О бедной смертной казни замолвите слово.

Позиция по вопросу о восстановлении смертной казни

Разговор о смертной казни давно назрел с политической точки зрения. Казалось бы, что тут говорить. Позиция всех национально мыслящих людей чёткая и однозначная: смертная казнь должна быть восстановлена в полном объёме, а число уголовных статей, в которых предусмотрена эта исключительная мера наказания, должно быть увеличено. Однако не всё так просто. Простое утверждение этого тезиса без объяснений сохраняет значительный слой людей, которые поддаются воздействию пропаганды противной стороны (демократов) просто потому, что те свою позицию обосновывают как бы научными тезисами. Получается, что в полемике выигрывает другая сторона, потому что она выдвигает обоснованные обвинения, а мы свою позицию НЕ обосновываем. Это неравенство следует исправить.

Собственно поводом к этой статье послужила передача «Судите сами» на Первом канале, где встретились, сторонники восстановления смертной казни депутат Госдумы Владимир Колесников (бывший заместитель ГенПрокурора РФ), Сергей Кургинян, профессор МГУ Добреньков и её последовательные противники либералы Андрей Макаров, Тамара Морщакова (бывший судья Конституционного суда), адвокат Борщевский, ответственный за права человека Лукин (впрочем, на их месте могли быть любые другие персонажи). В результате наблюдения (уже не первой) подобной теледуэли со стороны складывается устойчивое впечатление, что аргументы противников смертной казни более обоснованы. Но на самом деле, это следствие просто негодной аргументации, которую используют сторонники восстановления смертной казни, недостаточной их готовности вести полемику. Включимся и мы в эту заочную дискуссию.

Итак, аргументы противников смертной казни в основном сводятся к следующим тезисам:

1. Жестокость наказания никогда не влияет на количество преступлений и мотивацию преступников. На них влияет фактор неотвратимости наказания. Якобы это давно доказано в криминологии научными методами.
2. Отмена смертной казни якобы НИ В ОДНОЙ СТРАНЕ не привела к заметному росту преступности. Эти данные якобы подтверждаются статистикой.
3. Смертная казнь бессмысленна против террористов, потому, что они все смертники-камикадзе и сознательно идут на смерть во имя своих идей. Казнить их — значит превращать в мучеников.
4. В Средние века во время казней воров якобы наблюдался всплеск карманных краж, т.к. люди заворожено смотревшие сцену экзекуции, переставали следить за своими карманами, чем, и пользовались воры. Этот тезис самый любимый. Его повторяют всегда и все противники смертной казни.
5. Психологические стрессы, якобы испытываемые палачами, вынужденными приводить в исполнение приговоры.
6. Самый главный довод, насчёт возможностей судебных ошибок и связанный с ним «убойный» тезис о том, что «лучше оправдать 1000 убийц, чем по ошибке казнить одного невиновного». В качестве примера всегда приводят один и тот же случай с Чикатилло, когда по ошибке казнили одного из обвинённых.

Попытаемся разобрать эти аргументы серьёзно.
Прежде всего, надо сказать вот что. В ходе полемики противники смертной казни всегда ссылаются на многочисленные научные исследования, свою многолетнюю научную практику, учёные степени, регалии и т. д. Это воздействует на слушателя или зрителя. Зритель склонен, с большим доверием относится к мнениям специалистов, к научным заключениям, к статистике и тому подобной солидной информации. Этим и пользуются либералы.

Между тем, скажем прямо, ко всей этой наукообразной аргументации нужно относится более чем осторожно, не более как к одному из орудий информационной войны. Дело в том, что, ещё начиная с 40-ых годов в гуманитарных и общественных науках принято (как бы это, помягче, сказать) притягивать экспериментальные результаты за уши к заранее известному результату . Причём делается это не только в СССР и теперь в России, но и ещё более активно на Западе. Огромное количество научных тем именно на Западе давно объявлено ТАБУ для исследований вообще и уж объективных исследований в особенности. Например, попробуйте заняться исследованием сравнительных индексов интеллекта (т.н. индекс IQ) скажем негров и белых. Я посмотрю, как у вас это получиться и от души посмеюсь. Потому, что объективные исследования выявят давно известный научный факт, что индекс интеллекта (IQ) негров на 15−20% ниже, чем у белых. А это подрыв устоев либерального общества, основанного на идее равенства людей всех рас и наций. Поэтому такие исследования либо вообще не ведутся (от греха подальше), либо их результаты фальсифицируются и притягиваются к уже готовому результату — интеллектуальный индекс всех наций и рас — должен быть примерно ОДИНАКОВЫМ.

Мы привели эту тему, насчёт сравнения индексов IQ разных рас и наций только для примера. В общественных науках таких тем очень много. В частности, к их перечню относится и вопрос, о мотивации преступников вообще и о допустимости смертной казни и её влиянии на динамику преступности в частности. Эта тема очень скользкая. Исследуя её объективно, очень легко выйти на целый букет очень опасных выводов. Например, о связи мотивации преступлений с национальной и расовой принадлежностью и с вероисповеданием, о сильном влиянии смертной казни на динамику тяжкой преступности, о связи мотивации преступлений с господствующей в обществе идеологией и т. д. и т. п. А эти научные выводы потянут за собой очень «неправильные» мысли о необходимости пересмотра господствующих в обществе идеологий, о необходимости изменения общественного строя, о сокрытии от общества и фальсификации властями жизненно важных фактов и многие другие. Поэтому, большинство данных выводов либо засекречивается, либо исследования в данных областях вообще не ведутся. На них наложено табу. Поэтому, всю аргументацию либералов и демократов, насчёт научно обоснованных выводов можно с полным основанием отбросить. Это всё, по-простому говоря, туфта. А если они будут возражать, достаточно привести простой пример.

Представьте себе (чисто гипотетически) диспут в 1980 году между преподавателем научного коммунизма (скажем, товарищем Бурбулисом) и либерально настроенным диссидентом на тему, например, о желательности конкуренции в экономике и о разорении неэффективных предприятий. Это даже не смешно. Товарищ Бурбулис в 1980 году как дважды два доказал бы проклятому диссиденту, что марксистско-ленинская теория давно и бесповоротно научно доказала, что никакой конкуренции не нужно и о разорении неэффективных предприятий даже говорить — является преступлением, причём дико антинаучным. Люди старшего поколения могут вспомнить попытки таких диспутов в курилках и живо представляют степень научной обоснованности аргументов марксистской стороны. Большинству же людей тогда казалось, что научное обоснование марксистской политэкономии абсолютно непробиваемо и неопровержимо. То же можно сказать и сегодня относительно научной обоснованности аргументов либеральных противников смертной казни.

Кроме того, например, любимый их аргумент относительно увеличения числа карманных краж во время средневековых казней — это просто подлог. Пусть они укажут ссылку на средневековую летопись, где об этом недвусмысленно написано. Только не ссылку на исследование какого-нибудь современного либерального историка, а именно ссылку на древнюю летопись, которую можно получить, скажем, в Архиве древних актов. Дело в том, что современное понятие статистики возникло фактически в ХХ веке, а в Средние века никакой статистики не велось и если даже представить, что какой-то средневековый историк что-то такое и брякнул сгоряча, то рассматривать это как серьёзный научный факт, на базе которого следует принимать сегодня важнейшие управленческие решения, влияющие на жизнь миллионов людей, по меньшей мере, смешно. Но, ко всему прочему, такого факта не существует в природе. Это чисто современная клюква для ушей простофиль.

Что же касается даже современной статистики, то и к её выводам следует относиться осторожно. Можно вспомнить слова нашего гениального соотечественника П. Капицы, который однажды сказал: «Есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика». Это может быть и сильно сказано, но то, что в наше время статистическая наука может широко использоваться для обоснования любых, подчас противоположных выводов и манипуляции общественным мнением — это общеизвестный факт.
Итак, никакой научной обоснованностью заявления демократов по вопросу смертной казни и не пахнут.

Пойдём дальше. Рассмотрим аргументы демократической общественности по существу.
Аргумент № 1 утверждает, что от жестокости наказания динамика преступности не зависит, а зависит только от неотвратимости наказания. Это чушь! Приведу простой пример. Представьте себе, что в случае конкретного преступления, скажем хищения в особо крупных размерах, неотвратимость наказания составляет 100%, то есть всех нарушивших закон обязательно ловят. Но, при размере хищения в миллион долларов, максимальное наказание за это преступление составляет 5 лет лишения свободы. Как вы думаете: сократится ли в этом случае кривая данного вида преступлений? Я думаю, вопрос этот риторический. Простое сопоставление возможного выигрыша от преступления и возможного наказания автоматически приводит к тому, что потенциальный преступник для себя решает стать настоящим преступником. В сущности, потенциальный злодей всегда решает для себя такую же задачку, как и бизнесмен, влезающий в рискованный бизнес: сопоставляет возможные риски с возможными издержками и возможной прибылью и если прибыль намного перевешивает риск и издержки, то оба идут на любое преступление. Нельзя отрицать очевидный факт, что фактор неотвратимости наказания существенно влияет на состояние преступности, но если мы хотим быть честными, то надо сказать, что эти два фактора — фактор неотвратимости и фактор соответствия тяжести наказания масштабу нанесённого преступником ущерба — действуют всегда вместе и во взаимодействии и, собственно говоря, неразделимы.

В предотвращении преступления главный фактор, как это не печально, это фактор устрашения . Конечно, демонстрация по телевидению ужасающих условий пожизненного заключения убийц на острове Огненный, также отчасти выполняет сдерживающую функцию, но реальная судебная практика, о которой говориться ежедневно в передачах криминальной хроники свидетельствует, что абсолютное большинство убийц отделываются кто 20, кто 15, а кто и 5−8 годами заключения. Случаются даже случаи условного наказания за убийство. Соучастие же в злодействе карается вообще смешными 2−5 годами. А к пожизненному заключению приговариваются уже совсем отпетые экземпляры, закосившие по 3−5 человек с миллионом отягчающих обстоятельств. Но даже приговоренные к пожизненному заключению всё равно надеются выбраться на свободу. Ведь всегда можно дать взятку, нанять адвокатов, подкупить или запугать свидетелей и судей, выкрасть вещественные доказательства, а затем опротестовать приговор, обменять мерзавца на взятых заложников, наконец, просто бежать. К тому же через 5−8 лет, о приговоренном к пожизненному почти все забывают, у дела исчезает острый общественный резонанс и можно без лишнего шума выпустить злодея на свободу. Пока бандит жив, у него всегда есть надежда. Только смерть может быть гарантией, что эти вурдалаки не вернуться и не станут снова пить живую кровь. Только смерть является однозначной и полноценной устрашающей мерой, перед лицом которой на краю останавливаются самые закоренелые злодеи.

В рассматриваемом нами случае сопоставления преступником возможной прибыли от преступления и приемлемого риска, оправданного достигаемой выгодой, только смертная казнь обезсмысливает мотив преступления. Никакие выгоды, полученные в результате злодейства, не имеют значения, если расплатой за них может стать его гибель. Тогда все вырученные деньги, положение и другие блага достанутся другим, и эта мысль во все времена останавливала, останавливает, и будет всегда останавливать всех преступников. С этой точки зрения, пожизненное заключение является лишь бледной пародией по сравнению со смертной казнью в деле предотвращения преступлений и близко не сравнимо с ней по эффективности воздействия.

То есть говорить, что наличие или отсутствие в законодательстве и практическое применение судами смертной казни не влияет на динамику тяжких преступлений — является наглым передёргиванием фактом, шулерским приёмом в полемике. Это просто ложь.

Но ещё более важно, что в большинстве случаев полемика сторонников и противников смертной казни сводится к теме наказания за УЖЕ СОВЕРШЁННОЕ преступление, между тем, как гораздо важней, с точки зрения сторонников смертной казни, говорить о ПРЕДОТВРАЩЕНИИ новых преступлений посредством психологического воздействия смертной казни на потенциального преступника. Как только Вы становитесь на эту позицию, все аргументы либералов о том, что пожизненное заключение страшнее смерти и что террористы-смертники не бояться смертной казни рассыпаются как карточный домик.

Далее. Такой же фальсификацией является заявление, что ни в одной стране отмена смертной казни не повела к всплеску преступности. Для иллюстрации таких заявлений обычно приводят в пример страны типа Англии, но это совершенно неправомерный аргумент. Действительно, в Англии отмена смертной казни не повела к значительному всплеску преступности, но Англия относится к очень небольшому перечню стран с чрезвычайно законопослушным населением (причины этого, требуют отдельного разговора). Это одна из очень немногих стран, где полиция до сих пор демонстративно не носит оружия (кроме спецподразделений). Считается, что если британский констебль приказывает преступнику остановиться и поднять руки, то преступник в абсолютном большинстве случаев подчиняется без угрозы оружием. Да, в Англии это так, а в абсолютном большинстве других стран? А в России? А в Америке? Наоборот, почти повсеместно в ответ на требование сдаться преступники открывают ураганный огонь по полиции, и вообще по всему что движется, берут заложников, обороняются до последнего патрона. Поэтому приводить Англию в качестве аргумента в споре о смертной казни, мягко говоря, не корректно. Наоборот, можно сказать, что почти во всех странах отмена смертной казни ведёт к росту числа тяжких преступлений, но эти данные повсеместно скрываются, чтобы оправдать решение властей об отмене смертной казни. Оно и понятно, если правительство, отменившее смертную казнь, через год заявит, что в результате отмены число тяжких преступлений выросло в разы, то общественность тут же задастся вопросом, не совершило ли правительство тяжкую ошибку, не пора ли эту ошибку немедленно исправить и кто будет нести ответственность за невинно погубленные жизни? Поэтому фальсификация отчётности после отмены в любой стране смертной казни — повсеместное и понятное явление.

Следующий довод: против террористов смертная казнь безсмысленна, так как они все самоубийцы и сами идут на смерть.

Ну, здесь даже нечего комментировать. Может быть, этот аргумент имеет какое-то значение в случае палестино-израильского конфликта, но то, что у нас в стране (как, впрочем, и в абсолютном большинстве стран, включая исламские) всего лишь единицы террористов являются самоубийцами-камикадзе, а напротив, подавляющее большинство преступников, включая и террористов очень заботятся о себе любимых — это для всех очевидный факт. Кроме того, глупость этого аргумента заключается в том, что если даже террорист-камикадзе случайно не смог погибнуть и попал в тюрьму, то он наверняка попытается, не считаясь с риском для жизни, повторить нападение и, следовательно, он втройне опасен и втройне заслуживает смертной казни, просто как средства обезвреживания. Что же касается, например, торговцев наркотиками, которые отнюдь не являются камикадзе, но за время своей активной деятельности «подсаживают на иглу» десятки, сотни и даже тысячи людей, убивая медленно, но более беспощадно, чем при одномоментном взрыве, то по отношению к ним этот аргумент просто смешён. Впрочем, для демократов, торговцы наркотиками вообще не являются тяжкими преступниками, по крайней мере, до тех пор, пока они не «подсаживают на иглу» детей этих самых демократов. Тут уж ничего не поделаешь. Демократия — это форма атрофии чувств. Как с ней бороться? Может быть, как раз смертной казнью? (Шутка).

Следующий довод мы уже разбирали выше. То, что в Средние века наблюдался всплеск преступлений во время казней преступников — это просто ложь. Это могут говорить только люди, которые вообще никогда не видели смерти, что называется, лицом к лицу. Поверьте, даже самая гуманная смерть путём выстрела с большого расстояния при минимуме крови парализует абсолютное большинство людей. Конечно, средневековые люди были менее чувствительны, нежели современные хлюпики. Поэтому для психологического воздействия на них требовались более изощрённые средства воздействия. Именно поэтому тогда применялись свирепые казни с пытками, но говорить, что преступники только усиливали свою деятельность во время казней, значит просто не понимать саму природу такого явления, как публичная казнь. Точнее сказать, всё они понимают, только используют этот лживый аргумент для одурманивания публики.

Ещё один довод, насчёт стресса, который испытывают палачи, приводящие приговоры в исполнение. Тут уж слов нет. Чего только не придумают ради того, чтобы спасти убийц и злодеев от законного возмездия. Уже 10 лет нам рассказывают байки про психологические травмы участников войн и антитеррористических операций, пугают граждан тем, что солдаты после войн в Чечне и Афганистане станут поголовно вешаться и убивать всех окружающих. Теперь вот о палачах забеспокоились. Интересно, как после Великой Отечественной войны, через которую прошло несколько десятков миллионов человек, не было поголовных самоубийств и душевных травм. Представляете, после войны, году эдак в 1946, разом покончили бы с собой 10 миллионов человек, потому что не смогли перенести поствоенный синдром? Наверное, они просто не знали, что надо вешаться и стрелять в окружающих, потому, что демократов тогда в России мало было и демократическая пресса не могла «расправить крылья».

Здесь можно только сказать: пусть не волнуются, мы найдём людей, которые не испытывают душевных мук отправляя в ад зверей в человеческом облике, осуществляя законное возмездие. Это момент поистине религиозный — очищение мира от греха.

Вот мы дошли и до главного довода демократов о возможности судебной ошибки и о том, что лучше оправдать 1000 убийц, чем казнить одного невиновного. Этот довод настолько парализует общественность, что сторонники восстановления смертной казни даже не решаются с ним спорить. Они только что-то лепечут насчёт того, что вероятность судебной ошибки нивелируются многими инстанциями, в которые подаётся апелляция, что, казнят у нас не сразу, а иногда через многие месяцы и даже годы после вынесения приговора (в США один из злодеев 10 лет просидел в ожидании приведения приговора в исполнение). Можно, мол, за это время разобраться и доказать свою невиновность и найти настоящего преступника. Всё это так, но надо сказать прямо главное: порочен сам этот тезис, что лучше оправдать 1000 злодеев, чем случайно казнить одного невиновного. Да, надо признать, что ошибки будут всегда. Их процент ничтожно мал, но они всегда будут. Исключить ошибки полностью также невозможно, как осуществить идеальное правосудие на грешной земле. И это ужасный грех — казнить невиновного. Но ставить на этом основании вопрос таким образом, что лучше оправдать 1000 злодеев, чем казнить одного невиновного — это не просто ошибка, это преступление, может быть даже худшее, чем преступление каждого из 1000 злодеев. Потому, что из 1000 оправданных убийц, насильников, наркоторговцев, воров и растлителей, по крайней мере, половина наверняка вернётся к своему преступному промыслу и убьёт, ограбит и замучает многие сотни и тысячи совершенно невиновных людей, которые не давали демократам добро на своё убийство и мучения и не должны отвечать за их иезуитское желание показать свой фальшивый гуманизм. Почти каждый избежавший заслуженного наказания тяжкий преступник опасен для общества, ибо раз перешагнув ради корысти через невинную кровь, человек звереет и теряет человеческие черты. Он снова будет убивать и ВСЕ его будущие жертвы НА СОВЕСТИ тех «гуманистов», которые рассказывают нам сказки про возможности судебных ошибок и единичные случаи невинно казнённых. Отныне все зверства, которые по нарастающей творятся в стране на совести этих мнимых «гуманистов». Все родственники убитых, изувеченных, изнасилованных, отравленных наркотиками должны благодарить либерализм, демократию, гуманизм и их носителей, ибо их мнимо «добрыми» намерениями вымощена дорога в ад.

Вот демократы долго нам рассказывали о зверствах фашизма, когда какие-нибудь Гиммлер с Розенбергом во имя осуществления своих идей уничтожили по разным оценкам от 200 тысяч до нескольких миллионов евреев. А скажите, чем эта демагогия насчёт оправдания 1000 убийц во имя спасения одного невиновного отличается от действий нацистов. Здесь точно также во имя своей маниакальной идеи люди хотят ЗАПЛАТИТЬ ЖИЗНЯМИ тысяч и миллионов абсолютно невинных людей. Только убивать их будут не сами либералы и демократы, а преступники, так сказать, на хозрасчётной основе. Чем собственно убитая дочка декана МГУ Добренькова хуже, чем тот якобы невиновный гражданин, которого якобы хотят спасти. А ведь нам предлагается платить 1000 жизней за одну . Даже не знаю, какие здесь ещё слова найти…

У меня вообще есть по этому поводу просто отличное предложение. У нас в стране есть ничтожное меньшинство, которое ратует за отмену смертной казни и есть подавляющее большинство, которое возражает против этого. Но ведь у нас демократия (какая никакая). Значит надо учитывать мнение меньшинства, но и не забывать о мнении большинства.

Так вот отличный компромисс. Пусть в случае, если убивают, насилуют, калечат, грабят, берут в заложники и отрезают уши, травят наркотиками самих «гуманистов», демократов и их родственников действует гуманная система, освобождающая преступников от ответственности или понижающая уровень такой ответственности. Пусть если убьют, скажем, Лукина, Борщевского, Приставкина или того же Андрея Макарова или их ближайших родственников, то убийц освободят от смертной казни и дадут им 5 лет лагерей и проявляют к ним весь арсенал либерального «гуманизма», как они того добиваются. А вот когда убивают и грабят нормальных людей, пусть действует нормальный механизм возмездия, включая смертную казнь. А через 10 лет мы сравним статистику по обеим группам и примем единственно правильное решение. Я думаю, это будет справедливо. Пусть они на собственном примере докажут нам свой «гуманизм» и свою «справедливость». Вот тогда сразу и выявиться искренний ли этот «гуманизм» и эта «справедливость». И сразу наступит момент истины. Мы этого так заждались.