 |
| Русский дом | Анна Рустемова | 25.04.2005 |
«И когда выходил Он из храма, говорит Ему один из учеников Его: Учитель! Посмотри, какие камни и какие здания! Иисус отвечал ему в ответ: Видишь сии великие здания? Все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне»
(Мк. 13; 1−2).
Прикрыв ладонью глаза от слепящего солнца, Кесарь Тит Флавий Веспасиан смотрел на то, как клюв стеноломной машины намертво вцепился в камни кладки городской стены. Сто пятьдесят катапульт и столько же баллист выставил славный Аполлониев и Верный XV легион под стены осаждённого Иерусалима.
Залп очередной батареи. Новые камни отваливаются от стены, брешь становится шире и глубже.
Скоро, очень скоро, серебряные орлы Рима победно взлетят на стены Иерусалима!..
По существу, восстание иудеев против владычества Римской Империи было обречено с самого начала. Жрецы храма надеялись на помощь соплеменников богатых общин Александрии, Антиохии и Италийских городов и, кроме того, заручились, заплатив немало золота, обещанием воинственных парфян — нынешних правителей Персии — вторгнуться в пределы Рима. Замышлялось — ни много ни мало — отторжение от Империи всех азиатских провинций. Но устрашённые появлением на Востоке восьми лучших римских легионов под командованием непобедимого Веспасиана, парфяне не посмели начать военные действия.
Командовавший римской армией сын Императора Веспасиана Тит до Иудейской войны служил в Германии и Британии, где прошёл хорошую военную подготовку, а в 822 г. от Основания Рима (69 г. п о Р.Х.) был провозглашён Кесарем и соправителем Империи.
…Тит мельком взглянул направо. На вершине соседнего холма, в трёх полётах стрелы от ставки Кесаря, всё так же неподвижно стояла, опираясь на посох, высокая одинокая фигура в чёрных лохмотьях. Три дня назад этого оборванца задержали на дальних подступах к городу солдаты оцепления. Выяснив, что перед ними отшельник — фанатик какой-то местной секты, долгие годы проведший в одиночестве в пустыне, они доставили его к Кесарю.
— Храм Иерусалима будет разрушен, так что не останется здесь камня на камне? Кто поведал это тебе, отшельник? — надменно спросил Кесарь. — Твой Бог Иисус, распятый сорок лет назад? Незаурядный, видно, был человек. Но посуди сам, зачем мне разрушать такое великолепное здание? Я превращу храм иудейского Бога в святилище величайшего живого божества — непобедимого императора Римской Империи, моего отца, Кесаря Веспасиана!..
Повинуясь внутреннему импульсу, Тит повелел оставить этого человека при ставке, поручив двум сменяющимся каждые четыре часа легионерам охранять его.
Иерусалим переживал свои последние дни. В городе занимались пожары, всё новые и новые бреши появлялись в стенах. А потом был штурм и последний бой на улицах, и загорелся храм, на восточной стене которого иудеи в суматохе опрокинули на себя чан с расплавленным свинцом, подготовленный для атакующих римлян.
Горело всё — драпировки и позолоченные деревянные рельефы, запасы благовоний и гигантская библиотека свитков. Жар огня был настолько силён, что хранимая в храме казна Иудеи и священные сосуды расплавились. Они огненными ручьями, частично застывая на камнях, ушли в землю сквозь кладку фундамента. На следующий день легионерам пришлось выворачивать плиты пола, подкапывать основания колонн и тщательно соскребать золото и серебро с камней. Инженеры доложили Кесарю, что необходимо разобрать крышу и снять перекрытия, иначе солдаты могут быть погребены под развалинами. Неохотно Тит отдал приказ о демонтаже храма, который планировал посвятить отцу Императору. Впрочем, захваченного золота и серебра, по предварительным оценкам, должно было хватить не только на трёхлетнее жалованье легионерам и триумф в Риме, но и на постройку десятка величественных храмов, — ведь почти тысячу лет каждый иудей был обязан раз в год отдавать храму два динария, а также платить десятину от всех своих доходов.
Следовало послать известие в Рим Императору и сенату о победе. Написать надо было что-нибудь краткое, но значительное — фразу, с которой он, Кесарь Тит, войдёт в историю. Как вошёл в историю Гай Юлий Цезарь, сказавший: «Пришёл, увидел, победил». И Тит написал: «Иудея захвачена и их храм разрушен нами. Здесь будет Колизей!» Затем он повелел привести к себе отшельника:
— Твой Иисус был прав, предсказанное им сбывается. Чтобы добыть расплавившееся золото, мои легионеры вынуждены были разрушить весь храм, так что не осталось здесь камня на камне. Скажи, за что распяли твоего Бога, отшельник?
— «Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы и распните, ибо я не нахожу в Нем вины. Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть… С этого времени Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю» (Ин. 19; 6−7, 12). «Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они ещё сильнее кричали: да будет распят… весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27; 23, 25), — заученно и бесстрастно продекламировал отшельник.
— Лучше бы Пилат распорядился распять первосвященников, — заметил Кесарь. — Впрочем, это не поздно поправить. Я велю узнать, нет ли их среди пленных. В конце концов, именно они втравили всех в эту бойню. Я потерял многих солдат… И иудеи тоже… Кстати, почему пленные плачут, повернувшись лицом не к развалинам храма, а к небольшому строению, которое сгорело дотла у восточной стены?
— Это здание архивов, Кесарь. Там хранились генеалогии всех иудейских семей. По преданию, в роде царя Давида должен родиться Мессия. Люди плачут, потому что боятся теперь не узнать его и уверовать в мессию ложного. Простецы не понимают, что Богу не нужны больше их глупые генеалогии. Обманутые фарисеями, они не знают, что Мессия уже был здесь, и не узнали его и распяли.
— Ну да, это, конечно, был твой Иисус, отшельник?
— Да, Кесарь.
— Ну что ж, я не знаю, может, ты и прав. Римский Кесарь не обязан разбираться в вопросах вашей веры. Скажи, что ещё говорил твой Бог, отшельник?
— Христос учил: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя».
— Неплохо сказано, я постараюсь запомнить, — пообещал Кесарь.
Тит Флавий Веспасиан был самым милостивым и справедливым римским Императором из тех, кто правили до Константина, чем не мало удивил современников, ведь в молодые годы Кесарь отличался заносчивостью, сластолюбием и буянством. Его преждевременная смерть в 81 году вызвала неподдельное горе всех граждан Империи.
От Иерусалимского храма уцелела только «стена плача» — маленький участок фундамента, единственный, которого не коснулось иудейское расплавившееся золото.
«Русский Дом», май 2005 г.
