Пройти по Крестному пути.

…Великий пяток… на службе из алтаря священники со скорбью выносят Плащаницу — полотно с изображением безжизненного тела Спасителя. После чего читается умилительный канон «Плач Пресвятой Богородицы». Мать предстоит распятому Сыну. Кто может описать ее страдания?

В Великий Пяток во время чтения канона очень хочется встать на колени и заплакать. Горько и безысходно. Оттого, что тварь распяла Творца, оттого, что страждет Мать, оттого, насколько мало мы отличаемся от иудеев, в исступлении орущих «Распни, распни Его!»

Однако Православная Церковь не благословляет в этот день коленопреклонений. Почему? Священники объясняют это так: коленопреклонение выражает наше личное смирение и покаяние. А этот день настолько велик, настолько велика Жертва, что любое наше покаяние, любая мысль, любая просьба будут малы и неуместны. Мы можем только ПРЕДСТОЯТЬ Кресту. И еще молить вместе с благоразумным разбойником: «Помяни, мя, Господи, егда приидеши во Царствие Твое"…

Просыпается тело,
Напрягается слух.
Ночь дошла до предела,
Крикнул третий петух.

Сел старик на кровати,
Заскрипела кровать.
Было так при Пилате,
Что теперь вспоминать?

И какая досада
Сердце точит с утра?
И на что это надо —
Горевать за Петра?

Кто всего мне дороже,
Всех желаннее мне?
В эту ночь — от кого же
Я отрекся во сне?

Крик идет петушиный
В первой утренней мгле
Через горы-долины
По широкой земле.
А.Тарковский.

… Великая Суббота. Вхожу в храм. В центре — Плащаница. Сегодня мы будем погребать Того, Кто ценою Собственной Жизни спас нас от вечной погибели. Но почему нас так мало? Если бы в храме сейчас стоял просто гроб — народа было бы куда больше — пока еще считается грехом не придти, не проститься… А где же сейчас православные? Марфы понятно где — куличи пекут, яйца красят, мясо жарят, а где иосифы и никодимы? Где те, кто хочет по мере сил сопутствовать Господу — пройти по Крестному пути?

…Если бы мы любили Бога, мы с усердием читали бы Евангелие — особенно в эти дни — как читают письма любимого человека — Благую весть о последних днях земной жизни Спасителя. Ловили бы каждое Его слово, обращенное к иерусалимлянам — и к НАМ из двухтысячелетнего далека:

…Засыхает бесплодная смоковница…
…Девы неразумные слышат от Жениха: «не вем вас"…
…Осуждаются злые виноградари…
…Петр отвечает: «Если и все соблазнятся, но не я…»

Это ведь МЫ засыхаем, МЫ не входим с Женихом, МЫ не слушаемся, МЫ мним о себе великое и, как всегда, ошибаемся…

В первые два дня Страстной Седмицы — Великий понедельник и Великий Вторник Господь в Иерусалиме учит народ. Притчи емки и многогранны. Персонажи легко узнаваемы:

— сын, обещавший Отцу «пойду» и преступивший свое обещание;
— рабы, получившие приглашение Господина и оставшиеся кто с женой, кто с волами, кто на поле;
— слуга, не пожелавший приумножить данное Господином;
— люди, жертвующие Богу от избытка своего и забывающие, что Ему нужно «все пропитание» — наше сердце…
«Се Жених грядет в полунощи и блажен раб, егоже обрящет бдяща: недостоин же паки, егоже обрящет унывающа. Блюди убо душе моя, да не сном отяготися, да не смерти предана будеши, и Царствия вне затворишися, но воспряни зовущее: Свят, Свят, свят еси Боже, Богородицею помилуй нас».
«Чертог, твой вижду, Спасе мой украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь: просвети одеяние души моея, Светодавче и спаси мя."… - слышим мы в церковных песнопениях этих дней.

Великая Среда — скорбный день. «Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: «Что вы дадите мне. Я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников. И с того времени он искал удобного случая предать Его». (Мф. 26, 14−16).

Это событие — предательство Господа Иудой Церковь вспоминает каждую среду в течение всего года — призывая верующих к посту. Зачем? Чтобы еще раз напомнить, каким плохим был Иуда? Нет, напомнить НАМ, что от ученика до предателя может быть всего тридцать сребреников.

В великий Четверток Церковь воспоминает Тайную Вечерю — последнюю трапезу Христа с учениками. И опять Господь обращается ко МНЕ: «Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу». (Ин.13,12−14) Господь умыл ноги ученикам. Всем. Даже тому, кто через несколько часов лобзанием Его предаст.
А Я??? Могу ли я послужить, нет, не предателю, не врагу, который меня ненавидит и готов втоптать в грязь — обычному человеку, которого я не люблю, к которому просто не «лежит душа»?

…А без Тебя не быть ни морю, ни кораблю,
Ты, Господи, небо держишь в руке, как серебряный стяг…
Вот только… Господи, людей не люблю,
Но дай мне силы поступать, как будто это не так…

На Тайной Вечери Спаситель установил Таинство Евхаристии. «И, взяв хлеб и, благодарив, преломил, и, подал им, говоря: сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается» (Мк. 22, 19−20).

…Однажды я прочитала, что до революции количество ПРАВОСЛАВНЫХ на приходе определяли по количеству причастников в Великий Четверг (с небольшой поправкой на больных и находящихся на службе). Если нам попробовать сделать то же, то картина получится грустная — в среднем около одного процента…

С другой стороны, возлежавших на трапезе со Спасителем было гораздо меньше, чем «один процент богоизбранного народа». Но… они были солью земли… Они стали закваской, которая изменила, потрясла языческий мир. Тертуллиан писал в своем послании Римскому императору: задумайтесь — вокруг нас все говорят: «Как эти люди любят друг друга!» — любовью, какой в язычестве никто не находил… «Какие женщины у христиан» — это слова звучат укоризной, нам, сегодняшним, через двадцать веков…

Великий Четверг в народе называют еще «чистым». К причастию старались очиститься душевно и телесно и закончить основные приготовления к Пасхе в домах, ибо следующий день — Великий Пяток…

«Да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе не помышляет: Царь бо царствующих и Господь господствующих, приходит заклатися и датися в снедь верным….» (Вместо Херувимской в Великую Субботу). Этот день — венец Поста, Пасха крестная. В этот день мы узнаем себя в одном из тех, кто распят рядом с праведником:

— Господи, Ты — Бог. Мне тяжело, мне трудно и скорбно. Мне больно. И крест мой слишком велик. Сделай его легче, чуть-чуть. Чуть- чуть короче и удобнее. Ты же можешь. Ты ВСЕ можешь…
— Господи, по делам моим приемлю… Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем…

А потом… мы покланяемся Плащанице. Предстоим Богу, Которого мы убили. Убили своими грехами, непослушанием и неверностью. Ведь КАЖДЫЙ день совершается Божественная литургия и священник вновь и вновь произносит воистину СТРАШНЫЕ слова: «Омый, Господи, грехи поминавшихся зде, Кровию Твоею Честною, молитвами святых Твоих…» Снова и снова нужна кровь Христова для омытия наших грехов…

Служба Великой Субботы… За Плащаницей — с пением погребального «Святый Боже» — немного прихожан, во много раз меньше, чем будет на Пасху, в основном женщины. Все как тогда… Когда ученики «страха ради иудейска» заперлись в домах, а большинство жило предвкушением Праздника Пасхи — «велик бо день тоя субботы»

…И еще тревога: что-то там, в Иерусалиме? Пошлет ли нам, грешным, сегодня Господь Благодатный огонь?

…Подходит к концу Страстная Седмица. Все замерло в ожидании Праздника. В доме пахнет выпечкой и еще чем-то, без чего немыслима Пасха. Остановимся на мгновение. Сколько людей не смогли, не успели что-то приготовить. А кто-то мечтает об освященном яичке или куличе, но нет сил дойти до храма. Вспомним о них. Поделимся с ними тем, что приготовили, и радость, разделенная, умножится…

…Сумрак в храме, лишь огоньки свечей озаряют лица. Как долго длятся эти минуты. Господи! Дожили. До Пасхи. Помоги нам, по мере сил, поклонившимся Твоим Страстям, причаститься радости Воскресения…
Воскресение Твое Христе, Спасе…