О приготовлении к молитве

«На небе слышен голос не уст, а сердца» — пишут святые отцы. «Молиться надо искренне, от чистого сердца» — это их завет. Но на молитве между нами и Богом стоят грехи, будто густой туман, будто стена, из какой то плотной и липкой мглы, и в этой мгле ползают как скорпионы наши страсти. Как мы можем искренне призывать имя Господа, если наше собственное сердце — эта черная яма, в глубине которой ничего не видно, только смрад идет из нее от постоянной злобы и плотских вожделений, будто от разлагающегося трупа. Молиться надо искренне; между тем наша молитва совершается где-то вне души и ума, а сердце пребывает в своей жестокости и дикости как неукротимый зверь.

Что нам делать? Как принудить себя к молитве? Вначале надо поблагодарить Бога, что Он еще не отвернулся от нас, что если бы не Его благодать, мы даже не вспомнили бы о молитве. Затем, перед молитвой надо принести покаяние; самое главное — найти свой «любимый» грех, ту страсть, с которой нам больнее всего расстаться; осудить себя за эту страсть, мысленно отринуть ее, вырвать из души, как вырывают гнилой зуб, призвать силу гнева — то, что святые отцы называют раздражительной силой, решить с этих пор бороться с ней; показать эту страсть самому себе в ее самом низком и позорном виде, довести до своего сознания, что эта страсть как змея пьет кровь нашей души, делает нас бессильными и отравленными, что от борьбы с этой страстью зависит наша жизнь и смерть. Если человек примет такое решение, то уже молитва его перестанет быть поверхностной и пустой как шелуха; его душа начнет откликаться на слова молитвы вначале еще глухо, со стоном, как бы шепотом, как говорит очнувшийся от беспамятства больной.

Далее, надо исповедоваться в текучих, повседневных грехах, которые мы совершаем каждый день, от которых душа забрызгана грязью, как одежда у человека, идущего в непогоду по слякоти и лужам. Надо покаяться во всей своей жизни, особенно в гордыне, лжи и лености, которые привели нашу душу в такое мрачное бесчувственное состояние, когда мы не можем молиться. Затем надо исповедоваться Богу в неведомых грехах, которые мы по своей беспечности и нерадению непрестанно творим, когда само неведение становится не оправданием, а осуждением нашего легкомыслия или волевого желания — не знать правды. Надо говорить: «Бог — все, а я — ничто», стараясь довести эту мысль до своего сознания и сердца. Нужно помнить, что сегодняшний день может стать последним днем нашей жизни. Необходимо испросить у Бога благословение на молитву, обратиться к Пресвятой Богородице и архангелу Салафаилу помочь в молитве и затем приступить к молитве, помня, что стоим перед Лицом Божьим, от Которого не скрыто ни одно движение нашего сердца.

Тот, кто начинает молиться сразу же без приготовления, тот похож на воина, который бросился в бой еще не вынув и не приготовив оружия.

Об искажениях в молитве

Если мы сопоставим описание того демонического феномена, который называется «прелестью» в творениях Святых Отцов, молитвенную практику монашеских орденов в католичестве, приемы йогов и упражнения многих современных психотерапевтов по аутотренингу, то увидим здесь поразительное сходство: прельщенные во время молитвы визуально представляли духовный мир и доводили себя до такого состояния, когда слышали голоса духов, которых принимали за ангелов, ощущали запах, который принимали за благоухание небесного мира и т. д., то есть, для них, как для последователей Сведенборга, духовный мир представлялся продолжением и аналогом земного мира, только принадлежащим к более высокой ступени бытия. Нам трудно сказать, создавали ли они эти фантастические представления духовного мира силой своего воображения и этим оказывались во власти духов зла — демонов, или же демон, как художник и живописец, влагал в их воображение свои собственные картины, как бы присасываясь к их душе. Все это визионерство вызывало у человека чувство собственной избранности и значимости, переходящей в духовную гордость. А так как в Православной Церкви, к которой они принадлежали, действовала противостоящая им сила благодати, то нередко такое прельщение переходило в беснование.

В западной церкви и, прежде всего, в самом большом по численности и влиянию монашеском ордене иезуитов, разработан целый комплекс упражнений: полумедитаций-полумолитв, где монах, запираясь в своей келии, визуально представляет ад и рай в картинах, напоминающих «Божественную комедию» Данте. Отождествлять духовный мир с картинами и образами материального мира это значит добровольно вводить себя в круг духовной лжи.

Описание духовного мира у Святых Отцов основано на символе, который дает не только определенные ассоциации и аналоги для направления и возвышения человеческой мысли, но подчеркивает его условность, то есть остается средством изображения; а здесь символ становится фотографией, слепком, отражением. У такого человека происходит напряжение душевных чувств до степени соматических ощущений: он может обжигаться о представляемое пламя, чувствовать боль от пыток, переживать восторг, похожий на экстаз, когда он картинно представляет себя в раю; у него могут открыться раны на руках и ногах — то, что называется стигмацией, когда он внутренне отождествляет себя с Иисусом, пригвожденным к кресту.

Мир духовной лжи, в который добровольно вводит себя иезуит посредством медитации, искажает не только его религиозную жизнь, но и нравственное чувство. Другой известный не менее, чем Лойола, визионер, Фома Кемпийский намекал, что к нему в келию приходит Христос для беседы с ним. Многие трактаты католических монахов написаны в форме диалогов с Христом, то есть для католика, поверившего в истинность таких встреч, произведения визионеров должны казаться продолжением Евангелия — бесед Христа с учениками.

Нам кажется, что только на основе коллективного, разгоряченного воображения мог быть принят догмат о непогрешимости папы. Характерно, что творцами и комментаторами этого догмата явились иезуиты.

Мы здесь не говорим о таких католических «аскетес», как Анжела, которые представляли Христа в виде возлюбленного не в символическом, а в буквальном смысле. Надо сказать, что во всей православной святоотеческой литературе мы не найдем ни одного произведения, которое было бы написано в форме беседы Христа с человеком, разумеется, кроме гимнографических произведений, имеющих условно — символический характер.

В йоге разработаны комплексы упражнений, способствующих развитию силы воображения и фантазии. В разделе «Раджа йога», что значит «царский путь йоги», варьируются разнообразные визуальные медитации. Здесь ментальная сила человека проверяется способностью строить по своему желанию яркие образы, и жить среди этих образов, как в сотворенном им мире. Сами йоги проговариваются, что некоторые из их соматических (телесных) феноменов невозможны без участия духов.

В последнее время книжный рынок заполняют различные руководства по психотерапии, где главное место занимает аутотренинг. Эти упражнения основаны на самовнушении и мысленном контакте с образом, построенном собственным воображением. Между всеми перечисленными явлениями существует какая-то генетическая связь, а также чрезвычайное сходство. Надо сказать, что подобные приемы существуют в дзен-буддизме и в некоторых мусульманских дервишских орденах. Надо сказать, что визуальное представление духовного мира является не только вульгаризацией высшего метафизического бытия, но представление и фантазия также тесно связаны с человеческими страстями, поэтому в сферу религии врываются душевные страсти и образуют ложные духовные переживания, то есть суррогат религии. Здесь одна из причин, почему для нас неприемлемы экуменические учения о спасительности всех христианских конфессий, в частности взгляд, что Православие и католицизм только внешне отличаются друг от друга.

Мы также считаем гибельным для человека призыв теософии: изучать опыт всех религий, особенно шиваитских сект, адвайта — йоги и других, чтобы посредством их «углублять» христианство.

Мы привели ряд примеров, чтобы помочь увидеть симптомы одной болезни от древнего языческого диониссийства до современных визионеров. Я много лет тому назад беседовал с человеком, который увлекался теософией и штайнеризмом и, в тоже время, считал себя православным. Он говорил, что занимается Иисусовой молитвой, пользуясь одновременно учением по «Добротолюбию» и дыханием йогов. Я ответил, что это невозможно уже потому, что дыхание йогов предполагает глубокий вдох и выдох, а также выраженное движение диафрагмы, которое будет привлекать внимание к брюшной области, от чего предостерегали Святые Отцы.

Кроме того, йога рекомендует во время медитации сосредотачивать внимание на солнечном сплетении. Я предупредил его, что такие эксперименты могут кончиться расстройством нервной системы. Затем я решил попробовать сам на себе, что происходит во время такой «эклектической» молитвы, и увидел следующее: глубокое дыхание стало заглушать молитву, и затем я почувствовал, что молитва ушла не только из души, но и из сознания, образно говоря, как будто захлопнулось сердце, и молитва оказалась изгнанной. Я встретился с этим человеком еще раз и попробовал убедить его, что Иисусова молитва это присутствие Иисуса через благодать, и она не может быть вынесена из Православной Церкви и действовать, как какой-то талисман. Диавол, явившийся преподобному Пахомию, говорил: «Я Христос»; в неправильной молитве диавол может похитить чужое имя. Я также сказал, что содержание рождает форму, в данном случае — метод, что для Иисусовой молитвы надо быть православным, а не теософом; сама Иисусова молитва — Предание Православной Церкви, а не теософии, что необходимо руководствоваться советами Святых Отцов, а не экспериментировать над собой; если он штайнерист, то будет призывать лже Иисуса солнечный эон, а на самом деле Люцифера. На это антропософ ответил снисходительной улыбкой, с какой житель столицы смотрит на провинциала.

Я слышал, что профессор Бутейко верит в Бога. Одна из его учениц, по специальности врач, говорила, что он даже советует во время упражнения по волевому удерживанию дыхания" произносить Иисусову молитву, ссылаясь на то, что такие указания содержатся у некоторых из отцов. Но это не так. Для упражнений по Бутейко надо максимально расслабиться, между тем как Святые Отцы учат, что во время Иисусовой молитвы нужно определенное напряжение, идущее к сердцу; не только бодрствование души, но и бодрствование тела. Расслабление вводит человека в дремотное состояние, и молитва из внутренней беседы с Богом здесь превращается в отсчет дыхания.

Опасно экспериментировать не только с богословием, но и с мистикой, поэтому мы должны принимать учение о Иисусовой молитве так, как заповедовали нам творить ее аскеты Православной Церкви, на основе благодатного опыта, ставшего частью церковного Предания.

О некоторых опасностях исихии

В последние годы появилось много книг, посвященных вопросам исихазма и Иисусовой молитвы. Были переведены или переизданы творения святых Симеона Нового Богослова, Григория Синаита, Григория Паламы и других учителей Иисусовой молитвы. Такая литература стала в наше время популярной в церковных и около церковных кругах. Ее читают и о ней спорят.

Это явление имеет как положительные, так и отрицательные последствия. Положительные — в том, что наши современники, воспитанные в духе материализма и позитивизма, могут увидеть и убедиться, что в человеческой душе заключены огромные возможности познания, и кроме плоского рационализма и очевидности как восприятий, идущих от наших пяти чувств, есть еще область духовных интуиций и мистических прозрений, которые могут открыть человеку другие сферы и формы бытия.

Эти книги помогают людям по иному взглянуть на мир, задуматься над смыслом жизни, по новому решить вопросы антропологии и мировоззрения, увидеть себя не предметом этого мира, не конгломератом материальных элементов, сгруппированных в биологические типы, а творениями Абсолютного Духа, предназначенными Им для вечной жизни.

Однако, популяризация книг, отражающих духовный опыт подвижников, в сущности недоступный или очень мало доступный для нас, книг, написанных в монастырских келиях, пещерах и пустынях, может оказаться, при неосторожном обращении с ними, опасным, как обращение ребенка с огнем или остро наточенным ножом. Современный человек, живущий мирской жизнью, не понимает адекватно святых отцов, а в своей искаженной рефракции. Понять их можно только через сходство жизни, через подвиг, который дает место в душе благодати, а благодать делает человека другим существом, изменяя его мышление и даже природу.

Мы не находимся в русле традиций святых отцов, наша жизнь во многом противоположна ей всем своим укладом, поэтому, читая их творения, мы внутренне по-своему интерпретируем их и живем в мире собственных воображений. Если бы мы даже выучили книги Григория Паламы, Исаака Сирского и других подвижников, не изменив своей жизни, то они не станут от этого для нас более понятными. Эти книги воспринимаются только через постоянный волевой подвиг, соответственно нашим силам и условиям. Но копировать их жизнь не только не возможно, но духовно пагубно. «Не дай новоначальному высокого» — говорили старцы, а мы стоим ниже тех, кого они называли новоначальными послушниками. Современный человек привык постигать все одним рассудком. Он не понимает, что сам рассудок должен быть изменен, очищен, можно сказать, исцелен через аскезу повседневной жизни.

Патрологи, занимающиеся изучением святоотеческих творений, должны сами в какой-то мере стать подвижниками, отсекать свою волю, то есть быть в послушании, заниматься Иисусовой молитвой, очищать свое сердце и бороться со страстями. Иначе, лишившись внутреннего света святоотеческих книг — того, что лежит под словом, они окажутся только с телом книг без души, и будут строить собственные схемы, ловить тени, по-своему интерпретировать мысли святых и даже выдавать их за научные открытия. Мы видим в числе современных патрологов людей, обуреваемых людскими страстями, не победивших в себе гордости и мелкой раздражительности. Мне не хочется переходить на личности, но об этом есть свидетельства людей, близко знавших их и написавших свои воспоминания.

Духовная жизнь требует постепенности и последовательности. Знания, не соответствующие жизни, часто превращаются в гордость ума, подобно тому, как если бы человек, имеющий картину дворца, возомнил бы, что он его обладатель. В монастырях не сразу давали читать творения аскетов и мистиков. Вначале человек должен был приобрести смирение ума через подвиг послушания; затем ему давали книги по благословению старца игумена, а если видели в нем страсть высокоумия, то вообще запрещали читать, а только устно обращаться к старцу за решением своего вопроса.

Творения преподобного Исаака Сирского для заурядного христианина — это тяжелая штанга, которую пытается поднять своими руками ребенок, или тригонометрическая задача, которую дали решить воспитанником детского сада. Эту огромную и все удлиняющуюся дистанцию между опытом святых отцов и нашей жизнью не видит, вернее не хочет увидеть современный человек. Теперь стал популярен лозунг «Вперед, к святым отцам!», но почему-то никто не задумывается, что это на самом деле означает жизнь по святым отцам. Творения святых отцов, когда их читают ради того, чтобы блеснуть своими знаниями, отраженными в мутных и кривых зеркалах, неочищенной покаянием души, порождают тщеславие, душевные отклонения и болезненные состояния, а в некоторых случаях богословские ошибки.

Всякое познание включает в себя элемент уподобления. В духовном познании уподобление становится главным принципом и доминантой понимания. Следует ли из этого, что от патристики вообще надо отказаться? Вовсе нет, но надо читать святых подвижников для того, чтобы исполнить, соблюдая при этом основу всякого обучения: постепенность и последовательность. Надо молиться перед чтением, выбирать книги с совета и благословения духовных отцов, читать также смиренно, как мы должны молиться, помня, что мы, по своим грехам, также не похожи на них, как крапива и полынь на розы и лилии. Надо читать медленно и размышлять, что дало для нас прочитанное, что нового мы узнали, как воплотить полученный урок в свою жизнь.

Революция начинается с призыва: свергнуть деспотизм! Одураченные этим призывом люди думают, что революцию устраивают друзья народа только для того, чтобы дать им счастье и свободу. Они ломают государственные структуры и в результате оказываются под игом тирании. В современном богословии происходят те же процессы. Под лживыми лозунгами: «Освободить православие от плена католицизма!», которые несут как плакаты на демонстрации популисты от теологии, идет разрушительная работа при помощи спекуляции на патристике, вывертах мысли святых отцов, монтажа фрагментов, сознательной путаницы между суждениями и символами, между прямым и относительным значением слов, при игнорировании и попрании элементарных законов герменевтики. Как заядлые революционеры, они хотят произвести в богословии хаос, а затем осуществить диктатуру либерального христианства.

Так один известный патролог старается доказать, что надо отказаться от догматических форм и формулировок, то есть деятельность вселенских соборов выставляет бесплодным сизифовым трудом. Второй борец против католической оккупации православного богословия выдал новую теорию, что Христос — это грешный человек, который окончательно победил свою греховность на Кресте и в Его примере заключается православная сотериология, то есть повторил в своем варианте ересь несторианства и бред антропософии. Некоторые патрологи развивают теорию о святых еретиках и т. д. Все эти модернистические находки требуют строго православной оценки, но пока что, выражаясь словами Пушкина, «народ безмолвствует». Пока народ безмолвствует, нам хотелось бы обратить внимание на одну искусственную проблему.

Оказались патрологи, которые стали некорректно повторять обвинения Варлаама Каламбрийского и других антипаламитов о том, что якобы афонские исихасты при занятии Иисусовой молитвой заключают ум свой не в сердце, а в пупе, и презрительно называли их «пупосозерцателями». Святой Григорий Палама отвергал это обвинение как клевету. Если со стороны Варлаама Каламбрийского и его сторонников такие обвинения были сознательными подделками и клеветой, то для их последователей, современных нам, это может являться следствием незнания метонимии языка. Пуп в переносном смысле означал центр, а вовсе не то место, которое отсутствовало у Адама. В Иерусалимском храме воскресения Христа основание Голгофского Креста, очерченное кругом, паломники называли пупом земли, то есть духовным центром земли. Пуп был также синонимом сердца, которое имеет своим корнем середину, центр, а в некоторых случаях означал середину груди, там, где рождается слово. Появились уже призывы обратиться якобы к древней практике сосредоточивания ума в области пупка. Все святые отцы, как древние, так и современные, особенно Игнатий Брянчанинов и Феофан затворник, предупреждали о том, что недопустимо опускать ум ниже сердца. Наиболее подробные указания и предостережения об этом содержатся в писаниях ученика преподобного Паисия Величковского, схимонаха Василия.

В упражнениях хатха и раджа йоги есть особые рекомендации фиксировать внимание на пупке, при этом повторяя священное, для шиваитов, слово «ом». Йоги объясняют, что таким образом можно возбудить сексуальную энергию, центром которой является солнечное сплетение и затем трансформировать ее в жизненную силу. Такая медитация часто доводила их до состояния сексуального экстаза. Характерно, что шиваиты и тантристы носят на своей груди как священный медальон изображение той части человеческого тела, которая вопреки уговорам либералов еще принято покрывать одеждой. Различные виды восточного сексуального массажа также уделяют особое внимание области живота и солнечного сплетения. У африканских племен некоторые магически сексуальные танцы заключаются в движениях живота.

Те, кто говорят, что при Иисусовой молитве надо или можно сосредотачивать внимание на пупке, не понимают, что Христос — это Бог сердца, что молитва соединяет имя Христа с сердцем. Неужели имя Христа может быть соединено с пупком? Святые указывают нам, что Иисусова молитва, опущенная ниже сердца, может вызвать состояние прелести. А, как известно, такие люди нередко впадают в блуд и разврат, считая это проявлением любви, которую они путают с половым возбуждением. Были несчастные обольщенные, которые думали, что через блуд передается освящение. Духовник Глинской обители, известный старец Серафим (Романцев) рассказывал, что у одного монаха во время Иисусовой молитвы внимание уходило, как будто падало куда-то вниз, и он при этом испытывал сладострастные ощущения.

Он старался вообще отключить внимание от своего тела, но это не удавалось. Тогда Глинские старцы запретили ему на время заниматься Иисусовой молитвой, а вместо этого читать псалмы наизусть. Надо сказать, что у йогов, добывающий энергию из собственного пупка, ум в это время находится в состоянии спячки, вроде гипноза. Напротив, в Иисусовой молитве ум, заключенный в сердце, становится деятельным, трезвым и, как бы, прозрачным. Страстные наслаждения притупляют ум, духовная радость делает его свободным.

Надо помнить, что миряне в Х-ХV веках были внутренне более подготовлены к Иисусовой молитве, чем монахи нашего времени, а монастырские новоначальные послушники стояли на уровне современных старцев. Их ум быстро соединялся с сердцем, а теперь для этого надо пройти путь, который может продлиться на долгие годы.

Святые отцы не только категорически запрещали обращать свое внимание во время Иисусовой молитвы в солнечное сплетение или к почкам, но предупреждали, что силой нельзя раскрыть сердце для молитвы. Когда ум несколько освободится и очистится от помыслов, а сердце от страстей, тогда они сами в молитве найдут друг друга. Занятие патристикой без жизни по патристике нередко приводит человека к следствиям, противоположным учению отцов. А чтение книг по аскетике, без нужного руководства, как основы правильного духовного делания, может привести к тому состоянию духовной гордости, которое святые отцы называли обольщением. Было бы хорошо, если патрологи, как в старые времена, имели бы близкую связь с монастырями. Часто простой крестьянин может лучше указать дорогу в местности, где он живет, чем ученый географ, который изучает свою науку, не выходя из кабинета.

Впервые опубликовано на Официальном сайте архимандрита Рафаила (Карелина):
http://karelin-r.ru/intdel/80/1.html
http://karelin-r.ru/intdel/103/1.html
http://karelin-r.ru/intdel/126/1.html