 |
| Правая.Ru | Ярослав Бутаков | 25.04.2005 |
Распространено мнение, что многие из событий последнего времени, произошедших на просторах бывшего «нерушимого Союза», являются звеньями в цепи целенаправленного лишения России остатков влияния на государства СНГ. В подтверждение этому указывают на источники финансирования и технологического обеспечения всяческих «цветочных революций».
С данной трактовкой следовало бы поспорить. Во-первых, влияние России в странах ближнего зарубежья и так никогда не было особенно велико. Вообще, это исключительное в мире явление. Распавшиеся в ХХ веке империи — Британская и Французская — оставили почти во всех своих бывших колониях лояльную к себе элиту. Правда, Российская империя никогда не была колониальной, а, следовательно, подобное сравнение здесь, наверное, неуместно. И всё-таки поражает тот факт, что большая часть политической элиты бывших советских республик, будучи по языку и культуре во многом русскоязычным, без симпатии и даже с враждебностью относится к России. Что это — наследие интернационализма, следствие политических просчётов российского руководства или просто вымещение комплексов национальной неполноценности?
Во-вторых, далеко не всё из происходящего у наших ближних соседей можно расценивать как однозначно направленное во вред России. В частности, новая власть Киргизии относится к России не хуже, чем прежняя. Правда, обстановка в Киргизии крайне нестабильная, и, возможно, происшедшая там смена власти просто открыла дорогу тем, кто ещё не пришёл — явным антироссийским силам фундаменталистского толка. Но пока такой исход выглядит не самым вероятным, а главное — не вытекающим логически из случившегося.
В-третьих, настойчивое желание многих видеть чуть ли не во всём руку «дядюшки Сэма» в последнее время приобрело черты болезненной мании. Для того, чтобы убедиться в иллюзорности такого навязчивого видения, достаточно вспомнить хотя бы то, что активное участие в финансировании «оранжевой» и других революций принял Джордж Сорос. А это фигура для нынешней американской администрации означает едва ли не почти то же самое, что фигура Бориса Березовского — для администрации кремлёвской. С одинаковым основанием революционные акции, проведённые на деньги Сороса, сравнившего Буша с Гитлером, можно было бы считать как антироссийскими, так и антиамериканскими.
Кстати, что касается киргизских событий, то многие аналитики почему-то забывают о главнейшем геополитическом факторе центральноазиатского региона — китайском влиянии. Китай активно проникает в бывшие советские республики Средней Азии, причём не только экономически, но и демографически. Уже сейчас в Казахстане китайское население довольно многочисленно и при этом составляет одну из самых богатых этносоциальных прослоек. Политическое преобладание Китая в этом макрорегионе несколько лет назад ярко выразилось в факте безропотной передачи тою же Киргизией Китаю нескольких тысяч квадратных километров пограничной территории по первому же требованию великодержавного соседа. Так что самым актуальным при анализе и прогнозе ситуации в Киргизии является решение вопроса о том, Китай ли приложил руку к тамошней революции или же, напротив, смена власти была проведена тою же Америкой или Европой с целью противодействовать слишком уж интенсивному росту китайского влияния.
Причины неблагоприятных для России последствий политического процесса стран постсоветского пространства следует видеть в самой России, а точнее — в неумении российского руководства влиять на указанный процесс. Это неумение объясняется целой совокупностью причин, среди которых на первое место следует поставить отсутствие целеполагающей воли у кремлёвских лидеров. Не напрягаться и плыть, как бревно, по течению, не особенно заботясь о том, куда в итоге тебя вынесет — такая психология определяет всю внешнюю политику «суверенной эрэфии» на всём протяжении существования последней. За последние пять лет в этом отношении мало что изменилось.
Стремление поддерживать непопулярные режимы в странах ближнего зарубежья сильно вредит России. Само стремление объясняется просто, исходя из того же принципа «плыть по течению». Российская политика в странах СНГ — политика статичного факта, не признающая динамики политического процесса и в силу этого неспособная предвидеть и использовать изменение обстановки. Поэтому та же смена власти в Киргизии произвела на кремлёвское руководство (по крайней мере, так это виделось) впечатление разорвавшейся бомбы. Вряд ли мы будем далеки от истины, если скажем, что у руководства России отсутствует постоянный мониторинг ситуации на постсоветском пространстве.
Прошлогодние события на Украине показали всем пределы российского влияния на ближайших соседей. Эти пределы весьма и весьма скромные. Более того, возьму на себя смелость утверждать, что если бы поддержка Януковича большей частью российской политической элиты была не такой откровенной, то Янукович имел бы больше шансов стать во главе Украины. Кремлю явно не следовало спешить с радостными поздравлениями в адрес Януковича после второго тура выборов 21 ноября, а также желательно было заранее позаботиться о том, чтобы наладить хоть какие-нибудь контакты с Ющенко и дать понять, что Россия просчитывает вариант его избрания и не будет воспринимать его победу как своё поражение.
Отсутствие у Кремля налаженного диалога с политической оппозицией в странах ближнего зарубежья автоматически превращает в очередное поражение России любую революцию или выборы, даже если они заканчиваются сохранением прежней власти, как-то произошло в Молдавии. Отчасти это отсутствие можно объяснить (но не оправдать) авторитарным характером многих режимов соседних стран, почти исключающим легальное проявление оппозиции. Контакт официальной России с полулегальной и нелегальной оппозицией вызвал бы ухудшение межгосударственных отношений. Но здесь всегда следует учитывать степень стабильности таких режимов. Во многих случаях, может быть, следовало бы пожертвовать добрыми отношениями с каким-нибудь из постсоветских батек-башей ради нормальных отношений с силами, чей приход к власти при нынешней тенденции неизбежен.
Рассуждать о том, что России надо создавать «пятую колонну» в государствах постсоветского пространства, пока можно лишь чисто теоретически. Мы должны учитывать как реальный фактор те политические силы и движения соседних стран, которые имеются на сегодняшний день. Россия пока не способна собственными силами взращивать прорусские политические элиты. Даже если у российского руководства достанет воли на это, такого всё равно не сделать в одночасье. Следовательно, насущно необходимым становится диалог России с теми, кто потенциально несёт в себе заряд «оранжизма» в отношении коррумпированных полицейско-бюрократических режимов, доставшихся бывшим гражданам СССР как наследство «перестроившегося застоя».
Но нынешний российский режим, хотя и отличается в лучшую сторону от подавляющего большинства постсоветских режимов, имеет те же сущностные черты, ту же природу. Поэтому он неспособен на диалог с «оранжистами», использующими недовольство своих народов теми же качествами власти, которые и у россиян вызывают недовольство своей властью. Слепой легитимизм в международных делах, неумение выявить и использовать свои интересы в случае революционных изменений — проявление политической дряхлости.
Живший в середине XIX века историк и публицист М.П. Погодин, друг С.С. Уварова, убеждённый монархист и сторонник «официальной народности», являлся в то же время ярым противником и критиком легимистской внешнеполитической системы Николая I. Обоснованно указывая на поднимающуюся волну национально-освободительных движений, он призывал устанавливать контакты с ними и даже покровительствовать им. Только одно это, убеждал Погодин, сможет обеспечить России авторитет в Европе, политическая карта которой неизбежно изменится. Он искренне считал, что императорская Россия может и должна стать вождём европейских революций, ведущих к созданию национальных демократических государств на месте распадающихся империй. Это позволило бы России переиграть неудачный финал Крымской войны и снова занять подобающее место в мире. По его мнению, бояться заразительного влияния революций на Россию было бы незачем, так как революции возникают только вследствие внутренних причин, а их в России нет, считал Погодин.
Нынешняя Россия пока не в состоянии направлять политические процессы даже в ближнем зарубежье в желательную для себя сторону. Самое большее, что можно (и нужно!) делать — ослаблять антироссийский заряд неизбежных «оранжевых» революций. Россия не в силах пока ни привести кого-то к власти в бывшей советской республике, ни помочь сохраниться у власти даже Лукашенко. И не нужно помогать! Того же Лукашенко белорусы пока ещё терпят (как мы — свою власть) только потому, что те, кто рвутся ему на смену, ещё хуже. Не будем льстить себе и преувеличивать любовь белорусов к Великороссии. Если прозападной оппозиции удастся предложить более привлекательную фигуру, никакой «союз России и Белоруссии» не станет гарантией против ухода Белоруссии под западное покровительство. Дело можно спасти, только перехватив инициативу и самим предложив белорусам импонирующего кандидата на смену Лукашенко, ибо в том, что «батьке» скоро придётся сдать власть, можно не сомневаться.
«Переформатирование» всего ближнего зарубежья «цветочными» революциями, совершающимися под всеми понятными и популярными лозунгами очищения власти от коррупции, клановости и личного произвола, неизбежно в самое ближайшее время — год-два. И не всегда это будет плохо для России. Януковича на Украине многие не любили ещё и потому, что он олицетворял действующую власть. Теперь стороны поменялись местами. Способна ли будет Россия эффективно поддержать синюю революцию, которая начнётся на Украине в преддверии парламентских выборов 2006 года?
