 |
| Русская линия | Андрей Хвалин | 21.06.2022 |
Христоподражательный подвиг святых Царственных страстотерпцев на Уральской Голгофе дал надежду на спасение России и восстановление в ней исторической формы государственности. Первый шаг к общенародному покаянию в грехе Бого и — цареотступничества был сделан в июле-августе 1922 года на Приамурском Земском соборе во Владивостоке, где Династия Романовых была восстановлена на Всероссийском престоле.
За прошедшее с конца 80-х — начала 90-х годов прошлого века время, когда в средствах массовой информации стали появляться первые публикации по истории русских Земских соборов в целом и о Приамурском Земском соборе 1922 года во Владивостоке в частности, комплекс связанных с ними идей прочно вошел в сознание современного российского общества. Тема, представляющая прежде интерес для ученых специалистов — историков, юристов и т. п., приобрела, как и на рубеже XIX—XX вв.еков, политико-идеологическое звучание.
И хотя, вышедшая в 2004 г. в издательстве «Посев» в серии «Белые воины» под редакцией научного редактора серии В.Ж. Цветкова книга о Главе Приамурского Земского края генерале М.К. Дитерихсе характеризуется в рецензиях как «первооткрывательский» «грандиозный труд», она скорее венчает определенный этап научного осмысления темы, что, впрочем, не помешало ее составителям скромно умолчать об исследованиях предшественников, некоторые из которых получили еще за десять лет до выхода «посевской» книги широкое признание, как в Отечестве, так и за рубежом (См., напр.: Хвалин А. Восстановление монархии в России. Приамурский Земский Собор 1922 года. Материалы и документы. М.: 1993. — 168 с.).
Каковы же уроки Приамурского Земского собора во Владивостоке, прошедшего в июле-августе 1922 года, которые необходимо усвоить и претворить в жизнь?
Со 2-го марта 1917 года, со дня так называемого «отречения» Государя Императора Николая Второго, единая прежде Самодержавная и Православная Россия разделилась сама в себе. С одной стороны, видимая земная власть в стране оказалась в руках безбожников. С другой, — гонимый этой властью православный народ продолжал исповедовать Христа и христа, как именуются в священных и святоотеческих текстах Помазанники Божии — православные Цари.
Вместе с тем, Российская Империя продолжала существовать в легитимном государственно-правовом поле. Это видно из следующих фактов: во-первых, незаконность насильственного отречения Государя и его «недооформленность» в юридическом и церковном отношениях; во-вторых, разгон большевиками Учредительного Собрания, которое должно было выявить волю русского народа о форме будущего государственного устройства страны; в-третьих, большинство населения уже не испытывало никаких иллюзий насчет советской власти. Дальневосточные газеты и журналы того времени пестрят сообщениями и свидетельствами очевидцев об ужасах красного террора.
Преодоление смуты
К лету 1921 года на огромной территории Дальнего Востока, включавшей в себя не только Приморье, но и Камчатку, Северный Сахалин, впоследствии и Якутию, полосу отчуждения КВжд, на которой были сосредоточены богатые сырьевые ресурсы и достаточный экономический потенциал, при поддержке русских колоний в Харбине и Шанхае просоветскому режиму удержаться не удалось. С 1917 года население здесь выросло с 800 тысяч до полутора миллиона человек за счет притока беженской массы, в том числе и отступивших под ударами красных войск Белых частей. Были среди них и остатки колчаковских войск.
Во Владивостоке — необъявленной столице Дальнего Востока — к лету двадцать первого года собралось много промонархически настроенных людей и просто не приемлющих новую сатанинскую власть. Они не испытывали никаких иллюзий на счет того, что за режим несут коммунисты-изуверы на своих штыках. Газеты и журналы того времени пестрят сообщениями и свидетельствами очевидцев об ужасах красного террора.
В сжатые сроки власти проделывают обратную по сравнению с 17-м годом эволюцию: от властной чехарды и пробольшевистского правительства до Приамурского Земского Края; от инстинктивного отрицания, неприятия советской власти до высокой, духоподъемной идеи Самодержавной Монархии.
26-го мая 1921 года небольшая горстка каппелевцев, имевшая на всех двенадцать винтовок и несколько револьверов, выступила во Владивостоке против коммунистического режима, охранявшегося двумя тысячами хорошо вооруженных красных милиционеров. Натиск среди бела дня был так стремителен и смел, что одни узурпаторы бежали в сопки, а другие спрятались в японской миссии и были переправлены впоследствии «интервентами» в советскую Россию.
К власти пришло Временное Приамурское правительство под председательством сына амурского крестьянина, юриста по образованию, некогда трудившегося в Петербурге в Министерстве Земледелия, Спиридона Дионисьевича Меркулова. Вечером того же дня Правительство обратилось к населению с воззванием, в котором объясняло причины возложения власти на себя разграблением края предыдущим коммунистическим правительством и возникшей в связи с этим угрозой жизни для населения.
После свержения в мае 1921 года пробольшевистского режима 16-го июня во Владивостоке созывается Второй Съезд Представителей Несоциалистического населения Дальнего Востока, на котором священник В.М. Демидов призывает забыть честолюбие и страсти. Оратор восклицает: «Да здравствует единый вождь России Патриарх Тихон»[1].
Буквально в эти же дни (16−24 мая ст. ст.) на другом конце евразийского континента в Рейхенгалле (Бавария) проходит Съезд Хозяйственного Возстановления России, отзвуки которого в скором времени докатываются до тихоокеанской Окраины и, безусловно, оказывают влияние на развитие здешних событий. Постановления Съезда становятся подспорьем для созидательных действий дальневосточных монархистов, главное из которых заключается в следующем: «Съезд признает, что единственный путь к возрождению великой, сильной и свободной России есть возстановление в ней монархии, возглавляемой законным Государем из Дома Романовых, согласно Основным законам Российской Империи».
Все чаще в дальневосточной прессе появляются материалы монархического содержания, выдержки из переписки Их Императорских Величеств, воспоминания людей, близко знавших Государя и Государыню и Их Августейших Детей, Великих Князей. Из уст опамятовавших сирот, оставшихся без Державного Хозяина и Отца, начинают звучать первые за период Гражданской войны покаянные слова. 16-го июля 1921 года владивостокцы возносят молитвы за русского Императора Николая II Александровича, отмечая мрачную трехлетнюю годовщину Его убийства (о всей Семье тогда еще официального сообщения не было) «комиссаром евреем Юровским»[2].
Несмотря на то, что монархические настроения получают все большее распространение, а депутата возникшего в июле 21-го года Приамурского Народного Собрания от правых П.В. Оленина после его речи на празднестве 8-го Камского имени адмирала Колчака полка, заявившего, «что русская земля будет страдать до тех пор, пока не найдет себе вновь Державного Хозяина, ибо Царь есть не политическая форма, а сама душа русского народа»[3], солдаты и офицеры под оркестр несли на руках, национальное Временное правительство С.Д. Меркулова, называемого либерально-революционными кругами «главарем приамурской монархии», вынужденное считаться с обстановкой, еще в апреле 1922 года отдавало приказы, в которых провозглашался лозунг: «За Всероссийское Учредительное Собрание».
И дом разделился в самом себе: с 1 по 11-ое июня 1922 года в Приморье разразился политический кризис, явившийся логическим финалом несоциалистического движения, пестрого по своему составу и неоднородного по идеологической созидательной платформе. Дело усугублялось еще борьбой за власть между Правительством и Народным Собранием, а также взаимными личными симпатиями и антипатиями лидеров антибольшевистского общественного движения и различных воинских формирований и групп. В междоусобице опять пролилась русская кровь.
Встав перед выбором жизни и смерти, наученные горьким опытом революции и Гражданской войны, русские люди во Владивостоке смогли преодолеть внутреннюю смуту. Указом Приамурского Временного Правительства № 149 от 6-го июня 1922 года объявлялось о созыве Земского Собора, ключевую роль в котором предстояло сыграть генералу царского производства М.К. Дитерихсу, приехавшему по первому зову во Владивосток из Харбина и сумевшему, по словам очевидцев и участников событий, скоро прекратить распри: «..столь быстрое умиротворение и укрощение страстей различных представителей и руководителей последнего национального русского оплота нужно отнести всецело в заслугу Михаила Константиновича Дитерихса, который среди пыла страстей нашел верный путь, по которому и вывел Белое Приморье к объединению»[4].
Хотя неподчинившееся указу Временного Приамурского правительства о роспуске и устроившее выступление против законной власти Народное Собрание посулило М.К. Дитерихсу пост главы в новом правительстве, он отказался от него, сравнив возникший конфликт с Февральскими событиями 1917 года в Петрограде. Приняв на себя командование сухопутными частями, в своем приказе № 1 от 11 июня 1922 года генерал объявил: «Вера христианина и совесть человека, которому вы высказали доверие в целях спасти идею национальной борьбы, заставляет меня сказать вам: никогда я не встану на революционный путь в среде национального антибольшевистского единения»[5], — и подчинился Временному правительству С.Д. Меркулова до решения Земского Собора. Кризис, слава Богу, ко всеобщему удовлетворению русских национальных сил был преодолен.
Под омофором Богородицы
В июне-июле подготовка к Собору шла полным ходом на основании разработанного Положения о Приамурском Земском Соборе. Исходя из него, Собор должен был выслушать доклад о деятельности Временного Приамурского правительства и избрать новый орган Верховной власти в крае.
В состав Земского Собора по Положению входили: Временное Приамурское правительство и представители — от духовенства, от армии и флота, от гражданских ведомств, от несоциалистических организаций, от горожан домовладельцев, от сельского населения, от городских самоуправлений, от земства, от торгово-промышленного сословия, от местного казачьего населения и пришлых казачьих войсковых правительств, от православных приходов, от общества ревнителей Православия, от старообрядческого духовенства и общины, от высших учебных заведений, от областных несоциалистических организаций, от русского населения полосы отчуждения КВжд и от поселковых управлений. Таким образом, сохранялся древний принцип призвания на Земский Собор — сословность вместо никудышной партийности, мнимой независимости и классовости.
Было в Положении и важное примечание: коммунисты и примыкающие к ним, а также социалисты-интернационалисты участия в Земском Соборе принимать не могут. Подробно разрабатывались и все процедурные вопросы: ведение повестки дня, порядок голосования, торжественное открытие и закрытие.
Открывшийся в день празднования КОНЕВСКОЙ иконы Божией Матери 10/23 июля 1922 года во Владивостоке Приамурский Земский Собор стал плодом молитв и усилий многих и многих русских людей, он вобрал в себя их надежды и чаяния на возрождение Великой Самодержавной России.
После молебна общий крестный ход направился по Светланской улице к зданию Общедоступного театра, украшенному национальными флагами. Впереди шествия несли запрестольные кресты, местночтимые иконы из церквей и икону ВЛАДИМИРСКОЙ БОЖИЕЙ МАТЕРИ, окруженные развевающимися хоругвями. Затем следовало духовенство во главе с Владыкой МИХАИЛОМ, в полном облачении, в сопровождении певчих. За духовенством — председатель и члены правительства, начальствующие лица, члены Земского Собора, народ и войска. Оркестры во время шествия непрерывно исполняли «Коль славен».
Приблизительно около 5 часов 10 минут соборным протоиереем о. Муравьевым совершено окропление помещения святой водой. Члены Земского Собора занимают свои места. Через несколько минут на сцену входит председатель правительства С.Д. Меркулов и, перекрестясь на икону, занимает председательское место, за ним члены правительства: Н.Д. Меркулов, А.Я. Макаревич, Е.М. Адерсон, председатель комиссии по созыву Земского Собора Манаев, председатель Владивостокского комитета несоциалистических организаций Н.Г. Рачков и секретарь комитета А.В. Рутковский.
В 5 часов 20 минут председатель правительства С.Д. Меркулов звонит и объявляет заседание Земского Собора открытым. Потом он обращается к собравшимся с приветственным словом.
Затем начались выступления (члены правительства А.Я. Макаревич, Е.М. Адерсон, Н.Д. Меркулов), в которых высказывалось удовлетворение примирением всех национальных сил на Земском Соборе и надежда на рождение крепкой власти, могущей продолжать борьбу с беззаконниками.
Генерал-лейтенант М.К. Дитерихс передал членам Земского Собора глубокий русский поклон от армии и флота, ждущих от них «светоча, который снова бы бросил их к берегам России. Войска и флот готовы отдать свою жизнь на благо и честь нашей родины».
В 7 часов вечера председатель правительства С.Д. Меркулов объявляет заседание закрытым. Всеми поется «Достойно есть». Следующее заседание назначено на вторник, 25 июля.
Второе заседание Земского Собора открылось в день празднования иконы Божией Матери, именуемой «ТРОЕРУЧИЦА», 25 июля в 8 часов 45 минут вечера и проходило под председательством Главы Временного Приамурского Правительства С.Д. Меркулова. Вновь прибывшие члены Собора, в том числе и магометане, были приведены к присяге.
Депутатом С.П. Рудневым (участник Всероссийского Поместного Церковного Собора 1917−1918 гг.) после этого вносится встреченное аплодисментами предложение об избрании Святейшего Патриарха Московского и всея Руси ТИХОНА Почетным Председателем Земского Собора. Оно принимается единогласно и сопровождается общим пением многолетия Патриарху ТИХОНУ. Большой портрет Святейшего украшает возвышение, на котором расположился президиум Собора.
Начав свое великое дело жертвенного служения Русской Земле и ее далекому Приамурскому Краю молитвою перед Всевышним, да призрит Он на страждущих людей Своих, и испросив милостивого заступничества Царицы Небесной, изстари не раз спасавшей Русскую Землю и Русский Народ в годины бедствий, Приамурский Земский Собор, избрав Почетным Председателем своим Святейшего ТИХОНА, Патриарха Московского и Всея Руси, ея молитвенника и печальника, сразу же явил граду и миру преемственность от древних московских «советов всей Земли», собиравшихся, чтобы утихомирить мятежные бури на море житейском и привести всех в любовь.
Очередное заседание Собора назначается на 27 июля в 5 часов вечера. Предстоит избрать комиссию по проверке полномочий членов Земского Собора, выслушать доклад Временного Приамурского Правительства о его деятельности за период с 26-го мая 1921 года по день открытия Земского Собора и привести к присяге продолжающих прибывать новых депутатов.
Второе заседание закрывается в 11 часов 15 минут при общем пении «Достойно есть».
В четверг, 27 июля, в 5 часов 2 минуты Председатель Правительства С.Д. Меркулов объявляет третье заседание Земского Собора открытым и передает председательствование профессору Н.И. Миролюбову. Хор поет «Царю небесный» и «Исполати деспота».
Участники заседания занимают свои места. Среди них — Архиепископ Владивостокский и Приморский МИХАИЛ. Секретарем Собора М.Я. Домрачеевым оглашаются приветственные телеграммы: от Общества возстановления России, Союза безпартийных, Амурского комитета, уполномоченного Ольгинского уезда, генерала Клерже, Союза Георгиевских кавалеров Российской Восточной окраины, Архиепископа Харбинского и Маньчжурского МЕФОДИЯ и еще целый ряд — от Обществ, Союзов и частных лиц.
С докладом о деятельности Временного Приамурского Правительства выступил его председатель С.Д. Меркулов. По решению Президиума прений по докладу не устраивали, его передали на рассмотрение особой комиссии, выбранной тут же из членов Земского Собора. В 9 часов 25 минут заседание закрывается пением «Достойно есть».
Следующие несколько дней, среди которых 23 июля/5 августа — день празднования ПОЧАЕВСКОЙ иконы Божией Матери, — на Земском Соборе проходят в закрытых заседаниях и частных совещаниях, где обсуждаются дополнительные доклады членов правительства, в том числе и по военному вопросу.
На заседании Земского Собора 3-го августа ключевым моментом стало принятие трех основных тезисов:
Так как возглавление Края Верховным Правителем из Императорской Фамилии должно было занять какой-то срок, то Собор должен был выбрать на это время просто Правителя. Идет мучительный поиск единственно верного решения: какому конкретному лицу вручить власть. От этого в громадной степени зависит дальнейший ход Земского Собора и всего национального дела.
Среди кандидатов на четвертом открытом заседании Земского Собора 4-го августа после получения телеграммы с отказом бывшего Приамурского генерал-губернатора Н.Л. Гондатти назывались имена братьев Меркуловых и даже атамана Г. М. Семенова, но по тем или иным причинам они отпали. Взоры всех членов Земского Собора обратились к одному человеку — генерал-лейтенанту Михаилу Константиновичу Дитерихсу.
Пятое открытое заседание Земского Собора началось в 7 часов 20 минут вечера 6-го августа как обычно общей молитвой «Царю небесный». На повестке дня один вопрос — выборы власти.
Управляющий ведомством иностранных дел В.С. Колесников предлагает решать немедленно. Председатель правительства С.Д. Меркулов выдвигает кандидатуру М.К. Дитерихса.
В столь решительную минуту члены Земского Собора возносят молитву Господу нашему Иисусу Христу, чтобы вложил в их сердца единственно верную мысль: большинством голосов (213 против 19-ти) Главой Приамурского Земского Края временно избирается Михаил Константинович Дитерихс. Его избрание приветствуется шумными аплодисментами и возгласами: «Ура!» Священник о. Нежинцев возглашает многолетие вновь избранному Главе правительства, подхваченное членами Земского Собора.
На шестом торжественном заседании Земского Собора 8-го августа состоялась передача власти Временным Приамурским Правительством вновь избранному Правителю Приамурского Государственного Образования М.К. Дитерихсу. Председатель правительства С.Д. Меркулов после общей молитвы огласил Указ № 191 о передаче власти.
Во время перерыва М.К. Дитерихс и члены Земского Собора крестным ходом проследовали в кафедральный собор, и тут Правитель принял присягу: «Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом перед Святым Его Евангелием и Животворящим Крестом Господнем..» Присяга была принесена, и процессия возвратилась назад в помещение Земского Собора, где возобновились речи приветствия: выступило еще 12 членов Собора.
На заседании Земского Собора 9-го августа в ответ на его телеграмму ко дню тезоименитства Вдовствующей Государыни Императрицы МАРИИ ФЕОДОРОВНЫ была оглашена телеграмма следующего содержания в адрес Председателя Приамурского Земского Собора: «Сердечно благодарю Вас и Земский Собор за добрые пожелания. МАРИЯ».
При чтении телеграммы члены Собора стояли, а после — раздалось громкое всеобщее «ура». Каких-либо возражений не было, так как противников монархии на Соборе не имелось. После этого, по предложению Епископа Камчатского НЕСТОРА, собравшиеся пропели «Многая лета» Верховному Вождю многострадальной России, любимому Русским народом тезоимениннику Великому Князю Николаю Николаевичу, а затем ему также послана была поздравительная телеграмма.
На этом же заседании временный Правитель Приамурского Земского Края М.К. Дитерихс развил программу своих предначертаний, которая включала следующие основные пункты: подготовка к созыву Всероссийского Собора, восстановление экономики края как фундамента для продолжения борьбы, опора на церковный приход как основную единицу государственного строения.
Основой возрождаемой Державы становится церковный приход и организуемое в его рамках гражданское самоуправление со всеми правами бывшего волостного земства, чем создается та народно-государственная ячейка, из которой путем выбора народных представителей будут организовываться Земский Собор, краевые Советы и уездные Советы.
По твердому убеждению участников Собора указанный государственный строй проводит содружество гражданской, духовной и народной власти по всем отраслям управления, и по мере того, как народ будет переходить от революционного мышления к подчинению законам Правды, он станет осуществлять эту правду и создавать христианскую государственность.
В два часа дня 28 июля/10 августа в день празднования СМОЛЕНСКОЙ иконы Божией Матери ОДИГИТРИЯ (ПУТЕВОДИТЕЛЬНИЦА) состоялось последнее заседание Приамурского Земского Собора. Под возгласы «ура!» и аплодисменты бывшему Временному Правительству за заслуги перед национальным делом была вручена благодарственная Грамота Земского Собора.
Затем единогласно принимается резолюция об объединении армии, а также по поводу эвакуации японских войск. Избрана делегация в составе Епископа Камчатского НЕСТОРА, Председателя Собора Н.И. Миролюбова и С.Д. Меркулова для поездки в Западную Европу. Другая делегация в составе Владивостокского Городского Головы генерала А.И. Андогского, Никольск-Уссурийского Городского Головы В. Толока и Атамана Уссурийского казачьего войска генерала Савицкого отправится в Японию. После чего Председатель Земского Собора по поручению Правителя в виду окончания работ объявил Приамурский Земский Собор закрытым.
Предшествуемые духовенством с иконами Спасителя и ДЕРЖАВНОЙ Божией Матери члены Земского Собора во главе с Правителем направились мимо расставленных шпалерами войск к Кафедральному собору.
После совершения Епископом Камчатским НЕСТОРОМ торжественного молебствия при огромном стечении народа шествие прежним порядком обошло ряды войск, окропленных Владыкой НЕСТОРОМ святой водой. Затем одна из икон Божией Матери ДЕРЖАВНАЯ была вручена от Земского Собора Правителю, а другая — войскам.
В то же время на Морской улице в доме № 27 состоялось другое торжественное молебствие — магометан по случаю закрытия Собора.
По окончанию обоих молебствий состоялся парад всем войскам Владивостокского гарнизона и флота, а также Военного Корниловского Училища, Омского и Хабаровского Кадетских Корпусов, расквартированных на Русском острове. Парадом командовал Командир 3-го Стрелкового Корпуса генерал-майор Молчанов. Воинские части были без винтовок.
Парад мусульманских войск был меньшего размера: на него были выведены свободные от нарядов магометане всех частей Владивостокского гарнизона. Командовал парадом Командир 4-го Уфимского стрелкового полка полковник Сидеманидзе. Оркестр же был выслан от штаба 3-го Стрелкового корпуса. Парады, по свидетельствам очевидцев, произвели внушительное впечатление.
Так закончился последний пока в Русской истории Земский Собор, проходивший с 10/23 июля по 28 июля/10 августа 1922 года во Владивостоке[6].
Перст Божий, особое благоволение Пречистой Девы к земле русской видны и в том, что на время собирания Приамурского Земского Собора выпали дни празднования сразу нескольких повсеместно чтимых чудотворных икон Божией Матери (не говоря о множестве местночтимых списков) — КОНЕВСКОЙ, ТРОЕРУЧИЦЫ, ПОЧАЕВСКОЙ и СМОЛЕНСКОЙ (ОДИГИТРИЯ). Все они имеют исключительно важное значение в истории Православной Церкви и Державы Российской.
Духовное и историческое значение Приамурского Земского Собора далеко выходит за временные границы смуты и гражданской войны 1917 — 1922 годов. Избрав генерал-лейтенанта М. К. Дитерихса Правителем Края на правах временной Верховной власти, как пишет русский зарубежный исследователь: «..впервые в истории белого движения в Сибири Земский Собор выдвинул открыто монархические лозунги и решил, что и власть в Приморье должна быть организована по принципу единоличности»[7].
Одновременно Собор признал, что Верховная власть принадлежит Царскому ДОМУ РОМАНОВЫХ и должна осуществляться в порядке законного престолонаследия, восстановив тем самым монархию в России, которую с тех пор никто даже внешне легитимным способом не отверг. Собор постановил просить Царский Дом соблаговолить возглавить Приамурский Край и русское национальное движение Верховным Правителем из Членов Династии по его усмотрению и воле, «тем самым во всем белом движении была произведена революция»[8].
Берлинский еженедельник Высшего Монархического Совета по горячим следам итожит различные оценки совершившегося грандиозного исторического события: «Огромное значение Приамурского Земского Собора понято местной печатью. В статье «Праздник закончился» (по поводу закрытия Собора) «Слово» 11 августа писало: «Новая власть, идя под лозунгом провозглашения монархии в России, должна встретить сочувствие среди подавляющего большинства русского народа не только здесь, но и там, за гранью, охраняемой красной интернациональной бандой». Еще любопытнее отношение харбинской кадетской газеты «Русский голос», относившейся до сих пор довольно холодно к монархической идее. Корреспонденции с Собора показали ей, что монархические лозунги восторженно встречены всем Собором. В передовой статье 11 августа к-д. орган пишет: «Тот факт, что принципы монархии в Приморье провозглашены не рейхенгалльским съездом монархических организаций, не другой какой-либо партийной группой, а Земским Собором, хотя и местного значения, совещанием сотен людей, хотя и определенных антисоциалистов, но разнопартийных, разномыслящих по многим государственным вопросам, — этот факт нельзя не занести на страницы истории, описывая «немудрствуя лукаво» события текущей жизни. Можно относиться к нему с рылеевскими чувствами удивления и сомнения, но исторического значения его никто не может отрицать. Нашим европейским друзьям и недругам, — продолжает «Русский голос», — нужно отрешиться от ложного понятия, воспитанного эпохой войны, что России нужны «трафаретные формы европейской государственности..» Статья кончается словами: «Народ даст стальную опору русской исторической власти, он одухотворит ее, новое вино, испепелившее старые меха, найдет нарочитые внешние формы, родные духу народа, соответствующие пережитому и нарождающиеся».
Большевистские харбинские «Новости жизни» по поводу Собора договариваются до фразы о том, что «все нынешние монархии — все равно с королем или президентом во главе (?!) обречены на исчезновение», но и у нее невольно вырывается признание, что из движений современности «наибольшее число адептов имеет направление крайнее, монархическое — тем более, что для поверхностного взгляда (?!) оно может казаться (?!) даже исторически осмысленным».
Какова бы ни была судьба Приморья в ближайшие месяцы, — итожит обзор прессы «Вестник Высшего Монархического Совета», — историческое значение Земского Собора во Владивостоке за ним останется. Брошенные им семена взойдут. Никакие временные успехи врага не могут теперь сделать небывшим того, что произошло этим летом: пробуждение русского национального сознания на русской земле"[9].
Семя брошено!
Несмотря на тяжелейшее политическое и экономическое положение новой власти в Приамурском Земском Крае, она впоследствии неуклонно пыталась следовать соборной идее, в чем, конечно, в первую очередь видна заслуга М.К. Дитерихса, бравшего пример в своей деятельности с Государя Императора НИКОЛАЯ ВТОРОГО.
Деятельный участник тех событий генерал П.П. Петров в своих воспоминаниях, написанных в мукденской и харбинской эмиграции в 1923 — 1924 годах, дает такую оценку Правителю и воплощаемой им программе: «После Земского Собора, несмотря на тяжелую общую обстановку, мы все же вздохнули свободно, так как прекратилась безплодная переписка, различные требования и недоразумения, появился один хозяин дела, близко стоявший к интересам войск»[10].
В различных местах Приамурского края прошли Земские съезды, где лично присутствовал Правитель. Поучительны условия, которым должен отвечать выборный от каждого населенного пункта: быть крепким в вере во Всемогущего Бога, иметь в этом населенном пункте свое хозяйство, от роду иметь более 25 лет и быть семейным, не иметь в прошлом за собой уголовных преступлений.
Дабы укрепить паству Приамурского Земского Края в истине и свете отцовской и дедовской веры, было решено созвать в ближайшее время Поместный Церковный Собор. Ожидалось прибытие около 50 членов и среди них: Архиепископы — Харбинский МЕФОДИЙ, Японский СЕРГИЙ, Переяславский ИННОКЕНТИЙ, Епископы — МЕЛЕТИЙ, СОФРОНИЙ, ИОНА, СИМОН, НЕСТОР, начальник православной миссии в Сеуле иеромонах Феодосий, а также участники Всероссийского Поместного Церковного Собора 1917 — 1918 годов, выборные от мирян, военного духовенства и от приходов.
В сентябре 1922 года в Никольск-Уссурийском прошло совещание Епископов Харбинского и Маньчжурского МЕФОДИЯ, Читинского и Забайкальского МЕЛЕТИЯ, Владивостокского и Приморского МИХАИЛА, Токийского и Японского СЕРГИЯ, Камчатского НЕСТОРА для подготовки Дальневосточного Поместного Церковного Собора. Видная роль на этом Соборе отводилась близкому к Патриарху ТИХОНУ Епископу Камчатскому НЕСТОРУ.
Епископ НЕСТОР Камчатский, впоследствии Митрополит Кировоградский и Николаевский, в миру Николай Александрович Анисимов (9.11.1884 — 4.11.1962), был участником Всероссийского Поместного Собора Православной Церкви в Москве. По благословению Священного Собора им написана и издана книга «Расстрел Московского Кремля (27 октября — 3 ноября 1917 г.)», первое издание которой было конфисковано советским властями, а второе увидело свет в 1920 году в Токио.
На сентябрьском совещании Епископов 1922 года в Никольск-Уссурийском постановили созвать Дальневосточный Поместный Церковный Собор в октябре месяце во Владивостоке. Была рассмотрена и принята целиком программа занятий Собора.
На этом Соборе планировалось установить орган Высшего Церковного Управления для дальневосточных епархий: «Так как, — утверждал Епископ НЕСТОР, — в настоящее время в России большевиками совершенно разрушено церковное управление. Патриарх ТИХОН арестован, большинство Епископов расстреляно и так или иначе, но отстранено от управления Церковью. В жизнь Церкви внесен развал последними антиканоническими постановлениями большевиствующего духовенства: крещение в 18 лет, богослужение на русском языке, возведение женатых священников в сан Епископа и многое другое, поэтому (есть) настоятельная необходимость в создании объединяющего Церковного Центра»[11].
Даже по первым шагам восстановления на земле Приамурского Земского Края исконных начал российской народной жизни и государственности видно, какое судьбоносное значение имеет Земский Собор 1922 года в истории России. Впервые за годы гражданской войны аморфное, стоявшее прежде лишь на отрицании советской власти, Белое движение оформилось как сугубо религиозное (в первую очередь, твердо православное) и открыто монархическое, утвердив на огромных просторах русской тихоокеанской Окраины национальную Державную Власть под Скипетром ДИНАСТИИ РОМАНОВЫХ, чего не знали ни Крым, ни Дон, ни Сибирь.
Не успел закончиться Земский Собор во Владивостоке, который приветствовала Вдовствующая Государыня Императрица МАРИЯ ФЕОДОРОВНА, как «радио из Парижа» от 10 августа 1922 года сообщило: бывший «красный князь» Кирилл Владимирович, прозванный так за то, что еще до «отречения» Царя-Великомученика НИКОЛАЯ II АЛЕКСАНДРОВИЧА, нарушив присягу Своему Монарху, явился сам с красным бантом на груди и привел вверенный ему Гвардейский Флотский Экипаж в Государственную Думу, сделал заявление представителям иностранных держав о своем решении взять на себя руководство Белым движением для освобождения России от коммунистов[12].
Ни до Земского Собора, ни сам Собор, ни после него дальневосточные монархисты не называли имени Великого Князя Кирилла Владимировича как возможного Верховного Правителя из ДИНАСТИИ РОМАНОВЫХ Приамурского Земского Края. Их сношения были исключительно с Вдовствующей Императрицей МАРИЕЙ ФЕОДОРОВНОЙ и Великим Князем НИКОЛАЕМ НИКОЛАЕВИЧЕМ, что ясно свидетельствует о том, кого они согласно Основным законам Российского Государства считали стоящими во главе Императорской Фамилии и будущей возрожденной Православной Самодержавной Монархии.
Даже после провозглашения Великим Князем Кириллом Владимировичем себя в 1924 году самозванным «императором Кириллом I», отношение к нему среди русских дальневосточных монархистов (как, впрочем, и большинства европейских) не изменилось: его не признавали ни Главой ДИНАСТИИ РОМАНОВЫХ, ни вождем Белого движения, теперь уже полностью ушедшего в изгнание.
Скоропалительное, сделанное еще в ходе работы Приамурского Земского Собора, заявление Великого Князя Кирилла Владимировича о возложении на себя руководства антикоммунистической борьбой явно было рассчитано на то, чтобы, расколов, посеяв раздоры, подорвать единое монархическое движение на Дальнем Востоке и в Европе в своей основе. Эту пагубную для восстановления подлинной Самодержавной Монархии в России политику «преемственно» продолжают потомки «красного князя» и их адепты.
После завершения Приамурского Земского Собора не стали терять времени и перепуганные большевики, активно начавшие искать пути к переговорам с японцами, чтобы любой ценой, вплоть до отдачи интервентам Дальнего Востока на разграбление, ликвидировать Приамурский Земский Край. Вообще, легенда о том, что японцы поддерживали сначала Временное правительство С.Д. Меркулова, а потом М.К. Дитерихса, от начала до конца лжива и злонамеренна. Интервенты блюли только свои интересы, стараясь подольше не дать угаснуть огню братоубийственной бойни в России. В отличие от коммунистов, наоборот, национальные дальневосточные власти пытались твердо стоять на защите русских интересов и охране богатств на тихоокеанской Окраине страны. В начале сентября 1922 года Правитель открыто обращается к гражданам, рабочим и крестьянам советской России и говорит о том, что «3 сентября в Чаньчуне ваши руководители Иоффе-еврей и Янсон-еврей начали переговоры о соглашательстве с японцами»[13].
В сложившейся обстановке оставалось уповать на то, что еще можно заставить одураченных красноармейцев и партизан задуматься. И от лица русских людей Приамурского Земского Края 4-го октября 1922 года принимается Обращение, в котором все вещи названы своими именами: «Стоном стонет русский народ, взывая к помощи братьев своих, а ваши комиссары, евреи и подголоски их торопят вас поскорее захватить Приамурский Земский Край: эту последнюю надежду на воскресение Руси, этот последний оплот русского духа.
Им нужен Приамурский Земский Край, чтобы окончательно торжествовать победу еврейства над Русским Народом и Православною Русью"[14].
Вот кому оказали действительную помощь так называемые интервенты. С первого взгляда становилось ясно, что они договорились. Находящиеся под охраной-арестом японцев сотни тысяч тонн вооружений, принадлежащих русской армии, не были возвращены Земской Рати, которая, по сути, с голыми руками противостояла численно ее превосходящему наступающему врагу. Уходя, японцы даже испортили старые орудия на Владивостокских фортах.
С неопровержимостью документа о том, что сговор между «коммунистами-интернационалистами» и японскими «капиталистами-милитаристами» состоялся, говорят стенограммы первого Приморского губернского съезда Советов, состоявшегося в марте 1923 года после пятимесячной чистки края, называемой скромно «советизацией», в ходе которой было уничтожено до двухсот членов монархических организаций и до пяти тысяч офицеров. И это при том, что М.К. Дитерихс, наученный горьким опытом гражданской войны, не говоря уже о войсках, эвакуировал всех желающих, включая стариков и детей, больных и раненых. «Но уже через несколько дней, — вспоминает генерал П.П. Петров о занятии большевиками Владивостока после ухода японцев и Земской Рати, — мы знали об арестах, убийствах, расправах, регистрациях. Позже зимой большевики предприняли массовые высылки из Владивостока пришлого за последние годы элемента. Вывозили высылаемых эшелонами на Хабаровск»[15]. Дальнейшую судьбу этих несчастных предугадать нетрудно.
В стенограммах первого Приморского губернского съезда Советов, долгие годы упрятанных в спецхране Приморского Государственного архива можно прочесть, как проходила «советизация» края.
На том же съезде уполномоченный Госбанка РСФСР т. Барышников, делая дополнение к докладу зав. финансовым отделом Губревкома, заявил: «Нашей задачей будет собрать как можно больше сырья и как можно больше выбросить его за границу». А сам зав. финотделом т. Витол, как дорвавшийся до чужого добра бандит, похвалялся: «У нас крупные рыбные богатства, у нас богатые леса. Все это довольно богатые источники доходов, откуда, быть может, царское правительство ничего не получало, но мы сейчас должны извлечь из них возможно больше средств для содержания собственного аппарата и даже дать центру (выделено везде мною — А.Х.)»[16].
Таковы были первоочередные задачи антинациональной советской власти в «освобожденном Приморье»: бывших хозяев «раскассировать», самим жировать на чужом добре, делиться с центральными совдеповскими правителями и продавать за гроши русские национальные рыбные и лесные богатства Японии в уплату долга, оговоренного на воровской сходке в Чаньчуне.
Однако, как ни лютовали большевики-сатанисты (до полной победы советской власти во Владивостоке насчитывалось более трех десятков церквей и храмов, как расплата за Земский Собор, до середины 80-х годов, — оставался один; теперь, слава Богу, возрождаются старые и строятся новые), как долго ни длилось их временное владычество, правы все-таки оказались Русские люди Приамурского Земского Края, сказавшие в своем Обращении: «Не будет царства еврейского на костях русского народа и народов, любящих Россию, как свою родную мать, — хотя бы не стало и Приамурского Земского Края»[17].
И будто бы к нам, нынешним собирателям Великой Святой Руси, обращает Правитель свое последнее горькое пророческое слово:
«Силы Земской Приамурской Рати сломлены. Двенадцать тяжелых дней борьбы одними кадрами безсмертных героев Сибири и Ледяного Похода, без пополнения, без патронов, решили участь Земского Приамурского Края. Скоро его уже не станет.
Он как тело — умрет. Но только как тело.
В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в пределах его русской, исторической, нравственно-религиозной идеологии, — он никогда не умрет в будущей истории возрождения Великой Святой Руси.
Семя брошено. Оно сейчас упало на еще неподготовленную почву. Но грядущая буря ужасов советской власти разнесет это семя по широкой ниве Великой Матушки Отчизны. И приткнется оно в будущем через предел нашего раскаяния и по безконечной милости Господней к плодородному и подготовленному клочку Земли Русской и тогда даст желанный плод.
Я верю в эту благость Господню; верю, что духовное значение кратковременного существования Приамурского Земского Края, оставит даже в народе края глубокие, неизгладимые следы. Я верю, что Россия вернется к России Христа, России — Помазанника Божия, но, что мы были недостойны еще этой милости Всевышнего Творца"[18].
В устремленном в будущее последнем обращении Правителя Приамурского Земского Края слышны отзвуки пророчеств наших старцев, угодников Божиих, светильников благочестия, печальников и молитвенников Руси, подвизавшихся в невидимой брани с духами злобы в те страшные времена, когда народ некогда великой Державы не защитил своего Царя и впал в беснование смуты.
Старец Порфирий, известный прозорливец, пастырь наш, живший в Глинской Пустыни, говорил: «Со временем падет вера в России. Блеск земной славы ослепит разум, слова истины будут в поношении, но за веру возстанут из народа неизвестные миру и возстановят попраное».
Один из последних оптинских старцев Нектарий предупреждает нас: «Держитесь твердо Православия. (и) Россия воспрянет и будет материально не богата, но духом будет богата..»
Старец Алексий Зосимовский, находясь в Чудове монастыре при выборах Патриарха, громко воскликнул: «Кто тут говорит, что пропала Россия? Что погибла? Нет, нет, она не пропала и не погибнет, — не пропадет — но надо значит через великие испытания очиститься от греха русскому народу. Надо молиться, каяться горячо. Но Россия не пропадет и не погибла она».
Старец Анатолий Оптинский в первые же дни революции, в феврале 1917 года, описал пророчески будущее России: «Будет шторм. И русский корабль будет разбит. Но ведь и на щепках и обломках люди спасаются.
Явлено будет великое чудо Божие, да. И все щепки и обломки, волею Божией и силой Его, соберутся и соединятся и возсоздастся корабль в своей красе и пойдет своим путем, Богом предназначенным. Так это и будет явное всем чудо"[19].
Исполнятся сроки и будет сие! Ибо Слово Господне, явленное чрез угодников Его, непреложно.
Русский народ Приамурского Края на Земском Соборе, восстановив ДИНАСТИЮ РОМАНОВЫХ на Престоле, принес покаяние за великий всеобщий грех отступничества от Царя. Но этого оказалось мало, чтобы вымолить у Господа и Державной Владычицы Скипетр Православных Самодержцев всея России.
Для очищенного огнем гнева Божия и покаянием в грехе отступничества от Его Помазанника Государя Императора НИКОЛАЯ II АЛЕКСАНДРОВИЧА и всех Царственных Страстотерпцев православного русского народа и братских ему народов Приамурский Земский Собор указал новые принципы будущего государственного строения (вне зависимости от времени их воплощения). Земные сроки восстановления Российской Самодержавной Монархии всецело зависят от воли Господней, силы нашей покаянной молитвы и умного делания.
2008−2018
Примечания
[1] «Новая Вечерняя Газета». 17 июня 1921 г.
[2] «Новая Вечерняя Газета». 16 июля 1921 г.
[3] «Новая Вечерняя Газета». 14 сентября 1921 г.
[4] Филимонов Б.Б. Конец белого Приморья. Изд-во Русского книжного дела в США. 1971. С. 63.
[5] «Приамурье», 1922 г, № 1 (июль). С. 14.
[6] См.: «Уссурийский Край». № 133, 25 июля 1922 г.; № 136, 28 июля и № 137, 29 июля 1922 г.; «Уссурийское Эхо». № 26, 6 августа 1922 г.; «Вестник Временного Приамурского Правительства». № 34, 17 июня 1922 г.; «Уссурийское Слово». № 602, 6 августа и № 603, 8 августа 1922 г; «Свет». № 963, 12 августа 1922 г.; «Земский Край». № 4, 5 сентября 1922 г.; «Русское Слово». 13 декабря 1938 г.; и др.
[7] Серебренников И.И. Великий Отход. Разсеяние по Азии белых Русских Армий. 1919−1923. Харбин, 1936. С. 207.
[8] Филимонов Б.Б. Указ. соч. С. 54.
[9] «Вестник Высшего Монархического Совета». № 57, 19 сентября 1922 г.
[10] Ген. П.П. Петров. От Волги до Тихого Океана в рядах белых. (1918−1922 гг.). Рига, 1930. С. 209.
[11] «Уссурийское Слово». № 631, 13 сентября 1922 г.
[12] «Уссурийское Слово». № 609, 15 августа 1922 г.
[13] «Земский Край». № 5, 6 сентября 1922 г.
[14] «Уссурийское Слово». № 649, 6 октября 1922 г.
[15] Ген. П.П. Петров. Там же. С. 235.
[16] Государственный архив Приморского края. Стенограммы 1-го Приморского губернского съезда Советов. Ф. 530. Т. 1. Оп. 1. Ед. хр. 120. ЛЛ. 57, 90, 92; Т. 2. Оп. 1. Ед. хр. 121. ЛЛ. 58, 77.
[17] «Уссурийское Слово». № 649, 6 октября 1922 г.
[18] «Земский Край». № 37, 18 октября 1922 г.
[19] О будущем России. Царь-Колокол. 1990 г., № 2. С. 5−6.
http://archive-khvalin.ru/uroki-priamurskogo-zemskogo-sobora/
http://rusk.ru/st.php?idar=115215
|
|
