Противодействие введению ученых степеней по теологии

Заключение о содержании и направленности текста Справки о возможности введения специальности «Теология» в Номенклатуру специальностей научных работников

Справка В.В. Миронова начинается с совершенно некорректной фразы, изначально задающей тон всему документу: «Экспертный Совет по философии, социологии и культурологии неоднократно обсуждал вопрос о возможности введения теологии в номенклатуру научных специальностей ВАК и считает это излишним». И далее приводится аргументация, подверстанная под обоснование этого субъективного восприятия В.В. Мироновым введения теологии в номенклатуру специальностей научных работников как «излишнего».

В.В. Миронов пишет: «Одним из аргументов введения теологии в номенклатуру научных специальностей ВАК является наличие данной специальности в системе высшего образования, что привело к выпуску соответствующих специалистов. Поскольку полученная специальность является светской, то соответствующие специалисты не могут работать в церковных структурах, не имея соответствующего духовного сана. Однако это не является препятствием для защиты ими диссертаций, так как именно светский характер научной аттестации и соответствующие действующие нормативные документы аттестации научных работников позволяют дипломированным теологам, которые подготовили научные работы, связанные с религиозной тематикой, защищаться в соответствующих советах по философии, социологии, религиоведению, истории, культурологии и пр.»

Утверждение В.В. Миронова о том, что поскольку специальность «теология» является светской, то будто бы «соответствующие специалисты не могут работать в церковных структурах, не имея соответствующего духовного сана», является не более, чем очередной выдумкой В.В. Миронова, по праву снискавшего себе славу наиболее затейливого придумщика разных странных аргументов против введения теологии в номенклатуру специальностей научных работников. В действительности, в «церковных структурах», шире — в религиозных организациях и создаваемых ими (либо признаваемых ими) учреждениях, могут работать люди с самым разным образованием, и даже отсутствие священнического сана не является преградой для работы в указанных местах. Без такого сана человек не может быть в Русской Православной Церкви священнослужителем, но вполне может работать на иных должностях.

Аргумент В.В. Миронова о том, что введение теологии в номенклатуру специальностей научных работников «излишне», потому что существует возможность «дипломированным теологам, которые подготовили научные работы, связанные с религиозной тематикой, защищаться в соответствующих советах по философии, социологии, религиоведению, истории, культурологии и пр.», постоянно присутствующий в его выступлениях против положительного решения указанного вопроса, не имеет прямого к нему отношения и не может быть признан основательным.

Научные работы, «связанные с религиозной тематикой», могут рассматриваться и защищаться в рамках разных специальностей, например психологии (если речь идет о психологии религии) или юриспруденции (если речь идет об юридических аспектах канонического (религиозного) права). Вместе с тем, существует круг тем, не относящихся ни к одной из специальностей, по которым сегодня разрешено защищать диссертации и присуждать ученую степень кандидата или доктора наук, предусмотренную государственной системой аттестации научных работников, но при этом относящихся к предмету теологии.

Даже принятие к защите по философии диссертаций, касавшихся в той или иной мере вопросов теологии, не снимает с повестки дня необходимости и не опровергает правовой возможности создания диссертационных советов по теологии. В Швейцарии, Франции, Германии и многих других странах мира существование диссертационных советов по философии никаким образом не мешает существованию (зачастую со значительно более длительной историей) диссертационных советов по теологии, не вызывает каких либо противоречий или конфликтов.

Поэтому приведенные В.В. Мироновым примеры защищавшихся по философии диссертаций, темы которых в той или иной мере касались вопросов религии, не убедительны и не могут служить сколь бы то ни было значимым аргументом в споре о возможности или, напротив, невозможности введения ученых степеней по теологии в государственной системе аттестации научных работников. У теологии и философии разные предметы изучения, разные методы и разные научные инструментарии.

С высказыванием В.В. Миронова: «именно традиции светского образования и принципы научной аттестации являются более открытыми. Напротив, советы по присвоению богословских учимых степеней в религиозных учебных заведениях (например, православных духовных академиях) являются более закрытыми, так как носят конфессиональный характер и присуждение степени (магистра, кандидата и доктора богословия) требует окончания соответствующего духовного учебного заведения» — можно согласиться, но сказанное им не представляет собой неразрешимой проблемы и не несет в себе никаких основательных аргументов против включения теологии в номенклатуру специальностей научных работников. В зарубежных теологических факультетах государственных университетах та же специфика. И никаких проблем ни в Германии, ни во Франции (Эльзас-Мозель), ни в Швейцарии, ни в других странах это за собой не влечет.

Отметим, что аргументация по существу вопроса здесь подменяется В.В. Мироновым абстрактными и неуместными рассуждениями относительно большей «закрытости» «религиозных учебных заведений». Вопрос большей или меньшей степени закрытости или, напротив, открытости образовательных учреждений религиозных организаций не имеет никакого отношения к обсуждаемой проблеме и сделанным в справке В.В. Миронова выводам.

Некорректна сама формулировка — «религиозные учебные заведения». Если имеется в виду образовательное учреждение, созданное или признанное [1] религиозной организацией, то таковое вовсе не обязательно может быть исключительно религиозным. Религиозные организации могут учредить и вполне нерелигиозное по организационно-правовой форме и по содержанию образования образовательное учреждение. С другой стороны, учреждения профессионального религиозного образования (духовные семинарии, академии и институты) вполне вправе реализовать и государственные стандарты высшего профессионального образования.

Отказ в праве защищать диссертации на соискание ученой степени кандидата или доктора теологии под предлогом того, что соискатель может защитить диссертацию по культурологии, философии или филологии, равносилен закрытию диссоветов по философии под предлогом того, что соискатели-философы могут защищать диссертации в диссертационных советах по истории и культурологии.

В действительности, и в Российской Федерации есть подобные ограничения применительно к светским специальностям. К примеру, шансы защитить диссертацию по медицинской специальности 14.00.08 «Глазные болезни» (или, другой пример, по медицинской специальности 14.00.28 «Нейрохирургия») у лица, не обладающего дипломами о получении всех необходимых уровней высшего именно медицинского профессионального образования, подчеркнем — именно по профилю указанной специальности, стремятся к нулю.

С другой стороны, указанное ограничение не абсолютно. Теологический диссертационный совет вполне мог бы принимать к защите диссертации, подготовленные профессиональными историками, философами, культурологами, искусствоведами, юристами, — в тех случаях, когда предмет их диссертационных работ соответствовал бы предмету специальности «теология» и конфессиональной направленности данного совета по теологии.

Утверждение В.В. Миронова, что «введение теологии в номенклатуру научных специальностей может повредить и самой теологии как специфической области знания, так как породит теологические диссертации, которые не получат апробации у конфессиональных богословов, поскольку критерии научности в светской науке и конфессиональном богословии различны», не имеет никакого отношения к обсуждаемому вопросу и не может оцениваться как основательный и убедительный аргумент, подкрепляющий позицию, выраженную в Справке В.В. Миронова.

Утверждение В.В. Миронова о том, что будто бы введение ученых степеней кандидата и доктора теологии может повредить самой теологии как специфической области знания, — это ложная забота, поскольку В.В. Миронов не является специалистом в области теологии, явно проявляет к ней негативное отношение и выступает против развития теологического образования. Кроме того, нет никаких оснований для утверждения о том, что введение ученых степеней по теологии могло бы повредить теологии. Не повредило же ей введение государственных стандартов высшего профессионального образования по специальности и направлениям подготовки по теологии! На протяжении многих веков и по настоящее время совершенно никак не вредит теологии существование возможности защиты диссертаций на соискание ученой степени доктора теологии в государственных и негосударственных университетах, институтах, автономных факультетах, образовательных центрах европейских стран.

Такая практика имеется в следующих теологических факультетах государственных университетов Европы: факультет католической теологии в государственном Университете Страсбурга, католический Автономный образовательный центр религиозной педагогики в Меце (Франция), факультет протестантской теологии Университета Страсбурга Марк Блок (Франция), теологический факультет Университета Лозанны (кантон Ваадт, Швейцария), теологический факультет Университета Люцерна (кантон Люцерн, Швейцария), теологический факультет Университета Невшателя (кантон Невшатель, Швейцария), Брюссельский университетский факультет протестантской теологии (Бельгия), теологические факультеты (евангелической теологии и католической теологии) Университета Берна (кантон Берн, Швейцария), теологический факультет Университета кантона Базеля-города (кантон Базель-город, Швейцария), теологический факультет Софийского государственного университета (Болгария), Автономный факультет протестантской теологии Университета Женевы (кантон Женева, Швейцария), теологический факультет Университета Фрибура (кантон Фрибур, Швейцария), теологический факультет Университета Цюриха (кантон Цюрих, Швейцария), теологический факультет Тартуского университета (Эстония), теологические факультеты (евангелической и католической теологии) Боннского университета (Германия), Теологический факультет Университета Гейдельберга (федеральная земля Баден-Вюртемберг, Германия), теологический факультет Университета Лейпцига (Германия), теологические факультеты (евангелической и католической теологии) Университета Карла Эберхарда (Тюбинген, Германия), теологический факультет Венского Университета (Австрия), теологический факультет Университета Гумбольдта (Берлин, Германия), факультет евангелической теологии Университета Филиппа (Марбург, федеральная земля Гессен, Германия), факультет теологии Хельсинкского университета (Финляндия), теологический факультет Копенгагенского университета (Дания), теологический факультет Орхусского университета (Дания).

Учитывая множество обусловленных конфессиональной принадлежностью указанных теологических факультетов специфических требований и ограничений, регулирующих образовательный процесс, все эти факультеты можно было бы оценить как закрытые. С другой стороны, эта закрытость не абсолютна. И на многие факультеты принимаются на учебу верующие других религий, хотя и на особых условиях допуска к учебе.

Следовательно, нет никаких оснований для того, чтобы оценивать действующие в России теологические факультеты государственных вузов как некие беспрецедентные явления, никак не укладывающиеся в картину содержания и развития светского образования в России и в мире.

Что касается апробации, то отметим, что не существует абстрактных теологических факультетов, не привязанных к определенной религиозной традиции, конкретной конфессии. А эта связь обеспечивается прямым взаимодействием с религиозной организацией в процессе функционирования теологического факультета и, в случае создания, соответствующего диссертационного совета по теологии. Поэтому апробация у конфессиональных богословов будет осуществляться автоматически.

Что касается различий критериев научности в светской науке теологии (ли иной гуманитарной науке) и в конфессиональном богословии, то и здесь В.В. Миронов вводит читателя своей справки в заблуждение. Конфессиональное богословие (вероучительная система) и теологическая наука просто не могут сопоставляться, хотя это и связанные предметы. Теологическая же наука вполне отвечает критериям гуманитарной науки. И опять же, в европейских теологических факультетах государственных университетов все это не составляет никакой проблемы.
Вообще, многочисленные высказывания В.В. Миронова на счет ненаучности теологии (надо понимать, по сравнению с представляемой им философией) не выдерживают никакой критики.

Философия нисколько не более научна в строго научном смысле, чем теология. Философия не является точной наукой, имеющиеся в ней доминирующие идеи, концепции, понятийно-категориальный аппарат и мн. др. не могут быть достоверно подтверждены строгими научными инструментами или методами. Это такая же область гуманитарного знания, но никак не точная наука.
Приведем несколько примеров.

В Санкт-Петербургский государственной университете в 1999 году Величенко Александром Евгеньевичем была защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук по специальности 09.00.06 «Философия религии» на тему «Эволюция религиозно-философских взглядов Ауробиндо Гхоша», выполненная на кафедре философии и культурологии Востока философского факультета Санкт-Петербургского университета. В своей работе А.Е. Величенко в качестве третьего тезиса, выносимого на защиту, представляет следующий: «Принципиальная конечная неописываемость религиозного опыта». Научная новизна результатов исследования автором раскрывается, в том числе, через то, что им «предпринимается попытка выявить развитие взглядов на природу божественного; раскрыть связь между учением о суперразуме и учением о сверхчеловечестве». Во второй главе диссертации автор пишет про то, как «на третий день Ауробиндо постигает опыт Нирваны», что Ауробиндо «явился дух Вивекананды и планомерно в течение двух-трех недель давал указания, связанные с реализацией планов сверхсознания, в частности, плана интуиции. Постепенно всепоглощающее сознание нереальности мира сменилось взглядом, в котором его иллюзорность предстала лишь поверхностным феноменом. Первая реализация Ауробиндо превратила природный мир (пракрити) в иллюзию (майя). Вторая — реализация космического сознания — превратила майю в шакти».
Действительно, просто наиточнейшая наука философия!

Или защищенная в Уфе в 2004 году Бондаренко Геннадием Викторовичем на соискание ученой степени кандидата философских наук по специальности 09.00.01 «Онтология и теория познания» диссертация по теме «Даосская концепция проявленного Дао (философско-методологический анализ)», выполненная в Башкирском государственном университете на кафедре философии и методологии науки. В своей работе диссертант пишет: «Мироздание это: составляющая Высшей сущности, её продолжение, цикл жизни Дао, единство пустотности и оформленности (у-ю), организм всех вещей, поток постоянных превращений, а также единая жизненная сила (ци)», исследует вопрос «подобия природы людей и остальных сущностей».

Авторы настоящего заключения собрали достаточно богатую коллекцию авторефератов защищенных по философии диссертаций, убедительнейшим образом опровергающих утверждения В.В. Миронова (который, к слову, несет персональную ответственность за качество проходящих через экспертный совет по философии ВАК диссертаций на соискание ученых по философским наукам) о большей научности методов и инструментариев философии по сравнению с теологией.

При этом авторы настоящего заключения вполне допускают, что в философской науке могут допускаться такие выкладки, которые с точки зрения даже других гуманитарных наук (не говоря уже об естественных науках) выглядят более чем сомнительно. Представляется не вполне корректным юристам, педагогам, математикам, физикам и т. д. давать критические оценки предмету науки философии. Но в таком случае и В.В. Миронову не следует вводить окружающих в заблуждение относительно мнимого им превосходства «его философии» над теологией.

С утверждением В.В. Миронова: «При решении вопроса следует учитывать существующие у нас в стране нормы государственно-конфессиональных отношений, в том числе и в области науки и образования, которые определяются положениями Конституции Российской Федерации (ст. 14, 28), Законами РФ „О свободе совести и о религиозных объединениях“ (1997), „Об образовании“ (10.07.1992, № 3266−1), а также положениями о правах человека, которые сформулированы в международных и российских правовых документах» — в целом следует согласиться. С одним лишь важным замечанием, что ни Конституция Российской Федерации, ни Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», ни Закон РФ «Об образовании», ни иные федеральные законодательные акты не препятствуют включению укрупненной специальности «Теология» в номенклатуру специальностей научных работников и введению ученых степеней по теологии в государственной системе аттестации научных работников.

Международные акты о правах человека, на которые ссылается В.В. Миронов (не уточняя, на какие конкретно и на какие из их положений), так же не содержат никаких правовых оснований, которые корреспондировали бы некомпетентной и предвзятой позиции В.В. Миронова, в обоснование которой он стремится подверстать все что угодно, только не аргументы по существу вопроса.

В.В. Миронов, собственно, уже не раз пытался внушать обратную точку зрения, не подкрепляя ее сколь бы то ни было убедительными доказательствами. Голословные же утверждения философа Миронова о якобы имеющем место противоречии положительного решения обсуждаемого вопроса законодательству Российской Федерации не представляют собой никакой ценности в силу его некомпетентности в этих вопросах (что доказывается его же публичными выступлениями по теме). Достойна сожаления сложившаяся в России совершенно нелепая традиция самопредставления себя религиоведами-философами в качестве априорно квалифицированных и компетентных универсалов-юристов. На деле, в подавляющем большинстве случаев их попытки толковать право выдают их не просто некомпетентность, но полное невежество в этих вопросах.

Имеет смысл напомнить, что уже несколько десятков правовых экспертных заключений основательно аргументировали и досконально обосновали правовую возможность и правовую обоснованность включения отдельной укрупненной специальности «Теология» в Номенклатуру специальностей научных работников и введения ученых степеней по теологии в государственной системе аттестации научных работников. Например, можно сослаться на заключения не только авторов настоящего заключения, но и следующих ученых:

заведующего кафедрой государственного строительства и права Российской академии государственной службы при Президенте РФ чл.-.корр. РАН, д.ю.н., проф. Г. В.Мальцева;
декана юридического факультета Российского университета дружбы народов, д.ю.н., проф. А.Я. Капустина;
зав. кафедрой конституционного и муниципального права Российского университета дружбы народов, заслуж. юриста Российской Федерации, д.ю.н., проф. В.В. Гребенникова;
заслуж. деятеля науки РФ, проф. кафедры конституционного и муниципального права России Московской государственной юридической академии, д.ю.н., проф. Н.А.Михалевой;
проф. кафедры национальной безопасности Российской академии государственной службы при Президенте РФ, д.ю.н., проф. П.Р. Кулиева;
проф. кафедры финансового права Российской академии правосудия, д.ю.н., проф. К.С. Бельского;
проф. кафедры конституционного и муниципального права Московского университета МВД России, д.ю.н., проф. В.В. Еремяна.

Следующие утверждения В.В. Миронова: «Потребуется создание надконфессионального (светского) паспорта специальности, в котором должны будут учитываться требования к диссертационным исследованиям по теологии различных конфессий. С этой проблемой уже столкнулся образовательный Госстандарт, который, декларируя надконфессиональность, реально в ряде регионов носит конфессиональный характер, возглавляется духовными лидерами и часто закрывает путь в данную специальность лицам иной конфессии, что нормально для самой религии, но не для светской системы образования. Само понятие „надконфессиональной“, а тем более единой теологии, весьма дискуссионно и самопротиворечиво, так как в основе каждой из них лежат разные системы догматов. Существуют иудаистская (ортодоксальная, реформированная и др,), христианская (православная, католическая, протестантская и др.), мусульманская (суннитская, шиитская и др.) теологии. Содержание этих теологий не тождественно, их представители занимают по многим теологическим вопросам противоположные позиции. Есть ряд религий, в которых теология вообще отсутствует и вряд ли ВАК сможет поручить её разрабатывать», — так же представляют собой совершенно надуманные проблемы.

Ни с какими проблемами государственные образовательные стандарты высшего профессионального образования по специальности «теология» и по направлениям подготовки высшего специального образования «теология» (бакалавр, магистр), а точнее реализация этих стандартов — не сталкивается. Указанные стандарты не декларируют никакую надконфессиональность, В.В. Миронов просто вводит потребителей его Справки в заблуждение. В течение многих лет успешно применяются государственные поликонфессиональные стандарты по специальности и направлениям подготовки высшего профессионального образования «теология». И никаких проблем или противоречий это не создает. Никакого применительно к обсуждаемой проблеме условия «надконфессиональности» нет, нигде такое условие не закреплено и ни из каких норм законодательства Российской Федерации такое условие не следует, ни прямо, ни косвенно.

Что за «образовательный госстандарт», который именно в регионах стал конфессиональным, не ясно. Незнание и непонимание обсуждаемой проблемы приводит к тому, что В.В. Миронов даже в официальном документе, направляемом председателю Высшей аттестационной комиссии, использует непрофессиональную, некорректную лексику, выдающую его некомпетентность.

Как может государственный стандарт высшего профессионального образования (документ) «возглавляться» кем бы то ни было вообще, да еще и «духовными лидерами», просто невозможно даже представить себе. Очевидно, что В.В. Миронов просто не отдает себе отчет в том, что он пишет, не понимает, что такое государственный образовательный стандарт, проявляет здесь свое вопиющее невежество в этом вопросе. А его стремление нафантазировать как можно больше разных доводов против введения ученых степеней по теологии играет с ним в очередной раз злую шутку. Человек просто дискредитирует себя, когда пишет подобную нелепицу.

Никакой проблемы в том, что лица, исповедующие другую религию или идеологию, в ряде случаев могут не допускаться для обучения на теологическом факультете именно в связи с иной конфессиональной или идеологической принадлежностью, в действительности, нет. Светский характер государства не позволяет государству вмешиваться в эти вопросы, а Европейский суд по правам человека неоднократно подтверждал, что Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод не закрепляет право на разногласия (религиозное инакомыслие) внутри религиозной общины, достаточно лишь того, что инакомыслящие имеют право покинуть общину (см., например, п. 141 Постановления от 22.01.2009 по делу «Священный Синод Болгарской Православной Церкви (Митрополит Иннокентий) и другие против Болгарии»). С другой стороны, в порядке исключения такие лица вполне могут быть допущены к обучению (или к защите диссертации), при соблюдении ряда условий.

Рассуждения В.В. Миронова про какую-то трудности и непонятности надконфессиональной теологии уже просто «притянуты за уши», никто из сторонников введения ученых степеней по теологии в государственной системе аттестации научных работников ничего про это не говорит.

Для чего Высшей аттестационной комиссии поручать кому-то разрабатывать теологию для того «ряда религий», где теология принципиально отсутствует, опять же ясно исключительно только автору этой фантазии — В.В. Миронову. Складывается устойчивое ощущение, что В.В. Миронов спорит с самим собой, выдумывая какие-то посылы, а потом их оспаривая.

Рассуждения В.В. Миронова: «Например, теологии (как учения о боге) нет в традиционном буддизме и ряде иных восточных религий. Как быть с ее представителями, которые окажутся в неравном положении по отношению к религиям, которые имеют свои теологии, так как их работы могут отвергаться по определению? Как быть с представителями новых религиозных движений? Кто будет определять „правильные“ и „неправильные“ религии, ведь такое определение касается внутренних вопросов той или иной веры?» — следует оценивать как ложные демагогические уловки, рассуждения, не имеющие совершенно никакого отношения к предмету обсуждения.

Нет никакой необходимости и обязательства навязывать буддистам разработку для них какой-то теологии. Такое придуманное В.В. Мироновым обязательство ниоткуда не следует.

В.В. Миронов пишет: «Потребуется существенное изменение требований ВАК к представляемым диссертациям. Введение теологии заставит пересмотреть требования к диссертационному исследованию, которые предполагают, прежде всего, новизну научных результатов. Какого типа новизна может присутствовать, если диссертация защищается, например, по такому разделу православной теологии как догматическое богословие, где целью является обоснование системы догматов, которые в принципе не могут опровергаться. Следовательно, необходимо будет либо это требование убрать, либо формулировать иначе по разным специальностям. То же касается проблемы апробации результатов диссертации и т. д. Возникнут трудности при создании выделенного экспертного Совета по теологии, который, в случае соблюдения условий принципа надконфессиональности (светского характера), должен будет в себя включать представителей разных конфессий, в том числе, возможно, и учёных иных специальностей, которые по своим личным убеждениям могут быть и атеистами. В структуре Экспертного совета по теологии необходимо будет выделить „конфессиональные секторы“, что создаст трудности при экспертизе поступающих в Совет работ. Даже если предположить, что Совет будет принимать экспертные заключения по предложению какого-то одного „конфессионального сектора“, то возникает вопрос, будет ли такое решение корректным и легитимным? Непонятно, кто тогда будет нести ответственность за качество диссертаций».

Указываемые В.В. Мироновым «трудности», в действительности, так бы и являлись бы просто набором трудностей, которые следует рассматривать как сложные, но преодолимые, но не как основания, делающие невозможным введение ученых степеней по теологии, если бы многие из этих «трудностей» так же не были бы надуманы им или слишком преувеличены.

Светский характер государства и светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях не имеют совершенно никакого отношения к какому-то «принципу надконфессиональности», выдуманному В.В. Мироновым. Некомпетентные суждения В.В. Миронова на этот счет не могут оцениваться как научные истины или обоснованные аргументы.

Искажение В.В. Мироновым сути теологической науки — это лишь очередная его уловка, направленная на подмену основательных аргументов по существу спора демагогическими уловками и ложными утверждениями. Сторонники введения ученых степеней по теологии в государственной системе аттестации научных работников вовсе не предусматривают возможность защиты диссертаций по предметам чисто мистического свойства.

Научная новизна диссертации вовсе не обязательно должна оцениваться на основе критерия степени опровержения вероучения. Это ведь не диссертация по т.н. «научному атеизму».

Высказывания В.В. Миронова: «Целый ряд проблем и инициатив последних лет со стороны представителей теологии понятен и связан скорее не с необходимостью иметь „свой“ экспертный совет, а с тем, что в настоящее время вузы активно привлекают представителей самых разных религий для чтения лекций, проведения спецкурсов и т. д. Это иногда создает чисто технические трудности приравнивания духовных и светских должностей и степеней, в том числе и в определении оплаты. Было бы разумнее создать систему сравнения степеней, а может быть и преподавательских должностей (некую „табель о рангах“), которая позволяет приравнивать после несложной процедуры степень доктора или кандидата богословия к соответствующей степени доктора или кандидата неук. Представляется, что это снимет много проблем и позволит духовному лицу „вписаться“ в светскую систему образования», — это тоже очередные его уловки.
Идея «табели о рангах» в таком ее изложении неубедительна и имеет мало смысла.

Указанный путь проведения соответствия между дипломами гособразца и конфессиональными дипломами, в принципе, возможен, но в современных российских условиях он крайне сложен и может быть реализован лишь в весьма отдаленной перспективе. Тогда как для положительного решения вопроса о введении ученых степеней по теологии в государственной системе аттестации научных работников имеются все юридические и фактические основания. Для авторов настоящего заключения совершенно очевидно, что в случае начала реализации в будущем упомянутого В.В. Мироновым пути он же сам первым и будет выступать против, апеллируя к мнимой клерикализации и т. п. идеологически мотивированным выдумкам.

Утверждение В.В. Миронова: «Решение вопроса о научной аттестации работ по теологической проблематике, которая, безусловно, может пересекаться, и часто близка к проблемам философии, религиоведения и культурологии, может быть достигнуто за счет выделения из специальности 09.00.13 „религиоведение, философская антропология и философия культуры“ отдельного направления — „философия религии, религиоведение и религиозная философия“» — так же не имеет никакого отношения к обсуждаемому вопросу и не может оцениваться как основательный и убедительный аргумент, подкрепляющий позицию, выраженную в Справке В.В. Миронова. Предложение умножить количество философских специальностей не имеет отношения к обсуждению вопроса о правовой возможности и обоснованности введения ученых степеней по теологии в государственной системе аттестации научных работников, зато очевидным образом демонстрирует необъективность и предвзятость автора исследуемой Справки, его профессиональную и мировоззренческую ревность к ученым-теологам. Аргументация по существу вопроса здесь подменяется абстрактными и неуместными рассуждениями и предложениями.

Адекватность, аутентичность и объективность подходов к изучению христианства, ислама и иудаизма, Библии, Корана и Торы с подчеркнуто нерелигиозных философско-религиоведческих позиций (в подавляющем большинстве случаев это означает либо радикально-секуляристские, либо вообще атеистические позиции) неоднократно подвергалась представителями соответствующих религий и непредвзятыми исследователями обоснованным сомнениям. Посредством расширения специальности по философии эта проблема совершенно не снимается с повестки дня.

В.В. Миронов пишет: «Действительно все мнения по данному поводу высказаны. С точки зрения Церкви „такие вопросы не могут решаться некомпетентными в них людьми — большинством голосов даже академиков или докторов наук“. Но обладает ли Церковь правом на истину в последней инстанции в вопросах о форме научной аттестации? Представляется излишне эмоциональной и не вполне критичной установка, связывающая надежду на „духовно-нравственное и культурное возрождение“ России только с религиозным образованием, а тем более с решением частного вопроса о научной аттестации. Кроме того, введение специальности „теология“ в номенклатуру ВАК может разрушить специфику соотношения богословского и светского образований, теологии и науки, сложившуюся в России на протяжении трех столетий».

В этом тексте В.В. Миронов делает вид, что будто бы спор ведется между учеными, к каковым он отчего-то относит лишь тех, кто разделяет его субъективную точку зрения, и только Русской Православной Церковью. В.В. Миронов при этом совершенно игнорирует тот факт, что изначально вовсе не Русская Православная Церковь выступает инициатором положительного решения обсуждаемого вопроса, она лишь отвечает на сложившийся социальный образовательный запрос. В.В. Миронов игнорирует и то, что в обоснование правовой возможности и необходимости включения теологии в номенклатуру специальностей научных работников приводятся десятки заключений вполне авторитетных ученых-юристов, историков, специалистов в иных областях научного знания.

Справедливо поднятый Патриархом Московским и всея Руси Алексием II в его письме от 10.11.2008 на имя Президента РФ вопрос о том, может ли решение обсуждаемого вопроса быть основано на субъективных мнения некомпетентных в обсуждаемой тематике лиц (В.В. Миронов практически цитирует фрагмент этого письма Патриарха), В.В. Миронов почему-то противопоставляет странному умозаключению, выраженному им в вопросительной форме: «Но обладает ли Церковь правом на истину в последней инстанции в вопросах о форме научной аттестации?». Церковь на это не претендовала, а этот риторический вопрос В.В. Миронова является очередной его демагогической уловкой, призванной заблокировать обсуждение проблемы по существу.

Утверждение В.В. Миронова о том, что будто бы «введение специальности „теология“ в номенклатуру ВАК может разрушить специфику соотношения богословского и светского образований, теологии и науки, сложившуюся в России на протяжении трех столетий», является очередной его ложной заботой, не может быть признано основательным аргументом. Более того, анализ многочисленных выступлений В.В. Миронова по обсуждаемой тематике дает все необходимые основания для вывода о том, что В.В. Миронов ничего не знает и не понимает применительно к вопросу «специфики соотношения богословского и светского образований, теологии и науки, сложившейся в России на протяжении трех столетий».

Одним словом, в Справке В.В. Миронова обсуждается все что угодно, только не те вопросы, которые и следует обсуждать применительно к дискуссии об ученых степенях по теологии. Убедительные, юридически и фактически обоснованные аргументы, которые закономерно было бы ожидать в такого рода заключении, подменяются на бессодержательные рассуждения на темы, не имеющие никакого отношения к действительной теме обсуждения.

Более нецелесообразно давать подробный разбор всех заблуждений, ложных утверждений и некомпетентных высказываний В.В. Миронова. На наш взгляд, сказанного выше вполне достаточно. Все эти утверждения В.В. Миронова неубедительны, выдают его идеологическую предвзятость и стремление любой ценой не допустить каких-либо возможностей для дальнейшего развития теологического образования в России.

Считаем необходимым также сделать следующее дополнение, не имеющее непосредственного отношения к анализу представленного заключения, но имеющее отношение к объективной оценке складывающейся ситуации в целом.

В.В. Миронов не может восприниматься и оцениваться как объективный эксперт в обсуждаемой области. В.В. Миронов на протяжении последних лет систематически выступал категорически против введения ученых степеней по теологии в государственной системе аттестации научных работников [2], подменяя обоснованную аргументацию идеологизированной риторикой, ложными утверждениями и некомпетентными высказываниями [3].

По существу, участие В.В. Миронова в споре по обозначенному вопросу следует рассматривать в контексте его определенной ревности к тем, кого он воспринимают в качестве конкурентов — не только научных, посягающих на то поле, где он и подобные ему с советских еще времен привыкли диктовать свои условия, но, в первую очередь, в качестве противников в области мировоззренческой.

Известный скандал со студентами философского факультета МГУ, устроившими публичную порнографическую вакханалию совокупления в Биологическом музее, не получившими должной оценки (во всяком случае, широко ни не известны) со стороны декана этого факультета В.В. Миронова [4], многочисленные выступления В.В. Миронова с некорректными и голословными нападками на Русскую Православную Церковь явились лишь частью длинного ряда фактов, высвечивающих причины и суть мировоззренческого противостояния В.В. Миронова и Русской Православной Церкви. Поэтому еще не раз ожидаемы резкие выпады в адрес Русской Православной Церкви со стороны В.В. Миронова, переносящего мировоззренческий конфликт в область профессиональной деятельности и, тем самым, злоупотребляющего своими должностными полномочиями.

Вывод.
Справка о возможности введения специальности «Теология» в Номенклатуру специальностей научных работников, составленная председателем экспертного Совета по философии, социологии и культурологии, членом-корреспондентом РАН В.В. Мироновым, направленная им на имя председателя Высшей аттестационной комиссии академика М.П. Кирпичникова и приложенная министром образования и науки Российской Федерации А.А. Фурсенко к его ответу от 18 декабря 2008 г. № МОН-П-2941 «О ходе выполнения поручения Президента РФ» (по вопросу теологии) Президенту Российской Федерации, не содержит каких-либо юридически и фактически обоснованных и убедительных аргументов, подкрепляющих сделанный в этом документе ошибочный вывод о якобы невозможности или ненужности включения в Номенклатуру специальностей научных работников и в соответствующие документы ВАК Минобрнауки России самостоятельной укрупненной специальности «Теология» и введения ученых степеней по теологии в государственной системе аттестации научных работников.

Вся содержащаяся в Справке В.В. Миронова аргументация выстроена на смысловых подменах, использовании ложных высказываний и манипулятивных приемов. По существу, суть данной Справки состояла только лишь в том, чтобы просто выразить и транслировать субъективное эмоционально окрашенное несогласие В.В. Миронова с положительным решением обозначенного вопроса по мотивам личных предубеждений в отношении религии и религиозных организаций.

Игорь Владиславович Понкин, доктор юридических наук, заместитель председателя Комиссии по проблемам защиты прав ребенка и других участников образовательного процесса Общественной палаты по образованию в городе Москве, член Экспертного совета при Комитете по делам общественных организаций и религиозных объединений Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации

Михаил Николаевич Кузнецов, доктор юридических наук, профессор кафедры государственного строительства и права Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, профессор

09.02.2009

Примечания:

1 — Образовательное учреждение может быть создано верующими мирянами, не имеющими прямого отношения к структурам религиозной организации, а затем признано религиозной организацией как относящееся к системе ее образовательных учреждений.
2 — См., например: 1) заключение экспертного совета по философии, социологии и культурологии от 07.07.2008 (возможно, от 7 июня, написано от руки неразборчиво), подписанное председателем экспертного совета В.В. Мироновым, заместителями председателя экспертного совета В.Ф. Левичевой и Г. Х. Шингаровым; 2) справку председателя Экспертного совета ВАК по философии, социологии и культурологии В.В. Миронова по вопросу о возможности введения специальности «Теология» в номенклатуру научных специальностей ВАК. Направлена председателю Высшей аттестационной комиссии академику М.П. Кирпичникову. Дата не указана. Сопровождена в Администрацию Президента Российской Федерации письмом статс-секретаря — заместителя министра образования и науки Российской Федерации Д.В. Ливанова № МОН-П-2678 от 15.12.2006.
3 — Подробнее см.: Отзыв д.ю.н., проф. кафедры государственного строительства и права Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, проф. М.Н. Кузнецова от 28.08.2008; Заключение д.ю.н. И. В Понкина от 10.01.2007 по содержанию и выводам справки председателя Экспертного совета ВАК по философии, социологии и культурологии В.В. Миронова по вопросу о возможности введения специальности «Теология» в номенклатуру научных специальностей ВАК.
4 — Данилин П. Порнографы озверели // Независимая газета — Exlibris (http://exlibris.ng.ru/non-fiction/2008−03−20/6_estetika.html). — 20.03.2008.