Мир Христов — не мир крикунов.

Честно говоря, бурная реакция на мою статью, опубликованную на «Русской линии» 9 июня сего года, несколько удивила. Кажется, в ней не содержится ничего такого, о чём раньше, так или иначе, не говорили бы люди более авторитетные и компетентные. Кто-то хвалит, кто-то ругается — и это нормально, — горе, егда добре рекут вам вси человецы (Лк. 6:26)… Впрочем, прозвучали и недоуменные вопросы, что уже само по себе — повод для дополнительных высказываний.

Во-первых, что касается патриаршего благословения — причащать на Пасху «всех без разбора"… Естественно, как насельники ставропигиального монастыря, мы его исполнили. Причащались все желающие и, похоже, что и… «нежелающие"… Во всяком случае, приходилось слышать и такое: причастился (-ась) без подготовки, а совесть обличает… Неспокойная совесть, кстати, — явный признак её наличия…

Конечно, смысл благословения патриарха понятен. Он тот же, что и в пасхальном «Слове» Иоанна Златоуста — всем быть причастником торжества… Однако, есть нюансы, которых трудно не заметить — святитель жил во времена, когда, например, о Троичности Божества рассуждали даже рыночные торговки. Теперь же — человек, подходящий к Чаше и не понимающий, к чему он, собственно, приступает — явление обычное. Возможно, незнание отчасти его оправдывает. Вряд ли оно извиняет причащающего священника. Между прочим, исповедь в данном случае — особенно для тех, кто исповедуется впервые, а на Пасху таких немало — есть то самое миссионерство, в противодействии которому меня яростно обвиняют.

Небезызвестный полемист господин Фролов обозвал мои рассуждения «опусом полным миссиофобской демагогии». Хотелось бы услышать, в чём она заключается конкретно. Впрочем, не сомневаюсь: ничего, кроме разного рода оскорблений тут не добьёшься. Личные инсинуации — любимый метод ведения полемики всякого, не позволяющего усмотреть даже гипотетическую возможность собственной неправоты.

Быть противником миссионерства я не могу по одной весьма простой причине (тут уж, извините, поневоле придётся коснуться фактов личной биографии). Моя вера — его самый непосредственный плод. Только это было подлинное миссионерство, а не дешёвый популизм под его вывеской. Вера утверждалась потому, что она сопрягалась с любовью. Прежде всего, духовника — человека святой жизни, замечательного священника и миссионера, ныне покойного о. Дмитрия Дудко. Собственно говоря, сама его жизнь делала слова о Христе не медью звенящей… Для меня, во всяком случае… Так что и крещение на последнем курсе института и приход в монастырь через год после крещения совершились самым естественным образом. А год, между прочим, был 1982-ой — время, когда за веру ещё и сажали. Пару лет за распространение ксерокопий — казалось бы безобидных семинарских конспектов — срок вполне реальный…

Совсем другого рода претензии у некоего монаха Хризостома. Здесь уже, так сказать, «наезд справа». Причём, почему-то, по поводу статьи чуть ли не семилетней давности. Автор ехидного и несколько сумбурного текста обвиняет меня в унынии и нелюбви к монашеству. Позволю себе не согласиться. Это не совсем соответствует действительности. Вернее, совсем не соответствует. При наличии грехов существующих, взваливать на себя груз «несуществующих» — занятие непродуктивное. Вряд ли устойчивая неприязнь к монастырской жизни позволила бы удержаться в ней в течение четверти века. Вообще-то у нас другая тема и распространяться тут не хочется, но, всё-таки, повторюсь: монашество монашеству рознь. Чтобы не быть голословным абсолютно, приведу лишь слова афонского старца Паисия — человека, понимающего в монашестве, по-видимому, более монаха Хризостома, и уж тем более меня… «Самым большим беспорядком в монастыре является мирской порядок с военной дисциплиной, который не только утомляет, особенно современный уставший мир, но и изгоняет святую простоту, расточает духовные и телесные силы на земное, из-за чего человек забывает Бога». И ещё, — «люди устроителям этой системы представляются чурбанами, и они безжалостно обтёсывают их, и, несмотря на то, что люди от этого страдают, радуются тем квадратам, которые из них делают (в стиле кубистов)». К сожалению, «монашество» подобного рода — явление довольно распространённое.

Ещё раз повторюсь — дата написания статьи — самое начало двухтысячных годов — время, в своём роде специфическое — пик так называемой «борьбы с ИНН». Когда родной монастырь становится чуть ли не её эпицентром, а именно таковым была тогда Оптина Пустынь, невольно начинаешь задумываться о целесообразности в нём пребывания. Для устроения иноческой жизни, очевидно, состояние массового психоза — не самая подходящая обстановка. Отсюда, кстати, и «специфически-унылое» настроение. Однако заблуждения имеют свойство проходить. Не у всех, к сожалению…

Наш недобрый мир, своё зло проявляет по-разному. Иногда жестокостью, иногда глупостью, сейчас же, как представляется, преимущественно пошлостью. Не случайно разного рода кривляющиеся персонажи, так называемые «звёзды», выставляются главными «героями» нашего времени. Грехи всепобеждающих пошлости и цинизма становятся тем злом, которым разрушается и мир и Россия. Если они коснутся жизни Церкви, — а такая опасность существует — они расстроят и её. Поэтому на это, а не на какие-то чипы и штрих-коды, которые есть лишь естественное приложение, антураж современной жизни, стоит обратить внимание нашим «ревнителям». Впрочем, равно как и миссионерам.

За последние двадцать лет, за время управления Церковью почившим патриархом, в ней сформировался определённый строй — достаточно ровный, без явных разделений по возрастным и социальным признакам. Плох он или хорош, судить не мне. Но как показывает священнический опыт, люди, приходящие в Церковь, в большинстве своём понимают, что главное в духовной жизни — участие в Таинствах, пост, молитва. Без неё сама эта жизнь превращается в карикатуру или исчезает совсем. Слова преподобного Серафима о стяжании мирного духа и тысячах спасающихся вокруг его обладателей — отнюдь не фикция. Так что глупо строить на песке, когда положено твёрдое основание. Но, кажется, именно к этому призывают сейчас некоторые не чувствующие меры, особо рьяные «миссионеры», пытающиеся превратить Церковь чуть ли не в модную молодёжную тусовку. Иные их «ужимки» и «прыжки» — чистой воды провокация. Как, например, пафосный призыв вышеуказанного господина Фролова «разрушить Карфаген лжи и антимиссионерской пропаганды». Бог, как говориться, в помощь. Жаль только, если сил потраченных на разрушение, на созидание уже не хватит.
Игумен Даниил (Гридченко), Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь