Живое сердце под железными доспехами

В сказке А. Волкова «Волшебник изумрудного города» есть персонаж — Железный Дровосек. Вы помните, как он мучился без живого сердца?..

Моему родному городу Челябинску нет и трехсот лет. До революции это был уездный захолустный городишко, который начал развиваться как торговый город только во второй половине XIX в. Таковым он и оставался до эпохи индустриализации. Ее волна шла, как цунами, неотвратимо, все сметая и преображая на своем пути. Исторический центр, в котором на моей памяти значительную долю составляли одно- и двухэтажные деревянные дома и домишки, опоясал пояс из гигантских заводов. Тот тонкий, еще не успевший закрепиться и развиться исторический слой, был содран, чтобы очистить место для промплощадки, город рос и наполнялся новыми, приезжающими (добровольно и нет) на стройки и заводы людьми. Город сделал для Победы и становления промышленной силы страны столько, что об этом написаны книги, а я, родившаяся в нем, не об этом сейчас хочу сказать.

Мощь поражает, но… не хватает самого главного. Завод, окруженный кварталами бараков или двухэтажных домов, — вот типичный район города Челябинска того времени, и названия у них — по названию заводов: ЧТЗ, ЧМЗ, АМЗ… - как будто железные доспехи громыхают. Город тайно мучился без сердца.

До начала 90-х годов в миллионном городе была всего одна небольшая церковь. Она пряталась среди частных домиков и панельных пятиэтажек. Кто служил в ней, кто были ее прихожанами, какие бабки-старухи, этого грохочущий, дымящий, льющий и кующий металл, создающий машины город не знал и не думал об этом. В центре, на берегу реки Миасс, с каждым годом мелеющей все больше, не успевающей утолять жажду теснящихся к ней заводов, сохранялось еще одно здание — Свято-Троицкой церкви, в которой поместили краеведческий музей. Оно, довольно большое, красного кирпича, в те времена было видно издалека. Я помню одно впечатление юности: темным зимним вечером я смотрю на этот темный силуэт без куполов, он высится над городской суетой и огнями, замкнувшись в мрак и молчание — ни проблеска внутри…

И вот другие времена. Та единственная действующая церковь обновилась, украсилась золотыми куполами и превратилась в кафедральный Свято-Симеоновский собор. Ожила и Свято-Троицкая. Эти два храма расположены недалеко друг от друга, минут пятнадцать ходьбы, в центре других действующих церквей нет, и они похожи на двух воинов, стоящих плечом к плечу и держащих оборону. Если раньше они были окружены как темной водой молчанием и запустением, то теперь вокруг них, как в истерике бьется иной дух. Издалека, некогда возвышающееся над окружающим здание Свято-Троицкой церкви, теперь кажется декоративной безделушкой, окруженной нависшими над ней стеклянно-граненными кубами, пирамидами, башнями. Кажется, нет в городе места, более захваченного водоворотом торговли — китайцы, таджики, узбеки, русские, квадратного метра свободного нет, рынки, банки, офисы, толкотня тел, машин, звуков, дел… Но вот ведь как: эти каменно-бетонно-стеклянные гиганты, пожравшие пространство, разделили его на крошечные соты, в которых тесно и душно. А когда заходишь в умалившийся храм, то сразу и невольно, как по ступеням, по пяти ярусам резного иконостаса поднимаешь голову к куполу, и там — в вышине — лик Господа Иисуса Христа — Пантократора, а над алтарем — ступает по небу Богородица, с Богомладенцем, раскинувшим руки. В храме над нами — небо.

И совершаются чудеса. В 2006 г. в город прибыла десница св. пророка Иоанна Крестителя и город изменился. В первый день, когда она была открыта для поклонения, без перерыва шел проливной дождь, многотысячная очередь смиренно принимала это водное крещение, продвигаясь по шажочку. На другой день, чтобы приложиться к святыне, надо было простоять часов десять с раннего утра. Это был незабываемый день. Бесконечная очередь многослойным серпантином опоясывала ограду Свято-Симеоновского храма, надо ли говорить, что большинство пришедших людей были не воцерковлены. Но властная десница Крестителя простерла благодатный покров над этой толпой, за эти десять часов не слышалось ни одного грубого или раздраженного слова, не видно было курящих женщин, а мужчины для этого отходили в сторонку, не видела я брошенных бумажек, пакетов, мусора. Дежурила милиция, но ей явно было нечего делать. И становилось явным чудо — толпа превращалась в народ.

В этом году в Свято-Троицкую церковь вернулась реликвия, хранившаяся здесь до революции — часть святых мощей ап. Андрея Первозванного, полученных в дар от монахов святой горы Афон. Такие два храма держат оборону в центре.

А вот Металлургический район, расположенный к северу от центра города, вырос вокруг ЧМЗ, ныне гиганта-комбината «Мечел». Но не только «Мечел», множество сопутствующих и самостоятельных заводов вокруг и рядом с ним. Вот уже около десяти лет строится в районе храм в честь вмч. Георгия Победоносца. Могучие заводы странным образом слабеют, когда надо выделить деньги на его строительство. И все же бой идет. Когда подъезжаешь к району, то с возвышения открывается панорама на него: огромное скопление серых девяти- и пятиэтажек, правее — черные силуэты заводских корпусов и труб, похожие на огромные дымящие туши динозавров-драконов. И в безветренную погоду видно: ядовитая пелена висит над городом, почти скрывая его, змеей пытается удавить, но над нею уже по плечи поднялся в золотом шлеме Георгий Победоносец, его видно издалека.

С севера к жилым кварталам подступает лес, который до войны, когда началось строительство ЧМЗ, покрывал здесь все. И сейчас его оживляющее дыхание помогает жить и ласкает души, которые без него были бы похожи на жалких котят, выросших без света в заводском цеху. И здесь произошло еще одно чудо: на окраине, за последними домами, у самого леса вырос храм в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших». Менее двух лет шло строительство, руководство небольшого завода «Теплоприбор», который не дымит и не отравляет воздух и не губит лес, нашло средства, чтобы построить его рядом со своей проходной. Когда приближаешься к нему, белоснежному, и мелькают между березок его золотые маковки, то все отступает, забывается грохот, скрежет, дым — здесь тишина…
Здесь ждут погибающих, чтобы оживить, чтобы под железными доспехами бились живые сердца.