Церковь — мать русской политики

Очень верной представляется статья Семенко о важности сохранения церкви от реформаторских влияний. По сути, она и о том, что диалог Русской Православной Церкви с католичеством и разными формами протестантства бесплоден и вреден для ее жизнеспособности и целостности.

Напротив, не убеждает статья секретаря отдела внешних связей РПЦ о. Игоря Выжанова о практике взаимоотношений РПЦ с иными христианскими конфессиями и о том, что такие взаимоотношения нам не вредны, а полезны, так как помогают распространению православия… Что говорится: «не было бы счастья, да несчастье помогло».

Я не знаток церковной истории, но по тем изложениям, что доступны каждому верующему, не могу припомнить непосредственной существенной пользы для русской православной церкви извлеченной из взаимоотношений с католиками… Аренда православными католических и протестантских храмов за смешную цену — такой же и аргумент. Эти храмы хронически пустуют. Их «владельцы» небось и рады, что хоть кто-то заходит…

Когда обсуждается такая тема, важно понять, что за улыбкой и делами дипломатов, в том числе и церковных, стоит история народов, от которой нельзя отмахнуться. Нельзя забыть разнообразную, в том числе и военную многовековую агрессию католиков против России и Русской Церкви.

Есть вещи, которые у народов в памяти навсегда…

Например, после двух мировых войн, особенно после второй, после блокады Ленинграда и неисчислимого подобного ужаса, русским уже никогда не «побрататься» с немцами, хотя, конечно, нормальные политические и деловые отношения с ними необходимы и возможны. Иными словами, уже генетически русский человек, пока есть русские и Россия, будут воспринимать немцев и Германию настороженно, как возможных или «невозможных» врагов…

То есть, забыть вторую мировую, для русских означает утрату самоидентификации, говоря попросту, исчезновение как народа…

(С другой стороны — не будь «прижигания» души русского народа раскаленным железом фашизма, он бы, возможно, не начал исцеляться от бредовой горячки пролетарского обесовления).

В схожей степени подобные последствия забвения великих народных бед относятся к взаимоотношениям русского православия и католицизма.

Католики — не просто захватывали, пытались захватить и подчинить русских. Они добивались их уничтожения. Фашисты физического, католики духовного, через отказ от веры отцов. Но о камень православия разбились все католические войны 13−19 вв.

Что, в конечном счете, главное для народа в деле выживания? Ответ прост. Главное — это сохранение своего существования и идентичности. Это значит — победить агрессора и сохранить веру отцов. Сохранить не учебники истории, которые переписывает каждый новый правитель. А веру, хранимую Церковью, одна из главных задач которой формулируется как — ПОСТОЯНСТВО.

Задумаемся, не напоминает ли чем-то наше время эпоху Святого благоверного князя Александра Невского?

Как-то неслучайно вдруг вся Россия вспомнила недавно это святое имя…

Ведь что главное сделал Александр Невский?

В ситуации наступления на раздробленную Русь одновременно с Запада и с Востока он выбрал подчинение Востоку и опору на него для борьбы с Западом. Почему? Потому что Запад требовал отказа от веры отцов, а Восток православную веру русских уважал. Своим выбором Александр Невский сохранил православие и русскую идентичность. Этим же он проложил путь к русскому народному единству в русле государственной культуры Востока. Основной мотив этого выбора был религиозным — в пользу православия. Так как Запад предлагал католицизм без вариантов.

Трудные уроки монголо-татарского ига Русь выучила.

Трехсотлетнее сосуществование с восточной культурой привело к встречным заимствованиям, последствия которых глубоки и существенны.

Устройство централизованного государства, единого управления, военных сил и др., несомненно, несли отпечаток, как сейчас принято говорить, восточного проекта.

При этом неуспешный государственный опыт отдельных русских земель, отдавшихся католичеству, свидетельствует о верности нашего выбора.

Какой главный вывод напрашивается из истории?

Он таков: если политика мирских властей находится под влиянием Православной Церкви, то она исторически успешна.

Посмотрим внимательно на наше время.

В августе 2008 года мы увидели оскал ненависти Запада и дружелюбие Востока.

В оценке событий пятидневной войны мир разделился практически надвое.

Причем ненависть всех политиков и общества в Европе и Америке была немотивированной, не принимающей никаких аргументов. Притом, что действия русских не причиняли непосредственного вреда, каким-либо западным интересам.

В то же время мусульманский Восток, Индия, Китай, часть Латинской Америки были на стороне русских.

Впоследствии вялые попытки Запада в переоценке событий с учетом вины Грузии носили характер маневров по дезавуированию его неожиданно проявившихся реальных позиций — ментальной, фактически беспричинной ненависти к России.

С газовым конфликтом в декабре-январе 2008−09 гг. на Украине все стало еще более очевидным.

Дерзкое не правовое поведение украинских властей по вопросам транзита русского газа, притом, что оно наносит прямой огромный вред европейским странам — не влечет практически никакого осуждения ни от правительств Европы, ни от Евросоюза, ни со стороны европейской общественности. В то же время в тех же кругах, нарастает вал негативного отношения к России.

Ей угрожают судебными исками, штрафами, характеризуют как ненадежного делового партнера, вот-вот перейдут к оценке нашей позиции, как прямой энергетической агрессии. То есть, пытаются навязать России свое «под Запад» понимание энергетической политики.

В чем суть этого ново-старого конфликта русских с Европой?

Энергоресурсы стали основой независимости. Независимость, в мире, частью безверном, в известной мере становится аналогом самоидентификации. Части народа — верующая и безверная (которые фактически были всегда, менялось только соотношение этих частей) — сосуществуют во взаимном влиянии… Если мы будем пользоваться энергетическим потенциалом, подчиняясь влиянию Запада, то для безверной доли — это путь к утрате самоидентификации, для верующих — ослабление ограды Церкви, со всеми вытекающими…

Каким может быть адекватный русский ответ? Как бы поступил Александр Невский? Напрашивается, что Святой благоверный князь совершил бы поворот политики в сторону Востока…

По сути, такой современный выбор был бы тоже религиозный — в пользу православия.

Чтобы мирские власти склонились к необходимости такого поворота, нужно, как минимум, соответственное влияние Православной Церкви.

Если же церковь будет нацелена на проникновение в Европу, ради перехода в православие отдельных протестантов, то есть на диалог с Европой, то эти контакты за отдельными исключениями, неизбежно перейдут на бытийный уровень. Европа в целом уже давно не способна к духовному общению. Духовные мотивы действий ей не понятны. Так европейцам и американцам невозможно объяснить, что русские в августе просто защищали слабых осетин. Запад не стал бы просто защищать слабых, без выгоды для себя… Зачем же тратить силы Церкви, если в результате русские все равно получат недоверие или ненависть европейцев и враждебную политику их государств?

Может, кому-то просто нравится окунаться в быт Европы? Тогда при чем здесь мы?

Почему возникают сомнения у православной паствы?

Потому что верующий человек ни при каких обстоятельствах и ни по каким мотивам не может признать безусловно-полезными духовные контакты с конфессиями западных народов, которые не без влияния своих церквей практически исключили Бога из своего сознания. Неизбежными и потому минимально необходимыми — да. Но свидетельствовать там…

Как говорится, «ежу понятно», что Запад, не взявший нас грубой силой и силой своего духа, пытается сейчас взять силой бездуховности. Если отдельные верующие на Западе ищут истинной церкви, то они и сами найдут свой путь к православию. Бог им в помощь!

Ради этих исключений следует ли подвергать нашу Церковь и наш народ риску чужеродного влияния?

Уже очевидно, что следование Церкви в фарватере прозападной светской политики обрекает на неуспех и светские власти.

Может, целесообразно направить усилия церкви на Восток, где, как «вдруг» выяснилось в нынешний кризис, и будут решаться судьбы мира.

Сегодня Россия не раздроблена на княжества и не ослаблена военным поражением, как в 13-м веке. Во взаимоотношениях с Востоком она может выступать ведущей стороной. У Востока, особенно мусульманского, и у русских сегодня основной сегмент мировых энергоресурсов. Они же — мусульмане, единственные, кроме православных, реально верующие в единого Бога. Если догматическое общение с ними неприемлемо, то вполне возможно общение бытовое, житейское. Во многом для нынешних православных оно даже поучительно и духовно. Наши дети от мусульман не научатся содомии, наркотикам, пьянству и безумию потребления… Именно эти признаки «красивой жизни» уже давно типичны для Запада и исправно копируются в судьбах русских детей. Давно понятно, что именно Россию и страны мусульманского ареала Запад будет пытаться поодиночке изолировать, ослаблять, расчленять через компрадоров или в случае выраженной национальной политики попросту завоевывать.

Что касается России, то репетиция изоляции прошла в августе… Сейчас репетируется ослабление через неплатежи за энергоресурсы на фоне кризиса…

Для светских властей, сегодня политический поворот на Восток был бы естественным.

Следует ли РПЦ, занять в этом процессе центральное место?

Сегодня Церковь на пороге судьбоносного выбора патриарха.

Задумаемся, какой патриарх нужен Церкви и России: ориентированный на Запад или на Восток?

Вероятно, есть кто-то из названных или неназванных кандидатами в епископате РПЦ, кто зарекомендовал себя эффективным взаимодействием с Востоком?

Надеюсь, что эти вопросы будут восприняты как существенные и не останутся без ответов.