|
ученица 01.10.2009 13:23
|
# |
|
|
| Будем ждать очередное кураевское разъяснение .
|
|
|
Екатерина Домбровская 01.10.2009 12:54
|
# |
|
|
Да, кто возражает, ПУБЛИЦИСТИКА архиеп. Никона заслуживает уважения, внимания и даже весьма актуальна, особенно, когда архиерей к месту приводит высказывания ДРУГИХ отцов и великих молитвенников Церкви (что Вы уже во второй раз убедительно демонстрируете, не отдавая себе отчет в том, что оказываете медвежью услугу популяризируемому Вами автору). Да. Актуален по теме и подходу и безспорен приведенный отрывок. Но хочется повторить цитированного в данном тексте свт. Иоанна Златоуста, слово которого не только по сектантству палит из "катюш", но и по всей нынешней практике ложномиссионерства: "Пусть отделяется хоть тысячу раз, и пусть пристает к другим; я говорю не о согрешивших только, но хотя бы кто и вовсе был безгрешен,—если хочет отложиться, пусть отложится. Хотя я печалюсь,—спешит прибавить святитель,—и страдаю, огорчаюсь и мучусь внутренне, лишаясь в таком как бы собственного члена, но огорчаюсь не так, чтобы спасение всего этого могло принудить меня сделать что-либо недолжное".
У Златоуста ВСЕ сказано. А в основном тексте – одни сетования и эмоции и констатации печальных фактов, без какой-либо попытки вскрыть корни того катастрофического церковного состояния, которое и привело к краху нашу Империю, а не вши-большевики, расплодившиеся на теле народном. Вам такого богословия достаточно, как пища духа? Тогда сочувствую Вам.
Тексты архиеп. Никона дальше добротной церковной публицистики, как правило, не идут, потому тут и бесконечные компиляции и цитирование действительно духоносных учителей Церкви, которые и решают все дело. Как передавал свт. Николай Сербский высказывание одного крестьянина: "Отчего один скажет – Бог, – и нима ништо. А другой скажет – Бог – и огонь запалися?!"
Так что вы тут хоть весь толстенный том дневников перепишите, огонь не запалится. И нам в наше горькое время они мало чем помогут. И только поэтому я позволяю себе вклиниться в разговор. Ведь соблазнять людей можно по-разному. Иногда даже и по видимости хорошим и добротным. Но просто хорошее и НЕ ВРЕДНОЕ лекарство не заменит умирающему то лекарство, которое ему единственно необходимо.
Ну и что дает нам сей текст? Что, мол, вот уже и тогда это «уже было»? И не сплЫло, потому мы до сих пор не до конца осознали, что же это все-таки было?! Что наша Церковь чуть ли не два века была заражена духом рационализма и разнообразными видами дурномистических, ложных догматически и еретических учений, пришедших через Киев (и прямо-таки сознательно вывезенных в Москву и Питер в лице католических наставников и преподавателей) от больного и уже тогда загнивавшего католицизма. Возьмите в руки учебники, по которым учились русские священники2 века… То, что тем не менее Россия дала столь высокие – недосягаемой высоты! – примеры святости в XIX веке, это не благодаря тому засилью, а вопреки! Достаточно рассмотреть в качестве примера учение о спасении, изложенное почти во всех тогдашних учебниках (да вплоть и до наших дней!) – католическая калька! Отсюда и вышло «нравственное» головное богословие и крестоборчество митрополита Антония Храповицкого и «нравственные теории» архиеп. Никона, которыми они по-своему пытались подвинуть «юридическую теорию». А «подвинуть» и очистить воздух русский церковный могла только истинная молитвенная жизнь Церкви, духовная практика, рождающая ИСТИННОЕ БОГОСЛОВИЕ. Вот они эту практику-то и НЕ ПРИЗНАВАЛИ, потому что сами ее не понимали, а потому и ополчались на нее. Настолько, что можно было в то время и запросто «скушать» и митрополита московского Макария Невского. Разобраться в том времени и в той духовной расстановке сил – очень важно. И не только высоким церковным научно-богословским кругам. В определенном смысле – это дело каждого православного христианина. Иначе вновь будем повторять ошибки. Так что нам туда ОБРАТНО возвращаться не следует. Не надо вытаскивать на свет пронафталиненные одежды, с какими бы добрыми намерениями их во время оно не шили. А вот великие святители и НОСИТЕЛИ ДУХА, – святые отцы и учители Церкви, великие наши молитвенники – и не только наши, но и сербские, греческие, помогут нам непременно. Именно ДУХ и явления ДУХА могут только сегодня противостоять разрушающемуся (и разрушаемому) миру. А не «моралите на стадионах», не подмена ДУХОВНОГО СЛОВА немощным рационалистическим богословием, рожденным, из, быть может, неплохой и светлой намерениями, но не духоносной головы и доброго, но все-таки душевного сердца. Там все вроде бы и честно и праведно, но--- без ОГНЯ.
|
|
|
Роман Т. 01.10.2009 11:29
|
# |
|
|
Вот ещё замечательные слова архиепискона Никона (Рождественского):
НА СТРАЖЕ ГОСПОДНЕЙ
Мы, пастыри, мало читаем писания великих вселенских учителей веры и потому нередко теряем руководящее начало в нашей пастырской деятельности, теряем твердость и мужество и, прикрываясь современными якобы "гуманными" принципами, часто подкладываем, по выражению древнего пророка, мягкую подушку под всякий локоть руки… Особенно часто это стало проявляться в наше дряблое время. Является лжеучитель, пишет и печатает, что ему вздумается, проповедует устно, не только в домашней беседе, но и в публичных собраниях; его дерзость становится с каждым днем все нестерпимее, у него являются последователи, а мы все терпим, все снисходим, сначала будто не замечаем этого; потом как-то робко, будто извиняясь, что его побеспокоили, начинаем через миссионеров вразумлять его, но и при этом не слышится властного слова, сильного не только любовью, но и благоговением к непреложности учения Церкви, слова, крепкого верою в правоту защищаемого нами учения Церкви,—и лжеучитель чувствует эту робость, эту как бы неуверенность, как бы холодное, вернее сказать—тепло-прохладное отношение к святыне истины и не внимает нашим увещаниям, растворяемым гуманными фразами. В нем растет самоуверенность, он уже не боится последствий даже отлучения от Церкви, ибо не чувствует в нашем увещании властного и любящего голоса самой матери Церкви. Холодом, рассудочностью веет от этих официальных увещаний, обращенных к заблуждающимся. Ведь если бы мы искренно любили святую истину, то этого не могло бы быть: мы плакали бы, болели бы душою за того, кто вражьим действием уклонился от нее; он не мог бы не чувствовать, не сознавать, что если мы так горячо относимся к его несчастию, то, стало быть, оно велико, стало быть, следует задуматься: "Да прав ли я?"
Недавно в "Троицком слове" было рассказано, как митрополит Петербургский Гавриил обращал раскольника от заблуждения его: он плакал, горячо молился, воздевая руки к небу, и Господь вразумил упорствующего и смягчил его сердце, и он бросился к стопам святителя и обратился к Православию. Такая ревность о святой истине, такая пламенная любовь к заблудшему, такая горячая о нем молитва творят чудеса. А наша лжегуманная осторожность, наша излишняя деликатность в отношении к лжеучителям только вредят делу. Мы как будто не сознаем своего не только права, но и долга обращать заблудших на путь правый, обличать, запрещать, умолять со всяким долготерпением и учением. Мы забываем, что мы не овцы, а пастыри, что на нас лежит тяжкая ответственность за гибнущие души, что мы обязаны не только "идти в пустыню" за сими гибнущими, но и оберегать других, еще не зараженных от их лжеучения. Да что я говорю—от лжеучения? Наш долг охранять их и от всякой духовной заразы, от всякого порока. Послушаем, что говорит великий вселенский учитель св. Златоуст: "Вот еще достойное посмеяния и служащее к нашему стыду. Если у нас кто-нибудь будет обличен в самых постыдных делах и на него захотят наложить какую-нибудь эпитемию, то все весьма беспокоятся и боятся, как бы, говорят, он не отделился от нас (от Церкви) и не пристал к другим".
Так во времена Златоуста "говорили", такие опасения высказывали верующие. Пастыри Церкви, по-видимому, тогда исполняли свой долг, не смущаясь такими опасениями. А теперь приходится слышать эти опасения от пастырей самих. Теперь есть архиереи, которые намеренно закрывают глаза на то, что в их епархиях творится. Ссылаются на "свободу совести" и допускают явным еретикам распространять открыто лжеучения. На их глазах происходят собрания у таких еретиков, а они все надеются своею снисходительностью привлечь сих еретиков в недра Церкви, позволяют им публичные проповеди, все опасаясь, как бы они не отделились от Церкви… А того, что сии самочинные проповедники уже отделились от Церкви сами собою, своим своеволием, уже только тем, что самочинно выступили на проповедь, не испросив предварительно на то благословения епископа,—как будто не замечают… Все надеются, что они сами вразумятся, сами одумаются и вернутся к послушанию Церкви. Были даже примеры такого снисхождения к самочинным учителям, что архиереи, хорошо зная, что они не послушаются, если им решительно воспретить проповедь, стороною им подсказывали, чтобы те попросили—для порядка-- разрешения на проповедь якобы под наблюдением пастырей. Те так и поступали, и вот проповедь сомнительных лиц в отношении их православия таким порядком "легализировалась" и становилась более авторитетною в глазах верующих. Зараза распространялась уже "на законном основании". И всему причиною эта боязнь: как бы самочинник не отложился, не увлек за собою от Церкви своих постоянных слушателей. На глазах церковной власти образовывалась секта…
Не так рассуждает великий учитель Церкви св. Златоуст. "Пусть отделяется хоть тысячу раз, и пусть пристает к другим; я говорю не о согрешивших только, но хотя бы кто и вовсе был безгрешен,—если хочет отложиться, пусть отложится. Хотя я печалюсь,—спешит прибавить святитель,—и страдаю, огорчаюсь и мучусь внутренно, лишаясь в таком как бы собственного члена, но огорчаюсь не так, чтобы спасение всего этого могло принудить меня сделать что-либо недолжное". Так дорожит святитель Христов благом Церкви. Так строго требует он от членов Церкви послушания ей. Он не хочет покупать кажущейся целости ее ценою излишнего снисхождения к самочинию ее членов, поблажками сему самочинию, и притом—заметьте: это не только в области учения веры, но и в области нравственной жизни членов Церкви.
Что же он сказал бы в отношении погибельных лжеучений тех ересей, которые теперь открыто, печатно проповедуются самочинными, непризванными учителями-писателями—публицистами, ничего не понимающими в вопросах веры и позволяющими себе судить о том, чего не знают? Что он сказал бы о тех невеждах-фанатиках, которые собирают вокруг себя толпы темного люда и проповедуют хлыстовские бредни? Нет сомнения, он, после нескольких, может быть, слезных увещаний, предал бы нераскаянных торжественной анафеме. И это он сделал бы ради блага Церкви, ради сохранения ее целости, ее единства и чистоты, ради ограждения ее от разделений. Как видите, он не дорожит количеством верующих, именующих себя православными. "Мы не повелеваем вашей вере, возлюбленные,—говорит он,—не деспотически приказываем вам это. Мы поставлены для поучения вас словом, а не для начальствования и самовластия над вами: наше дело советовать вам и увещевать. Советник говорит, что ему должно, но не принуждает слушателя, предоставляя ему полную свободу—принять или не принять совет. Он будет виновен только в том, если не скажет того, что ему поручено. Потому-то мы и говорим все это, обо всем этом напоминаем, чтобы вам уже нельзя было сказать в тот (последний) день: никто этого нам не говорил, никто не объяснял, мы этого не знали и вовсе не считали грехом. Итак, я говорю и свидетельствую, что производить разделения в Церкви (самочинничать) не меньшее зло, как и впадать в ереси".
Как эти слова великого иерарха прикладны к нашему времени! Мирская власть дала свободу вероисповедания. Эта свобода никогда, в сущности, и не стеснялась: на Руси не было преследования за то или другое вероисповедание. Напрасно клевещут на Церковь нашу Православную, будто она гнала и преследовала еретиков и отступников; не Церковь, а мирская власть, признавая союз государства с Церковью, находила нужным иногда стеснять еретиков и отступников, и не в видах собственно преследования их за их верования, а лишь в видах пресечения зла, для охранения Церкви от того вреда, какой могли принести Церкви еретики распространением своего учения среди простецов в вере, верных чад Церкви. Теперь свобода исповедания расширена: стало возможно прежде запрещаемое законами так называемое "оказательство" раскола, дозволено раскольникам и сектантам открыто совершать богослужения, делать молитвенные собрания и прочее. Тем зорче должны стоять на страже Церкви мы—ее пастыри, тем внимательнее присматриваться: нет ли среди наших пасомых если не волков в овчих одеждах, то козлищ, притворяющихся кроткими агнцами?
Недавно об одном глубоко мною уважаемом, образованном старце, которого я считал искренним христианином, мне сказали в откровенной беседе: "Да, человек прекрасный, стойкий черносотенец, но он считает буддизм чистой философией, а не идолопоклонством, отстаивает оккультизм, заявляет, что так или иначе нужно стараться узнать будущее, хотя бы даже посредством оккультных знаний, вызывания духов, спиритических сеансов и подобного, причем кощунственно заявляет, что ведь и преподобному Сергию были видения"… Таковы иные, считаемые нами "православными", интеллигенты. Хорошо, что тот, о ком я говорю, не позволяет себе распространять своих "убеждений"; при встрече с ним можно его предостеречь, и может быть, он отречется от своих мнений.
А сколько, говорю, у нас таких, которые щеголяют своими лжеучениями, стараются распространять их и в печати, и в собраниях, и при каждом случае! Много ли мы, пастыри, делаем для обращения таковых от их прямо еретических заблуждений? Не смотрим ли мы на сих, якобы православных (только по паспорту), как говорится, сквозь пальцы? Где же наша пастырская ревность?
Мне скажут: если таких отлучать, то немного останется у нас пасомых. Я повторю на это только слова св. Златоуста: "Пусть отлагаются, если не хотят повиноваться Церкви; хотя я и печалюсь, и страдаю, и мучусь внутренно, лишаясь в каждом таком как бы собственного члена, но огорчаюсь не так, чтобы опасение всего этого могло меня принудить сделать что-либо недолжное"—то есть считать такого человека членом Церкви, когда он уже перестал быть таковым.
Тем паче, еще раз повторяю, тем паче мы должны всемерно заботиться о том, чтоб не допускать таких, считающих себя еще православными, открыто проповедовать в качестве каких-то Богом призванных учителей веры; это уже явная поблажка возникающей ереси и грозит отпадением от Церкви не одного такого проповедника, но и многих верующих душ… Это уже будет, по выражению св. Златоуста, "делом, достойным посмеяния и служащим для нас, пастырей, ко стыду"!..
Архиепископ Никон (Рождественский), "Мои дневники", 1911 г.
|
|
|
Сельскiй бригадиръ 01.10.2009 01:16
|
# |
|
|
По поводу трудов великого святителя ХХ века архиепископа Никона (Рождественского) уместно привести следующую цитату:
«И вся человеческая история, а особенно ее конец, по евангельскому учению, неблагополучны, и великая ошибка — приучать свою мысль к противоположному, создавать теократические иллюзии, теплить себя, как в старинных английских романах, победой добродетели в истории.
Божественная жизнь на земле торжествует свою победу уже начиная с Пятидесятницы, но эта победа сокровенна, ее раскрытие — за пределами истории. И вот для соучастия в этой победе надо в пределах истории создавать мужественных воинов» (С.И.Фудель).
|
|
|
Протоиерей Димитрий Назаров 30.09.2009 23:48
|
# |
|
|
| Да, а Игорь Савин подтвердит нам арийскую чистоту самих мисСИОНеров!
|
|
|
Протоиерей Димитрий Назаров 30.09.2009 23:46
|
# |
|
|
| Нет, это --- настоящий энтомологический прорыв, в стиле Жака Паганеля…
|
|
|
Одиноков 30.09.2009 23:06
|
# |
|
|
"…миСИОНеры…"
Поздравляю, бригадиръ, это настоящий этимологический прорыв!.. :-))
|
|
|
Сельскiй бригадиръ 30.09.2009 22:49
|
# |
|
|
| И правильно сомневаетесь, Ваше Высокопреподобие, ибо происхождение наше не пролетарское, а самое что ни на есть рабоче-крестьянское. Все настоящие миСИОНеры могут это подтвердить.
|
|
|
right 30.09.2009 22:23
|
# |
|
|
?
Ну, да, менталитет – "Менталитет [от лат. mens, mentis — ум и alis — другие] — система своеобразия психической жизни людей, принадлежащих к конкретной культуре, качественная совокупность особенностей восприятия и оценки ими окружающего мира, имеющие надситуативный характер, обусловленные экономическими, политическими, историческими обстоятельствами развития данной конкретной общности и проявляющиеся в своеобычной поведенческой активности." И к какой культуре принадлежит этот тип и что проявляется в его поведенческой деятельности такое, что люди самых разных убеждений ассоциируют его с чекистом – комиссаром? Я думаю, Nikolai Knospe ответил на этот вопрос.
|
|
|
Протоиерей Димитрий Назаров 30.09.2009 21:06
|
# |
|
|
|
|
Страницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 | 89 | 90 | 91 | 92 | 93 | 94 | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 | 100 | 101 | 102 | 103 | 104 | 105 | 106 | 107 | 108 | 109 | 110 | 111 | 112 | 113 | 114 | 115 | 116 | 117 | 118 | 119 | 120 | 121 | 122 | 123 | 124 | 125 | 126 | 127 | 128 | 129 | 130 | 131 | 132 | 133 | 134 | 135 | 136 | 137 | 138 | 139 | 140 | 141 | 142 | 143 | 144 | 145 | 146 | 147 | 148 | 149 | 150 | 151 | 152 | 153 | 154 | 155 | 156 | 157 | 158 | 159 | 160 | 161 | 162 | 163 | 164 | 165 | 166 | 167 | 168 | 169 | 170 | 171 | 172 | 173 | 174 | 175 | 176 | 177 | Следующая >>
|
