Русская линия / Библиотека периодической печати / Труд и его плоды в Основах социальной концепции РПЦ и современной экономике

В последнее время в социально-гуманитарных науках обозначилась тенденция к пересмотру понятий и категорий, которые были общепринятыми в научном дискурсе для описания различных социально-экономических, социологических и политических феноменов. Так Ю.Е. Волков недавно предложил выработать новое определение сущности труда, подвергнув критическому анализу то понятие труда, которое дается «в различных справочных изданиях и учебной литературе». Как видим, заявка столь солидная, что может потребовать «переписывания» и переиздания энциклопедических справочников и учебников. Заметим, что этот путь уже прошли исторические науки, он не увенчался успехом и сегодня перед историками стоит задача «вернуть все назад», т. е. восстановить историческое осмысление событий многими и многими поколениями историков, по крупицам создававших фактологию общей и отечественной истории.

На повестке дня различение исторического факта и его интерпретации. Грустно, если на этот же путь («грабли») постмодернистских интерпретаций вступят представители других социально-гуманитарных наук, включая экономические, в то время как сейчас более чем очевидно, что все интерпретации и пересмотры имеют идеологический характер и выполняют идеологическую функцию. И это в условиях открытой информационно-идеологической войны, в которой наша страна уже многое проиграла. Церковь как оплот Богоданных истин и традиции является единственным социальным институтом, способным удержать общество, и в первую очередь интеллигенцию от разрушительных тенденций в области теоретического знания и практической деятельности.

Ю.Е. Волков, в частности, считает, что пересмотру подлежит определение труда как «целесообразной деятельности по созданию материальных и духовных благ (ценностей)», а также «философско-экономическое раскрытие сущности труда на основе рассуждений К. Маркса о том, что труд представляет собой воздействие человека на природу, взаимодействие, обмен с природой, ее изменение, преобразование, что это деятельность, превращающая в блага материал, предоставляемый человеку природой, что в процессе труда создается продукт в виде вещества природы, приспособленного к человеческим потребностям». В результате своих рассуждений Ю.Е. Волков дает следующее определение сущности труда: «Труд может быть определен как деятельность, необходимая для функционирования общества, признаваемая существующей социальной системой общественно-полезной или, по крайней мере, социально-приемлемой, осуществляемая в рамках установленного социально-нормативного порядка и являющаяся для выполняющих ее людей источником получения средств к существованию и/или способом жизненного обустройства» [1]. Заметим, что «социально-полезная деятельность» в рамках «установленного нормативно-правового порядка», являющаяся «источником получения средств к существованию и способом жизненного обустройства» — никак не могут выступать критериями и качественными характеристиками сущности труда. Ведь и социальная полезность, и нормативно-правовые порядки, устанавливающие источники получения средств к существованию находятся в постоянной исторической динамике и не имеют характера всеобщности. Более того, есть труд, который вообще выходит за рамки социальных нормативно-правовых порядков, например подвижнический труд в монастырях.

В данном случае, речь идет лишь об одном из примеров «пересмотра» базовых понятий. Подобных примеров сегодня множество, и все они касаются «реформирования» научного языка, суть которого, как известно, употребление оговоренных в значении и поэтому общепринятых понятий. И мало есть понятий, столь утвердившихся в значении, раскрывающем его сущность, как понятие труд. Примером бережного отношения к исторически сложившейся терминологии являются Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, где в главе «Труд и его плоды» (Гл.VI) с опорой на Библию и писания святых отцов дается весь категориальный ряд, описывающий сущность и существование труда во всеобщих характеристиках, приемлемых для всех исторических времен и народов. РПЦ определяет: «Труд является органическим элементом человеческой жизни. В книге Бытия говорится, что вначале не было человека для возделывания земли (Быт. 2, 5); создав райский сад, Бог поселяет там человека, чтобы возделывать и хранить его (Быт. 2, 15). Труд — это творческое раскрытие человека, которому в силу изначального богоподобия дано быть сотворцом и соработником Господа. Однако после отпадения человека от Творца изменился характер труда: в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3, 19). Творческая составляющая труда ослабла; он стал для падшего человека преимущественно способом добывания средств к жизни» [2].
Ну и что же здесь пересматривать?

Во-первых, христианская антропология рассматривает труд как естественное Богом данное свойство человека, органическую и неотъемлемую часть его жизни, отличающую человека от всего тварного мира.

Во-вторых, целеполагание труда также определено Богом: ухаживать за землей, облагораживать, обустраивать и украшать ее своим трудом, т. е. именно вступать «во взаимоотношения с природой» в качестве со-творца и со-работника Бога. Другой вопрос — следует ли уничтожать и «покорять» природу варварским способом в корыстных целях или оберегать ее в том виде, в котором хранится Божий замысел о ней. Этот вопрос о гармоничных взаимоотношениях с природой и должен быть в поле научных исследований.

В-третьих, труд, являясь и до и после грехопадения атрибутивным свойством человека (!), после грехопадения человека изменяется: кроме приносящего радость сотворчества с Богом труд превращается в нелегкое, а нередко и очень трудное дело по добыванию средств для жизни — труд в поте лица.

Что же изменилось в сущности труда со времен грехопадения человека? Почему сегодня инициируется «пересмотр» понятия сущности труда на тех основаниях, что труд превратился в свободную деятельность, интеллектуальное творчество, поскольку на дворе постиндустриальное, постэкономическое, информационное и т. д. общество? А завтра будет еще какое-то нового типа общество и что? Снова пересматривать сущность труда? Да, человек создал изобилие продуктов и благ, готовых к потреблению, включая потребление информации. Да, он освоил промышленные способы создания бесконечного количества вещей и интеллектуальной продукции. Но означает ли это, что изменился сам человек? Искупил грехопадение? Стал безгрешным и достойным радостной жизни и легкого труда в постэкономическом информационном обществе без «пота лица»?

Церковь говорит: «Совершенствование орудий и методов труда, его профессиональное разделение и переход от простых его форм к более сложным способствует улучшению материальных условий жизни человека. Однако обольщение достижениями цивилизации удаляет людей от Творца, ведет к мнимому торжеству рассудка, стремящегося обустроить земную жизнь без Бога. Реализация подобных устремлений в истории человечества всегда заканчивалась трагически» [3]. Социологические (а также криминалистические) описания современного российского общества также не подтверждают, что граждане России в массе своей стали счастливее, нравственно и физически здоровее, обретя за время реформ технические новинки, много вещей, разнообразной еды и удовольствий.

Директор Института социологии РАН М.К. Горшков на основе общероссийских социологических исследований представил новую социальную реальность российского общества в трех сферах: социальная стратификация, социальное неравенство, социальная повседневность. По его данным, за время реформ в российском обществе сложились «минимум 10 социальных слоев (страт), обладающих собственными устойчивыми и при этом обособленными интересами, уровень и качество жизни которых принципиально различны». По данным на весну 2008 г. первые две нижние страты объединяют 16% населения, которое «по своему реальному уровню жизни находится за чертой бедности». 3-я и 4-я страты представляют малообеспеченных, в составе которых выделяются две подгруппы: 1-я подгруппа малообеспеченных объединяет россиян, балансирующих на грани бедности (16%) — нуждающиеся; 2-я подгруппа малообеспеченных охватывает россиян, «которые живут на классическом для России уровне малообеспеченности» составляет более четверти населения страны (27%)". С 5-й по 8-ю страты объединяют средние слои, относительно благополучные по меркам российского общества. К ним же М.К. Горшков приплюсовывает представителей 9-й и 10-й страт, которые по меркам общественного мнения принадлежат к верхним слоям населения (6−8%).

«В итоге, — пишет М.К. Горшков, — в России весной 2008 г. 59% населения характеризовалось тремя параметрами уровня жизни: „ниже черты бедности“, „на грани бедности“, и в состоянии „малообеспеченности“, а 41% - представляли относительно благополучные слои населения». Автор показывает, что в «группы риска» входят профессиональные группы, у которых велика вероятность оказаться в бедности или малообеспеченности по причине потери работы. (Именно это происходит уже с осени 2008 г., растет безработица, отбросившая массу людей из 41% «благополучного населения» в зону разных степеней бедности из-за потери работы). Более того, в бедности оказываются не только экономически неактивные граждане (пенсионеры и инвалиды), но и экономически активное население, независимо от возраста и места проживания. Автор пишет: «Представители молодого и среднего поколений (до 40 лет) составляют более трети группы риска, причем, чем крупнее населенный пункт, тем эта доля выше (например, в мегаполисах доля лиц до 40 лет, пребывающих вне зоны риска бедности, составляет 54% респондентов». Исследования также показывают, что проблема легитимности социального неравенства в России и «преодоления недовольства россиян сложившейся ситуацией заключается не только в повышении зарплат бюджетникам или пенсий пенсионерам, а в общем изменении правил „игры“, сближении этих правил с теми представлениями о справедливости, которые являются краеугольным камнем для российского национального самосознания. При этом основанием легитимности различий в получаемых благах является в представлении россиян именно труд» [4]. Как видим, пересмотр понятий существует в умах ученой братии, а в общественном сознании понимание труда как единственного легитимного способа добывания средств существования не изменяет своей сущности.

Таким образом, как и во всю нашу историю, труд выступает в современном российском обществе в качестве основного нравственно оправданного и правового способа на получение высокого социального статуса человека. Понятие сущности труда в самых различных определениях всегда сводилось отнюдь не к покорению природы, а к целенаправленной социально продуктивной деятельности, требующей от человека концентрации нравственных, физических, интеллектуальных, психологических и волевых усилий (в поте лица). В.И. Даль именно так и определил сущность труда: «Труд — работа, занятие, упражнение, дело; все, что требует усилий, старания и заботы; всякое напряжение телесных или умственных сил; все, что утомляет» [5]. Даже вопреки желаниям, но по долгу перед Богом и людьми человек должен приложить усилия, чтобы жить на заработанные собственным трудом средства и помогать нуждающимся — старикам и детям.

Моисей во Второзаконии говорит, что людей, отступающих от заветов Бога, ждет наказание, прямо касающееся труда: «Плоды земли твоей и все труды твои будет есть народ, которого ты не знал; и ты будешь только притесняем и мучим во все дни» (Вт. 28. 33). (Не это ли происходит сегодня с Россией из-за ее сырьевой доминанты в экономике?) Именно плоды трудов земных на Страшном Суде являются решающим личностным условием, получит ли человек жизнь вечную или умрет окончательно «второй смертью»: «И судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим. И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это была смерть вторая. И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное» (От. 20. 12 — 15). В конце Откровения, которым заканчивается Библия, Иоанн Богослов передает последнее напоминание Бога о глубоком смысле жизненных трудов каждого человека и неотвратимой его ответственности за них: «Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще. Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Я есмь Альфа и Омега, начала и конец, Первый и Последний. Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. А вне — псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду» (От. 22. 11 — 15).

Светская наука не включает, да очевидно и не может включить христианские (а в более широком смысле — религиозные, включая ислам, буддизм и т. д.) подходы в выработке критериев оценки труда людей, меряет плоды труда человеческой мерой. Но понимать различия в оценке труда и его плодов с позиций социально-экономических наук и христианской антропологии необходимо. В книге Бытия это показано на примере Иакова, работающего у Лавана пастухом. «Тщательное и даже самоотверженное отношение» Иакова к обязанностям своей пастушеской службы у Лавана встречает несправедливое вознаграждение. Обиженный Иаков в споре с Лаваном рассказывает о том, как он работал у него в доме: «Вот, двадцать лет был я у тебя; овны твои и козы твои не выкидывали; овнов стада твоего я не ел; растерзанного зверем я не приносил к тебе, это был мой убыток; ты с меня взыскивал, днём ли что пропадало, ночью ли пропадало; я томился днем от жары, а ночью от стужи, и сон мой убегал от глаз моих. Таковы мои двадцать лет в доме твоём. Я служил тебе четырнадцать лет за двух дочерей твоих и шесть лет за скот твой; а ты десять раз переменял награду мою. Если бы не был со мною Бог отца моего, Бог Авраама и страх Исаака, ты бы теперь отпустил меня ни с чем. Бог увидел бедствие мое и труд рук моих и вступился за меня вчера» (Быт. 31. 38 — 42).

В этом тексте выражена великая и универсальная христианская истина о том, что труд человека и его плоды не оценивается по достоинству людьми, истинная цена труда христианина известна только Богу. Лаван десять раз изменял заработную плату Иакову и, как комментируется в «Толковой Библии», по убеждению Иакова, только очевидное и для Лавана попечение Божье «удержало его от совершенного лишения Иакова всего его благоприобретенного имущества» [6].

На наш взгляд, светские власти могут и должны вкладывать средства в социальную политику с тем, чтобы поддерживать, прежде всего, нравственное и физическое здоровье нации. Для плодотворного в нравственном и социальном плане труда необходим человек соответствующего качества — в этом только и заключается потенциал развития страны. Нравственное здоровье нужно, наконец, признать приоритетным даже над физическим, поскольку именно нравственный образ мыслей и соответственно всей жизни людей является первейшим фактором и их физического здоровья. Даже самые экономически развитые и благоустроенные страны показывают нам сегодня предельное отпадение от Бога, забвение Его заповедей, переход населения к образу жизни доисторического всесмешения по образу Содома и Гоморры. Именно нравственно нездоровая атмосфера в российском обществе является основной причиной деградации человеческого потенциала страны, включая совершенно «перевернутые» с точки зрения православной хозяйственной этики мотивации труда.

Трагедия нашего общества в том, что трудовая бедность напрямую связана с мифологией денег. «В современной российской мифологии денег, — пишет Н.Н. Зарубина, — их универсальная символическая природа нередко интерпретируется в привычных и понятных постсоветскому человеку материалистических терминах, и тогда деньги описываются как, по выражению В. Пелевина, „субстанция, из которой состоит мир, своего рода первоматерия или первоэнергия“. Деньги утрачивают смысловое значение символа стоимости труда, но приобретают смысловые значения судьбы, везения, выигрыша, т. е. смысловые магические значения „неких тонких энергий“. Миф денег Н.Н. Зарубина иллюстрирует книгой „Алхимия финансов“ биржевого игрока Дж. Сороса [7]. Граждане России буржуазную мифологию денег восприняли буквально как не заработанные трудом дензнаки, а внерациональные феномены удачи, выигрыша, успеха или потери. Современный российский человек постоянно включен в денежные игры и относится к рациональным рыночным средствам скептически, не надеется заработать на жизнь своим трудом ни в одной из сфер реальной экономики (и он прав!). Поэтому он стремится, по словам С. Матвеева, привлечь тонкую энергию денег посредством использования магических зеркал и пентаклей, сакральных талисманов и символов [8].

Действительно, нравственная деградация общества обнаруживается в сформированном информационно-культурным пространством стремлении людей иметь источником средств существования не труд, который требует усилий, напряжения телесных и умственных сил, утомляет человека (В.И. Даль), а виртуальные игры в деньги. Эти игры (например, участие в биржевых торгах акциями, валютных операциях, выиграть миллион сбором каких-то крышек или этикеток и т. д.) можно вести комфортно, сидя или лежа на диванах, попивая пиво. Нравственное и физическое здоровье нации — это арена идеологических войн по развращению людей, с одной стороны, и важнейшая проблема национальной безопасности, с другой. Переориентация культурного и информационного пространства РФ с развлекательных соблазнов людей на трудовые мотивации — вот нравственный долг власть предержащих, ответственных не только перед светскими законами, но и перед Богом за вверенный им народ. И здесь вновь стоит задуматься о „пересмотре“ понятий, а шире — о теоретическом и этическом осмыслении нашей современной жизни, включая современный труд и его плоды. Разразившийся в 2008 г. мировой кризис, особенно для России, представляется правительством РФ и СМИ „нежданным и негаданным“ стихийным бедствием. Это горькие плоды интеллектуального иждивенчества, „игр ума“ и заблуждений.

Между тем, прогнозы и предупреждения о предстоящем кризисе были известны задолго до его начала и именно в старых общепринятых понятиях. К примеру, в 2003 г. (!) в русском переводе была издана книга-предупреждение американского автора концепции мир-системы Иммануила Валлерстайна „После либерализма“, где он описал и обосновал предстоящий кризис мировой капиталистической системы. „От других систем капитализм отличал сам его успех как создателя материальной продукции, что, казалось, устраняет все оправдания неравенства, выражаются ли они материально, политически или социально. Неравенство казалось еще острее, потому что оно отделяло не просто очень узкую группу от всех остальных, а не меньше, чем одну пятую или одну седьмую мирового населения, от всех остальных. Именно эти два факта — рост общего материального богатства и то, что не просто горстка людей, но и намного меньше, чем их большинство, могли жить хорошо — так обострило чувства тех, кто остался за бортом“ [9]. Как видим, И. Валлерстайн не смущается старой терминологией, называя капитализм капитализмом, а социально-экономическое неравенство — неравенством. Поэтому еще большее недоумение вызывает беспечность российских политических и интеллектуальных элит при наличии и заблаговременности столь авторитетных предупреждений.

Иллюзии на предмет капитализма и искушения глобализмом, суть которого теоретическое и идеологическое прикрытие для размывания национальных границ и национальных экономик, описаны покойным ныне А.С. Панариным [10]. Но сказано в Библии — „Нет пророка в своем Отечестве“, и только теперь можно оценить подвижнический труд и его плоды замечательного русского мыслителя А.С. Панарина. Начало кризиса сопровождалось признаниями Джоржа Сороса: „Рыночные фундаменталисты до последнего момента пребывали в уверенности, что рынки будут саморегулироваться. Это — заблуждение! Мыльный пузырь лопается с тем большей силой, что на протяжении последних 25 лет мы позволили развиваться разнообразным инструментам банковских манипуляций — продуктам, производимым от долговых обязательств в ценные бумаги, ошибочно полагая, что временные нарушения равновесия — случайность… Сегодня взрыв суперпузыря приводит к разрушительным последствиям для США и Европы, но также для развивающихся рынков и России, которые теперь являются частью системы“ (1). Названные Д. Соросом 25 лет — именно продолжительность „либеральной реформации“ России, начавшейся в 1984 г. с перестройки. Иначе говоря — это 25 лет наших собственных заблуждений и интеллектуальных игр в понятия. И это на фоне видимых обществу процессов. По заключению Федерального бюро расследований (ФБР) финансовый кризис имеет криминальные корни: мошенничество с ипотекой (пирамиды финансовые), и торговля корпоративными ценными бумагами — деривативами — виртуальными деньгами. По данным В. Овчинского, сегодня выпущено деривативов на сумму 600 триллионов долларов, а весь мировой ВПК на начало 2009 г. составляет 58 триллионов долларов, т. е. денег больше почти в 12 раз стоимости мирового ВПК.

Французский экономист Даниэль Коэн констатировал („Монд-2“, декабрь 2008): „Рыночная финансовая система сфабриковала новую посредническую систему, полностью свободную от соблюдения правил, которые ограничивали деятельность классической финансовой системы“. Д. Коэн называет посредническую банковскую систему теневой экономикой и оценивает ее сегодня в 10 триллионов долларов, приравнивая к классической финансовой системе современного мира. Мифология денег транслируется в общественное сознание СМИ в различных PR-вариациях. Сегодня в моде хедж-фонды (хендж — англ. hendge — изгородь) — страховые фонды от перепродажи ценных бумаг, недвижимости, изменения курса валют, товаров и производственных фондов через фьючерсные (англ. futures — срочно) сделки и операции на покупку и продажу финансовых инструментов или товаров на биржах при условии их поставки в будущем. Как видим, докризисная и кризисная ситуация описываются с помощью понятия деньги даже без упоминания труда и его плодов. А деньги, не наполненные реальными (и именно производственными, включая промышленное производство на основе технологических циклов новейшего поколения) ценностями, созданными трудом в „поте лица“ — это и есть бесплодный итог человеческих жизней, та смоковница, которая засохла и не дает плода.

Нравственная деградация человека „вообще“ выражается и в том, что выходы из кризиса нашими „партнерами“ также предлагаются криминальные. Даже западных аналитиков это повергает в шок. Пол Кеннеди в статье „Закат американского могущества“ („the Wall Street Journal“, 14 января 2009 г.) пишет: „Когда на прошлой неделе появились сообщения, что в Вашингтон стекаются лоббисты, „проталкивая“ финансовую помощь тем предприятиям, групповым интересам или секторам услуг, что их наняли, у меня екнуло сердце. Масштабная эмиссия необеспеченных денег — уже плохо. Но раздавать их по принципу „всем сестрам по серьгам“ — еще хуже“. О том же говорят и наши экономисты. Михаил Хазин предупреждает, что балансирование на грани массовых банкротств с точечной поддержкой отдельных финансовых структур, предприятий и отраслей разрушает институциональную структуру экономики и поддерживает коррупционные механизмы во власти — криминал! В январе 2009 г. в Лондоне глава Федеральной резервной системы США Бен Бернанке предложил создать несколько банков, наполнить их „плохими“ деньгами и активами… и выпустить ценные бумаги под эти „плохие“ активы. В этом суть капиталистической системы, ориентированной на прибыль, что должно бы охладить пыл наших склонных к римейкам западников-глобалистов и всю социально-гуманитарную науку, развернув внимание общества к проблемам социально-трудовых отношений, деформированных экономическими и культурологическими экспериментами до опасной черты национального выживания.

На наш взгляд, вполне оправданно воспользоваться сегодня и таким понятием как трудовые ресурсы, суть которого весь имеющийся потенциал экономически активного или способного к труду населения. Для национального выживания и развития нет иного средства как нравственное оснащение трудовых мотиваций всех способных к труду граждан РФ. Пророк Исаия говорит, что имеющий нравственные цели труд не бывает напрасным и имеет достойные плоды: „И будут строить дома и жить в них, и насаждать виноградники и есть плоды их. Не будут строить, чтобы другой жил, не будут насаждать, чтобы другой ел; ибо дни народа Моего будут как дни дерева, и избранные Мои долго будут пользоваться изделием рук своих. Не будут трудиться напрасно, и рождать детей на горе; ибо будут семенем, благословенным от Господа и потомки их с ними“ (Ис. 65. 21 — 23).

Способное к труду население РФ сегодня имеет плачевный вид. По опубликованным данным, экономически активное население или трудовые ресурсы (мужчины в возрасте 16−59 и женщины 16−54 лет) сокращаются быстрее, чем естественная убыль населения. По оценкам специалистов с 2010 г. ежегодная естественная убыль может превысить 1 млн. человек, а к 2025 г. эта цифра может вырасти в два раза, если не принимать социальных мер восстановления демографического баланса. По оценке Росстата, на 1 января 2006 г. численность экономически активного населения (способного по возрасту и по показаниям здоровья к труду) России составляла 90,4 млн. человек, из которых занятыми в процессе труда, были 73.3 млн. человек. Таким образом, в 2006 г. почти 17 млн. человек активного трудового возраста не работали в национальном хозяйстве. К 2016 г. численность экономически активного населения (способного к труду по возрасту и здоровью) прогнозируется в 80,8 млн. человек, а вот, сколько из них будут иметь нравственные трудовые мотивации — прогнозировать сложно. Е. Морозов пишет: „В России мужчины живут в среднем на 15−19, а женщины — на 7−12 лет меньше, чем в развитых странах. Среди трудоспособного населения показатели смертности вообще „зашкаливают“ — здесь уже ученые говорят о российском феномене сверхсмертности“: у мужчин она в 3−5 раз, а у женщин — более чем в вдвое выше, чем в развитых странах». В годы советской власти доля россиян, проживающих в зауральской части страны, заметно увеличивалась — от 13,3% в 1926 г. до 21,8% в 1989 г. Стабильно росло население современных федеральных округов — Уральского (с 5,3 до 8,5% населения всей страны), Сибирского (с10,6 до 14,3%), Дальневосточного (с1,7 до 5,4%) и Южного (с12,5 до 14%). Удельный вес центрального и Приволжского ФО так же стабильно сокращался — соответственно с 34,5 до 25,9% и с 26,2 до 21,5%. После переписи 1989 г. впервые с XIII в. отмечается обратная тенденция — смещение масс населения с северо-востока на юго-запад. Население зауральской части страны за 1989−2005 гг. уменьшилось на 2,7 млн. человек [11].

По заявлениям вице-премьера А. Жукова безработица в РФ на 30 марта 2009 г. составляла 6,4 млн. человек, 80% из которых «находят работу в центрах занятости», а вот по прогнозам Всемирного банка развития уровень безработицы на конец 2009 г. в России может составить 12% экономически активного населения (Вести — ТВ, 30.03.09). Картина усугубляется тем, что территория России даже в ее нынешнем урезанном виде становится пустынной и запущенной:

во-первых, из-за высокой смертности и сокращения людей;

во-вторых, из-за стремления людей мигрировать и вывезти своих детей в более обустроенные районы страны;

в-третьих, из-за очень высоких природных рисков, и тяжести труда, необходимого для обустройства и хозяйственного освоения российских пространств;

в-четвертых, из-за социально-экономической и правовой «заброшенности» людей в пустеющих и вымирающих пространствах России, где они обречены не просто на физическое самовыживание, а на потрясающее нравственное унижение, противоречащее всем христианским заповедям.

Поэтому важнейшим стратегическим направлением развития России остаются, во-первых, выход из «помрачения» общественного сознания от обвалившихся на страну «дармовых» и/или криминальных стандартов потребительского общества современной западной цивилизации, а во-вторых активное со стороны политических и интеллектуальных элит возвращение нации к ее укорененным в истории нравственным ценностям на основе православной этики труда. Труд в России всегда был и остается тяжелым. Но именно этим тяжелым трудом созидалась страна. Особенностью православной хозяйственной этики является нераздельность труда и веры. И в настоящее время активно работающая во всех сферах хозяйства часть населения мотивирует свой труд именно верой в его необходимость для будущего страны и в то, что труд заповедан человеку Богом и просто нужно работать при всех обстоятельствах.

В «Книге Екклесиаста, или Проповедника» сказано, что труд — это земной удел человека: «Все вещи — в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1. 8 — 9). Поразительны краткость и точность истины о непрерывности труда. У человека нет возможности «освободиться» от него. Тяжек труд людей, обремененных богатством и властью, поскольку они требуют постоянных забот и контроля. Тяжек труд бедных и простых людей, нацеленный на жизнеобеспечение. Кажется, что усилия людей не имеют высоких смыслов: «Все труды человека — для рта его, а душа его не насыщается… Много таких вещей, которые умножают суету: что же для человека лучше?», — спрашивает Екклесиаст (Еккл. 6. 7, 11). В 7-й главе он отвечает на этот вопрос и утверждает смысл человеческой жизни в том, чтобы ощутить волю Бога и повиноваться ей: «Смотри на действование Божие: ибо кто может выпрямить то, что Он сделал кривым? Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй: то и другое создал Бог, чтобы человек ничего не мог сказать против Него» (Еккл. 7. 13 — 14). Как естественное, органическое свойство человека труд является неотъемлемой частью его жизни, установленной Богом, которую человек не может и не должен изменять по своему «разумению», не повредив, по словам И. Брянчанинова, своего нравственного сознания — совести.

К счастью, в настоящее время в научном дискурсе все энергичнее разрабатывается направление, представляющее особенности русской модели и социально-экономических форм хозяйствования. Образцом русского хозяйствования, где труд и христианская нравственность предстают в неразрывности и единстве, являются, безусловно, монастырские хозяйства, история которых всегда волнует и простых людей, и ученых. В частности, большой интерес к истории Соловецкого монастыря проявлял в свое время В. О. Ключевский. Действительно в «чистом виде» русский труд на примере Соловков поражает воображение и, в то же время, словно в капле воды отражает хозяйственное освоение территории всей России за ее многовековую историю. Исключительность хозяйства здесь объясняется отличным «от других обителей положением Соловецкого монастыря на уединенном и бесплодном острове, в среде малолюдного и непроизводительного поморья, вдали от торговых городов, заставляющем иноков собственными руками приготовлять потребное для жизни» [12]. Разве не такой предстает и вся Россия — одинокой и удаленной от шумных цивилизаций, малолюдной на непроизводительных, крайне рискованных для хозяйства и разнообразных по природно-климатическим условиям регионам? Но именно здесь беспрецедентно тяжелым трудом были созданы производительные силы, разрушаемые сегодня под научные «обоснования» пересмотра и этой категории. Да еще на фоне приведенных выше данных о сравнительной стоимости мирового ВВП и мировых денег. Да еще и на фоне кризиса в США, причины которого озвучиваются с самых высоких международных трибун как спад производства и неадекватность производства и потребления.

«Соловецкий Патерик» описывает кроме собственно церковных послушаний, работы в Соловецком монастыре именно по созданию производства и производительных сил. Соловецкие монахи имеют много должностей и занятий: библиотекарь, правитель дел в учрежденном соборе, письмоводители, звонари, закупщики, эконом и нарядники (те, кто распределяет виды и объем работ), келарь, рухольный (хранитель рухляди — монастырского имущества, движимости), амбарный, шкипера и механики (аттестованные по экзамену), живописцы, литографы, серебряных и золотых дел мастера, позолотчики, резчики, гранильщики и полировщики камней, часовщики, свечники, красильщики сукон и холстов, медники, слесаря, просфорники, хлебники, переплетчики, пакетчики, столяры, тележники, санники, колесники, купоры (закупоривающие самые разные емкости), плотники, маляры, стекольщики, рыболовы, кузнецы, портные, сапожники, кожевники, шорники, канатчики, прядильщики, сетники, валяльщики, каменотесы, каменщики, кирпичники, печники, штукатуры, матросы, кочегары, мельники, солодовники, пильщики, огородники, садовники, гостинщики, трапезники, повара, квасовары, прачешники, звероловы, смолокуры, угольники, заготовители дров, конюхи, скотники, пастухи и многие другие, выполняющие «простые и черные» работы.

«Соловецкий Патерик» сообщает: «Соловецкое общежитие своими средствами удовлетворяет большей части своих потребностей. Каждое отдельное занятие называется послушанием. В каждом послушании старший и более опытный именуется старостою, который и управляет порученным ему делом и делателями, подлежа сам надзору и ответственности пред наместником и экономом. Иные послушания исполняются многими лицами, например в портной и чеботарной до 70 человек; до 60 человек в мореходстве на пароходах, шхунах и ладьях; 30 мальчиков зимой занимаются прядением пеньки для рыболовецких сетей и неводов; до 40 человек, особенно в летнее время, упражняются в рыболовстве; по 10 горнов действуют в кузнеце. Не говорим о сенокосе, на котором между всеми, вблизи монастыря, является и настоятель. Главное внимание обращается на то, чтобы никто не оставался без дела, и особенно, чтобы никто не делал чего-либо самовольно… Блаженны иноки, которые, по уставу общежития, отрекшись от своей воли, в беспрекословной покорности, с евангельским самоотвержением, проходят поприще своей земной жизни в непрестанном труде и всегдашней молитве» [13].

Монахи прямо и непосредственно исполняли христианский догмат о том, что человек должен кормиться и жить трудами своих рук. Как отмечал В. О. Ключевский, древнерусский общежительный монастырь в ХIII — ХIV вв. в процессе своей эволюции превратился в трудовую земледельческую общину, поскольку по задачам иночества монахи должны питаться от своих трудов, «свои труды ясти и пити, а не жить подаяниями мирян». Среди основателей и собиравшихся к ним рядовой братии пустынных монастырей были люди из разных классов общества — бояре, купцы, промышленники и ремесленники, люди духовного звания и множество крестьян. Общежительный монастырь представлял собой руководимую настоятелем рабочую общину, в которой занятия строго распределялись между всеми, каждый знал свое дело и работы каждого шли «на нужды братии». В.О. Ключевский пишет: «Из обзора вотчин монастыря мы видели, что большая часть их доставалась ему пустыми, нетронутыми и незаселенными. Медленно и трудно среди суровой обстановки развивалась на них жизнь, вносимая монастырем». В. О. Ключевский приводит цифры: в конце ХVI в. (1584 — 1594) в монастыре было 270 человек братии; в 1649 г ее было уже 350 человек и плюс около 700 работных людей на монастырских соляных варницах. В ХVII в. монастырь продавал 130 пудов соли, платя за это пошлины 658 рублей и кроме того платил в казну 4 тыс. рублей оброка и других царских сборов. «При этом он скоплял средства, которыми помогал государству в трудные минуты: в царствование Алексея Михайловича, например, он выслал в Москву на жалование ратным людям 41 414 рулей и 200 золотых» [14].

Интенсивность физического и интеллектуального труда иноков дополнялась еще более тяжелым духовным трудом, начинающимся с той минуты, как утром (в 3 часа начинается первая утренняя служба) «среди ночной тишины, раздается в обители звук колокола, призывающего на утреннее молитословие, вседневная жизнь Соловецкого инока представляет постоянную смену молитвы и труда… Всякое богослужение совершается с должным благоговением и без малейшей поспешности, почему даже в простые дни на все церковные службы приходится 7 — 8 часов» [15]. Речь идет о ежедневных службах. В праздничные дни службы идут круглосуточно, включая Всенощное бдение, а в обычные дни к церковным службам обязательно прибавляются отдельное молитвенное правило, определенное каждому, и келейные молитвы.

Описывая историю Соловецкого монастыря в «Архипелаге ГУЛАГе» А.И. Солженицын не мог не выразить восхищения масштабами и качеством монастырского хозяйства, созданного с ХV в. трудом иноков. Соловецкая обитель в начале ХХ в. имела в своем хозяйстве огромную и уникальную библиотеку на основе собственного книгоиздательства; многочисленные механизированные устройства; собственный флот. Здесь было развитое, вопреки условиям Заполярья, сельское хозяйство (кроме морозоустойчивых злаковых сортов, выращивали в теплицах виноград, бахчевые и цитрусовые культуры); селекционное растениеводство и животноводство (особенно славились кони); разведение уникальных сортов озерной рыбы; собственное льноводческое, ткацкое и швейное производство. Кроме того, за столетия в обители трудами иноков были отработаны уникальные строительные технологи и создан комплекс сооружений, поражающих красотой и техническими решениями [16].

«Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» ясно называют две основные трудовые мотивации: «Священное Писание свидетельствует о двух нравственных побуждениях к труду: трудиться, чтобы питаться самому, никого не отягощая, и трудиться, чтобы подавать нуждающемуся». Это положение здесь же подкрепляется Священным Писанием: «Апостол пишет: лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся (Еф. 4, 28). Всем памятны слова Апостола Павла: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (2 Фес. 3, 10).

Научно-техническая или производственная история России создавалась людьми, твердо стоящими на этих побуждениях (мотивациях) к труду. Она богата именами людей, собственным трудом поднимавшимся по социальной лестнице или, по выражению П.А. Сорокина, социальным лифтам. Напомним имена некоторых предпринимателей:

Яковлев Савва Яковлевич (1712−1784) — выходец из крестьян и известный промышленник, создавший Ярославскую мануфактуру, 22 металлургических завода и ряд других предприятий.

Алексеевы — Московский купеческий род Алексеевых, основанный Алексеем Петровичем (1724−1775) — крепостным крестьянином графов Шереметьевых. Члены этого рода до начала XX в. имели торговлю сырьем для текстильной промышленности, владели несколькими промышленными предприятиями, кабельным заводом. Были хорошо образованы, покровительствовали наукам и искусствам, Константин Сергеевич Станиславский (Алексеев) — основатель МХАТа.

Баташёвы (XVIII — XIX вв.) — кузнецы Тульской оружейной слободы, крупные рудопромышленники и заводчики, владельцы металлургических и железоделательных предприятий, выпускали бытовые товары и оборудование для промышленности (паровые машины, станки для чугунных изделий).

Бахрушины — предприниматели с 1722 г. в области кожевенного и суконного производства. Алексей Алексеевич Бахрушин (1865−1919) — создатель Театрального музея в Москве, который до сих пор носит его имя, а также автор известной книги «Москва купеческая».

Демидовы — уральские горнозаводчики и земледельцы. Родоначальник династи Никита Демидович Антуфьев — тульский кузнец при Петре I. Владельцы металлургических заводов: Невьянковский завод, Нижнетагильский завод — с XVIII в. самый крупный в мире. В начале XX в. в собственности Демидовых было свыше 10 крупнейших заводов. Они известны и как бескорыстные благотворители, ими установлены стипендии студентам МГУ, созданы крупнейший в России ботанический сад в Москве, Демидовское училище высших наук (Ярославль, 1803), в роду были крупные ученые — минерологи.

Достигая собственным трудом богатства, эти люди умели им делиться с обществом и внесли огромный вклад в развитие не только производства (материальной культуры общества), но и духовной культуры России. Православные люди оставили нам в наследство плоды своего труда — духовную и материальную культуру страны. Это о них сказано: «И если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это дар Божий. Недолго будут у него в памяти дни жизни его, поэтому Бог и вознаграждает его радостью сердца его» (Еккл. 5. 18, 19). Признавая право частной собственности, христианство рассматривает богатство и бедность не с материальной, а с нравственной стороны. «Имущество богатого — крепкий город его, беда для бедных — скудость их. Труды праведного — к жизни, успех нечестивого — ко греху» (Притч. 10. 15 — 16).

Примерами гармоничного слияния трудовых побуждений (мотиваций) и продвижения по социальным лифтам посредством собственного труда являются биографии огромного числа русских ученых, из которых назовем несколько:

Ползунов Иван Иванович (1728−1766) — изобретатель-самоучка из семьи солдата. Окончил в Екатеринбурге горонозаводскую школу, основанную Демидовыми, работал на Уральских заводах, изобрел тепловой двигатель.

Кулибин Иван Петрович (1735−1818) — механик-самородок, сын нижегородского мещанина. Изобрел самодвижущееся речное судно, трехколесный самокат (велосипед), конструкции арочных мостов, «комнатный фейерверк» (зеркала-отражатели при освещении). Екатерина II наградила И.П. Кулибина медалью и назначила заведующим механических и оптических мастерских АН.

Якоби Борис Семенович (1801−1874) — ученый-физик, изобрел электродвигатель (1834), телеграфные аппараты разных типов, проложил 1-ю в России телеграфную линию СПб — Царское село (1841−1843).

Черепановы — механики-самоучки, отец — Ефим Алексеевич (1774−1842) и сын Мирон Ефимович (1803−1849) — крепостные Демидовых. Изобрели и построили 1-й паровоз в России (1833−1844)

А вот еще малоизвестное имя и пример того, что человека по плодам его труда судят отнюдь не человеческим судом, а в иных мирах и иными мерами. Чириков Алексей Ильич (1703−1849) — капитан-командор, участник Северных экспедиций, больше известных как экспедиции Ивана Ивановича Беринга (Витус, 1681−1741). Но именно А.И. Чириков отвечал за научную часть экспедиций и составил картографию Северных морей. Остров в заливе Аляска назван его именем американцами.

Кто может сегодня оценивать плоды труда этих и множества других людей, создававших рудники, заводы и фабрики, осваивавших моря и океаны, строивших города и железные дороги — производительные силы, а шире — материальную культуру России? Это касается и нещадно критикуемой в период реформ советской эпохи. А ведь сказано: «Какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк. 6. 38). Кто может сегодня судить плоды труда людей, победивших фашизм, восстановивших разрушенное войной хозяйство, строивших ГЭС, осваивавших Космос, строивших оборонный щит России? Труд советских людей — тяжелый и вдохновенный труд. Суть его в терпеливом приятии всего, что предлагает жизнь, поразительном юморе и способности радоваться жизни. Наконец, в христианском мировоззрении, о котором сказано в Екклесиасте: «Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Еккл. 9. 10). И Библия учит, что терпеливый труд оценивается и вознаграждается не в этой жизни: «И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» (От. 14. 13). Эти люди были носителями христианской нравственности. Они ходили на партсобрания (кесарю кесарево) и в церковь (Богу Богово) крестить своих детей — нас, ныне живущих и не смеющих забывать, что православную Россию в XX в. спасли наши дедушки и бабушки, папы и мамы, крестные, сумевшие передать нам православную веру, чтобы свеча не погасла. Это и есть главные плоды их труда.

Сегодня, как и во все времена, «Церковь благословляет всякий труд, направленный на благо людей; при этом не отдается предпочтения никакому из видов человеческой деятельности, если таковая соответствует нравственным нормам». Но, как свидетельствует Церковь, «современность породила развитие целой индустрии, специально направленной на пропаганду порока и греха, удовлетворение пагубных страстей и привычек, таких, как пьянство, наркомания, блуд и прелюбодеяние. Церковь свидетельствует о греховности участия в такой деятельности, поскольку она развращает не только трудящегося, но и общество в целом» [17]. Здесь поставлен очень важный акцент на развращении именно трудящихся людей, т. е. отвращении их от труда в поте лица — единственного законного способа приобретения средств существования человека. Но как же отличить социально полезный труд от греховной деятельности и лживой суеты? Св. Василий Великий объясняет, что каждый человек от рождения знает меру добра и зла, «внутри каждого из нас есть некое мерило, устроенное Творцом нашим, с помощью которого можно различать природу вещей». Господь называет противоположные по природе вещи: «Дал тебе жизнь и добро, смерть и зло» (Втор. 30. 15) [18]. Более того, Господь даровал человеку не только нравственные заповеди, но и свободу выбора, т. е. люди всегда знают, что можно и чего нельзя делать. В Нагорной проповеди Христос говорит о раздвоении человека между материальными и духовными целями жизни и учит: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и мамоне» (Мф. 6. 24). Вся Библии учит, что по причине незаконного характера приобретения богатства, созданного путем своеволия, угнетения бедных, захвата чужой собственности, не знавшей предела жадности, благосостояние не может быть прочным, а жизнь радостной: «за то не устоит счастье его» (Ис. 5. 8 — 9; Пр. 10. 2; Сир. 5. 10; Иез. 7. 19). Человеку все сказано! И каждый человек сам выбирает, где и как ему зарабатывать на жизнь.

Плоды труда своего человек при жизни не знает и не видит, не могут дать им истинную цену и «окружающие люди», которые судят о человеке с точки зрения конкретно-исторических моральных (или аморальных) норм и общественного сознания. Труды, которые человек полагает себе в заслугу, бывает самообольщением, видимостью и кажимостью. Признаваемые окружающими «высоко духовными» людьми по счету Божьего Суда могут оказаться безнравственными грешниками, которые «не раскаялись в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем», (Откр. 9. 21). Поэтому плоды труда каждого человека обнаружатся при «жатве», «ибо истинны и праведны суды Его» (Откр. 19. 2).

Для современной России нет важнее задачи, чем православное нравственное просвещение нации. Только при таком условии люди сами будут активно создавать формы хозяйства и жизнедеятельности, сообразные высоким образцам русской культуры. Конечно, властные структуры по самому предмету своего труда обязаны (они за это получают средства существования) способствовать нравственному и физическому оздоровлению народа путем создания нормативно-правовых условий для реализации трудового потенциала нации. Властям, которым вверен русский народ, следует не забывать изумительно слова Молитвы Моисея о краткости человеческой жизни и об ответственности перед Создателем за то свои дела: «Дней лет наших — семьдесят, а при большой крепости — восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим» (Пс. 89. 9 -10). И апостол Павел напоминает, что «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе», а душевное спокойствие доставляет людям отнюдь не материальное потребление, а взаимный «мир и взаимное назидание» (Рим. 14. 17, 19).
Марцева Лидия Михайловна, доктор исторических наук, доктор философских наук, проф., академик Петровской академии искусств, Омский государственный университет путей сообщения (Омск)

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Волков Ю. Е. К выработке современного представления о сущности труда // Социологические исследования. 2009, № 3. С. 27, 33.
2. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.: Изд. Московской Патриархии, 2000. С. 79.
3. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.: Изд. Московской Патриархии, 2000. С. 80.
4. Горшков М. К. Российское общество в социологическом измерении // Социологические исследования. 2009, № 3. С.16−17, 21.
5. Даль В. И. Толковый словарь современного русского языка. Современная версия. М.: ЭКСМО — Пресс, 1999. С. 658.
6. Толковая Библия или Комментарии на все книги Святого Писания Ветхого и Нового завета: В 3 кн. (11 томов) / Сост. А. П. Лопухин и его преемники. Институт перевода Библии. Стокгольм, 1987. Кн.1. С. 183.
7. Зарубина Н. Н. О мифологии денег в российской культуре // Социологические исследования. 2007, № 3. С. 50.
8. Матвеев С. Магия денег. М.: Рипол, 2005.
9. Валлерстайн И. После либерализма: Пер. с анг. / Под ред. Б. Ю. Кагарлицкого. М.: Едиториал УРСС, 2003. С. 249.
10. Панарин А. С. Искушение глобализмом. — М.: Эксмо, 2003
11. Морозов Е. Иммиграция: цифры и факты.//Москва, 2009, № 3. С. 164−171
12. Соловецкий Патерик. М.: Синодальная библиотека. 1991. — С. 11
13. Соловецкий Патерик. М.: Синодальная библиотека. 1991. — С. 13 — 15
14. Ключевский В. О. Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае/Ключевский В. О. Сочинения: В 9 т. М.: Мысль, 1987−1990. Т.3. — С. 30
15. Соловецкий Патерик. М.: Синодальная библиотека. 1991. — С. 7 — 11
16. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ / Солженицын А.И. Малое собр. Соч.: В 10 т. М.: Инком НВ, 1991. — С.11−12
17. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.: Изд. Московской Патриархии, 2000. С. 82.
18. Творения св. Василия Великого. Беседа на окончание 14-го Псалма и на ростовщиков. Московский Патриархат. М.: Планета, 1991. Т.5. С. 392−396

Cноска:

(1) — См.: фр. газ. «Le Nouvel Observater», 06.10.2008