За красным восходом — оранжевый закат.

Не случайно, что резкий красный цвет коммунистической революции плавно перешел в более блеклый оранжевый — символ цветных революций. Коммунистическая утопия вполне закономерно плавно переходит в либеральную. Внуки всевозможных «Гайдаров» — красных идеалистов — обязательно кидаются делить собственность, накопленную прежними поколениями. И то, и другое — проекты всемирного государства, с помощью которых заинтересованные силы мировой олигархии пытались и пытаются взорвать национальные границы. «У пролетариев нет Отечества», — говаривали красные марксисты. Нужен «пролетарский интернационализм». «Мультикультурность», «космополитичность» — любимые слова новых, уже «оранжево-либеральных» глобализаторов. Если первые едва ли не отрицали значение национальности, ставя неизмеримо выше нее «классовую солидарность», то вторые наоборот выдвинули лозунги «политкорректности» — гипертрофированного уважения ко всем национальным ценностям, всем национальным культурам сразу. Потому в либеральных журнальчиках сплошь и рядом можно даже встретить стенания о гибели «национальной культуры» очередного людоедского племени мумбо-юмбо, с их милой привычкой есть себе подобных, которым прорвавшаяся в джунгли полиция запрещает оную милую привычку под угрозой кары. И нельзя публично осудить подобные опусы — сразу все антропологи дружно заклюют такого смельчака в печати. Зато они постоянно критикуют традиционные культуры крупных европейских народов, внесших большой вклад в цивилизацию. Неуважение к национальным культурам в марксизме вполне похоже на современное сверхуважение ко всем им сразу — это фактически одно и то же, это тоже фактически отвержение всех координат добра и зла, всех традиционных культур. В cфере экономики — коммунистическая национализация всего и вся живо напоминает монополизацию всего и вся транснациональными корпорациями, сливающимися с государственным аппаратом различных стран. Ныне уже треть (!) мировой торговли — это торговля между филиалами международных корпораций. Мелкий и средний бизнес, рыночная экономика быстро и безвозвратно уходят в прошлое во всем мире. Власть монопольно-капиталистической «Железной пяты» Джека Лондона мало чем, в сущности, отличается от власти всемогущей партии «англосоца» Оруэлла, с той разницей, что ныне «желазная пята» занесена над всем миром, не только над отдельной страной. И та, и другая утопия достаточно хорошо проработана в литературе 20 века.

Однако революции нельзя рассматривать изолированно от их духовного содержания, что к сожалению, наблюдается даже в среде людей, называющих себя православными, хотя это, в сущности, марксизм чистой воды. Ибо экономическое развитие на деле неотделимо от духовного. Просто «единственно верное» учение о «экономическом базисе» и культурной «надстройке» слишком глубоко проникло в общество. Марксизм и либерализм, в сущности, близнецы-братья, утверждающие примат брюха — экономики — над религией и культурой. Наоборот, во всякой революции ее социальный и национальный контекст вторичен по сравнению с ее духовным смыслом. Надо иметь в себе очень сильное богоборческое начало, чтобы начать воплощение новой политической утопии, ниспровергая мораль, уничтожая старый правящий класс, полагаясь на человеческий, слишком человеческий разум вместо Бога. Потому — то и сказал святой праведный Иоанн Кронштадтский чеканную формулу: «Кто верен Богу, тот верен царю». Все социальные утописты были одновременно ненавистниками христианской веры, все праведники — противниками революций. Тут, правда, нужно не путать радикальный начальный большевизм и поздний советизм, представляющий собой, в сущности, компромисс между революцией и православной культурой. Возникла православная культура, во многом воплотившая православную этику и мораль, но без Бога. Поэтому совесткие мультфильмы, многие песни, книги, вполне можно давать своим детям. Как удачно выразился об этом один священник, грешить было нельзя, но и верить в Бога воспрещалось. Но поскольку и само неверие — уже болшой грех, то по грехам своим все и рухнуло.

Если революция красная была революцией воинствующих атеистов, то революции оранжевые стали революциями воинствующих агностиков. От атеизма вообще легче перейти к агностицизму, чем к вере. Мы сделали это длинное вступление для того, чтобы показать всю закономерность пагубы происходящего на Украине. Виктор Ющенко нынешнюю Пасху отметил сначала в захваченном раскольниками храме, потом в переданном им же самосвятам Андреевской церкви, потом — в униатском храме, потом — в Киево — Печерской Лавре. Потом — по — прометейски раздавал Благодатный Огонь раскольникам и униатам в музее Собора Святой Софии, в коем не так давно запретил Митрополиту Владимиру провести литургию перед его поездкой в Москву. Ирреальный антиправославный театр абсурда играют и другие деятели Украины. Жена президента умудрилась помолится духам в синоистском капище в Японии, недавно ее примеру последовала премьер-министр Украины. Иногда кажется, что у руля Украины теперь стоят японцы. Это ведь не пир-ходы — какая выгода от таких поступков, отторгающих людей? Это их реальное духовное состояние, при котором хочется «всечеловечно» поклонится всем «богам» сразу. Конечно, «оранжевая» власть покровительствует в первую очередь денисенковским раскольникам — президент даже наградил «патриарха Филарета» орденом Свободы, особо отметив при этом его «судьбоносный» выбор — раскол. Фактически раскол стал государственной религией Украины. Тем не менее, эта же власть делает реверансы и в сторону других конфессий. Кроме канонического Православия. Президент то фотографируется в кипе у Стены Плача, то обнимается с униатским митрополитом Любомиром (Гузаром), то похваливает «велесову книгу» — известную фальшивку неоязычников. Но абсолютно та же картина во всех «оранжево-революционных» странах. «Мягкое» давление на Православие прошло в Грузии, Сербии. В Грузии, например, успешно начали искоренять уроки Закона Божьего в некоторых регионах, объявив, что это не нравится нацменьшинствам. Но отменяли и там, где православных детей в классах было большинство.

Можно с уверенностью предположить, что даже атеизм лучше поклонения всем «богам» сразу. Только при такой извращенной вере и возможен приход антихриста. Атеизм — это вера в ложную истину. Либеральный агностицизм — это вере в то, что истины вообще нет, а есть частные мнения. Следствием массового распространения агностизма всегда является хаос, проявляющийся во всем — от экономики, до культуры и политики. Ведь если нет четких метафизических категорий оценок тех или иных явлений, то будут постоянно приниматься взаимоисключающие решения во всех сферах жизни. Видимо, это и нужно его распространителям. Они хотят взорвать все национальные государства и «обновить» все традиционные религии. Тогда можно будет создать единую религию и единое всемирное государство. После «оранжевых» революций всегда наступает хаос. И его причины прежде всего — духовные.

Антицерковные политтехнологи добиваются создания в УПЦ двух полюсов. И, в некоторой степени, они в этом преуспели. Духовные и богословские споры постепенно вытесняются партийными спорами сторонников двух типов секулярных идеологий. Украинские обновленцы это: агностицизм (для них какой-нибудь иезуит Тафт неизмеримо ближе православных, не принимающих их либерально-националистических политических утопий), либеральная демократия, украинский национализм (а это прежде всего ненависть к русским, но преклонение перед Западом, с полным осознанием и принятием своей второсортности — «меньшовартости»), «православный рок». Украинские русские националисты, слывущие «традиционалистами»: демократия с элементами авторитаризма, русский секулярный национализм, «православный рок». И там, и там, — неприятие православной святоотеческой теории Симфонии, правда, у обновленцев более резкое.

В УПЦ начинается борьба «красных» и «белых» — местного революционно-секулярного «оранжевого» «октября» и местного, чуть более умеренного, но не менее, по сути, революционного и секулярного, «февраля». Условно, с некоторой натяжкой, можно сказать, что идет борьба «оранжевых» и «белосиних». Они спорят, русскоязычными, или в большей степени украино-язычными должны быть «православные рок-концерты»? Но мало кто из них задумывается, а могут ли вообще рок-концерты быть православными? Так и вспоминается любивший выступать вместе с поп-звездами покойный Папа Римский, о котором один из его кардиналов сказал, что при нем стадионы были полны, а храмы пусты. Они спорят, адаптировать ли церковнославянский язык к русскому, или к украинскому языку? Но не задумываются: а надо ли это делать вообще? Для одних идеалом является «симфония» Церкви с властью в Российской Федерации, для других целью жизни становится вечный одобрямс «духовным» инициативам оранжевой власти, типа церковной реабилитации нового иуды — Мазепы, или в обвинении московских «империалистов» в организации голода для геноцида «щироукраинцев». Но и там и там слова «апокалипсис», «апостасия», «старцы», «монархия», «пророчества» находятся под запретом. Вовсе не отрицая того, что вокруг этих явлений сложилось много нездоровых спекуляций, здесь явно видится попытка с водой выплеснуть и ребенка. И там, и там, из религии пытаются изъять ее мистическую суть, ее идеалы государственного устройства, ее аскетизма. Как пример, можно привести известный ответ пресс-службы Одесской епархии на публикации о ритуальном самоубийстве в храме:

«„Самоубийство было явно ритуальным“, — пишут журналисты в погоне за сенсацией. Однако, медицинский осмотр показал, что этот человек уже не раз пытался покончить жизнь самоубийством… Таким образом, говорить о ритуальном характере самоубийства — значит сознательно нагнетать нездоровую духовную атмосферу вокруг факта гибели психически больного человека. Это как раз вписывается в планы организаторов провокационной кампании: сайт „Новороссия“, который первый распространил столь „сенсационное“ сообщение, явно заинтересован в нагнетании истерии „об исключительном, неслыханном происшествии в свете всеобщей апостасии и явных признаков последних времен“.
Между тем, психическая болезнь (если она даже действительно была, что вовсе не доказано), вовсе не отменяет дьявольского, апостасийного характера данного самоубийства, что совершенно очевидно для православного человека. Ибо вообще довести человека до самоубийства — наибольшее желание сатаны, ведь после него, как известно, раскаяние и спасение уже невозможно. А уж произвести суицид прямо в храме, во время службы — это только бес мог подсказать. И как бы ни относится к сайту „Новороссия“, которым первым поставил эту новость, но ставить в вину его администраторам, что они говорят об этом происшествии как о „неслыханном“ и „исключительном“ не по христиански. И христианское учение о всеобщей апостасии никто отменять не имеет права. Святитель Кирилл вообще призывал искать признаки конца света и если считаешь, что нашел, сообщать об этом остальным. Или он тоже „согрешил“? Причем никто же не нападал на всеми уважаемого одесского Митрополита Агафангела, никто не обвинял епархию… Отчего же столь резкая реакция?

Если гнилая суть обновленчества очевидна большинству, то сущность т.н. „пророссийского“ варианта украинского Православия многим кажется традиционалистской. И ничего не скажешь: по сравнению с набором обновленческих антицерковных глупостей, типа „разоблачения“ Благодатного Огня, литургических „реформ“, похвал Мазепе и советской трактовке ими правления Святого Царя Николая, действительно, даже „пророссийский“ вариант кажется многим традиционалистским. Действительно, по сравнению с „мягкими“ информационными» и «жесткими» — «погромными» гонениями оранжевой власти на УПЦ отношения властей Российской Федерации к Церкви кажется прекрасным. Но дело в том, что, несмотря на улучшение этих отношений, ростки которых мы должны всячески поддерживать и лелеять, они все равно безконечно далеки от идеала православной симфонии. И даже ниже отношений Церкви и государства во многих странах секулярной Европы, например, Греции, где государство поддерживает религию. В России до сих пор Церковь отрезана от армии, от образования, ей не возвращена большая часть ее собственности, даже второй день Пасхи никак не сделают выходным, хотя это уже давно произошло на Украине и в Белоруссии. Даже считать Россию настоящим субьектом геополитики пока, к несчастью, нельзя, слишком очевидна ее зависимость от внешнего управления. Тот же пример работы российского правительства с деньгами Стабилизационного Фонда, которые вкалдывается в облигации Госказначейства США под ничтожные проценты, в то время как своя промышленность загибается без денег, говорит о многом. Не только о том, что определенные члены правительства РФ, без сомнения, получают за это огромные взятки от правителей США, своего потенциального противника — это само собой разумеется. Но и то, что другие, сравнительно честные и сравнительно патриотические правители России вынуждены это почему-то терпеть. Ситуация, слава Богу, постепенно меняется к лучшему, и она уж точно лучше украинской, ведь на Украине раскол стал фактически государственной религией, даже высших чиновников теперь насильно загоняют в раскольничьи храмы. Но «прорусские православные» выдают российскую ситуацию чуть ли не за идеал, категорически запрещая и вспоминать о православной монархии, хотя насчет нее есть полное и абсолютное согласие святых. Построение «симфонии» между нынешней коррумпированной и прогнившей демократией с элеменатами авторитаризма, феодализма, и даже рабовладельчества с Русской Православной Церковью являются нелепой утопией. Это, разумеется, не значит, что РПЦ должна занять позицию противника современного государства — напротив, все его позитивные шаги, которых немало, нужно поддержать. Но идеал святоотеческого учения должен оставаться неповрежденным, и тогда, сколь не утопичным это может показаться сейчас, христианские идеалы могут быть со временем реализованы и в политике, и в общественной жизни.

В общем, на Украине в результате политической идеологизации христианской жизни, которая состоит во все большем распространении в церковной среде украинского и русского секулярного национализма, которые на деле подпитывают друг друга, подвергается притеснению истинное православие, которое антицерковные политтехнологи в СМИ пытаются отождествить с мифической «диомидовщиной» и не менее мифической «ересью царебожия». И в этом плане им вовсю помогают обе вышеуказанные группировки. Что касается, например, сторонников бывшего епископа Диомида, то их почти не нашлось даже в его собственной епархии, а уж после его «анафемы», которую он наложил на покойного Патриарха Алексия II, их и вовсе нигде фактически не осталось. Миф о «царебожниках» призван во-первых, минимизировать почитание Царской Семьи, которую на Руси сейчас почитают очень сильно, и, во-вторых, утвердить идеалы либеральной демократии, ведь так появилась возможность каждого сторонника монархии обзывать «царебожником». Нельзя на основании того, что есть кучка не очень адекватных людей, ассоциировать с ними огромное большинство епископата, духовенства, воцерковленных мирян, которые с трепетной любовью относятся к Цаарской Семье. Нельзя ассоциировать с мифической «ересью царебожия» всех сторонников возрождения монархии, которых в России, слава Богу, уже около 30%. В России настоящей утопией явлется не монархия, а либеральная демократия, которую поддерживает так «много» людей, что ни одна из либеральных партий даже не прошла в Госдуму.

А ведь попытки принизить идеал Симфонии монархической власти и Церкви чреваты ревизией всего вероучения. Даже Вселенских Соборов, ведь они созывались, как известно, православными императорами. Конечно, более всех в этом плане стараются обновленцы, которые по приказу их кумира Ющенко объявили, например, анафему Мазепе недействительной, поскольку Церковь наложила ее якобы «под гнетом» «тоталитарного московского царя». Но и русские околоцерковные секулярные националисты, как уже говорилось, вовсю нападают на монархию. Между тем сейчас мы наблюдаем просто некий переходный этап. Россия или снова станет полноценной империей, или ее просто не станет. Демократические режимы никогда в истории не бывали достаточно долговечными, не говоря уж о том, что Россия имеет враждебное окружение, громадную территорию, суровый климат. Без мобилизационной модели, самой эффективной и долговечной из которых является православная монархия, ей не выстоять.

Максимально известный срок из всех демократий простояла американская демократия, у которой фактически не было внешних врагов (не считать же таковыми племена команчей?) и расположенная в довольно теплом климате. Византийская империя простояла 1100 лет, несмотря на всех своих врагов, коих было множество. Да и то, назвать демократией Америку — страну рабовладельцев, которой она была еще менее 150 лет назад, в которой подвергались насильственной ассимилляции индейцы и эскимосы еще 40 лет назад, ранее просто поголовно истреблявшиеся, а еще лет 25 назад существовали бары «только для белых» можно лишь с большой натяжкой.

Либеральные маргиналы любят рассказывать о том, что Церковь способна выживать при любых условиях, а кто думает иначе, тот ее не любит и недооценивает. Даже при Троцком. Так может, нам еще и большевизм возродить? Но никто и не утверждает, что христианство не выживет без монархии. Выживет, но как? После краха Русской монархии и 70 с лишним лет господства атеистического режима воцерковленные православные стали меньшинством на своей земле. После краха Византийской империи Родина множества святых отцов, земля, народы которой были крещены одними из первых — Малая Азия была постепенно зачищена от Православия фактически полностью. У Патриарха Константинопольского Варфоломея паствы всего несколько тысяч. В Соборе Святой Софии — музей.

После краха Сербской монархии значительная часть сербов стала мусульманами и католиками, и этот узел не развязан до сих пор. Значительная часть населения изменила вере и в Болгарии, в Румынии. Молдавия, где православная монархия, пусть и в крайне урезанной и вассальной по отношению к Османской империи форме сохранялась сотни лет, смогла сохранить Православие. Хотя и там множество людей изменило своей вере, перешло в ислам.

Собственно, «оранжевые» политические фанатики, коими собственно и являются украинские обновленцы, не сказали ничего нового по сравнению со своими красными предтечами. Символично, что эти цвета так похожи. Все их утверждения о «гнете» Церкви русскими царями и византийскими императорами, о том, что она все время только и делала, что служила власть имущим, что Православие помогало царям «порабощать» соседей (имеется в виду, в частности, их «национальный герой» Мазепа, «колонизаторскую» анафему которому они не признают), давно уже высказаны «классиками марксизма-ленинизма». Цитирую Большую Советскую Энциклопедию:

«ортодоксальное П. освятило власть русских князей, царей, императоров как „помазанников божьих“, помогало господствующим классам удерживать трудящихся от выступления против эксплуататоров, оправдывало колонизаторскую политику царизма, культивировало у своих приверженцев враждебность по отношению к иноверцам. Царизм, в свою очередь, стремился укрепить позиции русского П., расценивая выступления против религии как проявление политической неблагонадёжности». Не только кумир либеральных маргиналов протопресвитер А. Шмеман страстно критиковал государственный статус религии, любил говорить о государственном «пленении» православия, но и Ленин считал, что религия не может быть государственной, а только частным делом каждого. Вот слова Ленина из его статьи «Социализм и религия»: «Религия должна быть объявлена частным делом… Мы требуем, чтобы религия была частным делом по отношению к государству… Государству не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связаны с государственной властью… Только выполнение до конца этих требований может покончить с тем позорным и проклятым прошлым, когда церковь была в крепостной зависимости от государства, а русские граждане были в крепостной зависимости у государственной церкви…»

Путь от верных ленинцев до верных «шмеманцев» не занял для наших обновленцев слишком много времени, ведь о Православии там нередко высказывались довольно похожие мысли. И хотя протопресвитер А. Шмеман и не делал из этого столь радикальных выводов, как Ленин, призывавший крушить Церкви, но суть предлагаемых ими взглядов на Православие весьма похожа — оно, по их мнению, всего лишь орудие в руках власть имущих, и государственного статуса веры быть не должно. Правда, протопресвитер А. Шмеман любил петь дифирамбы некоему «первохристианству», которое якобы было потом полностью извращено из-за его выхода из подполья. Но и это не ново: Энгельс, хваливший «демократизм первых христианских общин», Маркс, а ранее — протестанты, делали то же самое.

Украинские обновленцы не устают повторять лживые мифы о глубоко почитаемой церковным народом Царской Семье, не перестают хулить в разговорах, статьях и на интернет — форумах чудо Благодатного Огня, воина — мученика Евгения Родионова. И дело тут не только в воле их кураторов, которые внушают им эти мысли потому, что: почитание Царской Семьи ведет к любви к «вечно-тоталитарной» России и желанию возрождения монархии, чудо Благодатного Огня — одно из важных свидетельств об истинности нашей веры и календаря, подвиг Евгения Родионова связывает воедино ненавистную им русскую армию и Церковь. Дело еще и в том, что наши «оранжевые» внутри — совершенно красные. Это обычные советские люди, которым близки и понятны советские мифы о Царской Семье — они и выросли-то на коммунистических учебниках, неприятны и неприличны разговоры о чудесах — наши обновленцы внутри полностью остались «диалектическими материалистами».

Однако из всего вышесказанного может сложиться некий ложный взгляд на УПЦ. На самом деле, речь идет более о взгляде на ее виртуальное пространство — СМИ. На деле большинство епископата, духовенства и мирян с негодованием отбрасывают ложные политические утопии, реабилитации Мазепы (так, открыто за реабилитацию Мазепы выступил только один из владык — Митрополит Черкасский Софроний, зато множество других резко высказались против), и автокефальные идейки, как впрочем, и идейки другого типа секулярного национализма. Тем не менее, со временем ситуация может ухудшиться. Судя по всему, в вопросе о Мазепе священноначалие Украины решило сделать вид, что идет на компромисс с одержимым национализмом Ющенко, затянув вопрос его реабилитации созданием богословской комиссии. Ведь представить себе, что епископат Русской Православной Церкви реально реабилитирует Мазепу, думаю, не может ни один реально мыслящий человек, каких бы взглядов он не придерживался. В чем — то такую позицию можно даже понять, потому что до сих пор существует прямой риск того, что Ющенко, помогающий раскольникам захватывать православные храмы, окончательно спустит с цепи филаретовских погромщиков; он может даже дать им поддержку в захвате Киево-Печерской и Почаевской Лавр (сразу после майдана беснующаяся толпа кликуш майдана чуть не ворвалась в ворота обители). Но такое отношение с властями чревато: нельзя без серьезных последствий сеять сомнения в правильности церковных решений в душах людей. Красная власть не лезла в вопросы вероисповедания и Предания. Оранжевая — вмешивается вовсю. Исключением был только период всевластия троцкистов, поддержавших обновленческий раскол, но это длилось не так уж долго. Если для власти атеистов Церковь была досадной помехой, которую они хотели оттеснить на обочину жизни, не обращая внимания на ее Предание, то оранжевые либеральные агностики пытаются сделать Церковь «колесиком и винтиком» общеглобалистического дела, своей идеологической опорой. Потому ее Предание они хотят «переиначить» в соответствии со своими антиисторическими мифами. Потому она им и нужна в «незалежном от Москвы» виде -так легче ею руководить. И священноначалие УПЦ, привыкшее решать вопросы отношений с бесноватой властью еще во времена СССР, когда оно иногда делало вид, что идет на уступки во второстепенных вопросах, теперь уже не сможет так поступать без прямой опасности для Церкви. Ведь та же «дискуссия» о Мазепе ведет к взрывному росту нигилистов прямо в церковной ограде. Вчерашние неофиты все акктивнее начинают ставить вопросы о «неправильности» и других церковных решений. А ведь у нас неофитов безчисленное множество. Так может дойти и до того, что будут поставлены под сомнения решения Вселенских Соборов — а что, скажут, ведь собирали-то их императоры, значит решения эти были политическими, под давлением властей якобы сделанные. Да, сегодня либеральные маргиналы — это именно маргиналы. Ведь несмотря на то, что им удалось взять под свой контроль некоторые церковные СМИ, их набор идеек по изменению церковного календаря, языка, административного статуса УПЦ неприемлем для огромного большинства монашества, епископата, церковных «двадцаток». Но если и далее будут продолжаться «дискуссии», подобные «мазепинской», то станут неизбежными новые расколы в УПЦ. Новые апостасийные веяния. В среде финских православных тоже все начиналось с желания автокефалии и других реформ, а закончилось тем, что духовенство Православной Церкви Финляндии, подчиненное Константинольскому Патриархату, принимает активное участие в форуме извращенцев, пытается «богословски» обосновать гомосексуализм… (http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=30 310)

В среде воинствующих агностиков, еще более важны чем в среде атеистов стали простые слова правды. Когда добро называется добром, зло — злом. да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого" (Матф. 5,33−37)