетах «Версия» и «Щит и меч». Егорцев подчеркнул, что в своих репортажах он неоднократно говорил о имеющихся у него доказательствах коррумпированности Яцентюка. Обычно за такие репортажи подают в суд. Но за три года от прокуратуры Долгопрудного не поступило в суд ни одного заявления по поводу этих репортажей. «Прокуратура и милиция Долгопрудного знают, — заключил свое выступление Егорцев, — что если суд начнет разбирать их жалобы на журналистов, то вскроются такие факты, что полетят со своих постов и Галимов, и Рашидов, и Яцентюк. Поэтому они и молчат.» Собравшиеся передали в Генпрокуратуру письмо о фактах систематических нарушений законности в г. Долгопрудном.
На другой день после митинга продолжилось дело в Московском областном суде. Как и раньше перед его зданием верующие пели молитвы и читали акафисты. В зал суда было допущено после неоднократных проверок паспортов и записи фамилий всего лишь 12 человек, хотя там могло поместиться как минимум вдвое больше. Несмотря на усиленную охрану суда, вооруженную автоматами и пистолетами, государственный обвинитель заявила ходатайство об объявлении дальнейших заседаний закрытыми. Мотивировала она это тем, что верующие, собравшиеся на улице, поют, как она выразилась, песни и держат в руках иконы, хотя заседание проходило на четвертом этаже при закрытых и зашторенных окнах, так что слышать и видеть происходящее на улице не было возможности. Об этих молитвенных стояниях следовало бы сказать особо. В течение трех лет перед зданиями судов, где слушалось дело милиционеров, собиралось по двадцать-тридцать человек, а иногда и больше ста, в основном пожилых женщин, которые в любую погоду, в мороз, дождь и снег, а летом в жару выстаивали по пять-шесть часов, некоторым в конце становилось плохо. И в довершение всего им приходилось терпеть оскорбления и насмешки охраны и судебных чиновников. Например, такие: «Работать надо, а не стоять здесь!» «Кто вам проплачивает?»
Другой причиной своего ходатайства прокурор объявила присланные некоторым потерпевшим и свидетелям обвинения анонимки с угрозами. Но ведь к тому времени большинство потерпевших и свидетелей уже дали свои показания, а в здание суда без соответствующих документов пройти нельзя. Кроме того, анонимки с угрозами выгодны только стороне обвинения, но никак не подсудимым, ибо настраивают присяжных против них. Так что не исключена возможность, что они подброшены по наущению Яцентюка, Галимова, Рашидова или тех, кто стоит за их спиной. И тем не менее судья поспешила ходатайство прокурора удовлетворить. Скорее всего, она показала этим, что просто боится гласности и присутствия общественности, при которой ей не очень удобно поворачивать дело в желаемом (для обвинителя) направлении. Но все-таки последнее слово будет за присяжными, (которых она время от времени удаляет из зала, видимо не желая, чтобы в их уши попала лишняя, по ее мнению, информация). Позволю себе надеяться, что присяжные заседатели не пойдут на поводу у судьи и смогут отличить истину от лжи.
16.05.2005
