 |
| Российская газета | Владимир Суровцев, Игорь Елков | 18.05.2023 |
Знаменитый сериал о «Гардемаринах» получил продолжение. Сняты и ожидают выхода на широкий экран еще две серии: «Мир» и «Война» под общим рабочим названием «Гардемарины 1787» — они о событиях конца XVIII века, о об усилении России на Черном море.
Стул фельдмаршалу!
Владимир Суровцев — личность известная. Скульптор, народный художник России, академик Российской академии художеств, французскими арт-критиками внесен в список 50 наиболее известных художников Европы. Его работы представлены в коллекциях Третьяковской галереи и на улицах 21 страны.
И вдруг — на тебе: в 70 лет Суровцев приглашен режиссером Светланой Дружининой для съемок в очередной серии ее фильма «Гардемарины». Усмотрев в скульпторе сходство с Суворовым, она предложила ему роль самого генералиссимуса. А когда он согласился, неожиданно выяснилось: немалую часть экранного времени придется провести в седле. В итоге не самый молодой участник съемок к удивлению съемочной группы обошелся без дублера. Мы встретились с артистом в его мастерской на Новокузнецкой, находящейся в бывшей конюшне.
Владимир Александрович, слышал, на съемочной площадке ваши партнеры — известные актеры Дмитрий Харатьян, Александр Домогаров, Олег Масленников, Федор Добронравов, Михаил Мамонов — относились к вам с подчеркнутым почтением. А помощники режиссера не скрывали чувств: «Чай фельдмаршалу!», «Стул фельдмаршалу!»
Владимир Суровцев: (смеется) Не фельдмаршалу, а генерал-аншефу, Суворов станет генерал-фельдмаршалом только через семь лет после событий на Кинбурнской косе. Светлана Сергеевна Дружинина меня, конечно, удивила, когда предложила сыграть Суворова. Я авантюрно согласился. Подумал: ну не понравлюсь, так уберет из картины. Но она не отпускала. Хотя сначала, по-моему, не все получалось. Первый дубль, второй, десятый. То забыл сказать слово, то не туда повернулся, то нечаянно вышел из кадра. Переживал: стыдно, подвожу людей. А Дима Харатьян и Саша Домогаров утешают: «Все нормально, сейчас все получится, даже у народных артистов бывает по 30 дублей, а ты хочешь с первого раза?!» Я им говорю: «Я ведь тоже народный! Правда, из другой области…»
Через 10 дней съемок чуть было не заскулил: ну во что ввязался, не мое это! Я же человек эмоциональный, художник. А режиссер — женщина строгая, рабочий день у нее начинается в 6 утра и заканчивается в час ночи. И она весь день держит в тонусе всю съемочную площадку. Вот это истинный генералиссимус. А ее лучшая похвала: «Снято!»
А как у вас получалось с такой легкостью держаться в седле?
Владимир Суровцев: Когда-то в детстве я занимался в конноспортивной школе, навыки остались. В очень сложных «конных сценах» работал каскадер. Но многие эпизоды играл сам.
Суворов — личность сложная. И гениальность, и шутовство умещались в этом человеке. Как вы его сыграли?
Владимир Суровцев: Конечно, глубоко погружался в архивные документы. Но Дружинина мне сказала, чтобы не смотрел никаких фильмов и ничего не вспоминал: «Работай над образом изнутри, пропусти его через свои чувства». У меня был своего рода творческий «коридор свободы», в котором я импровизировал. Я не утверждаю, что сыграл Суворова. Невозможно воплотить на экране личность человека, которого ты близко не знал. Опирался на свой опыт. Я ведь служил в армии и хорошо знаю, что такое солдатская шинелька и сапоги. Или, скажем, что такое отстоять караул. На войне не был, но пуля около головы как-то пролетела.
Это как?
Владимир Суровцев: Служил с 1969 по 1971 год. Как-то зимой, в теплушке, солдат заряжал карабин, поезд дернулся, раздался выстрел. Чудом не попал мне в голову, пуля рядом прошла. Уставы писаны кровью. И это понимание тоже помогло вжиться в образ. Суворов, кстати, был дважды ранен.
Из образа легко вышли? Не третировали близких, изображая «главнокомандующего» после фильма?
Владимир Суровцев: Нет, не третировал. Как принято говорить: весь мир театр, а люди в нем актеры. Я играл. А настоящие главнокомандующие в жизни очень спокойные и уравновешенные люди. Мне приходилось работать с Евгением Максимовичем Примаковым, когда разрабатывали проект памятника канцлеру Горчакову. Он говорил кратко, пресекая на корню комплименты в свой адрес, подобострастные славословия. Мобилизовывал окружающих уже самим фактом своего присутствия. Никаких долгих бесед, лаконичен и конкретен: что вы можете нам как специалист предложить? Вот и Владимир Владимирович так общается.
Его рук дело
Созданные вами памятники стоят по всему миру. Сколько их?
Владимир Суровцев: 40 в 21 стране. Первый — в Германии, в Штреле, это в 40 км от Торгау, посвящен встрече советских и американских войск на Эльбе. Последний — в Абхазии. А по географии — от Австралии до Исландии, где установлено три моих памятника.
По-моему, даже дальше: в Америке ведь тоже есть?
Владимир Суровцев: Небольшую по размерам скульптуру я вручил Джорджу Бушу-старшему. Она в Колледж-Стейшн, штат Техас, там президентская библиотека.
А какие три больше всего дороги вашему сердцу?
Владимир Суровцев: Я сын казака с Хопра, люблю конные монументы. Потому выделил бы памятник Барклаю де Толли в Черняховске Калининградской области. Еще — маршалу Рокоссовскому в Волгограде. Конечно, памятник генералу Скобелеву в болгарском Плевене.
А давайте не три, а четыре? Еще монумент «Родник», посвященный Русскому экспедиционному корпусу. Он находится в Париже и на редкость удачно вписался в ландшафт Елисейских полей. Я сам видел, как французы останавливаются, интересуются.
А сейчас над чем работаете?
Владимир Суровцев: Реализуем масштабный проект, его курирует МИД Белоруссии при содействии французской стороны: памятник «Сопротивление» для французского Тиля, это город на границе с Люксембургом. Там наши девушки, пленные, добывали железную руду на шахтах. 35 узниц завалило, но 39 сумели бежать, они воевали в партизанском отряде «Родина». И не просто в партизанском — единственном в мире женском партизанском отряде. В Тиле ежегодно устраивают антифашистские митинги, на них приезжают из Германии, Бельгии, Люксембурга.
Третий год идет работа по согласованию установки горельефа «Парад Победы 24 июня 1945 года на Красной площади». Я посвятил его своему бате, который воевал в составе Второго Белорусского фронта, прошел от Сталинграда через Курск, Брест, Гдыню и Гданьск до Шверина на севере Германии. Он вызвал огонь на себя при форсировании реки Западный Буг под Брестом, за что получил орден Славы, и принимал участие в легендарном Параде.
Но дело не только в этом. Я создавал горельеф как квинтэссенцию памятников, посвященных Великой Отечественной войне. И вот никак не можем согласовать место. Я предложил шесть вариантов вокруг Красной площади, но чиновники возражают: «Надо согласие ЮНЕСКО». ЮНЕСКО?! А против России сейчас все евространы, как было и в войне 1812−14 годов. До тех пор, пока наша армия не взяла Париж. Разве сможет ЮНЕСКО подписать документ о Победе советского народа над нацизмом в Великой Отечественной войне?! Это — наша Победа! Нам не нужно ничье разрешение, чтобы было напоминание о том, что мы победили в той войне.
