Вам церковь не мешает?

Юрий Кобаладзе, управляющий директор инвестиционной компании «Ренессанс Капитал». Мешает мода на нее. Недавно у нас было полное отрицание веры, а сейчас преклонение. А еще больше бесит, что наша власть, недавние убежденные атеисты, теперь ночи напролет стоит на службах и в храме, и в синагоге. А в кого же они веруют?

Константин Пуликовский, полпред президента РФ в Дальневосточном федеральном округе. Я себя считаю глубоко верующим человеком. Моя семья чтит все православные праздники. А в командировках я всегда захожу в местные храмы, встречаюсь с настоятелями. При проведении консультаций по будущим губернаторам интересуюсь мнением епископов. Вера помогает мне жить и справляться с проблемами, с которыми сталкиваюсь в ходе работы на госслужбе.

Виктор Глухих, президент Международного конгресса промышленников и предпринимателей. Церковь не мешает, а восполняет пробел в идеологии. Раньше пенсионеры могли пойти хоть в райком жаловаться, а сейчас их власть слышать не желает. Вот они и идут в церковь.

Эдуард Балтин, адмирал, бывший командующий объединенным командованием Черноморского флота. Мешает ее неуемная активность, особенно в армии. В последнее время церковь ничего не делает бескорыстно. Она давно уже встала на коммерческую платформу — даже крещение и отпевание происходят за деньги.

Геннадий Райков, депутат Госдумы (фракция «Единая Россия»). Не может она мешать православному человеку. Да и не вижу я, чтобы она в государственные дела вмешивалась. Наоборот, она взяла на себя часть обязанностей государства и пытается возродить духовность и нравственность. А то, что священники берут деньги за обряды, не страшно.

Борис Йордан, президент группы «Спутник». Я православный человек, а страхи по поводу усиления роли православия преувеличены. Возвращение храмов верующим — это процесс восстановления исторической справедливости по отношению к церкви, которая так сильно пострадала от коммунистического режима.

Зоя Чалова, директор библиотеки им. Маяковского (Санкт-Петербург). Уже нет, а в 2002 году конфликт с Троице-Сергиевой Лаврой был серьезный. Но здание на Фонтанке осталось за библиотекой. Тотальный возврат не всегда оправдан хотя бы потому, что у церкви просто не хватит денег, чтобы восстановить и содержать все здания.

Владимир Сорокин, вице-президент группы «АльфаСтрахование». Мешает постоянными жалобами на свое «бедственное положение». Как менеджер, я хотел бы поработать в суперприбыльной корпорации РПЦ, источники которой не ограничены — от вездесущих ящиков «Пожертвуйте на храм» до господдержки восстановления храмов, налоговых льгот. А отчетности никакой.

Владимир Руга, вице-президент компании ТНК-ВР. Очень много стало показухи. Все вдруг стали верить, истово креститься. Когда люди вдруг начинают верить, это пугает. Истинная вера рождается в страданиях.

Александр Хиневич, настоятель омской древнерусской церкви староверов. С какой стати? У них своя вера, у нас своя. Славяне всегда были терпимы.

Сергей Решульский, координатор фракции КПРФ в Госдуме. Я не против, чтобы телевидение показывало религиозные передачи. Я против того, чтобы в ущерб гражданам церковь получала привилегии на ввоз водки, табака. Непонятно, почему для церкви создаются льготные условия для приобретения земли, а фермеры землю получить не могут. Это несправедливо, ведь мы же светское государство.

Марлен Манасов, гендиректор Brunswick UBS Warburg. Церкви и религии в нашей жизни мало. Россия крепла на православии, у нас все связано с религией и церковью: и объединение земель, и появление грамоты, и укрепление государства.

Гейдар Джемаль, председатель Исламского комитета России. Мне мешает жесткое главенство православия в России. Сейчас в стране много религиозных проектов, но они почему-то все православные. Я уже не говорю о том, что ислам стал гонимой религией в России и эту религию постоянно шельмуют в СМИ. Карту православия разыгрывают не в патриархии, а в Кремле.

Павел Минакир, директор Института экономических исследований Дальневосточного отделения РАН. Меня раздражает не церковь, а назойливое стремление разъяснить мне, насколько она нужна. Я не хочу, чтобы мне втемяшивали в голову церковь в качестве некой господствующей идеологии.

Светлана Вигасина, заместитель директора Всероссийского научно-реставрационного центра им. И. Э. Грабаря. Слава богу, теперь уже не мешает. Патриархия согласилась подождать, пока в нашем новом здании не сделают ремонт. Так что нас на улицу не выгонят.

Берл Лазар, главный раввин России. Нет. Ни церкви, ни мечети никогда мне жить не мешали и не мешают. А мешали и мешают те мерзости, которые совершаются именем Бога.

Евгений Шулепов, председатель Хабаровского краевого объединения промышленников и предпринимателей. Любой, кто идет в бизнес, должен во что-то верить. Без веры сделать ничего нельзя.

Иршад Гафаров, декан факультета русской филологии Казанского государственного педуниверситета. Нет, хотя наш факультет выселили из здания, в котором теперь реконструируют Крестовоздвиженский собор. Мэр Казани планирует поместить туда икону Казанской Божией Матери. Это нужно верующим. Другое дело, что городские власти обещали нам новый корпус, но за четыре месяца подвижек никаких.

Владимир Кулаков, член Совета федерации, генерал-полковник. Армия всегда исторически была связана с православной церковью. В 1998 году армия и православная церковь заключили договор, по которому православные священники могут окормлять иноверцев. А военные действия в Чечне и в Югославии показали положительный опыт сотрудничества церкви и армии.

Игорь Родионов, депутат Госдумы, в 1996—1997 годах министр обороны России. По Конституции мы государство светское. Путин забывает об этом и лобызается с патриархом, ходит на службы, свечку держит. В нашей стране навязывают православие в ущерб другим конфессиям. У Куприна в «Кадетах» молодые офицеры-выпускники стоят на плацу, а напротив них — три священника. Сейчас же в армию допускается только православный священник.

Владимир Толстой, директор музея-усадьбы «Ясная Поляна». У нас слишком много разговоров о религии, а подлинной веры недостает. Возврат культовых зданий — дело правильное, но тогда власть должна предоставлять другие помещения музеям и архивам. В глубинке много заброшенных храмов, нуждающихся в восстановлении, а предметом спора становятся здания в хорошем состоянии в центре города, которые представляют материальную ценность, а не духовную.

Николай Харитонов, депутат Госдумы (фракция КПРФ). Я крещеный человек, поэтому мне церковь мешать не может. Но, как гражданин, я против вмешательства церкви в госдела. Зачастую церковь у нас в первых рядах на всех государственных приемах, а патриарх даже дает свои прогнозы и рекомендации по тем или иным проблемам. Неприятно, что патриархия так себя выпячивает.

Андрей Макогон, вице-президент финансовой группы «Держава». РПЦ вместо строительства гражданского общества возрождает византийские традиции. Отсюда ее склонность к имперским амбициям. Мне не нужен «старший брат» в сутане.

Ирина Хакамада, лидер партии «Наш выбор». Детям мешает, а лично мне нет. РПЦ демонстрирует слияние церкви и титульной нации. То, что церковь пытается ввести курс православия в школах, не считаясь с другими конфессиями, катастрофа. Это может привести не только к неприятию православия лицами других вероисповеданий, но и к радикализму и выходкам против православных.

http://www.kommersant.ru/k-vlast/get_page.asp?page_id=20 051 705−3.htm