 |
| Трибуна | Сергей Кургинян | 04.05.2005 |
— Война шла с фашизмом. Из этого и будем исходить. Пока даже не станем разбирать, насколько идеологически и геополитически разными были силы, противостоявшие фашизму. Для них он был явлением со знаком минус. Сейчас кто-нибудь предлагает поменять знак в вопросе о фашизме? Я не вижу никого, кто напрямую осмеливался бы говорить о том, что должна быть проведена ревизия отношения к нему. А без этого — как можно что-то там пересмотреть, кого-то к кому-то приравнять? Если ревизии нет, то остается та оценка фашизма, которая была дана на Нюрнбергском процессе, которая является результатом Ялтинской, Потсдамской конференций и так далее. Эта оценка абсолютно негативная. Никто оценку фашизма, как «чумы ХХ века», не пытается демонтировать идеологически.
Другое дело, что после окончания Второй мировой войны была проведена некая хитрая операция для приравнивания одной из сил, боровшихся с фашизмом, а именно — коммунизма и СССР к самому фашизму. Для этого было использовано словечко «тоталитаризм». И эта провокационная «склейка» двух антагонистов — и в либеральной (причем не только либеральной) печати, и в мировом (и нашем) общественном мнении рассматривается чуть ли не как «высоколобая аксиома».
На самом деле авторы этой псевдонаучной семантической операции проводили ее по конкретному заданию и с конкретной целью. И все они хорошо понимали, что лгут, что подкладывают нам эту семантику, как опытные «кидалы» денежную куклу. Операцию начала известный экономист и социолог Фридрих Хайек, затем подключились Ханна Аренд и другие. И словечко «тоталитаризм» сделали расхожим и в равной степени употребительным как в отношении фашизма, так и в отношении коммунизма.
Сегодня многие скажут, что это правильно и просто очевидно. Ничего здесь очевидного нет. Это полная ложь. Объясню почему.
Все умные люди в мире понимали, как были расставлены фигуры на шахматной доске. С одной стороны, существовали силы так называемой Большой Модернизации, начатой еще до Великой Французской революции. Силы просвещения, светского гуманизма и вообще всего того, что включало в себя понятие «Модерн». То, что коммунизм был порождением этого модерна, ветвью на этом дереве, — это было абсолютно ясно. Коммунизм вырос из идеологии модерна, стоял на его плечах. Западные умники понимали это, а говорили совсем другое.
Силам модерна противостояли силы контрмодерна, они отрицали все его ценности. Они заявляли, что идеи просвещения давно сгнили и их пора вышвырнуть на свалку истории. Гуманизм, порядочность, честность объявлялись пережитками буржуазных революций. Накипью, мерзостью, наростом на теле нормальной цивилизации, от чего надо решительно освобождаться. На этом вырос фашизм как главная ветвь контрмодерна. Поэтому не случайно в жуткой схватке с фашизмом либералы и коммунисты выступили вместе, рука об руку. Это была принципиальная борьба двух побегов модерна с контрмодерном, если хотите, сил добра с силами зла. Это была война двух фундаментальных взаимоисключающих мировых проектов. Один хотел двигать дальше прогресс, развивать идеалы просвещения и гуманизма. Другой — умертвить историю, загнать человечество в кастовые катакомбы и уничтожить его там. В этом был философский смысл войны.
— Но это философское осмысление причин мировой войны продержалось в умах западных политиков недолго — до знаменитой речи Черчилля в Фултоне в 1948 году, когда он снова объявил «крестовый поход» против Советского Союза…
— Да, для Черчилля с его консервативным мышлением союз со Сталиным не был органичным. Черчилль всегда относился к коммунизму и Сталину негативно. Но он принадлежал к кругу умеренных консерваторов, которые примкнули к либерально-коммунистическому союзу, к умеренным консерваторам. Почему? Он слишком хорошо понимал природу фашизма и ненавидел германский экспансионизм в любом его проявлении. Выбор Черчилля был осознанным — отдадим ему должное.
Для Рузвельта союз со Сталиным носил принципиальный характер. Один из его философских советников писатель Томас Манн говорил, что в коммунизме много ошибок, но с ним можно найти общий язык на почве воли к улучшению человечества, на почве развития идей гуманизма, прогресса, модерна. Это был не вынужденный союз, как для Черчилля, а органичное понимание того, что коммунизм не враждебен Западу, с ним можно договариваться и решать общие проблемы. Что он, коммунизм, вырос из общего корня с модерном Запада.
До тех пор, пока был жив Рузвельт этот союз был достаточно силен. Причем Сталин был не лучшей фигурой для этого союза, потому что он сам тяготел к консервативной модели. Но тем не менее союз существовал.
И в рамках этого союза было понятно, кто воевал, кто «нас на Эльбе обнимал». Одно дело новый Гуманизм, а совсем другое — Антигуманизм. И, кроме того, разве старый гуманизм мог не «сохнуть» без нового? У него, у старого, неужто все было в полном порядке? Союз Рузвельта со Сталиным, США с СССР существовал хотя бы потому, что в СССР никто не говорил: при слове «культура» я хватаюсь за пистолет.
Да, это был новый гуманизм, замешенный на идеологии пролетарской революции. Но ведь это новое и забродило в чреве западного модерна, потому что старое (модерн как таковой) в начале двадцатого века уже было исчерпано. Потому и произошла Первая мировая война, что идеи модерна стали пробуксовывать, не находить ответа на злободневные вопросы, которые сыпались на человечество, как горох из разорванного мешка. И ответом на все это стал коммунизм. Если хотите, он придал второе дыхание захлебывающимся идеям просвещения и гуманизма, стал их «палочкой-выручалочкой».
— Если это так, тогда почему у нас пытаются украсть Победу, всячески принизить, растворить ее значение, лишить великого смысла то, что так хорошо понимал даже ярый антикоммунист Черчилль?
— На первый взгляд, поход против сложившихся оценок Второй мировой войны вроде бы лишен здравого смысла. Ну посудите сами: либералы были основной силой, конфликтующей с фашизмом, фашизм приговорил их к смерти. Как сегодня они могут примириться? Вероятно, для этого надо признать, что Холокост — это одна из не до конца продуманных и не совсем правильно организованных исторических операций? Или что фашизм уже не «чума двадцатого века», а «заблудшая овца», которую можно поставить на путь исправления.
Вроде бы полный бред. Но ревизия отношения к фашизму со стороны либералов уже идет полным ходом. Пока, правда, ни один их язык поганый еще не осмелился сказать об этом громко и внятно. А по факту — таких ревизий более чем достаточно. И в первом ряду идут прибалтийские республики, не встречая жесткого отпора со стороны нынешних либералов. Их «не бьют по рукам», а слегка «журят».
То есть на первом этапе надо было приравнять коммунизм к фашизму, а потом, на следующем этапе, сказать: коммунизм настолько плох, что даже фашизм лучше. И тогда фашизм должен получить оценочный плюс, а коммунизм — минус. Пока это все делается осторожно. Но при этом уже громко и публично ведется «огонь на поражение» по Совету Безопасности ООН. В западных СМИ активно раздувается скандал вокруг нынешнего генсека ООН Кофи Аннана. Видимо, для того, чтобы было проще «перелицевать» всю систему ООН, эту наследницу послевоенного переустройства мира. Она уже не нужна американцам, мешает им выстраивать новый миропорядок.
Как эту систему ООН подорвать побыстрее? Пересмотреть роль Совета Безопасности, ввести туда, к победиделям во Второй мировой, заодно и побежденных — Японию и Германию. Добавить в этот коктейль еще кого-то из Африки, Азии, хорошенечко перемешать. И вот вам уже не Совет Безопасности, созданный духом Ялты и Потсдама, а политическая пустышка, где будут упражняться в красноречии.
Похоже, мир снова пошел по порочному кругу преддверия Второй мировой войны: идеи просвещения и гуманизма времен модерна объявляют чуть ли не химерами вчерашнего дня, оскопляют и сваливают на обочину истории. Зачем? Ведь это уже было! Именно этот урок человечество проходило фронтовыми дорогами, заплатив за него неимоверную цену!
Но попробуйте сказать сегодня об этой угрожающей тенденции в полный голос — и вас тут же из-за океана «ткнут носом» в Ирак. Завопят: где вы видите предательство модерна, мы же туда, в эту архаику, принесли демократию!
Что же произошло в Ираке? В Ираке находился у власти светский, националистический режим Саддама Хусейна. Что сделали американцы? Они же не Хусейна оттуда выдернули. Они разгромили светский политический пласт, опору модернизации!
В итоге сегодняшний Ирак делится на три части. На курдов, которые взорвут главного в регионе исторического союзника «светских сил» — турков. На ультрарадикальных суннитов, в сравнении с лидерами которых Бен Ладен покажется просто вегетарианцем. На шиитов, которые оказываются под полным контролем даже не Тегерана, а радикальных исламистов. Вместо светского государства, с которым можно было в чем-то ладить, мир получил взрывоопаснейший коктейль, контролируемый силами антимодерна. О чем идет речь у этих сил? О создании в той или иной форме исламского фундаменталистского халифата! То есть — о вытеснении модерна специфическим контрмодерном, «суррогатной архаикой».
— Но зачем США сегодня своими собственными руками разрушать здание, которое они с такой тщательностью возводили после Второй мировой войны, закладывали его камушек к камушку? Логичнее было бы «подрихтовать», подкрасить его и пользовать в своих интересах…
— Что с философской, мировоззренческой точки зрения лежит в фундаменте ялтинских и потсдамских соглашений? Труп фашизма. Именно так: новый мировой порядок выстраивался на трупе фашистской Германии. На победе добра над злом, Георгия Победоносца — над змием. И убитый змей, дракон символизировал победу объединенных сил модерна над силами контрмодерна. ООН и Совет Безопасности полностью стоят на этом трупе. Для того чтобы обрушить всю постройку, и на ее развалинах строить новое здание. Какое здание? Прежде всего, лишенное выраженных родовых признаков. Здание, которое заселят уже не нациями, а их осколками.
Нация — это чисто буржуазное явление. Маркс в этом смысле был прав. И, главное, нация — это то, что возникает в модерне и движет модерн. Есть нации — есть модерн, есть развитие идей прогресса и гуманизма.
Что происходит сегодня? Нации взрывают и уничтожают. Если говорить о Ближнем Востоке, то иракская нация уничтожена. Она не пересмотрена по персоналиям, не сдвинута в сторону большей толерантности к Западу, она просто взорвана. А на ее обломках возникло нечто антинациональное и антимодернистское. Далее — ждите революции в Египте. Она назревает. И это будет революция, в которой на поверхности будут мелькать какие-то «представители демократических сил», а в ядре, как и в Ираке, окажется радикальный исламизм. В данном случае — «братья-мусульмане».
Именно эти силы сегодня и составляют активное ядро нового контрмодерна, выращенного не без участия США. Выращенного на мировой периферии, которую американцы сознательно толкают к архаизации, к этнической раздробленности. Сильные, светские государства там не нужны. Их разбивают на национальные осколки, чтобы они не склеились. В этом смысле США сегодня отрабатывают на мусульманском мире технологии по демонтажу национальных государств. Этим государствам нет места в их планах нового миропорядка.
Что будет дальше? Экспорт этих технологий в Европу. Займутся демонтажем наций — государств уже в ядре самого Запада. США нужна не сильная Европа. Им нужна не Европа наций, а Европа регионов. Мы говорим: глобализация. Этот термин, грубо говоря, для «лохов». Настоящий термин: глокализация — глобализация и локализация одновременно как двуединый процесс. Раскалываются плиты наций, выделяются регионы, стимулируются этнические очаги. И над всем этим строится супербюрократия. Если этот процесс пройдет по Европе, то он не минует и Россию. Пройдя через Россию, неужели не затронет и всю Евразию? А охватывая Евразию, может ли он не задеть США?
— Выходит, что сегодня на глазах наших ветеранов разыгрываются первые мизансцены будущей жуткой феерии, по сравнению с которой все ужасы Второй мировой войны покажутся детским утренником?
— Боюсь, что эта перспектива вполне реальна. На наших глазах разворачивается процесс нового переустройства мира. При этом резко обостряется геополитическая, а точнее миропроектная конкуренция. Один из конкурирующих миропроектов и предусматривает навязывание миру примирения с фашизмом, как форму капитуляции исторических сил, победивших во Второй мировой войне.
Как этого добиться? Выхолостить смысл из людей. Смыслы отдельно, люди отдельно. Смыслы превратить в «музейные экспонаты» без «плюсов» и «минусов».
Коммунизм был последним живым побегом на модернистском древе. Модерн, лишенный коммунизма, обречен на гибель. Добивая его, заинтересованые в этом силы на Западе расчищают дорогу не только неофашистам, но и исламским фундаменталистам. СССР уже нет, на очереди — США. Почему это возможно? В политике США сегодня тон задают не наследники Рузвельта, а сторонники модифицированного контрмодернистского фашизма. Ему надо истребить коммунизм и СССР. Затем от скрытой ревизии перейдут к фазе «открытых карт», когда будет можно уже без стеснения сказать: а фашизм-то был прав.
А ведь заодно от коммунистов требуют еще и покаяться! За что?! И перед кем? За пакт «Молотова-Риббентропа»? Так ведь они сами играли с этим злом, предали Чехословакию. А теперь они же отмывают и восхваляют эсэсовцев!
— И все-таки есть некоторые неувязки: зачем американцам выпускать джинна из бутылки, куда его загнали с таким трудом?
— Америка после окончания Второй мировой войны заразила свою элиту вирусом фашизма. Целый «табун» гитлеровских руководителей был допущен в высшие слои американского общества. Вернер фон Браун, к примеру, не просто создавал ракетную технику США, но и развивал там свои филофские идеи. Два румынских фашиста, которые сдирали кожу с трупов еврейских детей, стали в США советниками министра. Шеф ЦРУ Ален Даллес наводнил свою структуру фашистскими спецслужбистами. Их брали для грязной работы, для борьбы с коммунизмом. И они заодно провели глубочайшую ревизию самого американского проекта. И эта «зараза» расцветает пышным цветом в новых геополитических построениях советников президента Буша.
— Громко отпразднуем 60-летие Победы, а что дальше?
— Игроки продолжат гнуть свою линию, толкая мир к новой катастрофе. Пересмотр исторических реалий очень опасен. Он ведет к новым территориальным переделам. Разве можно, предавая анафеме коммунизм, сохранить добрые чувства к СССР? Ведь глаза постоянно колет истина, что фашизм победил коммунизм. Ведь не смогла же Россия победить в войне 1914−1918 годов. Если верить господам офицерам, Россия выиграла бы войну, если бы большевики не разлагали солдат. А почему у власовцев не получалось разложить советскую армию? Почему агенты немецкого рейха в сорок первом году панфиловцев не сагитировали? Нет ответов. Нельзя обойти проблему исторической реабилитации коммунизма, так как он внес главный вклад в победу над фашизмом. Надо просто разрезать лживую связку: коммунизм — фашизм — тоталитаризм. И снова заявить — мы продолжаем дело модернизации человечества. А что это означает в свою очередь? Как минимум снятие с повестки дня идеи «золотого миллиарда» человечества. Это будет другой тип мирового порядка. Кто в нем будет лидером, не знаю. Но именно поэтому наш праздник Победы — вовсе не «музейная акция».
Интервью взяли Сергей ЗАВОРОТНЫЙ, Сергей МАСЛОВ
