Монастырь в осаде «ювеналов»

Что в действительности стоит за скандалом вокруг Свято-Боголюбского монастыря

На минувшей неделе в СМИ был запущен сюжет, поистине достойный голливудского фильма. Две девочки — воспитанницы Свято-Боголюбского монастыря, порядки в котором напоминали самое мрачное средневековье, перелезли через монастырскую стену и, по пятам преследуемые монашками, бежали за 100 километров в город Гусь-Хрустальный к доброму священнику. Потрясённый их рассказами о. Максим Хижий позвонил в Москву члену общественной палаты борцу за права детей Олегу Зыкову и организовал их тайный вывоз в столицу. Сначала — в храм о. Сергия (Рыбко), а затем — в приют фонда с красивым названием «Нет алкоголизму и наркомании», во главе которого стоит г-н Зыков. Там девочка Валя (вторую «отдали родителям») «впервые в жизни» получила возможность отдохнуть, поесть вволю и порисовать цветными карандашами. После чего написала открытое письмо Президенту, Патриарху и главному уполномоченному по правам детей Голованю — с описанием всех творящихся в монастыре «ужасов». Из письма явствовало, что детишки работали на монастырских полях от 6 утра до 8 вечера, за малейшую провинность их жестоко били, сажали в карцер, морили голодом и заставляли делать по 1000 (тысяче!) земных поклонов. В общем, ни дать ни взять, «тоталитарная секта»! Именно так или примерно так подали ситуацию СМИ.

Между тем, масса нестыковок и сомнительных «фактов» давала основания для, мягко говоря, критического отношения к запущенной версии. Поэтому «Народным Собором» и недавно созданным «Общественным Комитетом в защиту семьи, детства и нравственных ценностей» была направлена в монастырь общественная комиссия из представителей ряда организаций, чтобы провести общественное расследование, результаты которого мы начинаем публиковать с сегодняшнего дня.

«В чужой монастырь со своим уставом»

Прежде, чем делать какие-то выводы, взглянем на проблему «в целом». Монастырь — организация достаточно специфическая, действующая на основании устава, зачастую — довольно строгого. Пребывание в нём — дело добровольное, но уж если пребываешь, то изволь устав исполнять. И пытаться как-то оценивать этот устав, исходя из общепринятых «мирских» подходов — заведомая глупость. С этой точки зрения — все кадетские корпуса, суворовские и нахимовские училища (также живущие по своему уставу) — это сплошь «тоталитарные секты», подлежащие немедленному закрытию за «издевательства над детьми». А как же?! Заставляют несовершеннолетних ходить строем, выполнять команды посторонних людей, а кроме того — карают за непослушание хозяйственным работами («нарядами вне очереди»). Ужас! Однако почему-то (пока что, по крайней мере) «правозащитники» и социальные работники не требуют немедленно допускать их туда с поверкой в любое время дня и ночи. А в монастырь почему-то — требуют…

Конечно, не подлежит сомнению и то, что монастырская жизнь — по своим жизненным мотивациям, распорядку и системе отношений — весьма сильно отличается от той, которую мы привыкли считать «нормальной». Иначе и быть не может. Но ведь это вовсе не означает, что некоторые люди не вправе предпочесть именно её! И уж тем более не означает, что именно наша жизнь (только потому, что ею живёт абсолютное большинство людей) является единственно «правильной», а иная жизнь, монастырская — нет. Сами же мы не устаём ругать свою реальность — кругом насилие, разврат, безнравственность, стяжательство, бесчеловечное отношение друг к другу. Но стоит кому-то, кого от всего этого уже тошнит, заявить «я ухожу из вашего мира туда, где всего этого нет», как окружающие тут же принимаются его жалеть: «Ах, бедняжка, уходит от мира! От нормальной жизни и её удовольствий! Ах, ни семьи, ни детей у него не будет — это ж ненормально! Ну, по всему видать — в секту попал!» Откуда в людях подобная глупость и самоуверенность? Почему, настаивая на безусловной «свободе совести» и «свободе выбора» для самих себя, они категорически отказывают в этом другим?

Да, в монашестве у человека нет семьи и детей: монастырь — его семья, и заботится всю жизнь такой человек о чужих детях. И вот уже какой-то комментатор в СМИ с хамской непосредственностью призывает: «Пусть уж лучше все монахини Свято-Боголюбовского монастыря родят по ребёнку!» Можно подумать, что все отказавшиеся от материнства женщины в России проживают в монастырях… Не лучше ли призвать рожать детей толпы полубезумных «гламурных» девиц, прожигающих жизнь в ночных клубах? Или эгоистичных жадных бизнес-вумен, делающих аборты (т.е. убивающих младенцев), чтобы иметь возможность делать карьеру? Или актрис, «пожертвовавших семьёй ради искусства», и за это не проклинаемых, а превозносимых восторженными комментаторами их творчества? Но нет! Негодование «демократических СМИ» вызывают почему-то исключительно монашествующие…

Так что, если «отжать всю воду» из выдвигаемых к монастырской жизни претензий, то в «сухом остатке» получится банально-обывательское: «Запретите им так жить, потому что сам я этого не понимаю и так жить не могу!» Дикий и постыдный подход! Не говоря уже о том, что демонстрирует он полное непонимание сакральной сути монашества. Ведь, уйдя в монастырь, эти люди заняты важнейшим делом: они не просто спасаются сами, но и молятся за всех нас. И как знать, возможно, именно благодаря их молитвам (а ведь абсолютное большинство святых вышли именно из числа монашествующих), наш мир, несмотря на все его грехи, жестокость, мерзости и пороки, до сих пор терпит Господь…

А теперь поговорим конкретно о Свято-Боголюбском монастыре и о том, что там в действительности произошло. Я говорю «в действительности», потому что по мере проведения расследования Комиссии удалось получить ответы на целый ряд весьма важных вопросов.

Вопрос первый: Кто раскручивает ситуацию?

Существуют вполне конкретные лица, заинтересованные в раскручивании скандала.
Во-первых, это семейство неких Теленковых, стремящихся во что бы то ни стало «вернуть» дочь, ушедшую в монастырь. При этом их дочь — Алевтина Теленкова — вполне взрослая девушка 23 лет, имеющая право самостоятельно определять свою судьбу, именно поэтому родители всячески стремятся объявить её «невменяемой».

На самом деле всё не так просто. Обожающие позировать перед телекамерами на фоне обшарпанных стен и гаражей Теленковы — семья более чем состоятельная. С 12 лет Алевтина регулярно бывала за границей. Она училась в престижных московских вузах, имела много друзей-знаменитостей, вкусила все «прелести» разгульно-богемной жизни. Но однажды, побывав в Свято-Боголюбском монастыре, Алевтина, уставшая от блеска, гламура и мишуры, серьёзно переоценивает всю свою жизнь и в итоге принимает решение остаться здесь, посвятив себя Богу. Подобная перспектива родителей взбесила. У девушки отбираются все счета и собственность (кроме трёхкомнатной квартиры в Москве), а заодно — и паспорт, но она всё равно остается в монастыре: прошлая «элитарная» жизнь и культ денег кажутся ей всё более омерзительными. И тогда родители-миллионеры предпринимают настоящий штурм монастыря с привлечением наёмных милиционеров из Москвы, ЧОПовцев и кавказских «братков» во главе с неким Т.Г.Стуруа, с которым когда-то у Алевтины были отношения и который желает жениться на ней. Отбиться монастырю удаётся только, вызвав наряд милиции из Владимира.

Тогда 25.02.2009 г. обманом вызванную во Владимирскую Епархию девушку похищают и увозят 8 наёмников на нескольких машинах. По счастью, адвокату девушки, Дмитрию Савченко, удаётся догнать похитителей и организовать остановку их на милицейском посту (протоколы об этом в милиции имеются). Девушка тут же с криком: «Помогите! Меня похитили и увозят!» выбирается из машины и Д. Савченко её увозит. Вслед несутся угрозы «разобраться» с его семьёй и близкими (которые с тех пор вынуждены жить на нелегальном положении). Сама Алевтина, отдавшая родителям последнюю свою собственность — квартиру в Москве (лишь бы оставили её в покое!), также вынуждена скрываться у своих знакомых, в то время как Теленков-папа осаждает его с помощью наёмной прессы.

Именно этот человек, принадлежащий к категории нуворишей, уверенных, что «у кого деньги, тому можно всё», заявился в монастырь 25 сентября со съёмочными группами нескольких телеканалов, когда наша Комиссия там находилась. И именно после этого визита вышел в эфир на Первом канале скандальный сюжет. Сюжет этот, кстати говоря, лжив даже в мелочах, — как, впрочем, и многие другие, сделанные по той же кальке, и, вполне возможно, оплаченные из той же кассы. Чтобы убедиться в этом, достаточно послушать слёзовыжимательный рассказ про то, как «девочка Валя впервые в жизни рисует цветными карандашами» и сопоставить это с прекрасными рисунками краской её оставшейся в монастыре младшей сестры…

Вторая заинтересованная сторона — это компания, непосредственно участвовавшая в организации побега, и группирующаяся вокруг такой одиозной личности как Олег Зыков. Фигура более чем известная. Глава фонда «Нет алкоголизму и наркомании» (НАН), активно лоббирующего в России программы небезызвестного Сороса. Горячий защитник «сексуальных меньшинств» и лоббист легализации наркотиков, «метадоновых программ» (выдача государством наркоманам заменителя героина — синтетического наркотика метадона), бесплатной раздачи наркоманам «чистых» шприцев, а подросткам — презервативов.

В деле также фигурируют два православных священника. Это один из «новаторов» РПЦ и убеждённый антимонархист протоиерей Максим Хижий, клирик Свято-Троицкого храма города Гусь-Хрустального. Второй — бывший рокер игумен Сергий (Рыбко), к которому их затем перевезли — тоже «новатор», исполняющий рок и выступающий за реабилитацию генерала Власова. Что касается «информационных спонсоров» скандала, то первыми в этом качестве выступили ультралиберальные «Новая газета» и «Русская служба новостей». Как поётся в детской песенке, «вот компания какая"… Более чем подозрительная компания. Хотя этого, почему-то, никто не заметил, когда с её подачи разыгрался скандал с убежавшими девочками и злополучным письмом.

Вопрос второй: Был ли побег «спонтанным»?

Вспомним, как всё было. Восемь лет назад в монастырь приходит после трёх лет бомжевания и скитаний женщина-бродяжка с тремя детьми. Три девочки крайне истощены, никогда не учились, имеют педикулёз и массу иных болезней. Сама мать — онкологическая больная (поэтому в других местах её с детьми просто не принимали), менее чем через год умирает, приняв монашество и завещав девочкам оставаться в монастыре, пока те не вырастут.

Из трёх сестёр, по общему мнению наставниц и подруг, наиболее проблемной была средняя — та самая Валя. Девочка непростая: нервная, самолюбивая, склонная к провокативному поведению и непослушанию, болезненно воспринимающая критику и наказания. К 16 годам (подростковый возраст!) она решила, что жизнь в монастыре — не для неё, и сбежала в первый раз. Когда Валю вернули, встал вопрос: передать её в обычный детский дом или всё-таки оставить. Перевесила жалость: монахини понимали, что после нескольких лет исключительно монастырского воспитания девочке в детском доме (который, разумеется, вовсе не так совершенен, как кажется девочке-подростку из-за монастырского забора) ей будет очень нелегко. Сегодня многие в монастыре считают, что пожалев тогда девочку, допустили ошибку. Потому что желание уйти у неё осталось, и, более того, в разговоре с подругами (чему есть свидетели), Валя порой говорила, что снова сбежит, причём «наврёт про монастырь такое, что обратно её уже не возьмут». Всё же в плохое не верили, и побег её для многих, включая родных сестёр, стал настоящим шоком.

Разумеется, в реальности побег весьма отличался от «голливудской» картинки, нарисованной СМИ. Инициатором и организатором его была некая девочка Наташа, некоторое время назад ушедшая из монастыря и, согласно некоторым данным (в частности — http://www.segodnia.ru/index.php?pgid=2&partid=28&newsid=9829) ставшая последовательницей сатанинской субкультуры «готов». Накануне (видимо, не в первый раз) наведалась в Боголюбское и передала записку, которую потом нашли дети — в записке предлагалось совершить побег, за который последует щедрая награда. Именно эта девочка встретила беглянок в Гусь-Хрустальном и затем доставила к о.Максиму. Только после этой записки, а отнюдь не повинуясь спонтанному порыву, Валя Перова и Кристина Фёдорова, прихватив на дорогу 400 рублей из монастырской кассы, уходят из монастыря. Разумеется, ни через какую ограду они не перелезали: чтобы выйти, у входа достаточно сказать привратнице, что «матушка благословила». Добравшись на попутках до Гусь-Хрустального, девочки попадают к Наташе, а затем — к поджидавшему их о. Максиму, который тайно переправляет их в Москву. Там они сначала находятся у о. Сергия (Рыбко) в некоем «сестричестве» (кстати сказать, нелегальном и нигде не зарегистрированном), а затем передаются в приют «Дорога к дому» для малолетних наркоманов (!) того самого фонда «НАН», возглавляемого… г-ном Зыковым. То есть, заранее созданный «канал переправки» просматривается вполне явственно.

Дальше — ещё интереснее. Девочек в приюте содержат в строгой изоляции, допуская контакты только со специально отобранными людьми из СМИ: монахиням и родным сообщали, что они, якобы, «никого не хотят видеть». Кристину Фёдорову родителям удалось-таки вырвать из рук сотрудников Зыкова, да и то только после вмешательства очень высоких должностных лиц. У Вали же родителей не было, она осталась в приюте «НАН», и именно там написала скандальное письмо. Затем её всё-таки разыскали, Валина старшая сестра Женя и сопровождавшая её монахиня Антония прибыли в приют и стали требовать встречи. Сначала им категорически отказывали, говоря, что «Валя никого из вас не хочет видеть». Затем девочку всё же привели, она радостно кинулась навстречу обеим, обнимала их и плакала. Однако этим общение и закончилось: поняв, что всё идёт не по сценарию, присутствовавшие при свидании пять (!) сотрудников «НАН» заявили, что девочке срочно надо идти на какие-то анализы и уколы, с которых через 15 минут Валя вернётся. Валя, естественно, не вернулась, а через час сестре и матушке Антонии заявили, что она «снова не хочет их видеть».

Таким образом, есть весьма серьёзные основания предполагать, что Валя Перова попала в жернова весьма жёсткой и отлаженной системы. Сегодня она находится в очень сомнительных руках, практически — в изоляции, все действия её жёстко контролируются и направляются, а сама девочка подвергается весьма профессиональному психологическому и, возможно, медикаментозному воздействию. Заметим, кстати, что скандальное письмо было написано Валей Перовой именно в этом приюте.

Вопрос третий: Кто в действительности писал «письмо Вали Перовой»?

Сразу бросается в глаза откровенно «взрослый» стиль письма, его формулировки обвинений, безупречные с юридической точки зрения. Все, кто знал Валю лично, убеждены: сама она написать это не могла. В монастыре по местным меркам Валя была в учёбе весьма посредственным «середнячком». Её относительная грамотность и знание русской литературы, которые сотрудники «НАН» объясняют отменными способностями девочки, следует отнести скорее на счёт прекрасно поставленной в монастыре системы образования (классы на 5 человек, индивидуальный подход, среди преподавателей — люди c педагогическим образованием, а то и с двумя-тремя дипломами). Попав впервые в школу только в 9 лет, бывшая маленькая бродяжка сумела к своим почти 17-ти годам закончить 9 классов. Так что когда директор приюта «НАН», где она теперь находится, Татьяна Харыбина, заявляет, что письмо Валя писала«сама от первого до последнего слова, а наши работники подправили лишь пунктуацию», она, очевидно, лжёт. Чтобы убедиться в этом, достаточно попросить девочку написать всё то же самое ещё раз, а затем — сравнить стиль обоих писем.

Теперь — то, что касается содержания. Если сам господин Зыков сумеет, сохранив при этом здоровье, просидеть взаперти на хлебе и воде 12 дней, поработать хотя бы недельку в поле «с 6 утра до 8 вечера» (т.е. по 14 часов) или хотя бы раз исполнить 1000 земных поклонов, буду лично рекомендовать его в программу «Минута славы». Потому что проделать подобное непосильно чисто физиологически даже взрослому человеку, не говоря о ребёнке. Поклоны в качестве наказания в монастыре действительно дают: взрослым монахиням — максимум 40, девочкам — не более 12-ти. Согласитесь, это скорее напоминает физзарядку, чем «истязание». На полях действительно работают — но летом, по 3- 4 часа, как в своё время пионеры «на картошке». Кроме того — ежедневное «послушание» — 1−2 часа перебирают и чистят картошку, свеклу, прибирают за собой — так это же прекрасно! Печально, что в обычных школах воспитание трудом забыто!

Насчёт 12 дней «карцера» — тоже типичная «утка». Кстати, вторая девушка, сидевшая в этом «карцере» — Ксения Головко, уже письменно подтвердила то, что это ложь. Да, за явно девиантное поведение Валю и ещё одну девочку действительно наказали очень строго по местным меркам — на две недели изолировали от подруг. Девочки жили в отдельной комнате с монахиней-медработником, учились и питались со всеми, но гулять им разрешалось лишь один час по вечерам, и в сопровождении. Таким было «самое суровое наказание», за которое более всего и обиделась Валя.

Что же касается «жизни впроголодь» и всего прочего, то недавно при медицинском обследовании девочек медик был поражён хорошим качеством их крови (такая по нынешним временам — у одного ребёнка из десяти), что говорит об очень хорошем и здоровом питании. Удивляться нечему — едят только свои продукты с подсобного хозяйства, блюда вчерашнего приготовления не употребляют вовсе.

Так что, либо девочка исполнила-таки свою былую угрозу «наврать про монастырь такое, чтобы обратно не взяли», либо её рукой водил весьма заинтересованный взрослый «редактор». Нетрудно догадаться — кто именно.

Вопрос четвёртый: Зачем им всё это надо?

Что касается Вали Перовой, то с ней, как раз, всё ясно. Девочка не хочет жить в монастыре, а значит, имеет законное право уйти в детский дом или быть удочерённой приёмными родителями. В монастыре никто против этого не возражает, и удерживать её насильно не собирается. Вопрос, стало быть, в том, какими будут последствия разразившегося скандала для самого монастыря.

Идея прикрыть все приюты при монастырях вынашивалась заинтересованным кругами давно. И то, что в качестве первой мишени был избран Свято-Боголюбовский монастырь, совсем не случайно. Возглавляющий его архимандрит Пётр (Кучер) — личность широко известная, имеющая по стране многие десятки тысяч приверженцев и духовных чад. Фактически — это неформальный лидер наиболее консервативного крыла РПЦ, не приемлющего ИНН (кстати, святейший Патриарх также высказался позднее за свободу для верующих принимать или не принимать для своей идентификации цифровой код вместо данного при крещении имени) и начавшего почитание Царственных мучеников Романовых ещё до их официальной канонизации. Кроме того, в ряде своих книг и проповедей о. Пётр резко и открытым текстом говорит о том, о чём многие другие предпочитают «толерантно» умалчивать.

Ко всему этому можно относиться по-разному. И сам я, и другие члены Общественной комиссии понимают и принимают далеко не всё из того, что делает отец Пётр, да и его духовными чадами не являются. Именно поэтому мы можем рассматривать ситуацию объективно, с точки зрения приоритетности интересов ВСЕЙ Церкви и, более широко — интересов России. А с этой точки зрения всё произошедшее весьма напоминает чётко спланированную и проведённую провокацию, стоят за которой однозначно враждебные Православию и России прозападные силы. Причём расчет их при организации скандала, очевидно, строится на том, что кому-то в руководстве РПЦ покажется соблазнительным, пользуясь случаем, избавиться от такой неоднозначной и при этом сверхпопулярной личности, как отец Пётр. И вот либералы услужливо предоставляют им такой повод. Тем более, что по данным некоторых ветеранских структур, летом вышел полузакрытый доклад Госдепа США, в котором Свято-Боголюбский монастырь, как цитадель консерватизма и монархизма, назван в числе самых опасных мест, откуда «тоталитаризм» может распространиться по всей России. Так что и внешний «заказ», как видите, тоже имеется.

Что мы можем получить в итоге? Предположим, на волне скандала настоятеля Свято-Боголюбовского монастыря удастся убрать. Но означать это будет и уничтожение на многие годы самого монастыря, как духовного центра: и насельники, и монахини, и многочисленные сторонники отца Петра уйдут вслед за ним. И станет бывшая святыня рядовой «достопримечательностью», то есть тем, чем в конечном итоге и мечтают видеть всю Православную Церковь господа «соросовцы» вроде Олега Зыкова и иже с ним. Ведь на одном монастыре они, понятное дело, останавливаться не собираются. Очень скоро кто-то «убежит» из какого-то другого православного приюта, потом — из кадетского корпуса или духовного училища, а прецедент того, каким должно быть решение, и наработанная схема действий уже будет! Одной из следующих жертв вполне могут оказаться ВООБЩЕ ВСЕ православные приюты и образовательные учреждения (ликвидировать которые господа либералы пытались не раз), затем — ВООБЩЕ ВСЕ монастыри, как «гнёзда сектантов и мракобесов». А там, глядишь, дойдёт и до главного — обвинений ВСЕЙ Русской Православной Церкви и лично Святейшего Патриарха, «допустившего подобное безобразие». Ведь не зря писал известный русофоб Збигнев Бжезинский, что «после ликвидации СССР главным врагом Запада остаётся Русская Православная Церковь». А раз Запада, то значит, и всех «друзей Запада» — соросовских «ювенальщиков», церковных «обновленцев» и либеральных «правозащитников». Не заметить согласованных действий которых вокруг всей этой дурно пахнущей истории с «обличительными письмами» просто невозможно.
Владимир Хомяков , сопредседатель движения «Народный Собор»