Утраченные иллюзии

В ночь с 1 на 2 июня, как обычно по понедельникам, прошла программа «Познер» с одноимённым ведущим. На сей раз гостем Владимира Владимировича был кинорежиссёр Сергей Соловьёв, что было непосредственно связанно с состоявшейся в Петербурге премьерой нового фильма Соловьева «Анна Каренина».

Впрочем, о самом этом фильме в беседе с Познером говорили мало. Ведущий больше для проформы задал некий дежурный вопрос: дескать, зачем было снимать 57-ую версию «Анны Карениной», после версии с Татьяной Самойловой, Вивьен Ли, Гретой Гарбо и прочими. Собственно, Соловьёв также дежурно и ответил — каждая новая версия классического произведения отражает состояние нации на тот момент, когда делается данная версия. На чём тема плавно и заглохла.

Разумеется, Познер позвал к себе Соловьёва с тайной мыслью — поэксплуатировать в своих пропагандистских целях имидж этого режиссёра и его противоречивую творческую биографию. Как-никак Соловьёв принадлежал к той волне кинематографистов, которая организовала приснопамятный 5-ый съезд Союза Кинематографистов, который был важным элементом идеологической подготовки к разрушению СССР и последующей тяжелейшей катастрофе нашей страны и русского народа. Но вот здесь Владимира Владимировича ждал жесточайший облом.

Беседа сразу не заладилась. Познер начал со времени детства Соловьёва, которое тот провёл в Северной Корее вместе со своим отцом, работавшим в разведке. Тема Северной Кореи тем более была не случайна в свете очередного ядерного испытания проведённого Пхеньяном, и Познер рассчитывал вытянуть из Соловьёва порцию ругательств в адрес Ким Чен Ира, Северной Кореи и т. п., что должно было стать хорошим прологом в разговоре. Но, увы, Соловьёв не поддержал эту животрепещущую тему и даже выразился о Корее условно позитивно.

Дальше разговор ушёл совсем не в то русло. Во-первых, Соловьёв резко обрушился на т.н. «рыночную экономику», которая душит подлинное искусство. Надо было видеть, как вытянулось лицо у бедняги Познера. Но это было только начало. Далее, Соловьёв, развивая свою мысль, высказал совсем уже крамольную мысль, что в сравнении с т.н. частными инвесторами государство, в качестве спонсора искусства вообще и кинематографа в частности, выглядело гораздо более привлекательно. «Если в совдеповские времена мне трудно было запуститься с новым проектом, — говорил Соловьёв, — но когда я всё же запускался, то имел за спиной твёрдый и надёжный тыл, обеспеченное финансирование, всю мощь советского кинопроката с десятками тысяч кинотеатров, мощнейшую производственную базу и т. д. Причём не возможно было себе представить, что государство по ходу дела передумает и свернёт уже начатый проект. А сейчас, я выплясываю перед частным „инвестором“ гопака, пытаясь его умолить начать финансирование, но, даже получив согласие, я ни в чём не уверен. Бывает, поработаешь 2−3 месяца и, совершенно неожиданно, получаешь пинок… Инвестор берёт на твой фильм другого режиссёра, потом и его выгоняет и берет третьего… Я каждый день прихожу утром на студию в страхе, что картину уже закрыли, даже меня не уведомив…»

Да, подобные разговоры в прямом эфире на многомиллионную аудиторию для Познера — прямо нож в сердце. Так можно и финансирования программы лишиться. Поэтому Владимир Владимирович пытался хоть как-то вернуть Соловьёва в комплиментарное русло: дескать, инвестор всегда прав, он хочет денег заработать, а не занимается благотворительностью и если режиссёр его не устраивает, то его право — заменить режиссёра. Так происходит во всём мире.

Но Соловьёв намёков не понял или не расслышал и продолжал нести своё: искусство коммерциализируется, всё заменяют деньги, искусство деградирует. Не нужна ваша «рыночная экономика» в искусстве и т. д. и т. п.

Познер опять пытался мягко направить словоизвержение режиссёра в нужное ему русло, вставив вопрос с цитатой интервью Соловьёва, что наше искусство более или менее успешно копирует западные боевики и блокбастеры, т. е. движется в русле мировых тенденций. Но ответ Соловьёва его ещё больше расстроил (это было ясно видно по выражению лица). Соловьёв ответил примерно следующее: всё это было несколько лет назад, а теперь на смену этому бездарному подражательству и копированию западного кинематографа пришла совсем новая школа молодых режиссёров, которые делают совершенно самостоятельное кино, не оглядываясь ни на какой Запад и при этом имеют обширную и постоянно растущую аудиторию внутри страны. Приводя конкретные примеры, Соловьёв совсем добил Познера, поставив во главе этого направления Алексея Балабанова — фигуру, люто ненавидимую и проклинаемую всеми правоверными демократами и либералами. А тут эта фигура была дополнительно легитимизирована авторитетом такого крупного мастера как Сергей Соловьёв.

Дальше дискуссия, несмотря на все усилия Познера, так или иначе, возвращалась к теме разрушительного влияния коммерциализации кинематографа, причём закончил Соловьёв совсем убийственным для Познера утверждением, что он очень благодарен государству, которое в последние годы поддержало именно такой высокохудожественный авторский кинематограф, обеспечило ему финансирование и смогло защитить его от всепроникающей рыночной стихии.

Даже разговор о последнем съезде Союза Кинематографистов, прошедшем в феврале 2009 года, не улучшил Познеру настроение, ибо Соловьёв решительно оказался встать на сторону демократической фракции, поднявшей неудачное восстание против Михалкова и сейчас несущей тяжёлые потери. Соловьёв же дистанцировался от обеих враждующих группировок.

В общем, для Познера передача оказалась целиком провальной. Он практически не смог вытянуть из Соловьёва почти ни одной фразы, которая бы работала на познеровскую концепцию информационной войны.

Впрочем, локальное информационное поражение Познера в собственной программе — не самое интересное, что следует выделить в данной передаче. Хотя, как говорится, вроде мелочь, а… приятно!..

Но гораздо интересней было наблюдать метаморфозу, произошедшую с самим Сергеем Александровичем Соловьёвым и даже не с ним, как таковым, а с целым поколением, воспитанным 5-ым съездом кинематографистов. Я поймал себя на мысли: обтесала его жизнь. Ох, как обтесала!

Дело в том, что в молодости я возглавлял один из московских киноклубов, входивших в Федерацию киноклубов Москвы — довольно влиятельную организацию, объединявшую зрителей-эстетов, любителей серьёзного авторского кино, которая активно влияла на развитие кинематографа в конце 80-ых годов ХХ века. Однажды, я присутствовал на премьере соловьёвского знаменитого фильма «Асса», организованной Федерацией киноклубов ещё до выхода «Ассы» на широкий экран. На премьере присутствовала и вся творческая группа во главе с С.Соловьевым. Фильм мне тогда активно не понравился тем, что порывал с философской линией, заданной самим С. Соловьёвым в своих предыдущих фильмах: «Сто дней после детства», «Наследница по прямой», «Спасатель» и других. Я тогда задал Сергею Соловьёву вопрос: почему он так резко оборвал эту линию в своём творчестве и пошёл на поводу у не слишком взыскательной публики, сделав «Ассу»? Сергей Александрович тогда ответил мне почти дословно: «С теми фильмами, которые я снимал раньше, до „Ассы“, покончено раз и навсегда. Мне надоело снимать фильмы, которые смотрит узкая аудитория эстетов. Я хочу, чтобы мои фильмы смотрели широкие массы, а для этого я должен говорить с ними на их языке…»

Если вы сравните это высказывание с тем, что говорил тот же Соловьёв в беседе с Познером, то вы сразу почувствуйте радикальное отличие. Сегодня, в мае 2009 года Соловьёв говорит нечто совершенно противоположное. Почему? Ведь он принадлежал к поколению революционеров 5-го съезда кинематографистов, а с 1994 года даже лет пять сам возглавлял Союз кинематографистов после Элема Климова. Правда, тогда он показал полную организационную немощь, развалив с Союзе всё, что можно, и передав развалины Союза кинематографистов Никите Михалкову в конце 90-х годов.

Всё объясняется просто. Как сам Сергей Александрович Соловьёв, так и множество больших и маленьких режиссёров его поколения прошли тяжёлую и трагическую школу кинематографа периода 90-х годов, когда почти ничего не снимали, а даже то, что снимали — не выходило на экран, т.к. в кинотеатрах были барахолки и автосалоны. Они прошли унизительную школу переговоров с т.н. «частными инвесторами» (теми самыми, о которых с таким придыханием говорил Познер), которые слушали просьбы известных режиссёров (типа того же С. Соловьёва) о финансировании в ресторанах, в перерыве между опрокидыванием очередной рюмки французского коньяка и плевали в этих режиссёров косточками от маслин (сам наблюдал подобную сцену в 90-х). Они попробовали, что такое грязный сапог полубандита-полуолигарха, которым пинают режиссёра, причём, нельзя даже возмутиться или обидеться, потому что эти полубандиты могут и просто убить или изуродовать за косой взгляд. И не посмотрят, что ты сам Сергей Соловьёв. Да они и не знают, кто такой какой-то там Соловьёв. Они запомнили, что такое сделать фильм, который даже невозможно показать в кинотеатрах, за отсутствием таковых.

Ведь Соловьёв около 10 лет ничего не снимал, видимо просто потому, что оказался совершенно не способным выпрашивать деньги у бандитов. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Хороши были бы его фильмы, которые корректировали бы исходя из своих представлений о «прекрасном», скажем, солнцевские братки…

Да что там фильмы, просто сам факт, что он, крупный и известный кинорежиссёр, всего за год-два превратился из представителя культурной элиты в ничто, в человека, которого в грош не ставили новые хозяева жизни. Да не просто в грош ни ставили, а могли шутки ради оскорбить или даже убить или искалечить. Помните фразу их фильма «Пётр I»: «Ты раньше был князь. А теперь ты, тьфу, небылица…». Вот так и здесь — из князей в грязи!

Да, обтесала его жизнь! Обтесала от души! И чувствуется, что Соловьёв этот жизненный урок запомнил, и не хочет пережить его снова.

Вот именно эту метаморфозу части нашей творческой интеллигенции мне было интересно наблюдать в передаче Познера. Хотя должен сказать, что другой части этой самой творческой интеллигенции урок не пошёл впрок. Чуть оправившись от пинков и плевков, нищеты и унижения, они снова бросились защищать демократию и либерализм, надеясь получить «мелкий прайс» с барского стола. Вот для отрезвления этой части интеллигенции авторитетное мнение Сергея Соловьёва будет весьма ценно.