Идеал-реализм как методология формирования духовности

Доклад на Первых Всероссийских Ильинских молодежных научно-богословских Чтениях (28−29 октября 2008 г.)

До недавнего времени в гуманитарной науке и социально-воспитательной практике духовная жизнь общества и человека понимались и оставались в качестве некоего надстрочного фактора над экономическим базисом. Понятия и сами явления духа и души были практически вытеснены на периферию познания и сознания. Не были востребованы духовные основания как несущие и направляющие конструкты социально-экономического развития, образа мышления и поведения человека, его жизненного самоопределения.

Объективно переживания духа и души никогда не уходили из внутреннего мира и жизни людей, но они агрессивно вытеснялись, особенно в прошедшем столетии — из науки, культуры, хозяйственной жизни и государственной идеологии образования и воспитания. Понятия и сами феномены духовности души, безусловно, имеют религиозное происхождение и основание, являются предметом веры и религии. Поэтому «господствовала» установка не выводить их за пределы церковной ограды. С тем прицелом, чтобы «закрыть» там их на ключ и удерживать такой «ключ» в своих собственно атеистических, материалистических, светско-советских, сциентистско-позитивистских головах и руках. Понятия духа и души не только отторгались, но и подменялись категориями «сознание», «сознательность», «научность», «идейность» в соответствующем контексте.

Однако духовность не сводится и не определяется только научностью, интеллектуальностью, эрудицией, тем более простой информированностью. Верное и ясное понимание духа и души, соединительных и разграничительных линий в их сущностных моментах имеет исключительно важное значение во всех сферах жизнедеятельности человека, в том числе, и прежде всего, в образовании и воспитании. Духовно-нравственный, аксиологический (ценностно-смысловой) уровень личности определяет ее профессиональное и социальное самоопределение, внутреннюю мотивацию и траекторию жизненного поведения. Ценностное сознание хозяйствующей личности позволяет возвыситься над «злобой дня» и «суетой сует», расширить горизонт и масштаб видения от утилитарных и прагматических целей, ценностей относительного характера до ценностей всеобщего, безусловного и абсолютного порядка. А самое главное — вывести из ценностей всеобщих и абсолютных духовно-нравственную вертикаль и должную иерархию ценностей. И тем самым выйти на верное понимание духовных основ бытия человека и общества, семьи, большой и малой Родины, правосознания, государства, хозяйства и труда как служения Богу и ближним.

От Аристотеля и Декарта начинается и продолжается позиция дуализма, заключающаяся в преодолении односторонности материализма или идеализма. Она характерна и для философии таких крупных русских религиозных мыслителей как Н.О. Лосский и С.Л. Франк, полагавших, что не должно быть абсолютного противопоставления идеального бытия и бытия материального. Франк говорил о производности идеального и реального бытия от абсолютного бытия, понимая под последним высшее, иррациональное религиозно-метафизическое первоначало.

Абсолютное бытие выступает в качестве единства моментов вечности и становления. А идеальное и реальное бытие имеет значение лишь «двух соотносительных и односторонних выражений этого исконного всеединства».

Н.О. Лосский формулировал свое миропонимание как конкретный и органический идеал — реализм. Реальное бытие при этом существует на основе идеального. Виды реального бытия различны. Это и механические, физиологические и индивидуально-психические, социальные и другие процессы. Они различны и по качеству и месту, во времени и пространстве. Однако все эти виды реального бытия «объединены сверхвременными и сверхпространственными идеальными началами, образуют единое целое космоса, имеющего единый смысл».

Прежде всего, следует задаться основополагающим вопросом: какое основание имеет то или иное человеческое сообщество, так или иная социальная общность, во имя чего оно образуется и свидетельствует о себе? Один из виднейших представителей русского идеал-реализма С.Л. Франк имел все основания утверждать, что общественная жизнь по самому своему существу духовна, а не материальна: «Что такое есть семья, государство, нация, закон, хозяйство, политическая или социальная реформа, революция и пр., словом, что такое есть социальное бытие, и как совершается социальное явление — этого вообще нельзя усмотреть в видимом мире физического бытия, это можно узнать лишь через внутреннее духовное соучастие и сопереживание невидимой общественной действительности». В связи с этим основополагающим посылом С. Л. Франк делает вывод: «В этом заключается абсолютно непреодолимый предел, положенный вечному социальному материализму, всякой попытке биологического или физического истолкования общественной жизни» [1]. В своей истинности и полноте дух предстает, по С. Л. Франку, как осмысляющее основание всякого бытия: «Мы можем сказать, что духовнoe бытие в самом общем его, смысле есть основание и корень реальности непосредственного самобытия».

В «Духовных основах общества» С. Л. Франк обосновывает и раскрывает смысл жизни как понимание и признание неискаженного проявления великих законов духовного бытия людей. Чем люди ближе к Богу, тем ближе они и друг к другу. «Люди разобщены между собой на поверхности и связаны в своей глубине… Духовная сила всегда сверхиндивидуальна, и ею всегда устанавливается невидимая связь между людьми» [2].

Еще в I веке от РХ апостол Павел обращал внимание на определяющую роль духовности в жизни человека: «Духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2,15). Но при этом всегда следует памятовать слова святого апостола Иоанна: «Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они» (1. Ин. 4,1)

Глубокую попытку вникнуть в суть душевных явлений предпринял русский философ С. Н. Трубецкой (1862−1905): «Душа — тот невидимый, реальный субъект моей мысли и воли, носитель всех моих способностей и деятельностей, который проявляется эмпирически во внешнем и нравственном облике каждого человека, и который сознает свое „я“ как свое личное местоимение» [3].

С.Н. Трубецкой дает обобщенную религиозно-философскую характеристику ветхозаветных и новозаветных представлений о духе: «Мы знаем, что наитием духа объяснялись пророчества, видения, исступление — как пророческое, так и болезненное даже, причем в последнем случае разумелся злой дух, точно так же как и в случае исступления лжепророка. Наитием объяснялся всякий могущественный аффект, под неудержимым импульсом которого действовал человек. Пророки действовали под наитием Духа Божия, лжепророки — под наитием своих духов… в апостольской церкви явления „духа и силы“ служили главным свидетельством апостолов: „Дух“, засвидетельствовавший Христа, засвидетельствовала и Его церковь. Дух проявлялся во множестве „даров“ — во вдохновенном исступлении (Д.10, 10; 2 Кор.12,2), в глоссолалии или говорении „ангельскими“, непонятными человеку языками (Д.10,46; 1 Кор.14), в даре исцелений, видений, пророческой про поведи, в изобилии нравственных добродетелей, в восторженном бесстрашии исповедников, во вдохновенной молитве, учительстве, в духовном обновлении и возрождении, во всем потенцированном сознании церкви, в ее „жизни“, которую она сознавала как вечную и божественную жизнь, как реальное общение с Богом во Христе… В церкви апостольской „Дух“ был не учением, или догматом, а центральным фактом религиозной жизни, реально испытываемой силой, явлением, которое переживали верующие в своем священном энтузиазме» [4].

В методологическом и теоретическом плане настоятельно необходим разворот на восстановление, реконструкцию и актуализацию творческого наследия русской религиозно-философской мысли в разработке и практическом воплощении выверенной диалектики духовного и социального в становлении и самоопределении полноценной личности. Отечественная религиозно-философская мысль и, в частности, идеал-реализм, были адекватным ответом на вызовы времени.

На наш взгляд, идеал-реализм — это не одно из течений и школ в многообразии русской мысли, а главное и ведущее направление всей отечественной духовной культуры, ее вершинное достижение в духовном осмыслении и постижении нашего национально-исторического своеобразия и призвания. В своих методологических позициях, социально-философских основаниях, антропологическом, аксиологическом и хозяйственно-экономическом ракурсах он не должен оставаться только в проблемном поле истории философии. Идеал-реализм содержит в себе все основания целостной и работающей методологии, наиболее адекватной теоретическому исследованию и практическому решению ключевых вопросов современности и самой будущности России, прежде всего в сфере образования и воспитания. Впитав в себя высшие прозрения мировой и русской философской классики, опыт святоотеческого учения, наиболее зрелую, системную и целостно завершенную форму идеал-реализм получил от своей духовности предтечи — славянофильства, в философии Всеединства и Богочеловечества В.С.Соловьева, в творчестве кн. С.Н. и Е.Н. Трубецких, С.Н. Булгакова, Н.А.Бердяева, С.Л.Франка, Н.О.Лосского и И.А. Ильина.

Идеал-реализм Ивана Александровича Ильина обретает наиболее зрелую, системную и целостно завершенную форму, которую можно кратко и емко выразить как философию Совершенства. Вместо мертвенной, схоластической и догматической интерпретации внешней, поверхностной и видимой материальной стороны бытия мира и человека идеал-реализм Ивана Ильина выступает как метод духовного постижения жизни в ее внутреннем, глубинном и сокровенном смысле и существе. «Свойства русского национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области религиозной философии… Конкретный идеализм, связанный с реалистическим отношением к бытию, мог бы стать основой нашего национального философского творчества и мог бы создать национальную философскую традицию, в которой мы так нуждаемся», — декларировали авторы «Вех» еще в 1909 году. Понадобился целый век трагических и героических испытаний, взлета и упадка, созидательных свершений и социальных катаклизмов, чтобы приблизиться к осознанию этого пророческого напутствия. И, пожалуй, никто из русских мыслителей как Иван Ильин с такой глубиной и полнотой не выразил обоснования теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами социальности и быта. Он сформулировал и раскрыт путь духовного обновления как путь к очевидности в «Аксиомах религиозного опыта». Ильин убедительно обосновал линию духовного возрождения в предметной структуре и содержании творческого акта веры, любви, совести — в философском созерцании, правосознании, художественном творчестве, политике, в образовании культуре, социальном служении и хозяйственно-трудовом поприще.

Согласно идеал-реализму бытие включает в себя две неравноценных и качественно различных сферы — реального и идеального. К идеальному бытию следует отнести чистые и всеобщие, сущностные содержания, имеющие вневременную силу и необходимость. Так, Н.О. Лосский считал, что идеальное бытие не имеет временной и пространственной формы, а потому стоит выше событий и явлений, «осуществляющихся в различные времена и в разных местах». К примеру, как радиусы круга существуют в идее круга прежде, чем он будет начерчен, так и законы духовной и социальной жизни, выражающие императивы, допустим, совести и справедливости, существуют в соответствующих идеях, прежде, чем они найдут свое относительное реальное воплощение в положительных законах. Таковы «законы» и «бесчисленные отношения», пронизывающие мировую реальность, например, отношения «сходства и различия» между элементами мира, «равенства», «качественные» и «пространственно-временные» отношения, математические законы и законы чисел.

Идеальные начала пронизывают и скрепляют в единое целое и одухотворяют общественную и человеческую жизнь. К ним следует отнести, прежде всего, идеалы совершенства, добра, истины, красоты и спасительной силы любви, являющиеся гранями Абсолютного идеала — Бога как Творца законов идеальных форм.

Глубоко, истинно и справедливо, а главное выстрадано и выверено убеждение, что Бог говорит с физическим, природным миром языком математики, идеальных численных отношений. В физическом мире существуют так называемые константы, фазовые переходы через которые чреваты непредсказуемыми последствиями. И с ними приходится считаться, их нельзя обойти, особенно нарушать святость и тайну самой жизни.

А как быть с законами духовного мира? С человеком Бог говорит голосом его совести. Для православного христианина совесть есть глас Божий в душе человека. В человеческом, социальном и духовном мире действуют свои особые константы. Законы духовного мира действуют с еще большей силой непреложности. Выход за их пределы, их нарушение, умаление, забвение их святости оборачивается общественной деградацией и мерзостью запустения.
Вот почему, по убеждению Ильина, человек должен изжить ущербность материализма и безбожия и выйти из состояния «сущего духовного помрачения». По выражению С.Н. Булгакова, необходимо преодолеть «обморок материализма» и не впасть в «антиэкономический идеализм». Ведь человек — это не возраст, не плоть, не борода его, не кровь, подобие он и образ Божий, а перво-наперво — любовь! Конечно, надо понимать и принимать все грани целостного человеческого существования — от биологической природы до социального строя жизни. Но самое главное в человеке — его дух, духовное состояние, в котором он живет священными и благородными силами и стремлениями, обращенными на познание истины, на совершение добра, на созерцание и творение красоты, на общение с Богом — в мировоззрении, молитве и таинстве, словом, на том, что человек признает высшим и безусловным благом.

Красотой и волей к совершенству, глубиной и широтой захвата характеризуется определение духа в трудах И.А. Ильина. Он раскрывает дух как-то, что значимо в душе, говоря словами Аристотеля — это «энтелехия» души, или «душа души». Ильин описывает «дух как потребность священного и как радость верного ранга…как дар молитвы, как силу поющего сердца и как жилище совести…как месторождение художественного искусства, как источник правосознания, истинного патриотизма и национализма, как главную основу здоровой государственности и великой культуры…» В действительности дух есть — все это сразу". Для Ильина главное — это проникнуть в религиозный, философский, нравственный и художественный смысл тех или иных проблем, чтобы постигнуть их как состояние человеческой души и человеческого духа. «Человек, испытывающий свое предстояние Богу, свое достоинство и свою ответственность, несет в себе живую волю к Совершенству», — поэтому, заключает Ильин, — «дух можно было бы определить как волю к Совершенству — а также к совершенствованию — в самом себе, в своих деяниях и во внешнем мире» [5].

Совершенство, как центральный фокус религиозно-философских изысканий Ильина предстает в его трудах как высшая гармония истины, добра, красоты и их животворящей силы — любви. И оно выводится из абсолютного начала — Совершенства Божия. Вот уже две тысячи лет звучит бессмертный завет Спасителя: Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный".

Есть старая и мудрая русская поговорка: по милу хорош или по хорошему мил. В ней, по выражению Ильина, заложена целая философия: «Необходимо поставить перед собой вопрос не о лучшем (т. е. относительно или сравнительно лучшем), а самом лучшем, о том, что есть действительно и объективно совершенное. В этом первое и основное условие духовности: в этом самая сущность Духа». В частности, совесть как синтетический и самый чуткий компонент духовности зоркости дает человеку бессловесно и не мысленно, эмоционально-волевым толчком тот единственный ответ, который она дает всегда и дает всем: о самом лучшем, об идеально-совершенном, о единственно праведном" [6].

Высшие, объективно-значимые ценности (Бог, Истина, Любовь, Правда, Добро, Красота) формируют образ должного совершенства в качестве идеала, главной цели и смысла жизни человека и определяют содержание духовности. Личный дух как собственная свободная воля к совершенству, качеству, духовной цельности и целостности, нравственности, благородству, щедрости, милосердию и любви определяет вектор направленности личности, ее потребности, способности к самоопределению и непосредственно влияет на поведение людей, наполняет содержательно все формы социальности в обществе. В таком понимании феномена духовности как ценностной основы бытия человека и общества, все формы общения и социального устроения, хозяйственной жизни, семьи и Родины, труда и собственности, культуры и цивилизации, образования и воспитания могут быть представлены и осмыслены как концентрированное выражение и проявление уровня духовности.

Согласно идеалреалистическому подходу С.Л. Франка, Н.О. Лосского, Н.А. Бердяева и И.А. Ильина, личность предстает как-то подлинное и глубинное в человеке, которое выходит за пределы «обыденного чувственного мира», рациональных критериев истины и добра, поскольку личность соотносится с Абсолютной Реальностью — Богом в своих высших возможностях самоопределения и самоустановления. «Личность для природного индивидуума есть задание», — считал Н.А. Бердяев. «Личность нельзя мыслить ни биологически, ни социологически. Личность духовна и предполагает существование духовного мира». Укорененность личности в духовном мире обнаруживает ее как «носителя и творца сверхличных ценностей», которые ее созидают [7].

Чтобы личность учащегося, студента, молодого работника и специалиста состоялась, необходимо в полную меру задействовать все его творческие силы, разум, знание мира, природы, людей и общественного устроения, веру и волю к совершенству. Ведь именно в сердце человека вершится самое главное, предметное и значимое обстояние, созидается ядро духовности как основа образования и воспитания, социализации личности в целом. Подлинность и истинность ценностей человек смолоду должен выстроить не только в координатах и отношениях субъективного, относительного и изменчивого порядка. Каждого человека отличает внутреннее стремление выхода в предельные основания человеческого бытия, за рамки временной событийной жизни, к абсолютному основанию, прорыв в сферу вечного и бесконечного, к Богу.

Высшие ценности определяют содержание духовности. Они формируют образ должного совершенства в виде идеала, объективной и первенствующей цели, душевно-смысловой наполненности жизни человека. В духовной сфере личность как бы приподнимается над повседневной суетностью, исходит из надындивидуальных, а не узко социальных или корпоративных потребностей и частных интересов. Человек приближается к объективно значимым и высшим ценностям (Бог, Родина, Вера, Добро, Истина, Красота, Любовь как их связующая нить. Дух как воля к совершенству, качеству, мастерству, художеству, щедрости, нравственности и любви есть тот «идеальный ген», который кодирует и направляет поведение как народа в целом, так и отдельного человека. Можно сказать, что духовное не только окрыляет, одушевляет, осмысляет и выпрямляет, но и освящает весь жизненный путь человека.

Православная духовность обеспечивает предельную устойчивость бытия личности на основе выхода к высшим ценностным инстанциям ее социокультурного самоопределения и развития. При характеристике феномена духовности следует исходить из ее бытийственности как особого вида онтологической реальности, способа и форм ее существования и проявления. В своей субстанциональной основе и социально-исторической определенности духовность характеризуется как предстояние человека перед Совершенством высшими и предельными состояниями сознания, всеми внутренними силами и устремлениями личности. В своей целостности и взаимосвязи они направляются на постижение и принятие смысложизненных принципов, формирование мироотношенческих позиций, идеалообразующих и ценностно-целевых установок. Именно в таком качестве духовность рассматривается как базисное, определяющее, систематизирующее и направляющее начало всего социально-исторического процесса, образования и воспитания, культуротворения человека.

Духовность, в конечном счете, определяет и опосредует внешнюю, предметно-практическую деятельность, труд и хозяйство, формы и институты социальных отношений, характер социализации на личностном и социально-общностном уровнях. Вне духовности процесс образования, воспитания, в целом социализации, обессмысливается, обездушивается, обезбоживается, становится нейтральным, механическим взаимодействием, тупиком человеческой сущности. Духовность выступает онтологическим законом развития социума и человека. Социальная практика во всех ее формах и видах становится предметно-аксиологическим полем ее проявления, особенно в сфере образования и воспитания личности, подготовки к будущей профессиональной деятельности на конкретном хозяйственно-трудовом поприще служения Богу и ближним.

И.А.Ильин преодолевает гегелевскую панлогическую трактовку Абсолютного духа, объективного духа и субъективного духа. В соответствие со своими идеал-реалистическими представлениями он характеризует и раскрывает «объективную духовную жизнь народа» или «духовное достояние народа». В это понятие Ильин включает не только накопленное духовное содержание культуры, созданной народом (философия, искусство, наука, правосознание и т. д.), но и живые силы, создающие эти богатства, и прежде всего жизнь каждого отдельного человека как возможность своеобразного отражения и выражения духовной высоты; и особенно — личную жизнь национального гения как уже осуществившееся чудесное выражение духовного полета. И.А.Ильин утверждает, что духовное достояние народа есть «постигнутый…народом лик Божества».

Духовный фактор наиболее мощный, неисчерпаемый и только возрастающий по мере его использования ресурс для совершенствования общественных отношений и хозяйственного развития народа. «Духовность может быть и должна быть предметом: ее не следует путать с идеологическими доктринами и теоретическими спекуляциями. Предметность духовности обеспечивается жизнеутверждением и созиданием, а также бережным отношением к лучшим традициям народной культуры…» «Дух есть не только энергия видения, но и энергия действования: он есть концентрация сил не только для восприятия Совершенного, но и для осуществления его. Для этого человеку дается дивный орган, именуемый совестью. По своему строению акт совести есть акт иррациональной духовности, слагающейся из любви к Совершенству и из воли к Совершенству: любовь дает видение и порыв, воля дает энергию и дисциплину выполнения» [8].

Диалектику личностного развития Ильин выводит из отношения человека с Богом. В устремлении к подлинной духовной реальности, в слиянии с Богом, а точнее в процессе воссоздания в себе Бога (в обожении), человек только и способен обрести центр, основу своего неповторимого личного бытия. В единении с духовным предметом человек «приобретает уверенное чувство своей объективной правости в главном… упрочивает в себе чувство собственного духовного достоинства… в его душе возникает живой центр духовных содержаний, как бы алтарь или храм личного духа, от которого и к которому движется вся его жизнь». «Зрелый духовно-предметный опыт властно центрируя человека, превращает его жизнь в самостроительство, а это творчество — в предмето-осуществление» [9].

И в заключении вновь обратимся к определению духа и характеристике духовности. Эти понятия занимают ведущее место в творческом наследии русских мыслителей. Красотой и волей к совершенству, глубиной и широтой захвата отмечено определение духа в его существенных моментах в трудах И.А. Ильина. «Главное в человеке — это дух, его духовное состояние, в котором человек живет главными, благородными силами и устремлениями, обращенными на познание истины, на созерцание и осуществление красоты, на совершение добра, на общение с Богом, — в умозрении, молитве и таинстве, словом на том, что человек признает высшим и безусловным благом». И.А. Ильин описывал и раскрывал дух как-то, что значимо в душе, как потребность священного и как радость верного ранга, как дар молитвы, как силу поющего сердца, как жилище совести, как местонахождение художественного искусства, как источник правосознания, истинного патриотизма и национализма, как главную основу здоровой государственности и великой культуры. Главное для него — проникнуть в философский религиозный, нравственный и художественный смысл тех или иных проблем, чтобы постигнуть их как состояние человеческой души и человеческого духа. «Внутреннее, сокровенное, духовное решает вопрос о достоинстве внешнего, явного, вещественного. Ныне это должно считаться аксиомой всякой культуры и особенно христианской культуры» [10]. В таком понимании феномен духа и все формы социальности предстают по Ильину как концентрированное выражение и проявлении духовности.

Уровень духовности определяется степенью ясности и полноты осознания высших ценностей и следования им в жизнь. Конкретными показателями уровня духовности являются направленность воли к совершенству в непосредственных видах и формах жизнедеятельности человека, степень развития и реализации нравственного и религиозного сознания, наличие национально-исторического самосознания и усвоения отечественной культуры.

Высшие ценности определяют содержание духовности, формируют образ должного совершенства в виде идеала, объективной и первенствующей цели, душевно-смысловой наполненности жизни человек. В духовной сфере конкретный и живой человек приподнимается над повседневной сущностью, исходит из надындивидуальных, а не из узко социальных корпоративных потребностей и интересов, приближаясь к объективно значимым и высшим ценностям — Бог, Родина, Добро, Любовь, Истина, Красота. Дух как воля к совершенству, качеству, мастерству, художеству, щедрости, нравственности и любви есть тот «идеальный ген», который кодирует и направляет поведение как народа в целом, так и отдельного человека. Можно сказать, что духовное не только окрыляет, осмысляет и освещает, но и освящает весь жизненный путь человека.

Проблемы сути, назначения и цели человека, смысложизненные вопросы в отечественной философии, культуре, религии подняты до предельных оснований человеческого бытия. И.А. Ильин дал глубокую характеристику объективной цели человека как высшей жизненной ценности. Он считал, что субъективную цель имеет каждое существо на земле, в том числе и человек. Но нужно иметь в виду и объективную цель в жизни. По отношению к которой все субъективные цели являются лишь подчиненным средством. Это и есть великая и главная цель человека. Осмысливающая всякую жизнь и всякое дело, цель на самом деле прекрасная и священная — не та, ради которой человек гнется и кряхтит, старается и богатеет, унижается и трепещет от страха, но та, ради которой действительно стоит жить на свете, ибо за нее стоит бороться и умереть. Жить предметно, значит связать себя (свое сердце, свою волю, свой разум, свое воображение, свое творчество, свою борьбу) с такой ценностью, которая придает жизни высший, подлинный смысл.

Сущностной характеристикой сознания, духовной деятельности и творческой активности социального субъекта является феномен идеального. Идея, идеал выступают в качестве образца, нормы и всеобщей формы целеполагающей деятельности отдельного человека или какого-то социального субъекта (группы, общности), или общества в целом. По Канту, только человек как представитель рода действует по внутренней целесообразности. Другие предметы и явления имеют свою цель «вне себя». В животном, как и в растении, внутренняя целесообразность осуществляется без сознания и воли, лишь инстинктивно.

Для человека характерно свободное, то есть сознательно совершаемое действие — в согласии с универсальной. Всеобщей целью рода человеческого. Идеал — это и есть представление об итоговом совершенствовании человеческого рода, это образ совершенства и завершенности. И в этом плане человек есть самоцель собственной деятельности в целом общественного развития. И ни в коем случае не есть средство для кого-то или чего-то иного.
Каратеева Наталья Александровна, первый проректор Уральского института бизнеса им. И.А.Ильина, кандидат философских наук

Примечания:

1 — Франк С. Л. Духовные основы общества. Введение в социальную философию. М., 1922. С.12
2 — Франк С. Л. Указ. соч. С. 12.
3 — Трубецкой С. Н. Сочинения. М., 1994. С. 574.
4 — Трубецкой С.Н. Учение о Логосе в его истории: Философско-историческое исследование. М.: ООО Изд-во АСТ; Харьков: «Фолио», 2000. С. 453.
5 — Ильин И.А. Собрание сочинений: Аксиомы религиозного опыта. Том 1. М.: Русская книга, 2002. — С.35−36
6 — Ильин И.А. Путь к очевидности — М.: Республика, 1993. — С.192
7 — Бердяев Н.А. Философия свободы духа. М., 1994. С.361
8 — Ильин И.А. Аксиомы религиозного опыта. М.: 1993. С.58
9 — Там же. С. 75.
10 — Ильин А.И. Основы христианской культуры. Собр. соч. Т.1.М., 1993. С. 301