В чьи ворота игра «футбольной дипломатии»?

21.06.08 заместитель госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии Дэниэл Фрид призывает, с одной стороны, Турцию открыть границу с Арменией, с другой стороны, Армению — «признать существующую границу и отказаться от всяких притязаний на территорию современной Турции, а также отвечать в конструктивном русле на любые усилия со стороны Турции».

Президент Армении Серж Саргсян, находясь с визитом в Москве 23−24.06.08, объявляет о намерении «предпринять новые шаги в направлении установления отношений с Турцией». И в частности — пригласить президента блокирующей Армению Турции Абдуллы Гюля на матч футбольных сборных в Ереване 6 сентября 2008. Это сразу вызвало предположения, что таковое намерение было согласовано с Москвой.

Гюль принял приглашение, и президент Шахматной федерации Армении снискал лавры автора «футбольной дипломатии». Но в промежутке Грузия начала, а Россия закончила Пятидневную войну, действительно имеющую кое-какое отношение к устройству 5-го угла для Пентагона.

Притом, в ходе этой войны российское политологическое сообщество охватила странная иллюзия, не изжитая поныне: якобы Турция то ли «поддержала Россию в ситуации с Южной Осетией» — грудью закрыла Проливы перед форштевнями кораблей американских ВМС, спешащих на помощь Грузии, и содействовала в преодолении международной изоляции, то ли «выдержала подчёркнутый нейтралитет».

Все известные факты этому противоречат. Первое заявление Джорджа Буша-мл. по поводу войны в Грузии, с распоряжением послать в Грузию гуманитарную помощь на военных кораблях США, относится к 11 августа, когда судьба кампании была решена. Министр обороны США Гейтс сразу же заверил, что Пентагон не стремится взять под свой контроль порты и аэропорты Грузии, на что очень рассчитывал Саакашвили. Визит премьер-министра Турции Эрдогана в Москву был почему-то расценён как жест поддержки, хотя он не сказал ничего в пользу действий России, а в Тбилиси провозгласил: «Целью моего визита в Грузию является разделение боли от раны, нанесенной нашим соседям…», «Турция поддерживает суверенитет и территориальную целостность Грузии…». В дальнейшем Турция пропустила в Чёрное море НАТО-вскую армаду, в составе которой сама участвовала в патрулировании его северной акватории. А 29 августа Анкара предупредила о введении торговых ограничений в отношении России.

Однако эти события были проигнорированы когортой российских политологов, продолжающих принимать желаемое евразийство с Турцией за действительное.

На официальном уровне, в Москве были позитивно встречены турецкие предложения о создании т.н. «платформы безопасности» в Закавказье. Комментаторы расценили их как приглашение к российско-турецкому кондоминиуму здесь.

Геополитические соображения на этот счёт хорошо известны. Турция является держательницей режима Черноморских проливов, и, теоретически, может перекрыть их перед недружественными России силами. А также справедливо опасается появления независимого Курдистана, вследствие американского, под разными предлогами, военного присутствия, а тем паче — развёртывания в Пятиморье (на Ближнем и Среднем Востоке), северной вершиной которого является Закавказье.

Эта модельная ситуация уже встречалась в истории. После Первой мировой войны Турция, в страхе перед разделом её империалистическим Западом, начала тараторить чуть ли не большевистскую фразеологию, размахивать красным флагом. И получила военную помощь от Ленина. Решив свои вопросы, она тут же фактически заморозила отношения с Россией и пошла евроинтегрироваться дальше, включая недавний приём на отдых и лечение чеченских боевиков.

Реликтом тех нагнавших на турок страху лет остались Московский и Карсский договоры, которыми Россия и Турция зафиксировали границы и взаимные интересы в Закавказье, причём Россия в Московском договоре обязалась перед Турцией обеспечить принятие Арменией соответствующих пунктов в Карсском. Эти договоры каждый армянский политолог от истерики моментально вспоминает, начиная по поводу и без повода традиционное камлание о «предательстве России».

Затем пошли слухи о том, что Россия лоббирует открытие Турцией границы со своим союзником — Арменией, по причине угрожаемости дороги через Грузию, война с которой может возобновиться. Эти слухи подкреплялись сообщением о работах по срочному восстановлении железнодорожного перехода к Карсу со стороны дочерней структуры РЖД — ЗАО «Южно-Кавказская железная дорога», накануне приезда Гюля в Ереван.

Месяц спустя, министр ИД России Лавров, в интервью «Российской газете», указал на существенный отрыв Армении от всего мирского в трудной жизни: «У Армении огромные трудности с общением с внешним миром». Он отметил, что «В коренных интересах армянского народа как можно скорее эту ситуацию разблокировать».

Пользуясь случаем, скажу: я лично ничего не знаю об интересах армянского народа. Так как руководители Армении, фехтующие этой палочкой-выручалочкой для обоснования каких угодно авантюр, включая посылку армянского контингента в Косово и Ирак, по сей день не удосужились сформулировать, в чём состоят интересы именно армянского народа. Отличные от интересов, скажем, англичан или бенгальцев. Может быть, они не скрыли эти «интересы» от министра ИД России?

Как бы то ни было, развитие завязанного на Армению политического сюжета не могло обойтись без привлечения тематики Карабахского урегулирования. И, констатировав, что для Армении «Географических и политических выходов в действительности немного», Лавров поручился: «Как только нагорно-карабахское урегулирование станет фактом, Турция готова будет помочь Армении установить нормальные связи с внешним миром, естественно через установление официальных, дипломатических отношений между Анкарой и Ереваном». До чего рукой подать: «Остались нерешенными два-три вопроса… Прежде всего речь идет о Лачинском коридоре».

В Армении это вызвало легко объяснимый шок. Уже упомянутые профессионально истеричные политологи привычно пустились в свой шахсей-вахсей, с причитаниями о том что Россия «предала» Армению. Да ещё, как нарочно, американский сопредседатель Минской группы Метью Брайза принялся настаивать на предварительном процедурам Карабахского урегулирования признанию Арменией принципа территориальной целостности Азербайджана.

Заметим, что истеричность этих политологов состоит отнюдь не в том, что Россия не может предпочесть кооперацию с Турцией, в какой-то ситуации. А в том, что издаваемые ими антироссийские вопли стереотипны в течение десятилетий, и никак не приводят к конкретным собственным инициативам, выдвигаемым перед Москвой. Тем самым — ведут к сползанию в западную геополитическую ловушку.

Но не лишь для них, а и для каждого армянина совершенно неприемлема постановка армянского политического бытия в зависимость от воли Турции. Министр ИД России, и, поговаривают, армянин по происхождению, Сергей Лавров не мог об этом не знать.

Кроме того, сведение «Карабахского урегулирования» к Лачинскому коридору означает очевидную потерю в ближайшем будущем окружённого Азербайджаном Нагорного Карабаха. Что обессмысливает самоотверженные жертвы армянского народа ради Карабаха. А впоследствии — потерю всей Армении, когда Турцию от Азербайджана будет отделять несколько десятков километров, через Нахичеван. Абсолютно прав доктор политологии Армен Айвазян: «Карабахский вопрос не может быть урегулирован посредством переговоров — давайте смотреть в лицо реальности».

Параллельно, турецкое экономическое присутствие в Армении будет использовано для коррупционного расшатывания армянской государственности и превращения армянской экономики в беспомощный рынок турецких товаров. Не исключаю, что некоторые ереванские чиновники это предвкушают.

Кстати о рынках. Вчера посетил крупнейшую по масштабам и жалкую на взгляд ежегодную выставку «Armenia EXPO». Разговоры с павильонными девицами были стандартны: «Ваша фирма что-либо производит в Армении? Нет, мы импортёры». Число исключений не превышало дюжины. На этом фоне рассчитывать на подъём разорённой армянской экономики от предполагаемого снижения экспортно-импортных издержек абсурдно.

Столь же абсурдно рассчитывать на бесперебойность российского военного транзита в Армению через Турцию. Даже если она выйдет, или, что вероятнее, её выбросят из НАТО. Дорога через Грузию на самом деле гораздо надёжнее. Так как Грузия настолько зависит от России и Армении, что не может себе позволить не выполнить жёстко поставленное совместное требование. Кратко, эта зависимость выражается в практически беспрепятственной возможности военного достижения выполнения этих требований (о чём свидетельствует недавняя кампания против наперегонки разбежавшихся грузинских вояк), в лёгкости отделения армянонаселённого Джавахка, прикрытого горами и дающего выход на Батуми, в большом количестве грузинских нелегалов, которых Россия может выслать на постоянное место жительства, как и в их денежных переводах из России в Грузию, которые можно разными способами перекрыть.

Этот ход рассуждений никак не может быть незнаком Сергею Лаврову. Тогда нужно разобраться, какую геополитическую задачу может скрывать спешное приурочивание Армении к всамделишному или иллюзорному потеплению русско-турецких отношений?

Для этого следует обратить внимание как раз не на моменты вынужденности, по своему образу и подобию только и извлечённые армянскими политологами и политиками из высказываний Лаврова. А, напротив, искать в ней намёки на выбор судьбы. Политика — сфера свободы, по сути своей. И если кто-то считает иначе, можно заведомо степенно кивнуть: это — политолог из нынешнего армянского истеблишмента.

В этом смысле привлекает внимание один фрагмент из интервью Сергея Лаврова: «Ни в чьих интересах продолжение ситуации, когда Южная Осетия и Абхазия будут находиться под постоянной угрозой военной атаки, а из-за этого будет сохраняться и угроза прерывания этого жизненно важного для Армении транзита». Он в этом фрагменте говорит не о предположительных интересах Армении, а о геополитической актуальности, переживаемой Россией. Из этой доподлинности мироощущения и нужно исходить.

Действительно, обязывающее признание Абхазии и Южной Осетии и размещение там военных контингентов означает для России прискорбную уязвимость незавершённого проекта. Редконаселённый юг Осетии — фактически, горстку деревень на территории величиной с Москву, — невозможно защитить от обстрелов и диверсий. То есть, Южная Осетия и Абхазия, увы, неизбежно «будут находиться под постоянной угрозой военной атаки», — до тех пор, пока существует грузинский менталитет.

С другой стороны, это означает безвыходность. Юг Осетии — выход, раз Россия рассматривает технически виртуозный проект прокладывания железной дороги в Цхинвали. Но куда, если там почти нечего делать? И зачем, если есть железные дороги через Абхазию и Апшерон, а в Закавказье планируется «стабильность и безопасность», на паях с Турцией? Картинка не склеивается.

Картинка начинает склеиваться, если заметить направленность этой фразы Лаврова. В ней исходным пунктом являются Абхазия и юг Осетии, а пунктом назначения — Армения. Тогда как причинная связь их внутри высказывания выглядит искусственной. Во-первых, нападения Грузии на юг Осетии неизбежны и ставят вопрос о сверхзадачах российского присутствия там, а не об устойчивости транзита в Армению. Во-вторых, какой смысл вместо решения этого конкретного вопроса, возникшего в результате глубоко осознанного политического поступка России, призывать решать ещё более трудный — Карабахский, ради снискания расположения Турции и открытия дороги в Армению через неё?

Зато прочтение этой фразы в смысле Армении, как сверхзадачи выхода России на юг Осетии, расставляет точки над i. Тогда аренда Армянской железной дороги Россией является логической предпосылкой военной экспедиции и дорогостоящего пробрасывания рельсов через Главный Кавказский хребет. Ведь от Цхинвали до Джавахка по прямой всего 40 км.

Вообще, представление о Грузии, как раскинувшейся стране, — артефакт специфического литературного вкуса. По сути, Грузия — это узкая полоса отчуждения, по 20 км с обеих сторон железной дороги Тифлис — Поти. Остальное — районы проживания армян, аджарцев, азербайджанцев, дискретных картвельских субэтносов.

Отсюда следует, что намерение России реинкарнировать Карсский договор с Турцией в новых, хорошо забытых старых, условиях, — изолируя Закавказье от американо-израильской войны с Ираном, и вообще американской угрозы с юга, — подразумевает два варианта позиционирования руководства Армении.

Либо Армения пойдёт навстречу России, через Джавахк в Гори, открыв всецело собственный и прямой железнодорожный коридор на Север и создав на месте Грузии Тифлисскую и Кутаисскую республики. И тогда Турция вынуждена будет довольствоваться обещанием России отстаивать её территориальной целостности от посягательств США. А Азербайджан, отрезанный от Чёрного моря, вспомнит все причитающиеся славословия дружбе и партнёрству с Россией и мирному разрешению Карабахского конфликта.

Либо руководство Армении идеологически останется в орбите Запада, со своей замшелой «комплементарностью», как поделкой его «баланса интересов», а проще выражаясь, — политикой «и нашим, и вашим», и продолжит притурецко-пронатовские реверансы. Тогда Россия может предоставить Карабах Азербайджану, а то, что останется от Армении — постепенному поглощению Турцией, заинтересованной блокированием «признания геноцида армян» со стороны Запада. Сохранив там российские базы для гарантирования российского контроля над уже сделанными инфраструктурными инвестициями (энергетика, связь и железная дорога). И, на всякий случай нередких турецких эксцессов, — для возможности реверса.

Таким образом, политика Москвы для Армении означает предложение реальной политической альтернативы для свободного волеизъявления, во-первых, и обозначение максимума и минимума поддержанных Россией политических притязаний, во-вторых. Максимум состоит в движении на Север, с упрочением за собою Арцаха (Карабаха) на Востоке и твёрдой перспективой экономических свершений. А минимум — в движении на Запад, с утратой Севера, Востока и Юга, но продлением физического выживания на неопределённое и шаткое будущее.

В русле этого максимализма и все наброски федерализации Грузии, заполонившие российские издания. О них вспомнили после почти 10-летнего молчания. А ведь естественным первым шагом такой федерализации является, опять-таки, эмансипация компактного и опоясанного горами Джавахка. За ним может последовать находящаяся к Западу от него Аджария, которая может стать главным армянским портом и туристическим анклавом на Чёрном море. Как и азербайджанонаселённые районы на востоке Грузии, если они компенсируют Баку расставание с Карабахом. Недавние сообщения российских СМИ об относящихся к Грузии подобных пожеланиях Турции и Азербайджана свидетельствуют, что эти наброски могут являться, как говорят дипломаты, «предметом переговоров», — то есть, если не целью, то инструментом конкретизации отношений.

Это значит, что вопрос сводится к готовности армянского руководства действовать рука об руку с Россией, сообразуясь с максимальным. Возможно, визит Президента Армении Саргсяна в Тбилиси и достигнутое там соглашение о строительстве автомагистрали из Армении через Джавахк к Батуми, есть сдвиг в верном направлении.
Левон Казарян , ассистент ЕГУ