 |
| Русская линия | Татьяна Клименко, Татьяна Дмитриева | 31.08.2009 |
Прямо противоположной позиции придерживаются последователи движения «Европейский города против наркотиков (ECAD)» (Осло, Стокгольм, Хельсинки и другие города), которые высказывают радикальные взгляды по ужесточению политики контроля за оборотом наркотических средств с применением репрессивных мер в отношении и потребителей наркотиков и лиц, занимающихся их производством и торговлей [13, 14].
В Российской Федерации последние годы также наблюдается консолидация сил, ратующих за легализацию наркотиков и либерализацию позиции государства и общества в отношении контроля за наркооборотом. При этом высказываются традиционные аргументы по поводу защиты элементарных демократических предпосылок правового государства и защиты прав наркопотребителей. Утверждается, что силовые меры в отношении наркооборота и всех его участников неэффективны и не могут остановить наркопотребление, поскольку стимулируют развитие черного рынка наркотиков и еще более криминализируют и десоциализируют наркопотребителей [19, 20].
Злоупотребление человеком наркотическими средствами и психотропными веществами исчисляется тысячелетием. В зависимости от конкретных исторических условий, уровня наркопотребления в населении и масштабности связанных с этим негативных медицинских и социальных последствий, государства придерживались различных стратегий социального контроля за оборотом наркотиков и предпринимали различные меры по противодействию их незаконному обороту.
Противодействие распространению злоупотребления наркотиками традиционно осуществляется по следующим основным направлениям: 1) борьба с нелегальным рынком наркотиков и уменьшение наркопреступности; 2) контроль за легальным оборотом наркотиков; 3) профилактическая работа с группами риска и населением в целом (первичная и вторичная профилактика); 4) лечение лиц с зависимостью от наркотиков (третичная профилактика).
Конкретная деятельность в рамках каждого из этих направлений осуществляется в соответствии с государственной наркополитикой. Наркополитика — это стратегия государства, влияющая на уровень потребления наркотиков в обществе с целью сокращения числа наркопотребителей и уменьшения наркопреступности. По сути это — конфликт между социальными группами, в котором зоной разногласий является право устанавливать законы, регламентирующие оборот наркотиков в стране. Участниками этого конфликта являются правительство, заинтересованные министерства и ведомства, общественные организации и политические партии, а также наркомафия и наркопотребители. Поскольку интересы государства, общества и конкретных граждан часто расходятся или даже являются абсолютно противоположными [8, 17], государственная стратегия по противодействию распространению злоупотребления наркотиками может исходить из интересов государства, общества или из интересов конкретных граждан. Цена решения данного вопроса настолько велика, что его смело можно отнести к блоку проблем, связанных с национальной безопасностью страны [1]. История противодействия наркотизму знает несколько основных стратегий (моделей) социального контроля за наркоситуацией: 1) репрессивная или запретительная; 2) либеральная или незапретительно-поощрительная; 3) рестриктивная или сбалансированная запретительно-ограничительная.
Целью репрессивной стратегии антинаркотической политики является формирование активной гражданской позиции неприятия наркотиков и наркобизнеса для максимально полного искоренения этого негативного социального явления. В соответствии с этим идеология репрессивной стратегии заключается в следующем:
— употребление наркотиков неизменно приводит к негативным медицинским и социальным последствиям как для самого наркопотребителя, так и для общества в целом, поэтому должно быть законодательно запрещено;
— необходимы жесткие меры социального контроля за оборотом наркотиков.
Обычно на государственном уровне жесткие репрессивные меры по контролю за наркоситуацией принимались в случаях, когда потребление наркотиков принимало для страны социально значимые масштабы и выходило из-под контроля соответствующих государственных служб. Так, в Японии после окончания Второй мировой войны наблюдалась эпидемия амфетаминовой наркомании. Она возникла в результате утечки запасов амфетамина с японских военных складов. Эпидемия достигла кульминации в 1954 г., когда по расчетам специалистов около 2 миллионов из 100 миллионов жителей Японии злоупотребляли таблетками амфетамина и метамфетамина и еще более полумиллиона человек вводили себе амфетамин внутривенно. Это вынудило правительство страны предпринять ряд жестких мер, направленных на сокращение наркотизации населения. В 1954 г. было введено наказание от 3-х до 6 месяцев лишения свободы за хранение наркотиков для личного потребления, от года до 3-х лет — за продажу наркотиков, и до 5 лет — за их нелегальное производство наркотиков. Одновременно было введено принудительное лечение наркозависимых. В результате этих мер в Японии произошло снижение численности потребителей амфетаминов с 550 тысяч в 1954 г. до 32 тысяч в 1956 г. и до 271 человек в 1959 г. По расчетам японских специалистов, предпринятые меры коснулись лишь 5−15% от всех наркопотребителей, остальные прекратили злоупотребление амфетаминами вследствие опасения перед неотвратимостью наказания за незаконное употребление наркотиков [13, 14, 27].
Аналогичную модель антинаркотической политики применили и в Китае, где к началу 1950-х годов насчитывалось 20 миллионов активных потребителей опия, что составляло 5% населения страны и 27% взрослого мужского населения. Этот ошеломляющий уровень массовой зависимости был самым высоким в мировой истории [28, 32, 33, 34]. После образования Китайской Народной Республики в период с 1951 по 1953 годы был предпринят целый ряд репрессивных мер, в соответствии с которыми те, кто выращивал, производил или продавал опиум, подвергались наказанию в виде принудительного труда, казни, принудительного «лечения» потребителей опиума (заключавшегося в значительной степени в принудительном отказе) при одновременном жестком контроле за выращиванием, производством и использованием лекарственного опиума для медицинских и научных целей. После предпринятых жестких мер удалось значительно снизить число наркопотребителей и прекратить почти трехсотлетнюю эпидемию употребления опия в стране. В итоге силовые методы воздействия коснулись только 10% наркопотребителей, которые были направлены на работу в исправительные лагеря сроком до двух лет, а при отсутствии эффекта — на исправительные работы на несколько лет в особые лагеря. Остальные наркопотребители прекратили употребление наркотиков из-за мощного социального давления [28, 33, 34].
Соединенные Штаты Америки, пережив длительный период начавшейся в 1912 г. в Нью-Йорке эпидемии шприцевой героиновой наркомании, поражавшей в первую очередь молодых людей с асоциальным образом жизни, были вынуждены ужесточить систему контроля за наркотиками. В 1914 г. был принят «The Harrison Act» [35, 37], согласно которому свободно продававшийся до этого героин стал отпускаться только по рецепту врача, за любое нелегальное обращение с наркотиками грозило тюремное заключение, за медицинским использованием наркотиков был установлен жесткий контроль. Открытые за несколько лет до этого по всей стране наркодиспансеры, где наркозависимым выдавался героин либо выписывался на него рецепт, по решению правительства стали закрываться. Последний такой наркодиспансер был закрыт по решению правительства в 1923 г. В результате предпринятых исключительно силовых методов воздействия без каких-либо масштабных реабилитационных мероприятий эпидемия наркомании была ликвидирована и в период с 1923 по 1939 г. г. произошло снижение уровня наркопотребителей в 10 раз (на 90%). В последующие годы в большинстве штатов Америки действовали жесткие репрессивные меры в отношении наркопотребителей и наркоторговцев [2, 4, 7, 9, 10, 11, 15].
Аналогичным образом в 20-е годы ХХ столетия удалось остановить масштабную кокаиновую эпидемию в Германии [29, 31].
В настоящее время основными идеологами применения репрессивного подхода за контролем над оборотом наркотиков является общественная организация «Европейские города против наркотиков».
Либеральная антинаркотическая политика опирается на права и свободы человека и исходит из того, что каждый человек вправе потреблять любые доступные опьяняющие средства, но за последствия этого употребления отвечает только он сам. В основе либеральной антинаркотической политики лежат следующие принципы:
злоупотребляющий наркотиками является жертвой, поэтому не может быть наказан или порицаем;
злоупотребление наркотиками является самодеструктивным поведением, поэтому касается только самого больного;
наркотики менее опасны, чем вред, наносимый репрессивной политикой;
необходимо обеспечить доступность к чистым наркотикам для устранения вредных последствий злоупотребления содержащими различные примеси уличными наркотиками;
уровень общей преступности снизится при снижении цен на наркотики;
злоупотребление наркотиками уменьшиться, если будет принято обществом как нормальное социальное явление.
Одним из основателей современной либеральной антинаркотической политики и наиболее известным и признанным в международном масштабе современным идеологом либерализма по отношению к наркотикам является американский социолог Альфред Р. Линдесмит (1905−1991). Он считал контроль за наркотиками гораздо более серьезной проблемой по сравнению с самими наркотиками. Критикуя американскую политику по борьбе с наркотиками в 1950-е годы, А. Линдесмит утверждал, что строгий контроль за наркотиками в США вынуждал наркозависимых обращаться к услугам так называемого «черного» (нелегального) рынка и как следствие этого преступать закон и торговать наркотиками [19, 36].
Идеи либерализма при формировании государственной формы контроля за оборотом наркотиков обычно появлялись в странах с относительно благополучной наркоситуацией. В период до 1914 года в США злоупотребление наркотиками не имело социальной значимости и ограничивалось небольшими группами лиц асоциального поведения и богемными салонами. Основным одурманивающим веществом для американцев в тот период был алкоголь. Именно тогда правительство США могло позволить себе поддержать либеральные подходы в отношении наркотиков. Героин, морфин и кокаин продавались в аптеках без рецепта и по доступной цене. В открытых по всей стране наркодиспансерах наркозависимым выдавали необходимую им дозу героина или выписывали соответствующий рецепт. Однако, когда в 1912 г. в США началась эпидемии героиновой наркомании, государственные службы страны были вынуждено перейти к продвижению репрессивных мер в отношении незаконного наркооборота, которые реализовались почти в течение 50 последующих лет. В середине 1960-х годов в результате разрекламированных либеральных взглядов А. Линдесмита репрессивная американская политика в отношении контроля за наркотиками оказалась в состоянии кризиса. Американские суды стали гораздо мягче относиться к наркоправонарушителям. И уже через несколько лет после этого к концу 1960-х годов в США наблюдалось увеличение числа опийных наркоманов более чем в 10 раз [4, 7, 9, 10, 11].
В Великобритании в первой половине ХХ века проблема наркоманий также не была актуальна. Отмечались лишь локальные случаи наркопотребления, не выходящие за рамки богемных и асоциальных кругов. Поскольку проблема высокого уровня наркотизации населения в тот период не достигала масштабов эпидемии, идеи либерализма оказались весьма тождественными тогдашнему общественному мнению. В такой достаточно благоприятной наркоситуации правительство тори в 1926 г. приняло «Rollestone Act», по которому разрешалось беспрепятственно приобретать в аптеках, правда по рецепту врача, но по достаточно низким ценам наркотические средства, включая героин и кокаин. «Роллестоунский акт» с его либеральными установками оставался основным документов в регулировании наркооборота Великобритании вплоть до 1946 года, когда волна героиновой наркомании не докатилась до берегов страны. Считается, что немаловажное значение в пересечении героиновой наркоманией Атлантического океана имела распропагандированная А. Линдесмитом на американском континенте разрешительная «британская система». Это побудило канадских наркоманов перебраться в Англию, что и положило начало британской героиновой эпидемии. Британская ветвь героиновой эпидемии нарастала стремительно, почти в геометрической прогрессии. В течение последующего десятилетия с 1946 по 1968 г. количество героиновых наркоманов удваивалось каждые 16 месяцев. Это послужило поводом для отмены в 1968 г. разрешительной «британской системы» [3, 5, 6. 18, 23, 25].
Аналогичные последствия в результате применения либеральных подходов к наркополитике отмечались и в других странах.
В Швеции на фоне подъема ультралиберальной волны в 1965—1967 годы хранение наркотиков и их употребление стало трактоваться не как «преступление», а как «проступок». Ограниченному кругу врачей было разрешено назначать наркотические препараты (опиаты и психостимуляторы для самостоятельных инъекций) в качестве «поддерживающей терапии». Одновременно были закрыты муниципальные органы по поддержанию трезвости, алкоголизм и наркомания были объявлены заболеваниями, дающими право человеку на больничный лист, а со временем — на преждевременное получение пенсии в полном объеме. Было введено понятие «допустимых» доз наркотиков, которые выводились за пределы законного регулирования. В 1965 г. вне любой ответственности было ношение с собой 1−2 граммов гашиша, нескольких пакетиков амфетамина с дозами до 0,2 грамма. В последующие годы допустимая граница наркотиков отодвигалась в сторону увеличения разрешенных доз до 5, 10, 15, а с 1979 г. — до 25 граммов гашиша и 50 пакетиков с психостимуляторами [30].
Такой же подход был использован в Российской Федерации, когда было принято в 2004 г. Постановление правительства № 231 «Об утверждении размеров средних разовых доз наркотических средств».
Либеральные подходы к регулированию наркооборота привели и в Швеции и в России к тому, что уличная торговля наркотиками фактически была легализована, поскольку большая часть торговцев носила при себе только «допустимые дозы». В результате таких либеральных законодательных инноваций уже в течение первого года после их действия в Швеции наблюдалось удвоение числа наркозависимых с акселерациeй тяжелых последствий алкоголизма и наркоманий в обществе [24, 36]. В Российской Федерации только в одном Екатеринбурге за первые два месяца действия Постановления смертность от наркотиков увеличилась в 18 раз [26].
В настоящее время либеральная антинаркотическая политика проводится в Нидерландах, Швейцарии, Австралии и ряде штатов США.
В Российской Федерации последние 15 лет в результате отсутствия утвержденной государством антинаркотической концепции на уровне различных ведомств проводилась либеральная антинаркотическая политика.
Антинаркотический либерализм в России впервые был прописан 25.10.1990 г., когда Комитет Конституционного надзора соотнес потребление наркотиков с правами человека, который «ни перед кем не обязан отвечать за свое здоровье». Тогда же из Уголовного Кодекса Российской Федерации (УК РФ) была исключена статья об уголовной ответственности за употребление наркотиков. В 1991 г. были закрыты лечебно-трудовые профилактории (ЛТП), где осуществлялось принудительное лечение больных алкоголизмом и наркоманией, которые нарушили социальные и административные нормы общежития. В 1997 г. алкогольное и наркотическое опьянение во вступившем в силу новом УК РФ оказались исключенными из перечня отягчающих вину обстоятельств. В 2003 г. специальным Федеральным Законом было отменено принудительное лечение осужденных от наркомании. В 2004 г., как уже упоминалось выше, было принято Постановление правительства № 231 «Об утверждении размеров средних разовых доз наркотических средств», в соответствии с которым были увеличены размеры средних разовых доз наркотических средств. После этого, по данным некоторых авторов, смертность от наркотиков возросла в 2 раза (в 2006 г. после многочисленных протестов общественности Постановление № 231 утратило силу). Все эти годы в России наркотики оставались легкодоступными для населения. Через средства массовой информации и через рекламу населению прививалось толерантное отношение к наркотикам и их потребителям. В образовательных учреждениях под видом профилактических программ продолжают внедряться программы скрытой пропаганды наркотиков и связанной с ними субкультуры. Все это в совокупности привело к формированию определенной молодежной культуры с высоким уровнем толерантности к наркотикам и их потребителям. Результатом такого либерального подхода к проблеме наркотизма является наличие в стране, по данным Председателя Государственного антинаркотического комитета (ГАК), директора Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН России) В.П.Иванова, около 2,5 миллионов наркопотребителей [16].
После того, как в результате широко разрекламированной линдесмитовской либеральной антинаркотической политики в США, Великобритании и Швеции наблюдалось значительное увеличение роста наркотизации, во многих странах произошел поворот к более радикальным мерам социального контроля за наркотиками с продвижением рестриктивной или запретительно-ограничительной антинаркотической политики. Она представляется наиболее сбалансированной и опирается на следующие принципы:
злоупотребляющие наркотиками лица представляют социальную опасность и ним должны применяться соразмерные меры административного и уголовного принуждения;
применение к наркозависимым только административных мер недостаточно, поэтому должна быть обеспечена высокая доступность всех видов медико-социальной помощи проблемным лицам.
Последние годы именно рестриктивная антинаркотическая политика стала проводиться в большинстве стран мира, в том числе в большинстве стран Западной Европы и в Соединенных Штатах Америки. Это связано с тем, что практически все государства на данный момент присоединились к «Единой конвенции о наркотических средствах» 1961 года, которая регулирует оборот опиатов, кокаина и каннабиноидов. Многие страны мира присоединились также к «Международной конвенции о психотропных веществах» 1971 года, которая касается оборота психостимуляторов и некоторых видов психотропных средств. Принятые международные конвенции по обороту наркотических и психотропных средств отражают продолжительный опыт многих стран мира в их более или менее успешных попытках контроля за наркоситуацией. Современная запретительно-органичительная система контроля за оборотом наркотиков наряду с внедрением программ «снижения вреда» от приема наркотиков, в том числе организация заместительной терапии (ЗТ) и открытие инъекционных комнат, предусматривает принудительное или альтернативное лечение лиц. страдающих наркотической зависимостью, строгие меры административного и уголовного преследования в отношении наркоправонарушителей. К примеру, за наркоторговлю в крупных размерах итальянской уголовное законодательство предусматривает наказание до 23 лет лишения свободы (с 1988 г.), в Великобритании за аналогичное правонарушение — от 14 лет до пожизненного заключения, в США — не менее 20 лет лишения свободы (ужесточили с 1986 г.). Для сравнения в Российской Федерации «незаконное приобретение или хранение в целях сбыта, изготовление, переработка, перевозка, пересылка, либо сбыт наркотических средств или психотропных веществ — наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с конфискацией имущества или без таковой» (ч. 2 ст. 228 УК РФ).
Анализ уголовного права США (как федерального, так и по отдельным штатам) показывает, что, традиционно позиционируя себя как наиболее гуманную и правозащитную страну, США имеют гораздо более жесткое по сравнению с российским антинаркотическое законодательство. Там уже более 30 лет функционируют наркосуды, организовано недобровольное (альтернативное) лечение от наркомании правонарушителей, действует практически по всем штатам обязательное периодическое тестирование учащихся на факт употребления ими наркотиков, законодательно установлен повсеместный запрет на курение в общественных местах с применением экономических санкций в отношении курильщиков. Сравнительный анализ уголовного законодательства показывает, что по сравнению с УК РФ в американском уголовном праве предусматриваются более серьезные наказания за аналогичные уголовные и административные правонарушения, там предусмотрены более жесткие требования к признанию правонарушителя невменяемым [22]. В законодательстве 2/3 штатов сохранена в качестве уголовного наказания смертная казнь. В соответствии с американским законодательством при совершении лицом нескольких правонарушений, предусмотренное по каждому из них уголовное наказание суммируется. В Российской Федерации в аналогичной ситуации используется принцип поглощения меньших наказаний большим.
Наиболее органичной представляется антинаркотическая рестриктивная политика Швеции. Шведская модель контроля наркотиков, реализуемая в стране с 1978 г., подразумевает высокую доступность социальной и медицинской помощи проблемным лицам при одновременном ужесточении наказания за употребление наркотиков и принудительное лечение лиц, страдающих наркотической зависимостью. С 1980 г. была введена новая практика: освобождение от уголовного преследования для каждого наркопотребителя может быть применено только один раз и только при хранении одной дозы наркотика, затем должны наступать определенные юридические и социальные последствия. Эффективность такого подхода самая высокая при сравнении с другими странами мира. Полицейская наступательная операция 1969 г. впервые в Швеции привела к снижению распространения наркомании. На сегодняшний день на фоне общеевропейской и общемировой тенденции роста всех показателей наркотизма в Швеции в течение последних 5 лет наблюдается снижение уровня потребления наркотиков, который на сегодняшний день является самым низким в Европе.
Помимо напряженности наркоситуации на форму антинаркотической политики в конкретной стране и в конкретных исторических условиях влиял также и собственный опыт страны по злоупотреблению наркотиками. Страны, не имеющие значительного опыта по злоупотреблению наркотиками населением, обычно бывают более терпимыми и к факту самого наркопотребления и к связанным с этим явлением медицинским и социальным последствиям.
Амфетамин, появившийся в 1935 году в клинической практике Соединенных Штатов в качестве лекарства от простуды, вскоре стал широко использоваться в Швеции при лечении лиц с алкогольной зависимостью. Когда большинство зависимых от алкоголя прекратили потребление алкоголем и стали злоупотреблять амфетамином, профессор Каролинского университета Леонард Гольберг добился в 1958 г. отнесения амфетамина к разряду наркотиков. Швеция тогда оказалась первой страной в мире, которая ввела такую меру контроля над амфетамином.
Аналогичная ситуация сложилась и в отношении каннанбиноидов. Государства Западной Европы и американского континента, имеющие сравнительно краткосрочный опыт злоупотребления населением препаратов конопли (каннабиноидов), более терпимы к этому явлению, в то время как страны Арабского мира, имеющие значительно более продолжительный опыт, придерживаются гораздо более рестриктивной политики в вопросах регулирования оборота конопли на их территориях. Правительство Египта, на территории которого каннабиноиды потребляли столетиями, в 1924 г. предложило установить международный контроль за их распространением и в 1925 г., преодолев непонимание и несогласие правительства других стран, не имеющих такого опыта, добилось в решении этого вопроса успеха.
Анализ динамики наркопотребления в мире показывает, что в результате применения рестриктивных подходов к регулированию оборота наркотиков и психотропных веществ, в странах Западной Европы и Северной Америки последние годы наблюдается стабилизация всех показателей, отражающих потребление опиатов, кокаина и амфетаминов [39]. В отличие от других наркотиков, уровень потребления каннабиноидов практически по всем регионам мира растет в геометрической прогрессии [12, 39]. Это может быть связано с тем, что большинство стран мира именно в отношении каннабиноидов придерживаются чрезвычайно либеральных подходов. В США в штате Оригон в 1973 г. перестали считать уголовно наказуемым деянием хранение марихуаны. Уже в течение первого года после этого число наркопотребителей увеличилось на 6%, причем среди лиц молодого возраста это увеличение составило 12%. В штате Аляска в 1987 г. было легализовано ношения с собой 85 г марихуаны. Уже через год 72% учащихся употребляли каннабис. В Баварии в 1995 г. допустимая доза гашиша была увеличена с 5 грамм до 7,5 грамм активного вещества тетрагидроканнабинола (ТГК). На практике это означало, что обладание около 100 грамм гашиша с высоким содержанием ТГК или 250 грамм с низким содержанием ТГК не преследуется по закону [38]. В Дании, где в настоящее время разрешено иметь при себе до 10 граммов гашиша, и в Голландии, где при себе можно иметь до 5 грамм гашиша, самый высокий уровень преступности в Западной Европе.
Голландия, применяя достаточно серьезные карательные санкции в отношении производителей «экстази» и амфетаминов, проводит одну из самых либеральных политик в отношении оборота каннабиноидов. Только в Амстердаме открыто от 300 до 350 кофеен для продажи препаратов конопли. Разрекламированная по всему миру голландская либеральная политика в отношении каннабиноидов привела к развитию так называемого «наркотуризма», когда Голландия стала своеобразной «меккой» для наркопотребителей всего мира. В связи с такой ситуацией и под давлением других стран Голландия была вынуждена предпринять определенные ограничительные санкции в отношении продажи каннабиноидов. В 1995 году было принято решение о снижении количества конопли, отпускаемой в кофейнях в одни руки, с 30 грамм до 5 грамм. Вследствие предпринятых мер по-прежнему сохраняет возможность покупать каннабиноиды для личного потребления, но накопить его с целью потребления за рубежом невозможно.
Таким образом, исторический анализ формирования стратегии государственного контроля за оборотом наркотических средств и психотропных веществ в различные исторические периоды и в различных странах мира показывает, что на форму антинаркотической политики влияет много факторов: 1) напряженность наркоситуации в стране, 2) опыт страны по злоупотреблению наркотиками, 3) толерантность общества к проблеме злоупотребления наркотическими средствами и психотропными веществами.
При этом выявляется отчетливая закономерность: чем напряженнее наркоситуация в стране, тем более репрессивные меры контроля за оборотом наркотиков применялись; при относительно благоприятной наркоситуации государства позволяли себе более либеральные формы антинаркотической политики. В свою очередь форма социального контроля за оборотом наркотиков влияла на уровень наркопотребления в стране: последовательная рестриктивная антинаркотическая политика позволила странам Западной Европы и США последние 15 лет стабилизировать уровень потребления опиатов, кокаина и амфетаминов, в то время как существенно более либеральные подходы к государственному регулированию каннабиноидов сопровождаются прогрессивным ростом числа потребителей препаратов конопли по всем регионам мира. Поэтому при выборе стратегии государственного контроля за оборотом наркотических средств и психотропных веществ необходимо учитывать особенности наркоситуации в стране в сопоставлении с имеющимся историческим зарубежным и национальным опытом эффективности применения различных моделей социального контроля за наркооборотом. От того, каким из вариантов антинаркотической политики в ближайшем будущем решит руководствоваться Правительство Российской Федерации, будет зависеть эффективность предпринимаемых мер в отношении противодействия незаконному обороту наркотических средств.
Татьяна Борисовна Дмитриева, директор ФГУ «ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П.Сербского» Росздрава, заместитель председателя Международного комитета по контролю за оборотом наркотиков (МККН), академик РАМН, профессор
Татьяна Валентиновна Клименко, руководитель отделения ФГУ «ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П.Сербского» Росздрава; профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин и криминалистики Российской правовой академии Минюста России, доктор медицинских наук, профессор
Список использованной литературы:
1. Боревич И.И.; http://www.ecad.ru
2. Борьба администрации США с наркоманией // Борьба с преступностью за рубежом. М., 1993, № 6. — С.14.
3. Борьба полиции и таможни Великобритании с нелегальным ввозом наркотиков//Проблемы преступности в капиталистических странах. М., 1986. — № 3. — С.37−38.
4. Борьба с наркоманией по уголовному законодательству США, Великобритании, Франции, ФРГ. // Законодательство рубежных стран. Обзорная информация. Вып.1. М., 1989.,
5. Борьба с незаконным распространением наркотиков в странах Западной Европы// Проблемы преступности в капиталистических странах. М., 1986. — № 3. — С.20−23.
6. Борьба с распространением наркотиков в Великобритании // Проблема преступности в капиталистических странах. М., 1980. — № 3. — С.9−10.
7. Борьба с распространением наркотиков в США // Борьба с преступностью за рубежом. М., 1992. — № 4. — С.10.
8. Газимагомедов Г. Г., Рац С.В. К вопросу о конфликтной природе социальной безопасности //Конфликт-политика-общество: Сб. науч. статей кафедры конфликтологии С.-Петербургского государственного университета/ СПб.: Изд-во С.-Пб университета, 2007. С.300−315
9. Генеральная стратегия департамента по борьбе с распространением наркотиков (США) //Борьба с преступностью за рубежом. М., 1994. — № 1. — С.12−25.
10. Гиленсен В.М. Система федеральных полицейских органов США, осуществляющих борьбу с наркоманией. М., 1983.
11. Дейвид, Масто. Опиум, кокаин и марихуана в истории США//В мире науки. М., 1991. — № 9. — С.6−16.
12. Дудин И.И. Зависимость от каннабиноидов в структуре сочетанной психической патологии (клинический, клинико-эпидемиологический и социально-демографический аспекты). Автореф. дисс. на соискание степени доктор медицинских наук. — М., 2009. — 30 с.
13. Зазулин Г. В. Наркоэпидемия. Политика. Менеджмент./ СПб.: Изд-во С.-Пб университета, 2003. — 288 с.
14. Зазулин Г. В. Либеральный виток в наркополитике России длинной в 12 лет // Санкт-Петербургский университет. Специальный выпуск (3604). — 2002. 26 июня.
15. Злоупотребление наркотическими средствами в США и мероприятия по борьбе с ними//Проблема преступности в капиталистических странах. М., 1995. — № 8. — С.24−29.
16. Иванов В.П. О наркоситуации в Российской Федерации: новые вызовы и угрозы. Источник: http://www.narkotiki.ru/gnk_6614.html.
17. Карпенко А.Д. Структура социального конфликта в практическом измерении //Конфликт-политика-общество: Сборник научных статей кафедры конфликтологии Санкт-Петербургского государственного университета/ СПб.: Изд-во С.-Пб университета, 2007. С.300−315
18. К вопросу о легализации в Великобритании некоторых видов наркотиков//Борьба с преступностью за рубежом. М., 1995. — № 2. — С.7−12.
19. Кристи Нильмс, Бруун Кеттиль. Удобный врач: Политика борьбы с наркотиками в Скандинавии. //Центр содействия реформе уголовного правосудия, 2004. — 271 с.
20. Ли В.А., Ли К.В. Наркотики: трагедия для родителей, беда для общества. (Краткая грамматика профилактики подростковой наркомании). М.:Информэлектро, 2001. — 152 с.
21. .Линдесмит А.Р. Наркоман и закон, 1964
22. Мотов В.В. Фундаментальные вопросы американской судебной психиатрии и психитарии и права. М., 2008. — 248 с.
23. Новая волна наркомании в Великобритании // Проблемы преступности в капиталистических странах. М., 1980. — № 6. — С.8−9.
24. О борьбе с алкоголизмом и наркоманией в Швеции // Борьба с преступностью за рубежом. М., 1993. — № 3. — С.3.
25. Распространение наркомании в Великобритании // Проблема преступности в кипиталистических странах. — М., 129 893. — № 6. — С.8.
26. Санников А. Лоббист ювенальной юстиции — лоббист наркомафии. Только факты.// www. vadimsch, 19 апреля 2009.
27. Шнайдер Б. Золотой треугольник / Пер. с чеш. Отв.ред.В.И.Корнеев. — М., 1989.
28. Вai, Y. T. (2001). The anti-opium campaign movement in the early 1950s. CPCHistory, 10, p. 38−41.
29. Bejerot Nils. Drug Abuse and Drug Policy. Munksgaard; Copengagen, 1975.
30. Cohen, Henderson, Henderson, Aiello, & Zheng, 1996;
31. Horney Cross, 1961
32. McCoy, C. B., Lai, S., Metsch, L. R., Wang, X., Li, C., Yang, M. & Li, Y. L. (1997). No pain no gain: establishing the Kunming, China, drug rehabilitation center. Journal of Drug Issues, 27, p. 73−85.
33. МcCoy, C. B., McCoy, H. V., Lai, S., Yu, Z., Wang, X. & Meng, J. (2001). Reawakening the dragon. changing patterns of opiate use in Asia, with particular emphasis on China’s Yunnan province. Substance Use and Misuse, 36, p. 49−69.
34. МcCoy, A. (2003). The politics of heroin: CIA complicity in the global drug trade: Afghanistan, Southeast Asia, Central America, Colombia. Chicago: Lawrence Hill Books.
35. Harrison Act // Public Law No 223, 63 rd Cong., approved December 17, 1914.
36. Нartelius Jonas. Narkotikatpidemier. Stockholm, SCI, 2005).
37. Оpiate Addiction, 1947.
38. Papendorf, Knut (1995): Forfatningsdomstolens hasjdom. Nordisk tidsskriftfor kriminalvidenskab, p. 50−55.
39. United Nations: Office on Drugs and Crime. — World Drug Report, 2008.- p. 303
Впревые опубликовано в журнале РАМН «Наркология», № 7, 2009 год, стр. 12−18
http://rusk.ru/st.php?idar=114468
Страницы: | 1 | 2 | 3 | Следующая >> |
