 |
| Милосердие.Ru | Елена Наследышева | 01.09.2009 |
История случилась уже 7 лет тому назад, но помнить ее будут еще долго. Всех насельников подворья в тот день увезли — по каким-то причинам милиция решила провести досмотр жителей подозрительного «объекта». Но обошлось — через два дня отпустили.
«Объект» находится в 30 км от Елисавентинской обители Минска, в деревне Лысая Гора. Здесь под опекой монахинь живут и трудятся от 50 до 100 братьев — наркоманов, алкоголиков, бывших заключенных, бомжей. Здесь к ним относятся с доверием, пытаются помочь вырваться из власти порока. Оказавшихся за бортом жизни людей принимают на работу и в монастырские мастерские, и на стройку.
«Приходящего ко Мне не изгоню вон» — вспоминает Евангельскую цитату духовник монастыря прот. Андрей Лемешонок. — Наш монастырь оказывает помощь всем, кто просит о ней. У многих из просящих ничего нет: ни жилья, ни возможности устроиться на работу. У них нет будущего.
Мы даем человеку шанс, даем возможность вырваться из той среды, которая их убивает, и начать трудиться. Пытаемся помочь им жить, и рассказываем о том, что все-таки и в 50, и в 60 лет есть возможность начать жить по-другому и обрести смысл жизни. Самое сильное наше оружие в том, что мы смотрим на этих людей не как на преступников (пускай бывших), а как больных, кому нужно помочь".
Старец Николай Гурьянов сказал как-то о. Андрею: «Молитвами этих людей вы спасетесь».
Елисаветинский монастырь стоит рядом с Республиканской клинической психиатрической больницей, которую с 1994 года опекали члены сестричества во имя преподобномученицы Елисаветы. Благодаря им на территории психиатрической клиники появился храм, а 22 августа 1999 года митрополит Минский и Слуцкий Филарет постриг в иночество трех сестер милосердия, пожелавших всецело посвятить себя служению Богу — так и появилась обитель.
Когда храмы и корпуса монастыря еще только начинали строиться, стали приходить люди (в том числе пациенты наркологических отделений РКПБ) и предлагать свою помощь. Были среди них мастера в области различных ремесел. Только вот, кто заядлого алкоголика возьмет на работу, хоть бы профессионалам или студентам Академии искусств (были такие)? А отец Андрей и сестры никому из желающих потрудиться не стали отказывать.
Люди продолжают приходить и сейчас. В итоге при монастыре 25 мастерских — иконописная, мозаичная, витражная, столярная, скульптурная, позолотная, цветных металлов, эмальерная, ювелирная, швейная и др.
Игорь — бригадир в скульптурной мастерской. Под его началом более 20 человек, больше половины из которых сидели. Сам Игорь тоже из бывших заключенных. Еще будучи в колонии, стал принимать участие в работах по обустройству молитвенной комнаты. Этот труд и горькие размышления над своей жизнью затеплили огонек веры. Колонию посещал один из священников Свято-Елисаветинского монастыря. Благодаря его ходатайству Игоря досрочно освободили, с условием, что будет жить и работать при монастыре.
— «В монастыре я еще больше уверился в силе Божией — вспоминает Игорь. — Вот тебе дают работу, о которой ты не имеешь никакого представления (к примеру, никогда в руках „болгарку“ не держал), и нужно сделать фигуру из мрамора, у которой столько граней! У мастера нет времени, ему нужно уезжать, и он говорит тебе: „Попробуй вот так, если будет получаться, бери и с Божьей помощью делай“. И ты остаешься один… И я убедился, что если сначала помолиться, благословение взять и приступать к делу с твердой верой — Господь поможет. По благословению и Божьей воле просто чудеса совершаются! Другое дело, что потом от гордости трудно удержаться…
Вот в нашей мастерской. Если человек хочет и просит: „научите“, то и получается у него. Но порой человек искренне старается, благоговейно ко всему относится, работает самоотверженно и вдруг… срывается, начинает пить. Уходит с работы. Не без этого.
Но страшно не брать таких — ненадежных. А вдруг это у него последний шанс? Я сам через это прошел, поэтому с пониманием отношусь. Наверное, каждому Господь свое время дает. Ведь и у меня был период, когда говорить со мной о Боге было бесполезно. Думаю, что нет безнадежных людей, есть только безнадежные на данный момент».
В 2000 году один колхоз пожертвовал монастырю землю. Ее не пахали 10 лет — глина да камни. Там же — полуразрушенный коровник. Его за лето оборудовали под жилье. Бригада подопечных, которых направили туда жить и работать, была вначале небольшая — человек пять — и не только бездомные, бывшие заключенные и воспитанники детдомов: были и есть среди них люди с хорошим образованием, имевшие и достаток, и хорошую профессию, и семью…
Уклад жизни этой разношерстной общины сложился не сразу. Методы работы искали на ощупь, путем проб и ошибок, но с молитвой, надеясь, что Господь управит, вразумит и все расставит по местам. Поначалу «ревнители православия» с уголовным прошлым взялись навести на подворье порядок по законам силы. Получилось — их слушались и боялись. Но от этого пути очень скоро отказались. — «Это уже не монастырское подворье стало, а своего рода колония. А хотелось дать человеку свободу и доверять ему» — говорит отец Андрей.
Тогда по благословению духовника братьев стали опекать монашествующие сестры. Одна-две монахини постоянно жили на втором этаже бывшего коровника. Так, монахини Анфиса и Евпраксия пробыли там каждая почти по три года, мать Тамара — все пять.
Работа на стройке, утренние и вечерние молитвы, исповедь. Важнейшим условием пребывания на подворье было воздержание от алкоголя и наркотиков. Но в первое время духовная «терапия» мало помогала: если срывался и начинал пить один из подопечных, то очень скоро пила большая часть насельников подворья. Плюс наркотики — в окрестностях Лысой Горы срезали все маки. Естественно, нарушителей с треском выгоняли вон. Но так поступали не со всеми… - «Конечно, бывают срывы, все бывает — объясняет отец Андрей. — Нельзя ожидать, чтобы люди, которые спились или всю жизнь просидели за решеткой, резко исправились и начали работать творчески. Они будут падать, будут срываться.
Самое страшное, болезненное, когда у тебя вырабатывается подозрительность и недоверие к тем, кто обманывает снова и снова. Но разве не так же мы приходим на покаяние, а потом снова и снова срываемся? И Господь нас прощает. И мы должны так поступать.
Вот Федор. Он с 14-ти лет сидел в тюрьмах. Был у нас, сорвался, украл деньги и ушел. Его простили, взяли второй раз… Опять сорвался. Теперь ему дадут лет десять. Но недавно он прислал очень хорошее письмо. Ничего не просит, а благодарит Бога и надеется, что выйдет на свободу и будет работать. Многие из тех, кто уходят, попадают в тюрьмы. Но они пишут нам благодарные письма и надеются, что у них есть куда придти после освобождения. И у нас есть надежда. Мы этим живем… И вообще, я уверен, что не мы выбираем человека, которого возьмем на работу, а Бог приводит к нам его».
26 октября 2002 отец Андрей совершил на подворье первую Литургию. — «С литургией стало легче — внутренне ощущалось, что это как-то касается людей. Хотя они совсем не понимали службу» — вспоминает монахиня Тамара. В том же году, как раз после памятного «захвата» подворья ОМОНом, отец Андрей дал братьям новое послушание — круглосуточно читать Псалтирь. Конечно, они эту книгу и в глаза-то никогда не видели. Но с тех пор каждый из них один час в сутки, пускай, сбиваясь и путая ударения, но читает псалмы, начиная с первого и главного для них: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых». И вот с этого времени, вспоминают монахини, у людей в душе пошли трещинки — скорлупа начала трескаться и душа оживать.
— «Послушание братьев, наверное, всегда будет загадкой, чудом и для меня, и для других сестер — говорит монахиня Тамара. — На подворье могло произойти что угодно — и убийства, и поджоги, и стычки между насельниками — но ничего подобного не было. Здесь чувствуется явное действие Бога, Который верит им, и нас заставляет верить».
— «Милиция тоже нам говорила об опасности — добавляет о.Андрей. — Но что удивительно: если они нарушили правила подворья, например, выпили, то, краснеют как школьники, прячутся. А ведь в другом месте они вели бы себя иначе».
С момента, когда подле Лысой Горы начато строительство монастырского подворья, прошло девять лет. Построена церковь в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Почти закончено общежитие на 75 мест со всеми удобствами. Монастырь обеспечивает своих подопечных одеждой, питанием, лекарствами. Братья работают на стройке, в коровнике, ухаживают за овцами, свиньями, козами, домашней птицей; помогают в питомнике среднеазиатских овчарок; выращивают овощи и фрукты. «Очень редкие люди вообще ничего не могут делать — говорит мон.Тамара. — Если им найти работу по душе, они ее выполняют. Так было с братом, который 20 лет просидел в тюрьме и никогда не думал, что любит животных». Хотя много и тех, кто не скрывает своего стремления просто перезимовать в теплом местечке, да на дармовом хлебе. Всем работникам мы платим за труды какую-то копеечку, хотя и есть всегда опасение, что они потратят ее не на то, что надо. Раз неделю — Литургия, Таинства исповеди и Причастия, общее собрание и общение с духовником. А в конце каждого трудового дня, в любую погоду, насельники проходят крестным ходом вокруг подворья и после просят друг у друга прощения, как в Прощеное воскресенье…
— «Мне самому интересно, что Бог сделает здесь — улыбается о.Андрей. — То, что эти люди приходят ко Христу и побеждают свое отчаяние и неверие — чудо. И мы благодарим Бога, что являемся свидетелями этого чуда и участниками».
В прошлом году московская студия «Фишка-фильм» сняла цикл фильмов «Подворье», а видеостудия Свято-Елисаветинского монастыря выпустила фильм «Братия». Эта документальная картина о жителях вагона, стоящего у ограды Свято-Елисаветинского монастыря. Он стал домом для людей с такими же «диагнозами», как и у насельников подворья.
В монологах «отрицательных героев», записанных авторами фильмов, сквозит боль измученной души, которую, как выразился Борис, один из них, «страсти рвут на части». Но за несколько дней, проведенных рядом с жителями подворья и вагончика, ни камера, ни глаз корреспондента не в состоянии уловить и зафиксировать все подробности ежедневной битвы с грехом. Есть то сокровенное, что всегда остается за кадром…
Монахиня Тамара: «Когда человек приходит к нам, может, у него уже что-то сломалось внутри, он что-то понял. Это всегда тайна. Но в любом случае, наше отношение к нему даст ему возможность или катиться дальше по наклонной, или все-таки остановиться».
Отец Андрей: «Мне важно, чтобы начался диалог, а не разговор по принципу: „Я тебя научу, как жить“. Нет, диалог должен быть на равных, я не должен думать, что у меня есть какое-то преимущество. Разве я лучше их? Вот, к примеру, если бы у меня не было родителей, если бы я попал в интернат и с 14-ти лет мыкался по тюрьмам… Не знаю, что было бы со мной! Очень трудно судить этих людей — суд только у Бога. Наша задача помочь им».
Монахиня Анфиса: «Среди братьев есть очень красивые люди. У них есть греховная сторона, и этот грех порой нет сил терпеть! А есть, действительно, красота, которая сохраняется, несмотря ни на что».
Монахиня Евпраксия: «Был у нас на подворье Александр, лет сорока. Однажды он сказал мне: „Я сейчас учусь доверять Богу“. В тот день он причастился. Тогда же и помылся — банный день был. А назавтра умер… скоропостижно, от сердечного приступа.
Другой брат, который начал с того, что убил свою жену, а потом еще за другие преступления сидел лет 20, однажды принес букет цветов и сказал мне: „Я тоже хочу быть хорошим“. Он долго жил на подворье, потом ушел… Не знаю, что с ним стало».
Отец Андрей: «Но покаяния настоящего нет! Те, кто десятилетия отсидел в тюрьме, на Исповеди каются только в том, что курят, ругаются матом… Кто из них осознал, что огромный кусок жизни испорчен, растрачен? Очень постепенно меняется человек».
«Сила есть, воля есть, а силы воли нету», — этой простой и емкой фразой выразил свое состояние брат Виталий, алкоголик со стажем, а прежде успешный предприниматель, образованный человек.
Отец Андрей: «Бог любит этих людей и приводит их к нам. Мы же должны дать им возможность прикоснуться к красоте. Минута, день или неделя могут стать для них спасительными в плане вечности. Раньше они покупали водку и пили — и в этом была вся радость их жизни. А теперь у них есть с чем сравнить».
— «Любовь разная бывает, — рассуждает отец Андрей. — По любви можно человеку потакать во всем, все время гладить по головке, чмокать в лобик. Но любовь может и подзатыльник дать и сказать: бери лопату и копай!» Каждой сестре, несущей послушание на подворье, в вагончике или в мастерских, приходится нащупывать свой собственный путь к этой все-могущей добродетели — любви, которая «долготерпит, милосердствует, не раздражается».
— «Если узнаешь, что человек совершил что-то плохое, первая реакция — негативная — говорит мон. Тамара. — И очень долго с ним на презрительной ноте разговариваешь… Я нашла для себя такую лазейку. У меня отец сильно пил, и на людей его возраста я пытаюсь смотреть как на отца. Их беду стараюсь воспринимать как беду своего отца. И это дает мне силы…».
— «Ценность слов „доверие“, „любовь“, „милосердие“ в монастыре переживаешь совсем по-другому — делится мон. Анфиса. — Тут их глубина открывается по-настоящему, потому что монастырь дает возможность проживать соборность. В мире развивается индивидуализм, а в монастыре — соборность, общинность. Здесь все поддерживают друг друга и корабль плывет. И на этот корабль можно подбирать кого-то еще».
Елена НАСЛЕДЫШЕВА, Минск
