|
Мария Н. 08.05.2009 13:39
|
# |
"Все подписанты письма летали с И.Е.Фёдоровым на одном испытательном аэродроме"
Значит ли это, что ни один из подписавших письмо не имел непосредственно никакого отношения ни к фронтовой службе Ивана Евграфовича, ни к довоенным поездкам наших авиаторов в Германию. Уточните, пожалуйста. И число сбитых ими самолетов также не мешало бы указать. Не для того, чтобы унизить кого-то, нет. Но ведь только сбивая их самому, можно знать наверняка, что в этом деле возможно, а что – нет. Так что будьте добры, укажите. Вы ведь очень любите такую арифметику. Почему же здесь к ней боитесь прибегнуть?
|
|
|
ПОЛИ-КАРПОВ 08.05.2009 12:36
|
# |
Родионов : ….советую прочитать в Интернете. Наберите "Шумилин. Ванька ротный"…..
Вечная память и слава Александру Шумилину, участнику Ржевской битвы. Над солдатами его роты летали и вели воздушные бои летчики 3-й воздушной Армии.
Предисловие рукописи книги написано кровью этих солдат-пежотинцев родом из многонационвльного СССР. Вспомним о них в минуту молчания 9 мая.
Что такое война?
В октябре 1975 года я получил письмо от комсомольцев военно-патриотического отряда "Маресьевец" школы № 42 г. Калинина с просьбой рассказать о боях за ст. Чуприяновка.
Обстоятельства сложились так, что с тех пор я решил привести в порядок свои воспоминания, я выполнил просьбу ребят, написал тогда о боях за ст. Чуприяновка
Обстоятельства сложились так, что с тех пор я решил привести в порядок свои воспоминания, я выполнил просьбу ребят, написал тогда о боях за ст. Чуприяновка.
Собственно то первое мое письмо и послужило началом, восстановить подробно в памяти все пережитое.
Сейчас, когда финиш недалеко, хочется успеть побольше сделать. Свободного времени мало, я то болею, то работаю, а время бежит быстрее мысли.
В те суровые дни войны вся тяжесть в боях по освобождению земли нашей легла на пехоту, на плечи простых солдат. Получая пополнение в людях, мы вели непрерывные бои, не зная ни сна, ни отдыха.
Захлебываясь кровью и устилая трупами солдат эту прекрасную землю, мы цеплялись за каждый бугор, за каждый куст, за опушки леса, за каждую деревушку, за каждый обгорелый дом и разбитый сарай. Многие тысячи и тысячи наших солдат навечно остались на тех безымянных рубежах.
В декабре 1941 года мы были плохо обеспечены оружием и боеприпасами. Артиллерии и снарядов практически не было. У нас, в стрелковых ротах, были только винтовки и десяток патрон на брата.
Время было тяжелое, враг стоял под Москвой. Вам трудно будет представить, какие это были бои. Немец был вооружен до зубов, его артиллерия разносила наши позиции не жалея снарядов …
Очень многие из вас, имея поверхностное представление – что такое война, самоуверенно считают, что они в достаточной степени осведомлены. Про войну они читали в книжках и смотрели в кино.
Меня, например, возмущают "книжицы про войну", написанные прифронтовыми "фронтовиками" и "окопниками" штабных и тыловых служб, в литературной обработке журналистов.
А что пишут те, которых возвели до ранга проповедников истины? Взять хотя бы К.Симонова с его романами про войну. Сам К.Симонов войны не видел, смерти в глаза не смотрел. Ездил по прифронтовым дорогам, тер мягкое сидение легковой машины. Войну он домысливал и представлял по рассказам других, а войну, чтобы о ней написать, нужно испытать на собственной шкуре! Нельзя писать о том чего не знаешь. О чем может сказать человек, если он от войны находился за десятки километров? …
Многие о войне судят по кино. Один мой знакомый, например, утверждает, что когда бой идет в лесу, то горят деревья.
– Это почему? спросил я его.
– А разве ты в кино не видел?
По кино о войне судят только дети. Им непонятна боль солдатской души, им подают стрельбу, рукопашную с ковырканиями и пылающие огнем деревья, перед съемкой облитые бензином.
Художественное произведение, поставленное в кино или так называемая "хроника событий" дают собирательный образ – боев, сражений и эпизодов – отдаленно напоминающий войну.
Должен вас разочаровать, от кино до реальной действительности на войне, очень далеко. То, что творилось впереди, во время наступления стрелковых рот, до кино не дошло. Пехота унесла с собой в могилу те страшные дни.
Войну нельзя представить по сводкам Информбюро. Война, это не душещипательное кино про любовь на "фронте". Это не панорамные романы с их романтизацией и лакировкой войны. Это не сочинения тех прозаиков-"фронтовиков", у которых война только второй план, фон, а на переднем, заслоняя все пространство в кружевах литературных оборотов и бахроме, стоит художественный вымысел. Это не изогнутая стрела, нарисованная красным карандашом и обозначающая на карте острие главного удара дивизии. Это не обведенная кружочком на карте деревня …
Война – это живая, человеческая поступь – навстречу врагу, навстречу смерти, навстречу вечности. Это человеческая кровь на снегу, пока она яркая и пока еще льется. Это брошенные до весны солдатские трупы. Это шаги во весь рост, с открытыми глазами – навстречу смерти. Это клочья шершавой солдатской шинели со сгустками крови и кишок, висящие на сучках и ветках деревьев. Это розовая пена в дыре около ключицы – у солдата оторвана вся нижняя челюсть и гортань. Это кирзовый сапог, наполненный розовым месивом. Это кровавые брызги в лицо, разорванного снарядом солдата. Это сотни и тысячи других кровавых картин на пути, по которому прошли за нами прифронтовые "фронтовики" и "окопники" батальонных, полковых и дивизионных служб.
Но война, это не только кровавое месиво. Это постоянный голод, когда до солдата в роту доходила вместо пищи подсоленная водица, замешанная на горсти муки, в виде бледной баланды. Это холод на морозе и снегу, в каменных подвалах, когда ото льда и изморози застывает живое вещество в позвонках. Это нечеловеческие условия пребывания в живом состоянии на передовой, под градом осколков и пуль. Это беспардонная матерщина, оскорбления и угрозы со стороны штабных "фронтовиков" и "окопников"
(батальонного, полкового и дивизионного начальства).
Война это как раз то, о чем не говорят, потому что не знают. Из стрелковых рот, с передовой, вернулись одиночки, их ни кто не знает, и на телепередачи их не приглашают, а если кто из них решается что-то сказать о войне, то ему вежливо закрывают рот …
Напрашивается вопрос. Кто, из оставшихся в живых очевидцев может сказать о людях воевавших в ротах? Одно дело сидеть под накатами, подальше от передовой, другое дело ходить в атаки и смотреть в упор в глаза немцам. Войну нужно познать нутром, прочувствовать всеми фибрами души. Война это совсем не то, что написали люди, не воевавшие в ротах.
Тех, кто был во время войны приписан к ДКА, я делю на две группы, на фронтовиков и "участников", на тех солдат и офицеров, которые были в ротах, на передовой во время боя и на тех, кто у них сидел за спиной в тылу. Война для тех и других была разная, они о ней и говорят и помнят по-разному.
Это были не человеческие испытания. Кровавые, снежные поля были усеяны телами убитых, куски разбросанного человеческого мяса, алые обрывки шинелей, отчаянные крики и стоны солдат. Всё это надо пережить, услышать и самому увидеть, чтобы во всех подробностях представить эти кошмарные картины.
Вот и сейчас, я пишу и вижу, они передо мной как живые. Я вижу изнуренные, бледные лица солдат и каждый из них, умирая, хотел что-то сказать. Сказать тем, кто останется после них жить на этой земле, пропитанной их кровью. Эти мысли и не дают мне покоя.
С какой безысходной тоской о жизни, с каким человеческим страданием и умоляющим взором о помощи, умирали эти люди. Они погибали не по неряшливости и не в тишине глубокого тыла, как те сытые и согретые теплом деревенских изб и жителей прифронтовые "фронтовики" и "окопники".
Они – фронтовики и окопники стрелковых рот, перед смертью жестоко мёрзли, леденели и застывали в снежных полях на ветру. Они шли на смерть с открытыми глазами, зная об этом, ожидая смерть каждую секунду, каждое мгновение и эти маленькие отрезки времени тянулись, как долгие часы.
Осужденный на смерть, по дороге на эшафот, так же как и солдат с винтовкой в руках, идущий на немца, всеми фибрами своей души ощущает драгоценность уходящей жизни. Ему хочется просто дышать, видеть свет, людей и землю. В такой момент человек очищается от корысти и зависти, от ханжества и лицемерия. Простые, честные, свободные от человеческих пороков солдаты каждый раз приближались к своей последней роковой черте.
Без "Ваньки ротного" солдаты вперед не пойдут. Я был "Ванькой ротным" и шел вместе с ними. Смерть не щадила никого. Одни умирали мгновенно, другие – в муках истекали кровью. Только некоторым из сотен и тысяч бойцов случай оставил жизнь. В живых остались редкие одиночки, я имею в виду окопников из пехоты. Судьба им даровала жизнь, как высшую награду.
С фронта пришли многие, за спиной у нас много было всякого народа, а вот из пехоты, из этих самых стрелковых рот, почти никто не вернулся.
На фронте я был с сентября сорок первого года, много раз ранен. Мне довелось с боями пройти тяжелый и долгий путь по дорогам войны. Со мной рядом гибли сотни и тысячи солдат и младших офицеров.
Многие фамилии из памяти исчезли. Я иногда даже не знал фамилии своих солдат потому, что роты в бою хватало на неделю. Списки солдат находились в штабе полка. Они вели учет и отчитывались по потерям. Они высылали семьям извещения.
У лейтенанта в роте были тяжелые обязанности. Он своей головой отвечал за исход боя. А это, я вам скажу, не просто! – как в кино, – сел и смотри. Немец бьет – головы не поднять, а "Ванька ротный" – кровь носом, должен поднять роту и взять деревню, и ни шагу назад – таков боевой приказ.
Вот и теперь у меня перед глазами ярко встали те кошмарные дни войны, когда наши передовые роты вели ожесточенные бои. Всё нахлынуло вдруг. Замелькали солдатские лица, отступающие и бегущие немцы, освобожденные деревни, заснеженные поля и дороги. Я как бы снова почувствовал запах снега, угрюмого леса и горелых изб. Я снова услышал грохот и нарастающий гул немецкой артиллерии, негромкий говор своих солдат и недалекий лепет засевших немцев.
Вероятно, многие из вас думают, что война, это интересное представление, романтика, героизм и боевые эпизоды. Но это не так. Никто тогда ни молодые, ни старые не хотели умирать. Человек рождается, чтобы жить. И никто из павших в бою не думал так быстро погибнуть. Каждый надеялся только на лучшее. Но жизнь пехотинца в бою висит на тоненькой ниточке, которую легко может оборвать немецкая пуля или небольшой осколочек. Солдат не успевает совершить ничего героического, а смерть настигает его.
Каждый человек имеет силы сделать что-то большое и значительное. Но для этого нужны условия. Должна сложиться обстановка, чтобы порыв человека заметили. А на войне, в стрелковом бою, где мы были предоставлены сами себе, чаще случалось, что каждый такой порыв оканчивался смертью.
На войне наша земля потеряла миллионы своих лучших сыновей. Разве те, кто в сорок первом с винтовкой в руках и горстью патрон шел на верную смерть, не был героем?! Я думаю, что именно они являются теми единственными и истинными героями. Они спасли нашу землю от нашествия и их кости остались в земле. Но и по сей день, лежат они неизвестными, ни могил, ни имен.
Только за одно то, что перенес русский солдат на своих плечах, он достоин священной памяти своего народа! Без сна и отдыха, голодные и в страшном напряжении, на лютом морозе и все время в снегу, под ураганным огнем немцев, передовые роты шли вперед. Невыносимые муки тяжелораненых, которых подчас некому было выносить, всё это выпало на долю, идущему на врага пехотинцу.
Жизнь человеку дается один раз и это самое ценное и дорогое, что есть у каждого. На войне были многие, но еще больше – десятки миллионов, остались лежать в мертвой тишине. Но не все живые и вернувшиеся знают, что значит идти в составе стрелковой роты на верную смерть.
В моей книге "Ванька ротный", больше человеческого горя и страданий, чем радостных и веселых боевых эпизодов.
Возможно мне не удалось в полной мере и беспристрастно передать всё пережитое, но всё это было в моей жизни, на войне, в действительности и на самом деле. Вы должны понять эту суровую правду!
Окопник сразу и без домысливания понял бы меня. И не только понял, а и добавил от себя, что я больно мягко рассказал про некоторые штрихи войны и не сказал от всей души крепкое слово о войне.
Почитайте книгу "Ванька ротный" и подумайте, чем отличается фронтовик от иного "фронтовика"
и что такое война!
3 мая 1983 г. Шумилин А.И.
|
|
|
Андрей Симонов 07.05.2009 22:14
|
# |
|
|
Судя по вашему посту, Попов, Жильцов и Ерлыкин почему-то перестали быть фронтовыми летчиками (к тому же, что очень важно, летавшими вместе с Иваном Евграфовичем).
1) Н.П.Жильцов был штабным работником и ни одного боевого вылета на фронте не сделал… Так что с Иваном Евграфовичем он, ну никак, не летал… Так же, как и Е.Е.Ерлыкин, не летавший в годы Великой Отечественной войны на боевые задания…
2) Из характеристики, данной Е.Е.Ерлыкиным И.Е.Фёдорову 1 ноября 1943 года:
Полковник Фёдоров в прошлом был лётчик-испытатель. Летает на Як-7 отлично. Тактически подготовлен удовлетворительно. Лично дисциплинирован, к подчинённым требовательность недостаточная. Командный опыт по занимаемой должности ещё недостаточный, в результате чего имелись существенные недостатки в руководстве боевой работой частей, приводившие к излишним потерям лётного состава, за что генерал-полковником Ворожейкиным в августе 1943 года отстранялся от командования дивизией.
В последнее время полковник Фёдоров исправил имевшие в его практической работе недочёты, но нуждается в постоянной помощи и руководстве. Полковник Фёдоров никаких новшеств в тактику применения авиации не внёс.
Что-то я не вижу в словах Е.Е.Ерлыкина сведений о командирском мастерстве И.Е.Фёдорова или о его выдающихся боевых заслугах…
Все подписанты письма летали с И.Е.Фёдоровым на одном испытательном аэродроме и прекрасно знали такое его качество, как приукрашивание своих заслуг. О чём они честно и написали в своём письме…
|
|
|
Данильчук 07.05.2009 19:07
|
# |
State-американец! Спасибо не Вам, но Артему Драбкину, что он в своей книге «Я дрался на истребителе» М. Яуза. ЭКСМО, 2007. поместил воспоминания С.А.Микояна.
Думаю, что брат Володи точнее всех описал его гибель, причем без художественных приукрашиваний.
«Клещев видит, что я не очень готов делать следом третий вылет, и говорит мне: «Сейчас я не полечу, и ты посиди. А Володя полетит на твоем самолете». Володя настаивал, чтобы его взяли в бой. А его самолет был неисправен. Ведущим у него был капитан Избинский (Избинский Иван Иванович, капитан. Воевал в составе 32 ГИАП/434 ИАП/. Всего за время участия в боевых действиях выполнил более 400 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 15 самолетов лично и 4 в группе. Награжден орденами Ленина, Красного Знамени. Покончил с собой 14.03.43. — Прим. М. Быкова), командир третьей эскадрильи.
Избинский был прекрасный боец, отличный летчик, но такой немножко хулиганистый. Он даже имел за какую-то драку судимость и отбывал ее на фронте. Выпивал, конечно. Но воевал хорошо. Только в бою маневрировал, практически не обращая внимания на ведомого. Ведомый за ним удержаться не мог. Тем более мой брат, едва подготовленный. И вот они полетели. Мы их на земле ждем. Возвращается группа. Смотрим, не хватает двух самолетов и в том числе моего.
Летчики прилетели, рассказали, что видели, как Володя стрелял по бомбардировщику, потом вышел из атаки вверх, где его атаковал «мессершмитт». Говорили, что один наш летчик наперерез сунулся, хотел отсечь его. Но у него отказало оружие. Тогда это было частым дефектом. Пулеметы Березина у нас были и пушки ШВАК. Пушки стреляли ничего, а пулеметы часто отказывали. Даже говорят, был большой правительственный разбор из-за того, что часто отказывало оружие.
После очереди «мессера» самолет моего брата перевернулся и вошел в пикирование. В какой-то момент пикирования он стал выходить. Может быть, Володя пришел в сознание, может быть, тяжело ранен был. Но самолет опять в крутое пикирование вошел и врезался в землю. Долгушин отметил это место по карте, на краю оврага, потом доложил. Когда позднее мы уже были в Москве, мой отец по телефону с ним разговаривал. Долгушин ему рассказывал. А что видели место падения — это важно. Сколько таких летчиков было, которые считались пропавшими без вести…
Мне после гибели Володи там уже не дали больше летать» С.127-128.
Выходит, что Захаров занимается мифотворчеством. И спорить тут не о чем.
Вообще есть предложение. Давайте создадим на форуме две линии (можно потом и книги). Одну документированные истории летчиков. Другую их мифы и легенды. Если говорить о Федорове, что он придумщик, то уверен, что компанию ему составят многие. Причем, для чтения эта линия будет не менее интересна.
Поздравляю всех ветеранов ВОВ с праздником Победы. Особенно Федорова Ивана Евграфовича, Микояна Степановича Анастасовича и Щербакова Александра Александровича . Здоровья им и праздничного настроения!
Предлагаю Админу на время праздника сделать перерыв, как это было во время светлого праздника Пасхи. В память всех, не вернувшихся с войны.
|
|
|
state 07.05.2009 17:39
|
# |
Во-вторых, воспоминания, приведенные state-американцем, весьма сервильны, по той простой причине, что затронута семья Анастаса.
А шо такэ "сервильны"?
Ну давайте сообча обгадим еще и генерала Захарова. Цитата ить из его книги.
|
|
|
ALI-BABA 07.05.2009 17:35
|
# |
|
|
" Праздник -это когда все на дачах и огородах, вдали от форумов"
(али баба)
1.Дружище state, Вас обманули. Читайте об обстоятельствах гибели Володи Микояна в книге Артема ("Я дрался на истребителе"). В изложении брата Володи, Степана Анастасовича, дана реальная, без художественных преувеличений и лакировки картина смерти в бою молодого летчика. Преданного Родине, нацеленного на победу, но к большому сожалению, без достаточного опыта попавшего в мясорубку сталинградского неба. Как и многие другие молодые военные летчики – вчерашние выпускники авиаучебных заведений.
Постарайтесь не втягивать его имя в нынешнюю разборку полетов.
2. ПОЗДРАВЛЯЮ ВСЕХ С НАСТУПАЮЩИМ ПРАЗДНИКОМ! ПОМЯНЕМ ЗА ПРАЗДНИЧНЫМ СТОЛОМ ВСЕХ СООТЕЧЕСТВЕННИКОВ, СЛОЖИВШИХ ГОЛОВЫ В ВОЙНАХ И КОНФЛИКТАХ. ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ.
3. Отдельное поздравление ветеранам Великой Отечественной с пожеланием здоровья! Само собой, любимому и неповторимому Ивану Евграфовичу, но не только. Степану Анастасовичу и Александру Александровичу искренне желаю того же! А также бывшим авиаторам -участникам и неучастникам боевых действий! Легитимным и не легитимным! Будьте счастливы!
Ваш Али.
|
|
|
Данильчук 07.05.2009 13:06
|
# |
|
|
Не хотелось в этой дискуссии касаться судьбы погибшего Владимира Микояна, царство небесного ему. Но промикояненные дискутанты затронули и его. Ничего не имею против погибшего летчика, но то, что проделал его отец – Анастас, заслуживает внимания форумчан. Через Жукова он добился, чтобы после освобождения Сталинграда были организованы поиски останков самолета и летчика. Неделю несколько самолетов бороздили степи и под Сталинградом и между Доном и Волгой, но так ничего и не нашли.
По этому поводу следующие суждения.
Во-первых, всех ли погибших летчиков и солдат искали с таким усердием, отвлекая самолеты и взвода от боевых заданий? Ведь это денег стоило. А если вспомнить, что к моменту поиска существовал приказ Сталина о невыплате семьям пропавших без вести пенсий и пособий, в связи с тем, что страна остро нуждалась в деньгах для фронта, то распоряжение Жукова о поиске выглядит совсем иначе. Ведь миллионы семей не получали не копейки на малолетних детей, оставшихся без кормильца, и так продолжалось до 1947 года, когда стали платить.
Во-вторых, в связи с приказом Сталина сельсоветам и военкоматам предписали собирать у убитых документы, удостоверяющие личность погибщего и уничтожать. Во дворах военкоматов в то время пылали костры, через которые в небытие уходили миллионы солдат и офицеров с честью погибшие в боях. Мне лично известны случаи, когда председатели сельсоветов, собрав документы с убитых, составляли списки, прежде чем передать документы военкоматам. Но это делалось тайно, и только когда стали создавать книги памяти, эти списки изъяли. Но не во всех книгах нашли они отражение.
Мне довелось как-то проанализировать книгу памяти одной из областей. Так вот соотношение погибших и пропавшим без вести было 45% к 55%.
Вот почему поисковики так редко находят среди останков хоть какие-то документы.
Во-вторых, воспоминания, приведенные state-американцем, весьма сервильны, по той простой причине, что затронута семья Анастаса. А о скольких летчиках никто ничего не написал? И скольких искали с таким же Жуковским усердием? Ведь хорошо известно, что маршал не ценил солдат, уничтожая их там, где можно было бы поберечь.
Ещё раз скажу, что память погибщих священны, в том числе и память о Владимире Микояне. Но не надо в суе трогать их имена.
|
|
|
state 07.05.2009 09:47
|
# |
По дороге в столовую я обратил внимание на новенький самолет, стоявший в сторонке. На хвосте у него красовалась крупная цифра "9". Это был ЛА-5 — одна из последних моделей истребителя. В это время вообще в нашу воздушную армию стали прибывать самолеты нового типа: ЯК-7, ЛА-5, Пе-2 и ИЛ-2.
Новенький истребитель однако уже успел побывать в серьезной потасовке. На его плоскостях зияли пробоины.
— Ого! — удивился я. — Где это тебя так?
Возившийся у самолета летчик выпрямился и обернул ко мне смуглое, с необычайно густыми и выразительными бровями лицо.
— Да понимаешь, — с легким акцентом заговорил он, осторожно утирая испачканной рукой лицо. — Навалились со всех сторон. Дыхнуть не давали,
Я покачал головой. В пробоины свободно пролезал кулак.
Летчик быстро закончил свои дела, и мы вместе пошли в столовую. Так состоялось мое знакомство с Володей Микояном, летчиком соседнего истребительного полка, который базировался на нашем же аэродроме.
Микоян уже слышал обо мне от своих товарищей и принялся расспрашивать о последних боях. Сам он воевал недавно, окончил школу летчиков и вот попал на фронт.
Мы шли по узенькой тропинке. Планшеты, едва не задевая землю, привычно хлопали по ногам
В столовой было пусто: многие летчики еще не вернулись из полета. Мы сели за длинный стол.
Днем летчики не пьют. Ни один не соблазнится рюмкой перед полетом. А нам в этот день еще предстояли вылеты… Другое дело вечером, когда нужно дать разрядку натянутым до предела нервам.
За обедом я спросил Володю, где он получил такие пробоины.
— Понимаешь, по глупости чуть не пропал. Мальчишество! Сбил одного и — видишь ли — захотелось посмотреть, как он горит. Вот тут-то мне и дали! Как только живой остался?!
О новом истребителе он отзывался похвально, однако и эта машина была тяжеловата. На вертикальном маневре она проигрывала "мессершмиттам". Относительно боя на виражах Володя высказался, то это все-таки оборонительный маневр. Надо преследовать немцев и на вертикалях, лишить их излюбленной манеры… Я заспорил. Бой на виражах отнюдь не оборонительный. Если только навязать врагу свою волю… Конечно, желательно не отказываться и от боя на вертикалях, но пока что, с такими самолетами…
— Простите, — перебил меня Володя, поднимаясь из-за стола.
За ним пришли.
В этот день поговорить нам больше не удалось. Не закончив обеда, Володя наскоро попрощался, схватил шлемофон и побежал к своей "девятке". Срочный вылет. Такое у нас случалось частенько.
…Необычайно подвижная "девятка", словно челнок, сновала в беспорядочной свалке, которые стали обычным явлением на подходах к границам Сталинградского "котла", в морозном небе далеко-далеко тянулись три дымных, хвоста — последний путь горевших машин. Бой не ослабевал ни на минуту. Торопясь на смену эскадрилье, в составе которой неутомимой "девятке" дрался Володя Микоян, мы всюду врезались в беспорядочный строй "мессершмиттов", и "лавочкиных". На моих глазах "девятка" с ястребиного захода атаковала вражескую машину, и еще один дымный след протянулся к земле. В этом хаосе ураганных страстей, беспрерывных пушечных и пулеметных очередей трудно было решить, правильно ли выбран тот или иной маневр. Не мудрено было получить шальную очередь или попасть под огонь своего же товарища… Я заметил, что, выходя из атаки, "девятка" заметно потеряла маневренность. Поврежден мотор? Или ранен летчик? Во всяком случае с этого момента я старался быть поближе к Володе, чтобы в нужный момент прикрыть пострадавшего товарища.
На поврежденной машине Володя устремился в новую атаку, и я заметил, как следом за ним пристроился "мессершмитт". Собственно, эскадрилье, на смену которой мы пришли, можно было отправляться на аэродром, но бой разыгрался жаркий.
"Девятка" самозабвенно выписывала сложнейшие фигуры, ни на шаг не отставая от метавшегося в панике врага. "Мессершмитт" свечой вверх — "девятка" за ним, немец в вираж — "девятка" как привязанная. Следом за самолетом Володи Микояна все то сплетение фигур выписывал и пристроившийся к нему "мессершмитт", а уж за ним и я. Такой каруселью мы и носились в стылом зимнем, небе над Волгой. Оглушительно ревели моторы, но огня никто не открывал. Летчики были опытные, и каждый старался "увидеть в прицеле заклепки вражеской машины". Наконец, длинной очередью Володе удалось поджечь "мессершмитт". Не подозревая о погоне, "девятка" легла в неглубокий вираж, открыто подставляя себя под огонь. Но мне удалось опередить преследователя. Пушечная очередь почти в упор разворотила вражескую машину.
Бой затихал… "Девятка", словно обессилев плелась устало и безучастно. Я догнал ее и лишь сейчас рассматривая вблизи, увидел, насколько пострадала она в бою: фюзеляж изрешечен, крыло еле держалось. В кабине за стеклом фонаря я рассмотрел Володю Микояна. Он повернул в мою сторону лицо слабо улыбнулся улыбкой усталого человека и опустил голову. "Девятка" начала зарываться. Ранен? Ах, черт! Но нет, машина снова выровнялась, и я увидел, что Володя делает отчаянные усилия, чтобы не свалиться в штопор. Хоть бы дотянул до аэродрома!..
Тут я заметил, что "девятка" плетется совсем в обратную сторону — на запад. Куда он? Я поправил наушники.
— Володя!… Володя!.. Разворачивайся! Разворачивайся, слышишь?
Но в наушниках было тихо. "Девятка" клевала все чаще.
— Володя, ты не туда летишь! Слышишь? Володя, поворачивай домой.
Я хотел было пересечь курс "девятке", чтобы показать, куда надо лететь, но тут, видимо, силы совсем оставили раненого летчика — и машина перевернулась, а еще через мгновение загорелась.
Зная по опыту, что теперь положение поправить немыслимо, я все же сделал несколько кругов, но купола парашюта так и не увидел. Самолет ударился о землю. Еще одна могила отважного человека. Сколько их было в наших бескрайних степях! Не счесть…
|
|
|
Мария Н. 07.05.2009 08:14
|
# |
|
|
Ну а где остальные мнения ФРОНТОВЫХ лётчиков? Нету!!! Если не считать отрицательных высказываний…)))
Сегодня нашёл текст первого открытого письма в адрес редакции "Вечерней Москвы", одной из первых в 1994 году опубликовавшей байки И.Е.Фёдорова о сбитых им 134 самолётах, визите в Германию и пр… Текст подписали Герои Советского Союза, заслуженные лётчики-испытатели СССР Ю.А.Антипов, М.Л.Галлай, С.А.Микоян, А.А.Щербаков, Ф.И.Бурцев.
Судя по вашему посту, Попов, Жильцов и Ерлыкин почему-то перестали быть фронтовыми летчиками (к тому же, что очень важно, летавшими вместе с Иваном Евграфовичем).
А уточните, пожалуйста, прямо по списку,кто из приведенных Вами подписантов (Ю.А.Антипов, М.Л.Галлай, С.А.Микоян, А.А.Щербаков, Ф.И.Бурцев)- фронтовые асы (с указанием сбитых самолетов, Вы же это любите делать)? И отдельно выделите тех, кто летал вместе с Федоровым? А также бывал в довоенных визитах наших пилотов и работников авиапрома в Германии.
|
|
|
Мария Н. 07.05.2009 08:03
|
# |
|
|
| Вы вообще, отдаете себе отчет в своих словах? Что, на аукционе находитесь? Кто больше выясняете? В таком случае, сами себе и противоречите, не считаете только что приведенные Поликарповым высказывания нач. штаба 6-го ИАК Жильцова, к/корпуса Ерлыкина
|
|
Страницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | Следующая >>
|
