Новое сражение, или Бой за память

В Судаке демонтирован памятник советским морским пехотинцам

На праздничном митинге в честь Дня освобождения Судака пытался выступить депутат ВС Крыма Олег Родивилов.

— Я председатель постоянной Комиссии по охране культурного наследия Верховного Совета Крыма, моя фамилия Родивилов. Со мной депутат Свистунов — председатель всеукраинской партийной организации. Дайте, пожалуйста, слово.

— Вы что? — ответила директор местного дома культуры, дама пятидесяти пяти лет. — Вас нет в сценарии, его мы не меняем уже несколько лет. Не дам вам слова.

…Слово взяли сами — два десятка крепких парней в казачьей форме окружили трибуну. Слово предоставили войсковому старшине Олегу Родивилову.

— Дорогие ветераны, судакчане. В вашем городе под видом переноса демонтирован памятник советским воинам-десантникам ради расширения шашлычной предприимчивого дельца Османа Османова. Власти цинично прикрывают беспредел, — как из пулемета ронял фразы Родивилов.
Площадь свистела в адрес мэра. Этого тоже не было в сценарии.

День первый

Рабочая группа постоянной Комиссии по охране культурного наследия Верховного Совета Крыма на набережной Судака: председатель Олег Родивилов, помощник Юрий Першиков, председатель депутатской группы «Русский блок» городского Совета Александр Авдюхин, атаман Сурожской казачьей общины Игорь Бородин и представители Компартии. За сколоченным наспех деревянным забором вовсю кипит работа — около двадцати строителей усиленно работают отбойным молотком. На месте, где когда-то стоял памятник десантникам майора Салихова, — котлован под бассейн.

— Официально телефонограммой Верховного Совета сюда были вызваны мэр, прокурор города и главный архитектор, как видите никого нет… Прошу это отметить в протоколе рабочей группы. Где хозяин заведения?
Неспешно подходит группа татар.

— А… Родивилов… Ты че, приехал мешать? Хозяин нужен? Ну я хозяин…

— Где памятник?

— Э… Еще лучше будэт, дэлают. Люди занымаются — вы ж только в носу пальцем, русские, ковырять можете, а я дэлаю. Для города дэлаю. Для всэх — красыво будэт. И вообще, чего стоите — идите с моей зэмли — моя зэмля…

— Вообще-то земля государственная (неспешный диалог), здесь охранная зона памятника.

— Моя зэмля, я купил ее, мне все равно, гдэ у вас государство, я дэнег дал. Всэм хорошо дэлаю.

Рядом с «Мерседесом» Османова притормаживает еще один «мерс». Из него выходят главный архитектор города Андрей Некрасов и секретарь городского Совета Александр Журба.

— Может, архитектор объяснит, что здесь происходит?

— Идет реконструкция памятника, по просьбе ветеранов…

— Перенести они тоже его просили?

— Все законно — решение принято на сессии городского Совета, к 9 Мая памятник будет стоять, здесь облагородят сквер — построят бассейн с фонтаном.

— Ну вы же взрослый человек, знаете, что работы ведутся незаконно: не в компетенции городского Совета решать вопросы реконструкции — это прерогатива Министерства культуры Украины. Я хочу узнать, где памятник. Или я вынужден заявить в милицию о хищении монумента.

В разговор вступает Журба, депутат от Партии регионов. Такое ощущение, что разговаривает меджлисовец.

— Мы здесь хозяева — и мы решили реконструировать памятник. Вы видели, в каком он был состоянии? И вообще — им не место тут, история все расставит на свои места, уже расставляет. И повлиять на эту ситуацию вы уже не сможете…

— Я хочу знать, куда на реконструкцию увезли памятник — депутаты хотят это знать.

Из подсобки в грязной рабочей одежде татарин выносит мраморную доску.

— Э, братан, памятник лучше будет. И доску прикрепим…

Напоследок урок истории от Османова.

— И вообще дэвяносто процэнтов десантников были крымские татары. Мой отец видел — лица разглядел.

— Если только с этой стороны сидел в окопе, — резюмирует Олег Родивилов.

— Здесь все ясно, едем в прокуратуру.

День второй

— Памятник имеет четкую привязку к местности, — рассказывал Родивилов, пока мы ехали в Судак на День освобождения. В машине венок «Воинам-десантникам от благодарных потомков». — На этом месте была братская могила — около трех тысяч воинов-пехотинцев были похоронены здесь, на берегу моря. История судакского десанта трагична и поэтому мало известна. Два горнострелковых полка были переброшены в эту местность для помощи феодосийскому десанту, но Феодосию к тому времени уже сдали. Три дня советские воины сражались в этих местах против немцев и татарских добровольцев. Сто семьдесят человек прорвались к партизанам — остальные погибли. Старики рассказывали, что пять тысяч воинов, пленных из восточного Крыма, татары этапировали в концлагерь Красное, что под Симферополем, довели всего тысячу — остальных убили в дороге. Поэтому могу предположить, с каким удовольствием они сейчас ломали кирками памятник советским воинам — его нет, он полностью уничтожен.

— То есть памятник стоял на месте братской могилы?

— Да, в 1967 году на двадцатипятилетие десанта его установили местные комсомольцы. К тому времени строили набережную. По нормам СЭС необходимо было убрать останки. Что-то убрали, что-то осталось. Три тысячи человек — это триста тонн трупов, прошу прощение за циничное сравнение, — попробуйте перекидать это лопатами. Кроме того, у этой татарской шашлычной очень дурная слава — здесь собираются местные боевики-меджлисовцы. Все помнят, как несколько отморозков напали в этом шалмане на рязанских курсантов-десантников — тогда одного татарина зарезали его же ножом. Слава Богу, что все снимала камера одного из банкоматов — ребят оправдали. Их даже на следственный эксперимент привозили в бронежилетах — боялись, что татары снова попробуют напасть. Банкомат теперь убрали. Можно понять дельца-шашлычника, который решил расширить себе площадь за счет переноса непонятного ему камня. Я не могу понять действия местных властей.

…Колона казаков и судакчан движется к набережной города. Ветераны войны, члены Русской общины, депутаты от левых сил — ни одного представителя власти.

Подошли к шашлычной «Достлук». Группа милиционеров спешно демонтирует один из пролетов забора по пути следования колоны.

— Проходите сюда, — указывает рукой на свежую дырку моложавый подполковник внутренних войск.

— Заходим с моря, как шли десантники, — командует Родивилов. — Ответственность за демонтаж незаконного забора беру на себя.
Дерево хрустнуло под казачьими плечами.

В сквере, захваченном татарами, теплый отбойный молоток, носилки. Рабочих нет. За молодежью как-то потерялись ветераны. Нам помогают пройти к тому месту, где еще недавно стоял памятник. Старики не могут сдержать слез.

— Нечего памятники трогать, пусть стоят, — неожиданная поддержка со стороны участника боевых действий Юсуфа Ибраимова. Он всю дорогу прошел в колонне с казаками. — Старики не так учили молодежь. Да кто сейчас стариков слушает, — машет рукой ветеран.

На место, где когда-то стоял памятник, возлагают венок. «Воинам-десантникам от благодарных потомков"…

День третий

Экстренное заседание постоянной Комиссии по культуре, делам молодежи, физкультуре и спорту Верховного Совета Крыма было собрано в связи с чрезвычайной ситуацией в Судаке. Оно прошло без главных «виновников» событий — без уважительных причин ни администрация города, ни прокурор, ни архитектор на ковер к депутатам не явились. За столом депутаты разных фракций, представители Комитета по охране культурного наследия, председатель совета ветеранов Крыма Александр Скляров, консул-советник РФ Владимир Пашедко.

— Ситуация действительно чрезвычайная, — открыл заседание Олег Родивилов. — На всем постсоветском пространстве было перенесено всего два памятника: один — в Эстонии на горе Тынисмяги, другой — в Судаке. И тот, и другой под видом реконструкции. Сейчас мы защищаем другие памятники, которые самодуры-чиновники по собственному решению могут двигать и перемещать в дальнейшем, так мы их, неровен час, вообще за пределы границы скоро вытолкаем. Поэтому я прошу консула-советника доложить о ситуации в Россию, которая является преемником СССР и должна отреагировать в международные институты по этому поводу. Наша задача, чтоб памятник был восстановлен на прежнем месте.

— Как минимум нарушены три статьи закона об охране культурного наследия, — по телефону сообщил первый заместитель профильного комитета Вячеслав Зарубин, который в этот день находился в Судаке. — Это снос памятника, незаконные работы в охранной зоне, работы фирмы, не имеющей лицензии на реставрацию. Я не говорю уже, что разрешение не мог дать ни городской Совет, ни архитектор — это прерогатива только министерства.

В ходе заседания были приняты следующие решения: рассмотреть в президиуме Верховного Совета в обязательном порядке информацию прокуратуры Судака по данному вопросу, вернуться к обсуждению этой проблемы на майском пленарном заседании Верховного Совета, отправить обращение в Республиканский комитет Автономной Республики Крым по охране культурного наследия с тем, чтобы был предоставлен отчет о принятых мерах; с аналогичной просьбой обратиться также в прокуратуру. Участники заседания посчитали необходимым обязать виновных извиниться перед общественностью за содеянное, исправить ситуацию как можно быстрее, прекратить строительство и снять ограждение. Осману Османову решили высказать требование вернуть табличку с памятника и венок, который в День освобождения был возложен к месту, где был памятник.

В этот же день подоспел ответ из прокуратуры Судака. Общий текст свелся к одному: «Факты проверяются».

А тем временем (эпилог)

Недалеко от Судака в Старом Крыму — по прямой через горку каких-то тридцать километров — в День освобождения тоже не досчитались одного памятника. Памятник партизанам и местным жителям был демонтирован в канун праздника. Небольшой обелиск гармонично вписывался в ландшафт — рядом с братской могилой воинов-десантников и с поклонным православным крестом. Теперь тело памятника разбито кувалдами…

Впервые опубликовано в газете «РУСИЧИ»,
г.Севастополь