 |
| Общественный Комитет «За нравственное возрождение Отечества» | Алексей Каноныкин | 12.05.2005 |
Это не первый шаг к более централизованному государству. В прошлом году из Пермской области и Коми-Пермяцкого округа образовался Пермский край. Следующими в очереди на объединение являются Иркутская область и Усть-Ордынский автономный округ, а также Архангельская область и Ненецкий автономный округ. Кроме того, говорится об объединении Свердловской, Курганской и Челябинской областей. Дальше речь пойдет об Адыгее с Краснодарским краем и Камчатке с Корякским округом. Возможно даже объединение столиц со своими областями: Санкт-Петербурга и Ленинградской области, Москвы и Московской области.
Понять смысл происходящего несложно. Российская Федерация становится более управляемой, более централизованной, и это является кремлевским ответом на опасность распада страны. Россия в ближайшем будущем может вовсе прекратить свое федеративное бытие, и стать нормальным унитарным государством.
«Сокращение количества субъектов федерации повышает согласованность и эффективность действий региональных властей, — считает министр регионального развития России Владимир Яковлев. — По отдельности такие территории не имеют возможности развиваться в полном объеме. Исчезновение лишних управленческих звеньев поможет укреплению исполнительной власти, обеспечит ускоренный экономический рост, социальную стабильность».
Крупными регионами легче управлять, легче контролировать внутри них сепаратистские настроения, бороться с вражеской пропагандой. Итак, мы можем со спокойной душой сказать себе: такого рода действия отдаляют опасность распада России.
Или не отдаляют.
Пусть это не покажется странным, но укрепление государственных структур легко обратить и в ту и в другую сторону. Они полезны для борьбы с сепаратизмом, но и для полного торжества сепаратизма тоже. Чем больше регион, тем он более самодостаточен, тем больше его вес в рамках федерации. В крупном регионе легко бороться с сепаратистами, и точно в такой же мере — со сторонниками единого государства.
Укрепление центральной власти бесконечно полезно, если центр, как во времена императора Николая Первого, стремится к единству государства. И с другой стороны, это укрепление становится безмерно опасным, если центр стремится к «мирному» разделу державы.
В 1991 подсоветская и одновременно постсоветская элита сделала все, чтобы в распавшемся на части едином государстве не возникли точки роста, очаги сопротивления мировому злу. И, как мы помним, это почти в точности удалось, удалось благодаря централизации СССР! Только Беларусь чудом и милостью Божией смогла опрокинуть этот злонамеренный порядок в СНГ.
Сегодня в России происходит не только сепаратистская возня и инспирированная Западом подготовка распада. Проводится целенаправленная работа, чтобы на обломках РФ не возникла ни одна новая Беларусь, а этому может служить и нынешняя борьба с сепаратизмом.
Различие между добром и злом лежит ведь не в самих делах, а в маленькой к ним прибавке: доброй или злой воле деятелей. Наталкиваешься на свидетельства того, что в 1917 г. А. Керенский, например, воспринимался после июльских событий как диктатор, как человек доступными ему силами сохраняющий Россию. Это сейчас, зная, чем дело кончилось, мы иначе оцениваем деятельность Керенского, а тогда, смотря на его непосредственные действия, кое-кто мог бы и заблудиться…
Совершенно то же происходит и в наши дни. Нам не хватает как будто некоторой башни, чтобы, приподнявшись над исторической плоскостью, увидеть картину, как она есть. Хотя почему не хватает? Эта башня есть Христианство, потому что оно отнимает нас от рабства и подданства этому смутному миру, и усыновляет Небу.
С этого возвышения мы можем увидеть, почему такая малая вещь, как человеческая воля, решает все. Она решает не сама собою, а тем, что привлекает на себя милость Божию или гнев Божий. Как учит св. Иоанн Златоуст: «Что бывает по воле Божией, то, хотя бы казалось и худым, лучше всего; а что противно и не угодно Богу, то, хотя бы и казалось самым лучшим, хуже и беззаконнее всего. Если кто даже совершит убийство по воле Божией, это убийство лучше всякого человеколюбия; но если кто пощадит и окажет человеколюбие вопреки воле Божией, эта пощада будет преступнее всякого убийства.
Дела бывают хорошими и худыми не сами по себе, но по Божию о них определению», — заключает Святой отец.
Простота событий последнего времени способна испугать самого маловпечатлительного человека. Раз — и нет режима. Два — не осталось следа от государства. Только что человек стоял, и вот упал, ползет. Между событиями не оказывается никакого зазора, как не было никакого промежутка между генералом А. Лебедем, защитником Приднестровья, и генералом Лебедем за столом в Хасавюрте.
Ломкость порядка внешним образом связана с тем, что мы живем при демократии, и даже рядом нет того спасительного единодержавия, которое удерживало бы приход антихриста.
В этом смысле приобретает свое новое значение лозунг демократии: «От великого до смешного — один шаг». Точнее говоря — не осталось уже ни одного шага, потому что в наше время великое и есть смешное, а смешное и есть великое.
Мы давно вступили в такую эпоху, когда опасность представляет всё, всё может внезапно изменить свой знак. Отсюда возникают самые поразительные парадоксы и абсурды. Можно, оказывается, с помощью единого государства разрушать единое государство, с помощью свободы — свободу, с помощью истины — истину. Но борются ли правители России за распад или за единство, не меняется Божественная оценка происходящего, и гнев Божий продолжает тяготеть над страной.
Вернемся, однако, к Красноярскому референдуму. Был он продиктован добрыми или злыми намерениями? Неважно. Важно то, что все мы знаем: завтра злые намерения могут превратиться в благие, а благие в злые. И превратиться в самый неподходящий момент. Потому-то и нет конца падению в бездну, которое началось в 1917-ом. Намерения разрушить Россию сменяются усилиями сохранить ее, и сменяются в самый вредоносный для России момент.
Зло Временного правительства сменяется злом совнаркома. Зло совнаркома сменяется злом сталинского режима, и так до сегодняшнего дня, когда ельцинский развал окончательно отвергнут. Во имя чего? Во имя нового «блага», разумеется.
Поэтому мы не просто падаем в отвесную пропасть, а летим в бесконечном лабиринте, произвольно и беззаконно меняя благо на зло и зло на «благо».
