Старец

Недавно преставился отец Николай Гурьянов с о. Залита, окормлявший десятки тысяч православных своим словом. Ныне в Свято-Успенском Печерском монастыре живут старцы Иоанн и Адриан. Архимандриту Иоанну уже 95, и по своим немощам он не может принимать страждущих. Но можно успеть еще услышать слово архимандрита Адриана (Кирсанова), к которому, по благословению нашего Владыки Евсевия, обратилась информационная служба Псковской епархии с вопросами, надеясь, что ответы Божьего человека, станут ответами на вопросы верующих людей, которые не могут, по тем или иным причинам, сами спросить старца. Обращаться к старцам — прозорливцам традиция древняя: «Прежде у Израиля, когда кто — нибудь шел вопрошать Бога, говорили так: пойдем к прозорливцу». Но в современное время мы более живем по своей личной воле, скорее, по своему своеволию, а это редко бывает полезно нашей душе, а значит, нашей жизни.

В начале встречи архимандрит Адриан рассказал о себе, но, читая данный текст, просим учитывать особенности мышления и языка старца. В нем есть безыскусность, но нет простоты.

«Я всегда пользовался только книгами. Я при нем учился (Ленине) и он говорил мне, что все люди произошли от обезьяны. Конечно, вы можете этому не поверить, но таких батюшек не было, и беседовать не с кем было об этом. И моя цель была, я дал себе обет: если я только Бога не найду, тогда буду говорить, что от обезьяны люди произошли. Поехал в Курск и заболел, а профессор посмотрел и дал мне лекарство. Потом приходит женщина и подает Евангелие мне. А я ей говорю: „Что вы мне Евангелие подаете, когда нам говорят, что люди произошли от обезьяны.- Нет, — говорит она, — Бог есть“. Ну, раз Бог есть, тогда я попросил ее рассказать об этом. И она позвала меня в церковь, она незаметная для коммунистов, и там бывают часто видения. Утром пошли в церковь, батюшка меня исповедал, все мои грехи провидел точно, потом обратил я внимание на большую икону, она светлая была, как в сиянии. Я испугался до смерти, потом дале смотрю, где Христос идет с Чашей на Полиелее — на правой стороне Христос, а потом дале — престол и сидят Апостолы и Христос стоит. Я, думаю, свету конец подошел. И после этого смотрю — Ангел небесный с неба сходит с посохом — раз в землю — и огонь оттуда — и говорит: „Вот куда эти обезьяны полетят“. И с тех пор я уверовал в Бога. Закончилась служба, я пошел домой, поступил на работу, на электростанцию, работал слесарем до 1941 года. Вдруг объявляют войну, и нашу бригаду всю забирают в Таганрог. Работали в военном городке на аэродроме. Мы смазывали самолеты мазью и отправляли в тыл, потом заставили цеха взрывать, цеха взорвали, а полковник, который взрывал, сказал: „Воевать вам нечего, армия из Таганрога быстро ушла, а давайте, говорит, кто боязливый, пусть лезет в подвал и сидит там“. Мы добрались до подвала, а поутру видим — город занят немцами, уже штурмуют и обучаются, как идти дальше воевать. Нас увидели, что мы рабочие, расстреливать не стали, а отправили домой „к маткам“, а до маток нам полторы тысячи километров идти пешком. Вот мы и шли. Я пришел домой, и мама удивилась, как я спасся, и немцы не смогли меня убить. Дома мама меня хоронила: то в печку посадит, чугунами задвинет, то к партизанам по лесам ходил. Немцы в нашей деревне стояли. Потом наши пришли, к весне ближе, в белых халатах. И полковник говорит мне: „Что ж ты делаешь, ты на печке, а солдаты воюют за Родину“. А я ему говорю: „Больной, не могу воевать“. Они позвали фельдшера, он меня вылечил от коросты. И меня взяли в армию. Потом я попал в Коломну, где я охранял гаубичные пушки, а потом меня комиссия признала больным, сердце больное, и меня призвали на завод имени Лихачева, в Москву работать. И я проработал там до 1953 года. Так что на войне я ни одного немца не убил, не пришлось это мне, чтобы воевать с немцами. Так Господь меня спас. А по смерти Сталина меня взяли в Загорск, я стал подвизаться в монастыре, и уже как пятьдесят лет в монастыре нахожусь. Я все время по церквам ходил, и когда работал на заводе, всегда молился. Ездил в Новый Иерусалим, его Патриарх Никон строил. Купался там в источнике и летом, и зимой. Была у меня привычка купаться зимой, под Сочельник. Лед уже застыл, толстый стал. На средине вода идет, а по краям лед стоит. А были мы со странницей Анной. Надо воды взять, и я ей говорю: „Отойди подальше, я разденусь. Возьму воду, и пойдем“. Она отошла, а я пошел поближе ко льду, а лед тоньше — тоньше, я раз — и под воду пошел. И до самого до дна с бутылками, а оттуда стал выплывать, подо льдом, а потом вытянул поправа, где лед уже не обламывался, смотрю — а бутылки стоят на льду, уже налитые водой. Я тогда взял одну бутылку Анне, а одну себе с благодарственными молитвами. А Анна после этого уже в монашки пошла, и стала Анисьей.

После смерти Сталина, когда я попал в монастырь в Загорске нести послушание, меня поставили бесноватых отчитывать. Их жалко, кто им поможет? Я согласился, монахом сделали — начал бесноватых отчитывать, не соображая, что Господь их наказывает. Что они долго кресты не носили, и за то, что много детей убивали в чреве. Я, конечно, их отчитывал. А тогда вышел указ от Уполномоченного, он меня вызвал: „Ты, говорит, что ты делаешь? Это сумасшедшие, а ты их отчитываешь.- Я говорю: какие сумасшедшие? Я по требнику отчитываю.- Он сказал: Не хочу верить этим вашим требникам, этих людей ученые не могут вылечить, а ты вылечил. — Я говорю: И многие работают в детсадиках трудятся и врачами даже работают. Есть некоторые и учительницы“. Он не поверил, позвонил Святейшему Пимену, и Пимен сразу написал Указ: послать его в Печеры к епископу Иоанну (Разумову). Меня послали к Иоанну, и он меня принял. Тогда здесь был наместником Гавриил, он меня и поставил отчитывать бесноватых».

У батюшки книга о красном терроре, он ее показывает нам и говорит: «Эта книга именно какая история была: они стреляли в верующих христиан. Они безумием занимались. Взрывали церква. Все на свете. Россия горела огнем. Вот очереди за хлебом: говорили люди — капиталисты забрали хлеб, а вам хлеба не дают, а на самом деле хлеб отобрали в Германию, а научали на богатых людей, что это все они сделали. А вот на месте этого храма бассейн был. А когда пришел Горбачев, построили храм Христа Спасителя, но уж не такой стал, как раньше. Вот эти мощи в Питере и Москве — сказали, что это гнилые кости, а не мощи, и все вышвырнули.

Как вы думаете, отче, мы не искупили еще свой грех царебийства?

Это глупости. Искуплять надо свои личные грехи. Мы не виноваты, что Царя убили. Царя убили заговором иудеев — коммунисты. Пришли в Ипатьев дом и сказали: «Тебе делать нечего, мы думали от тебя пользу получить, а от вас пользы нет». И каждый свою жертву начал расстреливать. Причем здесь мы? Мы тут не при чем. Мы должны свои грехи искуплять своим покаянием. А за Царя отвечают те, кто его убил. Я нашел как — то толкование на Псалтыри, и вот тут написано: «Иудеи не хотят веровать во Христа, они думают, что Его, как убили, так Он и не воскрес». Они думают, на небе там ничего нет. И истребляют христиан сейчас с помощью чеченцев.

Говорят, отче, война Великая Отечественная была не просто так, а попущена Богом?

Да, это так. Попущена Богом. Поскольку именно они взрывали церква, они ходили по церквам и смотрели, чтобы никто не мог помолиться Богу и выгоняли из школы, кто хотел помолиться. Церква ломали. Поэтому им Господь и послал наказание, послал немцев, чтобы начали воевать. Но если бы немцы были верующие, христиане, а там были лютераны и другие, как бы не верующие, не имели понятия о Боге, и поэтому наш Сталин их победил. А потом Сталин помер, его отравили. И нету подъема, дорогие мои, нету подъема, простите мне. Вы — то ученые люди, а я не такой — то сильно образованный, но то, что подъема нету христианского, потому что он (Ленин) там лежит еще, надо бы его выбросить оттуда и устроить церковь святителя Николая или Матери Божией. И начнется подъем. А то и блуд идет, и разврат всякий идет, и воровство идет, убийство идет, и с чеченцами начали воевать. Вот молодой человек (Евгений Родионов) очень смелый был, он крестик носил, а его взяли в армию чеченцев воевать. А они говорят: Отрекись от креста, поклонись нашему аллаху. Он не стал поклоняться. И тогда мама нашла его с крестом в могиле и похоронила в Москве, и приезжала ко мне со мной беседовала.

Будут гонения на православную церковь?

Исчезнет благодать, и гонения будут.

В России?

Да, по всей России будут. Потому что здесь написано, другую книгу беру: антихрист 666, «сын беззакония родится от жидовки, без отца, и она воспитает его», а короновать его будет папа Римский. Вот так я разгадал. К этому история ближится. Как улучшение для нас не видно. И для учеников, которых надо поднять, чтобы они веровали, не воровали, не пьянствовали, чтобы ничего этого не делали, нет подъема абсолютно.

Должно наше правительство молиться, как вы думаете, отче, правительство нашей страны должно быть верующим? И если оно не верующее, для нас вообще нет никакой надежды?

Там, в Думе, одни иудеи, а они не верят, что Христос есть. Потому и демократия. И они не молятся. А в виду того, что умножение беззакония, и любви нету, то, конечно, могут пойти засухи, и большой голод, и всякие неурядицы. Когда — то при моем времени не было никакого землетрясения. Ко мне одну бесноватую привели, я стал ее кропить водой, мазать маслицем, она увидела этот огонь, испугалась. Говорит: Я такого никогда не видала. Ну, вот теперь убедилась, что есть злые духи, которые людей мучают.

Многие приходят к вам за советом?

Из Америки недавно приезжали, из Финляндии, из Польши, из Вены, Германии.

Одна общая беда есть какая — то у приходящих к вам, отец Адриан?

Только одна — про ИНН спрашивают, про паспорта новые. А как раньше — то были паспорта, и удостоверения военные были всегда. Людей мучает счет, номер. А без ИНН и на работу не принимают иногда. И тогда я успокаиваю и говорю, что Господь поможет. Молиться надо, а не об этом беспокоиться, об ИНН этом.

А правда ли, что сейчас христиане ослабли, не могут противостоять греху?

Это да. То ли техника такая стала — телевидение, и все на свете только смотрят в это, другие развлечения, и видят то, что не видят глазами. И немощь является, и они остаются дома больше, и в церковь не ходят, сидят.

И у дьявола стало больше сил на человека?

Да.

Прихожане ищут чудес, хотят, чтобы в их жизни что — то изменилось.

Им скажите: архиепископ Лука (Ясенецкий) в 35 — м лечил как хирург. Успешно сделал операцию одному коммунисту, тот говорит: «А ты Бога видел?- А Лука говорит ему: Я тебе все мозги повернул, а Бога не нашел, но Он есть. Мозга своего мы не видим, а он есть, так и Бога».

То есть свой мозг мы не видим, но он есть.

Да. — да. Человек получает радость и перемену в жизни и в своей душе после причастия. И также в теле. Этого достаточно. А если хотим только видеть чудеса глазами, которыми мы видим и грязное, и оскверненное, то, конечно, кроме греха ничего и не увидим.

А тем прихожанам, которые всегда постятся, храм посещают, как часто вы посоветуете им причащаться?

Через две недели иногда надо. Если священник — врач духовный, а ты лечишь язвы, а сейчас соблазны большие на земле, поэтому едва ли и праведники спасаются, и если лишить человека причастия, и он будет причащаться через месяц или через два месяца, то он совсем оставит церковь, и перестанет ходить. А когда почаще причащается, то причастие заставляет отвращаться от греха, и причастие притягивает к Богу.

А каждое воскресение можно причащаться?

Можно. И Кукша об этом говорил, и я говорю. И в Сухуми один человек был прозорливый. Однажды к нему приезжали для отчитки, и я ему говорю: «Батюшка, ко мне приходят и по и двести человек, и по триста отчитываться. — Он говорит: больше не отчитывай. — Но как же, если придет мама с ребенком, мне их жалко, надо помочь. — Не отчитывай, не надо. — А если епископ пошлет? — Не слушай его. — Митрополит?- Не слушай. — А если наместник благословит? — Наместника слушай». Ну и что же вы думаете, приезжаю в Загорск, игумен говорит: «Больше не отчитывай». И в 1974 году меня прислали в Печеры, а тут наместник Гавриил сказал: «Отчитывай бесноватых».

А почему не надо отчитывать?

Неведомо. Только Богу ведомо. Если есть Высшее указание — разрешают отчитывать.

У нас теперь в России полная свобода, и крестят. А кто некрещеный, тот полностью в воле диавола.

Что можно, батюшенька, сказать современным пастырям самое важное, чтобы на приходе трудиться для народа?

Священник как врач для людей. Старец Кирилл Попов в Загорске есть и можно спросить, и он сам скажет: именно человека можно успокоить и врачевать его язвы при помощи исповеди, при помощи соборования и святого масла по вере его, а без веры мало поможет. Господь будет давать по вере. Батюшки должны читать Псалтырь и Иисусову молитву, обливаться слезами, и к народу с любовью. И каждому батюшке нужно слушать Отца своего, которому он подчинен.

Что скажите, отец Адриан, нашим людям, прихожанам?

Всем скажу: исповедоваться, каяться и причащаться. И слушать своих отцов и смиряться, как и мне приходилось у этого Гавриила. Он говорил: «Я тебя выгоню на приход, я тебе пощады не дам! — Я говорю: Ты мой врач, ты меня лечишь, куда от врача я пойду? Я нигде еще такого врача не находил, и от тебя никуда не пойду, хочу только у тебя быть». Он плюнет и пойдет: «Иди к своим больным, не нужен ты мне». А кто — то ушел отсюда на другие приходы и в монастыри. Нужно смирение и покаяние. И от церкви не отходить. Она нам поставлена Богом, чтобы мы лечили свои язвы. Как для больного больница, так для человека болящего Церковь святая для душевного спасения, чтобы душа не лишилась вечной радости и была вместе с Богом. Скоро будет новое небо и новая земля, чтобы мы остались в Церкви надо исповедоваться и причащаться. Слушаться батюшку и советоваться с батюшкой, если он опытный. Только так.

На прощание отец Адриан благословил нас: «Помоги вам Господи в ваших делах и действиях. Я благодарю вас за ваш приезд к нам, в наш монастырь» и рассказал: «Один раз приезжает ко мне епископ Антоний (Сурожский) из Англии. Я и сам к нему ходил, когда он в Москве был. Я ему говорю: «Батюшка Антоний, мне хочется уехать в Америку, или в Англию, мне здесь покоя люди не дают, а он говорит: «Тебя и там найдут. И там покоя не будет». Тогда я к отцу Софронию обращаюсь: «Меня зовут в Америку, и уеду я в Америку, чтобы там жить и чтобы никто меня не знал». Он сказал: «Уже висишь на кресте, с креста не сходят, а только сымают».

Почти пятьдесят лет отец Адриан подвизается в монастырях, из них более тридцати — в Свято-Успенском Печерском монастыре.

Информационная служба Псковской епархии

11.05.2005

http://informpskov.ru/church/20 551.html