«Покой душам вашим, православные витязи, за веру и отечество при взятии Казани положившие живот свой..»

Имена победителей Казани и прочих особ, поминаемых при отпевании панихид в Зилантове монастыре и в памятнике

Бысть в лето 7060 (1552), Православный Царь и Великий Князь Иоанн Васильевич, всея Русии Самодержец, собрав все свое Христолюбивое воинство, с Божиею помощию и вооружився всеоружеством Честнаго и Животворящаго Креста, и иде бранию на град Казань за Святыя церкви за многопролитие Христианския крови, и за великую свою обиду, и за многую Татар измену и великую их неправду; и прииде ко граду с множеством войска Августа в 22 день, и облеже его, и стоя дней сорок два, и зело великую победу на неверных сотвори, град Казань Божиею помощию зело храбрственно взя, и людие Казанстии, иже в граде вси избиени быша, и ни един от них не избысть, разве жен и детей; токмо Царя Едигера и с ним трех Татаринов живых руками яша; прочии же, иже в граде жены и дети вси пленени быша Русскими вои, и Русскаго плену многое множество, от полону число до шестидесят тысяч. Бысть же сия Божия помощь и великая победа на враги Благочестивому Царю Иоанну в начало лета 7060, месяца Октября во 2 день Воскресный, на память Святых Мучеников Киприана и Устины; и повеле Царское знамя прияти и место очертити монастырю ту быти во имя Успения Божия Матери и всех Святых и иде из ставки во град Казань со святыми кресты и иконы, и созда ту церковь Святых Мученик Куприана и Устины в един день, и град православием просвети, и всю Казанскую землю покори, и Святыя церкви многи в славословие Божие воздвиже и с великою победою и славою здрав о Христе в своя возвратися в Царствующий град Москву, на свой Царский Богом порученный ему престол, и тако ко Господу отъиде.

Ему же Казанскаго Царствия Победителю и Христианския веры Насадителю вечная память.

На той же брани под градом Казанью доблественне храбствовавшим и усердно в подвизании пострадавшим и убиенным: Князю Дмитрию Ивановичу Микулинскому, во иноцех Дионисию, Михаилу Афанасьеву, сыну Брудкову-Гендоурову, Андрею Григорьеву сыну, Тепринскому, Григорию Ишутину сыну, Изъединово, Тферичем, вечная память.

На той же брани убиенным: Князю Петру Никитичу Щепину-Оболенскому, Димитрию Иванову сыну, Чулкову, Ивану Борисову сыну, Жирову-Заборовскому, Игнатию Прокопьеву сыну, Константинову, Бежечаном, Леонтию Борисову сыну, Шушерину, во иноцех Леониду, Феодору Сурвацкому, Володимерцем, Володимеру Васильевичу Полеву, во иноцех Вениамину, Григорию Михайлову сыну, Турову, Стефану Васильеву сыну, Путилову, в иноцех Павлу, Костромичам, вечная память.

Григорию Борисову сыну, Ступишину, Вологжанину Ивану Иванову сыну, Протопопову, Можаинину, Василью Фуникову сыну, Прончищеву, Тулянину, Семену Иванову сыну, Белянину, во иноцех Сергию, Данилу Иванову сыну, Мячкову, во иноцех Никону, Юрьевцу, вечная память.

Стефану Григорьеву сыну, Зюзину, Суздальцу Артемию Матвееву сыну, Кашкарову, Григорью Кирову сыну, Непейцину, Меньшину Феодорову сыну, Супоневу, Галичанину, Игнатию Игнатьеву сыну, Беклемишеву, Димитрию Иванову сыну, Чечерину, Ивану Дементеву, Михайлу Павлову, Гаврилу Андрееву, сыну Федяеву, Козличем, вечная память.

На той же брани избиенным: Григорью Яковлевичу Федцову, Семену и Андрею Васильевым, детям Змеева, Ивану Алексееву, сыну Змееву, Ивану Терентьеву сыну, Осорину, Никите Семенову сыну, Кологривову, Феодору Глебову сыну, Челищеву, Ивану Михайлову сыну, Калачеву, Второму Антонову, сыну, Григорову, Калужаном: Юрью Алексееву сыну, Колтовскому, Дементию Чернышеву сыну, Змееву, Дионисию Васильеву сыну, Темирязеву, Петру Перетрутову, Павлу Михайлову сыну, Муромцову, Коломничем: Ивану Тимофееву сыну, Хметевскому, во иноцех Иову, Далмату Головину Обобурову, Дмитровцам, вечная память.

Якову Александрову сыну, Лихареву, Григорию Андрееву сыну, Татаринову, Улану Димитриеву сыну, Животову, Ивану Шуе Феодорову сыну, Тевяшеву, Алексею Тимофееву сыну, Мерлееву, Ерму Бандикову, Никите Федорову сыну, Кашину, Федору Истомину сыну, Животову, Федору Симонову, сыну Григорову, Денису Терентьеву сыну, Губину, Ивану Семенову сыну, Лодыжинскому, Шарапу Ширяеву, сыну, Срезневу, Семену Александрову сыну, Брехову, Скрыпу (*) Иванову сыну, Толшанову, Игнатию Иванову сыну, Голтлеву, Третьяку Иванову сыну, Полозову, Никуле Иванову сыну, Вальцову, коширяном, Мартьяну Васильеву сыну, Клешнину, Боровитину, вечная память.

Титу Андрееву сыну, Кикину, Федору Кошкину, Тимофею Сюльменеву, Вязмичем: Захарию Иванову сыну, Шишкину, Стефану Шелаеву сыну, Новосильцеву, во иноцех Сергию, Ржевичем: Артемию Иванову, сыну Колтовскому, Феодору Денисьеву сыну, Никите Федорову сыну, Татарову, Торушаном: Иоакиму Бутримову, Петру Михайлову сыну, Анфимову, Еремию Михайлову сыну, Слепушкину, Мине Михайлову сыну, Блудову, Василию Оладину сыну, Алексееву, Павлу Кривопишину сыну, Волкову, Мещеряном вечная память.

Феодору Княж Семенову сыну, Козловскому, Романовцу Григорью Елдашеву сыну, Прокопьеву, Воротынцу, Никите Григорьеву сыну, Совину, Феодору Иоаннову сыну, Борисову, Девятому Григорьеву сыну, Андреянову, Рюме Иоаннову сыну, Апраксину, Третьяку Есипову сыну, Кровкову, Афанасию Иоаннову сыну, Мещеринову, Муромцем, вечная память.

Михайлу и Алексею Васильевым, детям Киселева, Даниилу Иоаннову сыну, Скакухину, Тимофею Феодорову сыну, Копосову, Безстужу Феодорову, сыну Александрову и сыну, его Левкию, Андрею и Григорью Иоанновым, детям Киселевым, Андрею Иаковлю сыну, Кутаринову, Максиму Григорьеву сыну, Кошелеву, Григорию, Ананью сыну, Медоварцеву, Волку Феодорову сыну, Побединскому, Игнатью Алексееву сыну, Андрею, Иоаннову сыну, Иосифу, Михайлову сыну, Киселеву, Муромцам и Стародубцам, убиенным от Казанских Татар на Волге, вечная память.

Гавриле Неклюдову сыну, Бардину, Феодору Афанасьеву сыну, Ордябьеву, Истоме Макарову сыну, Бардину, Мещеряком Кондрату Кипрову, Грибану Иоаннову сыну, Жердинскому, Грибану Григорьеву сыну, Плепальницыну, Кудашу Паполовскому, Темиру Кабалинскому, Иоанну, Феодору и Артемию Феодоровым, детям Морозова, Димитрию Феодорову, сыну Мустинскому, Иоанну Данилову сыну, Скрипову, Есипу Иоаннову сыну, Савалкову и сыну его Памфилу, Никите и Иоанну Мирославовым, детям Головина, Семену, Тимофееву сыну, Якову Подъобедову, Невеже Горликову, Каткину, Козьме Никитину сыну, Сеченову, Нижегородцем вечная память.

Под градом Казанью пострадавшим детям Боярским Великаго Новограда, и убиенным: Иоанну Димитриеву сыну, Теткину, Юрью Истомину сыну, Оникееву, Бежечаном, вечная память.

На той же брани убиенным: Отучью, Матвею Иоаннову сыну, Вислоухову, Сабурову, Даниилу Леонтиеву сыну, Супоневу, Нефеду Русинову сыну, Аврамову, Михайлову Александрову сыну, Косицкому, Андрею Михайлову сыну, Иоанну Павлову сыну, Шепякову, Семену и Григорью Васильевым, детям Заболоцкаго, Тимофею Иоаннову сыну, Кушелеву, Макару Константинову сыну, Кобылину, Роману Семенову сыну, Кобылину, Иоанну Матвееву сыну, Мещеринову, Никите Семенову сыну, Колычеву, Александру Васильеву сыну, Унзарину, Флору Третьякову сыну, Ковезиву, Матвею Матвееву, сыну Земнину, Василью Григорьеву сыну, Назимову Димитрию Данилову сыну, Кушелеву, Нечаю Тетримову, Афанасью Иоаннову сыну, Белосельскому, Иоанну Иоаннову сыну, Сабурову, Иоанну Меньшому сыну, Корину, Мочалу Никитину сыну, Хомутову, Матвею Иоаннову сыну, Зеленину, Каблуку Иванову сыну, Носакину, Никите Иоаннову сыну, Пушилову, Ивану Павлову сыну, Аристотелеву, вечная память.

На тойже брани убиенным: Шалыке Михайлову сыну, Жеребцову, Бестужу Скрипицыну сыну, Скрипицыну, Князю Юрью Княж Андрееву сыну, Кропоткину, Князю Даниилу Княж Феодорову сыну, Селеховскому, Немиру Григорьеву сыну, Ростопчину, Андрею Леонтьеву сыну, Мевницкому, Феодору Иаковлю сыну, Баранову, Юрью Ширяеву сыну, Шишмареву, Григорью Петрову сыну, Арцыбашеву, Михайлу Мишкаву сыну, Бушеневу, Стефану Коротневу, Князю Ивану Княж Димитриеву сыну, Красину-Оболенскому, Феодору Гаврилову сыну, Бабкину, вечная память.

Тихомиру Юрьеву сыну, Пушкину, Иакову Нефедьеву сыну, Щербакину, Тимофею Александрову сыну, Шушерину, Митрофану Елизарову сыну, Дрохову, Феодору Васильеву сыну, Пурикову, Ляпуну Тимофееву сыну, Татаринову, Феодору Алферову сыну, Назимову, Феодору Васильеву сыну, Сарачину, Стефану Петрову сыну, Быковскому, Феодору Третьякову сыну, Евсюкову, Князю Феодору Княж Петрову сыну, Тростенскому, Третьяку Лошакову, Князю Димитрию Белосельскому, вечная память.

Ивану Константинову сыну, Бухвостову, Ивану Григорьеву сыну, Чудову, Лучанину, Афонасью Матвееву сыну, Женевлеву, Псковитину Никите Володимирову сыну, Головину и брату его Науму, Ковраку Корбатову сыну, Корину, Далмату Оксентьеву сыну, Протопопову, Галичаном, вечная память.

Во граде Казани убиенным и всячески нужно скончавшимся, Леонтию Елизарову, Лучанину Епишеву, Ивану Васильеву Санчурскому, Третьяку Солодовцову, Нехорошему Ачкасову, Первому Кашкарову, Ташлыку Смагину сыну, Деглину, Никите Амниеву, Федше Толмачу, Палецкому, вечная память.

Атаманам Казацким: Ивану Тукачевскому, Северге Баскакову, Андрею Кобцеву, вечная память.

Борису Ивановичу Салтыкову, пострадавшему от безбожных Казанцов, вечная память.

Иакову Евстафьеву сыну, Андрееву, Феодору Чуркину, Феодору Баклановскому, Селиванову Васильеву сыну, Тетерину, поборавшим вечная память.

На той же брани избиенным: Феодору Димитрию и Василию Константиновым, детям Садыкова, вечная память.

Михайлу Кузминскому, убиенному на ошитке, вечная память.

Василью Феодорову сыну, Ларионову, Ивану Мохневу, убиенным в Алатехе от Черемис вечная память.

Благоверному Князю Ивану Амашуку Черкаскому, убитому от безбожных Турок за православную веру, вечная память.

Избиенным от нечестивых Татар ради Христовы веры: Ивану, Стефану и Петру вечная память.

И всем Православным Христианам, на тех бранех пострадавшим и всячески нужно скончавшимся, вечна память.

И всем Православным Христианом представльшимся, вечная память. (**)

Примечания:

(*) Иоанн и духовенство не коснулись обычая давать людям имена по их свойствам нравственным; не только простолюдины, но и знатные сановники, считая за грех именоваться Олегами или Руриками, назывались в самых Государственных бумагах Дружинами, Тишинами, Истомами, Неудачами, Хозяинами, единственно с прибавлением Христианскаго отечества. Сей обычай, казался Царю невинным. Карам. Пет. Том. IX. стр. 534. СПб. 1831 издание 3.

(**) Сокращение сего смотри Древней Российской Библиофики в томе 6, стран. 496 и в Прибавлениях к Казанскому Вестнику за 1830 и 1831 годы.

(Дословно воспроизведено по: Историческое описание Казанского Успенского второклассного Зилантова монастыря и Казанского памятника, сооружённого в воспоминание убиенных при взятии Казани вождей и воинов на общей их могиле, с рисунками. Арх. Гавриила. — Казань: Университетская типография, 1840. — С.с. 18 — 26. Частично опубликовано: Елдашев А. Утраченные монастырские некрополи Казани (XVI — начало XX вв.). — Казань: Центр инновационных технологий, 2008. — С.с. /176/ - 180.)

Из «Слова на день взятия Казани Царём Иоанном Васильевичем Грозным»

(…) Тако разсуждая о действиях истинной любви к Отечеству, мы неприменно соплетаем венец похвал виновнику благоговейнаго нашего собрания блаженной памяти Царю Иоанну Васильевичу Грозному и всему Его победоносному воинству. Хотите ли Сл! подивиться, сколь велик был Царь Иоанн силою молитвы к подателю всех благ Богу? Представьте, как десятилетний Государь с братом своим Юрием при нашествии Саин Гирея молился Всевышнему о спасении России, плакал и в слух народа говорил: «Боже! Ты защитил моего прадеда в нашествие лютаго Темир Аксака; защити и нас юных, сирых! Не имеем ни отца, ни матери, ни силы в разуме, ни крепости в деснице, а Государство требует от нас спасения.» Победив врага, воеводы Российские с радостными слезами вещали: «Государь! мы победили твоими Ангельскими молитвами.» Отправляется ли Царь в поход против Казани? Благоговейная Анастасия, став на колена, в слух народа молится о здравии, о победе, о славе Супруга. Государь шествует в храм Успения, и по долговременной молитве просит Митрополита и Епископов быть ревностными ходатаями за Россию пред Богом. При каких обстоятельствах пали неприступныя твердыни Казани? В сей самый и притом также воскресный день незабвенного 1552 года при восхождении солнца на безоблачном небе, едва безмолствующий стан Российскаго воинства огласился чтением Евангельских слов от диакона: и будет едино стадо и един пастырь, грянул сильный гром, дрогнула земля, густая тьма покрыла всю Казань; глыбы земли, обломки башен, стены домов неслись вверх в облаках дыма и падали на город. Потом едва диакон пред дверми Царскими на сем самом месте громогласно провозгласил: «да утвердит Всевышний державу Иоанна, да повергнет всякаго врага и супостата к ногам его,» раздался новый удар еще сильнее перваго, и тогда полки Российские, воскликнув: с нами Бог! быстро двинулись и заняли крепость. Желаете ли познать каков был Царь в исполнении обязанностей? Представьте, как юный Иоанн управляет многочисленным войском, председательствует в Думе, мудро разглагольствует с послами держав иностранных; как Ангелоподобнаго Адашева облекает в титло своего друга, для благотворения человечеству; как в цветущих летах показует удивительную для старцев проницательность законодательнаго ума, совокупив в единый состав все древние законы и дополнив их новыми; как полагает основание новой России в сих странах, сооружив Свияжскую твердыню; как сыплет злато и сребро достойным сынам отечества, исполняющим его великия предначертания; с какою благосклонностию отдает всю добычу победы витязям, которые, по словам летописцев, сияли ранами, драгоценнейшими алмазов; с какою нежностию заботится о вечном поминовении пред Богом убиенных при взятии Казани воинов в обители, первоначально на сем месте от его щедрот сооруженной! Нужно ли видеть пример готовности к пожертвованию самою жизнию для спасения отечества? «Естьли не удержите врага, вещает Иоанн Воеводам при нашествии Хана Ордынскаго: то заградите ему путь к Москве своею грудью.» «Мы не безсмертны, ответствуют воеводы, умрем за отечество.» «Хотим, вопиют воины, хотим пить смертную чашу с Татарами за Государя юнаго.» Отправляясь против Казанцев Иоанн с твердостию говорил плачущей Анастасии и царедворцам, что он, исполняя долг Царя, не боится смерти за отечество. При осаде Казани двадцати двухлетний Государь, ободряя войско и ублажая Героев, которые падут за веру, торжественно обрекал себя на смерть, для победы и славы Христиан. Мир праху твоему, почивший в Господе Царь и Великий Князь Иоанн Васильевич! Покой душам вашим православные витязи, за веру и отечество при взятии Казани положившие живот свой! Что была Россия до преславной победы над Казанцами? Она была слаба, — она была устрашаема вероломством Татар, которые жадно пили кровь ея, похищали в плен ея сынов и дщерей, разоряли жилища и храмы, истощали ея сокровища. Что она после того, как Царь Иоанн Васильевич разрушил Казань, разтоптал прелесть Магомета и светом Евангелия просветил Казанское Царство! Несокрушимый, неприступный, величественный колосс, коего нозе железны, грудь адамантова, сердце злато, руце медяны, глава слоновой кости, венчанная приснозеленеющимися лаврами и оливами — колосс, коего тяжестию подавляются все древние и новые враги его. И возвесели Иакова в делех своих и даже до века память его во благословение . (…)

(Дословно воспроизведено по: Слово на день взятия Казани Царём Иоанном Васильевичем Грозным и на освящение храма, сооружённого в Памятнике над могилою православных воинов, за веру и отечество при взятии Казани живот свой положивших, говоренное Казанского Успенского Зилантова Монастыря настоятелем Архимандритом Гавриилом 1832 года Октября 2 дня. — Казань: Университетская типография, 1833. — С.с. 15 — 19.)

Комментарии историка:

2 (12) октября 7060 (1552) г. после продолжительного кровопролитного штурма войско под водительством двадцатидвухлетнего Царя Ивана IV Васильевича и союзные русским формирования касимовских и астраханских татар, ногайцев, черемис (марийцев), вотяков (удмуртов), чуваш, мордвы и представителей других народов заняли Казань. Тем самым был положен конец длительному противостоянию двух основных политических и религиозных центров силы в Поволжье, и началось стремительное продвижение русских на восток — «навстречь солнцу». Оценивая это событие, историк Л.Н.Гумилёв, в частности, писал, что войну с Россией спровоцировали одержавшие верх в Казани «сторонники Турции», которые «и поплатились за свои амбиции собственными жизнями и самой Казанью». «На месте татарской Казани, — добавлял он, — был построен русский город, но при этом значительная часть татарского населения уцелела.

Прочие народы, входившие в Казанское ханство и подчинявшиеся казанским ханам, были присоединены к России на условиях гораздо более лёгких. Конечно, не стоит идеализировать наших предков, но мусульманский гнёт с его рабовладением и постоянной работорговлей по Волге был гораздо тяжелее той дани, которую наложила на чувашей и черемисов Москва. Согласимся, что отдавать дань — дело малоприятное, однако с приходом русских, по крайней мере, никого уже не хватали и не продавали в Персию или Турцию. Что же касается русских, то для них необходимость взятия Казани была очевидной. Ведь по окончании войны на землях Казанского ханства было освобождено до 100 тысяч русских пленных. Все они получили свою долю из военной добычи и были отправлены домой».

Взятие Казани обошлось и русским, и татарам большой, невосполнимой ценой. По свидетельству историка Н.М.Карамзина, Царь плакал, проезжая «сквозь ряды складенных тел», «видя трупы Казанцев говорил: „это не Христиане, но подобные нам люди“; видя мёртвых Россиян, молился на них Всевышнему, как за жертву общего спасения». После окончания штурма к месту последней ставки Царя Ивана IV Васильевича, где он молился в своём шатре о даровании победы и где после Херувимской песни ему сообщили о взятии города, были перенесены и захоронены в братской могиле тела погибших ратников. Общее число их неизвестно. Вместе с тем, по некоторым оценкам, здесь было погребено несколько десятков тысяч человек. Как отмечает современный казанский краевед А.М.Елдашев, это «самая большая братская могила воинов в Казанском крае».

Для вечного поминовения павших воинов Царь Иван IV Васильевич приказал основать на этом месте монастырь Во имя Успения Пресвятыя Богородицы и всех Святых, который также назывался в царских грамотах «первоначальным и Русским кладбищем». Однако после 1559 г., с связи с неудобностью места, затопляемого по весне водами реки Казанки, основательно разорённая паводком обитель была перенесена на заметное отдаление от братской могилы — на Зилантову гору, в связи с чем за монастырём закрепилось дополнительное название — Зилантов. «В последствии времени, — писал в 1833 г. настоятель Казанского Успенского Зилантова монастыря архимандрит Гавриил (Воскресенский), — место, где погребены Русские воины, называлось убогим домом и вязком,или потому, что там росли вязы, или от вязкого места, окружающего гору. Над могилою воинов постоянно находилась часовня, в коей пели панихиды Настоятели Зилантова Монастыря с братиею».

Другой настоятель монастыря — архимандрит Никодим (Прелатов) — отмечал в 1898 г., что: «После того Успенская обитель стала не только жертвою благодарения Господу, но и усыпальницею витязей русских, памятником их доблестной смерти и непрестанной молитвенницею о них пред престолом Всевышнего. Иноки Успенского монастыря — это были живые свечи, которые должны были непрестанно гореть и пламенеть, возносясь ко Господу со словами благодарения и умилостивления».

«Как велико было число жертв, павших при взятии Казани, — писал он, — это отчасти можно видеть по синодику, который и доныне прочитывается иноками Зилантова монастыря. В синодике этом не только записаны имена павших воинов, но для знатных родов — их чин и звание: „Большой боярин, князь, княж сын, дети боярские“, а для рядовых воинов их имя, отчество и место родины: „Тферитяне, Бежечане, Володимерцы, костромичи, Суздальцы, Галичане, Козличи, Калужане, Коломничи, Дмитравцы, Каширяне, Ржевцы, Торушане, Мещеряне, Муромцы, Стародубцы, Нижегородцы и из великого Новагорода“, также „Атоманы казаков“, — так что с этой стороны Зилантова обитель, возносящая свои молитвы за воинов, павших при взятии Казани, входит в духовную связь с их потомками и имеет не только местное, но и всероссийское значение».

Часть имён привёл в своих книгах, изданных в типографии Императорского Казанского Университета в 1833 и 1840 гг., вышеупомянутый архимандрит Гавриил (Воскресенский) (1795 — 1868), известный как первый историк русской философии — автор «Истории философии» в шести частях и других трудов на богословские и философские темы. Выше воспроизведён седьмой раздел его книги «Историческое описание Казанского Успенского второклассного Зилантова монастыря и Казанского памятника, сооружённого в воспоминание убиенных при взятии Казани вождей и воинов на общей их могиле, с рисунками» (1840 г.), под названием «Имена победителей Казани и прочих особ, поминаемых при отпевании панихид в Зилантове монастыре и в памятнике», объединяющий фрагменты летописи и упомянутого синодика. Уже само простое прочтение его является поминальной молитвой о воинах, погибших под Казанью, что служит душеполезным делом для всякого русского православного человека.

В памятном для России 1812 г. настоятель Казанского Успенского Зилантова монастыря архимандрит Амвросий (Сретенский) выступил с инициативой возведения на месте упокоения царских ратников памятника «в виде столпа». После исправления и утверждения Императором Александром I плана памятника, выполненного известным столичным архитектором Н.Ф.Алфёровым, началось непосредственное воплощение этой идеи в жизнь. Благодаря щедрым пожертвованиям членов Августейшей фамилии и частных лиц, составившим более ста тысяч рублей, под руководством архитектора А.К.Шмидта был возведён уникальный в своём роде храм-памятник в форме усечённой пирамиды. Внутри памятника был устроен алтарь «во имя Спасова Нерукотворенного Образа, по той причине, что на месте Памятника сего стояло, во время осады города Казани, Царское знамя с изображением сего Образа». Под храмом-памятником был проделан «квадратный подземельный со сводом ход», внутри коей «отделена каменною стеною самая могила убиенных при взятии Казани воинов, в которой хранится великое множество открытых костей их». «В сём месте почивают и некоторые Святые, — писал в 1833 г. архимандрит Гавриил (Воскресенский), — что видно из представления Гермогена, Митрополита Казанского к Святейшему Всероссийскому Патриарху Иову и из грамоты сего Патриарха от 3 Февраля 1592 года».

30 августа 1823 г., в день тезоименитства Императора Александра I, состоялось торжественное освящение храма-памятника архиепископом Казанским и Симбирским Амвросием (Протасовым), с крестными ходами, а также «оружейной и пушечной пальбой». Священнослужения в храмовый праздник (16 августа), а также 29 августа (в день поминовения православных воинов) и 2 октября (в день взятия Казани) проводились, по большей части, казанскими архиереями. В 1830 г. храм-памятник был принят на содержание казанским купеческим сословием. Однако по прошествии незначительного времени воды Казанки стали наносить ему заметный ущерб, по причине чего в 1830 — 1832 гг. под руководством архитектора П.Г.Пятницкого была осуществлена реконструкция храма-памятника. 2 октября 1832 г., при великом стечение народа, состоялось его второе освящение архиепископом Казанским и Свияжским Филаретом (Амфитеатровым), где архимандритом Гавриилом (Воскресенским) было произнесено большое «Слово», фрагмент которого воспроизведён выше. В августе 1836 г. храм-памятник посетил Император Николай I (пожаловавший ему ранее вызолоченные церковные сосуды), который много интересовался его историей, а при отбытии, «за найденный во всём порядок, благоизволил объявить Настоятелю обители благодарность». Впоследствии храм-памятник был передан в военное ведомство, затем — в ведение Казанской городской управы. В августе 1861 г. его посетил Цесаревич и Великий Князь Николай Александрович (старший сын Императора Александра II).

Как отмечает А.М.Елдашев, «день 2 октября простой народ считал великим праздником и называл «именины казанские». Особое отношение к храму-памятнику и личности Царя Ивана IV Васильевича (портрет которого, вместе с портретом Императора Николая I, был помещён в нём после открытия) наблюдалось у правых монархистов. Так, например, в № 11 за 1906 г. «Газеты «Правых», издававшейся в Казани под редакцией Н.О.Прокофьева, была помещены фотографии храма-памятника в окружении участников патриотической манифестации, а также расположенной под ним гробницы с останками воинов. «В могильном склепе под Памятником, — говорилось, в частности, в опубликованной здесь же за заметке подписью «Казанец», — в виде невысокой четырёхугольной сводчатой комнаты находится весьма любопытная и заслуживающая внимания всякого истинно-русского человека достопримечательность Памятника — кости героев Казани, покоящиеся в большой деревянной гробнице, стоящей посредине склепа. (…) Невольное чувство благоговения при воспоминании о давно минувших временах охватывает душу посетителя могильной тишины при виде разбитых черепов и рассечённых костей русских героев, потрудившихся для славы Отчизны, и молитва об упокоении душ усопших является на устах каждого посетителя могильного склепа».

В середине 1909 г. Совет Казанского «Царско-Народного Русского Общества» (КЦНРО), возглавляемый профессором В.Ф.Залеским, обратился с прошением на Высочайшее Имя о разрешении открыть при своей организации всероссийскую подписку для сбора пожертвований на сооружение в Казани памятника Царю Ивану IV Васильевичу Грозному. Узнавший об этом и.д. Казанского губернатора нашёл данную идею довольно интересной, добавив от себя, что возведение подобного монумента имело бы не только историческое значение, но и являлось бы делом «глубоко патриотическим, так как этому Царю принадлежит самоё покорение Казани и завоевание бывшего Царства Казанского». Однако полагаться в столь важном деле исключительно на царско-народников губернская администрация не решилась, вследствие чего 1 сентября 1909 г. министерству внутренних дел был предложен альтернативный вариант: для организации и производства сбора пожертвований создать в Казани особый комитет под председательством Казанского губернатора, в состав которого вошли бы и члены «законно существующих монархических организаций». Открытие же самого памятника предлагалось приурочить ко дню празднования пятисотлетия покорения Казани, то есть ко 2 октября 1952 г. Вариант, предложенный губернской администрацией, получил одобрение, после чего началась подготовка к его реализации. Некоторое время спустя была создана «соединённая комиссия» с участием представителей казанского дворянства и местного отдела «Императорского Русского Военно-Исторического Общества», занявшаяся вопросом о его сооружении. 19 января 1914 г. её членом был избран и председатель Совета КЦНРО В.Ф.Залеский.

Одновременно в Казани предпринимались и иные попытки напомнить местному обществу о масштабе личности первого русского царя, встретившие неприятие со стороны либеральных сил и союзных с ними татарских националистов. В конце 1909 г. Казанская Городская Дума отказалась принять в дар от известного общественного деятеля Д.И.Образцова портрет Царя Ивана IV Васильевича, что переросло в долгую тяжбу, получившую вскоре политическую окраску. «Не даром, — писала, в частности, 31 октября 1910 г. газета «Казанский Телеграф», — казанские татары не позволили повесить в казанской думе портрет их победителя Царя Иоанна Грозного. Но портрет должен быть водворён, как эмблема торжества Руси над инородчеством. Его должна поместить в думе государственная власть». Однако последняя предпочитала не конфликтовать ни с органами местного самоуправления, ни с татарами, и проблема была вскоре фактически «замята».

С началом Первой мировой войны интерес к военной истории России и личности царя-завоевателя вновь начал возрастать. Отмечая, что в «в последние годы в Казани заговорили о необходимости воздвигнуть памятник Иоанну IV», некий «К.Х.» (предположительно — известный историк церкви, профессор К.В.Харлампович) писал в № 16 «Известий по Казанской епархии» от 22 апреля 1915 г., что: «Памятник этот должен был бы служить знаком благодарности русского народа царю, приобщившему обширный Казанский край к благам гражданской жизни, а для казанцев он служил бы постоянным напоминанием о том историческом деятеле, который повёл к изменению физиономии города и края». При этом он также считал, что одного этого будет недостаточно, чтобы «пробудить исторические воспоминания» и возбудить «известные чувства к представленному на нём лицу и целому народу», а посему предлагал снабдить портретами Царя Ивана IV Васильевича школы Казанской епархии, так как «Грозный — это звено, соединяющее историю Казани с общерусской, даже более — он творец и, так сказать, родоначальник истории христианской Казани».

Однако после революционной смуты 1917 г. наступил резкий поворот в отношении к первому русскому царю и храму-памятнику на Казанке, когда даже мечтать о сооружении в Казани памятника Ивану IV Грозному было не только политически наивно, но и смертельно опасно. В сентябре 1918 г., после занятия Казани «красными», службы в храме-памятнике были прекращены, а сам он в дальнейшем подвергся полному разграблению и разорению. Известно, например, что в советское время кости павших воинов пионеры сдавали «в утиль», а похищенные из храма-памятника иконы один из местных обывателей использовал в качестве досок в своём свинарнике. Но само здание уцелело, что было связано, в частности, с проектом его переделки в «Памятник содружества народов», который предполагал сооружение над ранее увенчанным георгиевским крестом памятником шпиля в форме минарета с пятиконечной звездой. Однако вскоре революционный пыл несколько остыл, и местные власти начали относиться к лишённому религиозных и исторических атрибутов храму-памятнику не как к потенциальному средству идеологической пропаганды, а лишь как к одной из архитектурных достопримечательностей Казани. Со временем бывший храм-памятник сильно обветшал, а во второй половине 1950-х гг., в связи с поднятием — в связи с образованием Куйбышевского водохранилища — уровня реки Казанки, и вовсе оказался на «необитаемом» островке.

Религиозное возрождение конца 1980 — начала 1990-х гг. поначалу также не внесло существенных корректив в судьбу осквернённого храма, в одночасье превратившегося в политическое бельмо в глазу татарских националистов, то и дело призывавших снести памятник ненавистным «колонизаторам». Однако со временем, благодаря Божьей помощи и усилиям представителей местной русской общественности и православного духовенства, жизнь вновь начала возвращаться в заброшенный храм-памятник. В 2001 г., по благословению архиепископа Казанского и Татарстанского Анастасия (Меткина), был создан приход Нерукотворенного Образа Спасителя, который возглавил иерей о. Феодор Ситкин. В храме-памятнике возобновились богослужения и панихиды в память о павших воинах. Наконец, в марте 2005 г. храм-памятник был передан Казанской епархии РПЦ. В настоящее время в нём и на прилегающей территории проводятся реставрационно-ремонтные и инженерно-коммуникационные работы.
Игорь Евгеньевич Алексеев , кандидат исторических наук (г. Казань)

Подписи к иллюстрациям :

1. Вид храма-памятника (рисунок из книги архимандрита Гавриила «Историческое описание Казанского Успенского второклассного Зилантова монастыря и Казанского памятника…» 1840 г.),
2. Патриотическая манифестация у храма-памятника над могилой русских воинов, павших в 1552 г. (фото из «Газеты «Правых» за 1906 г.),
3. Гробница с останками русских воинов под храмом-памятником (фото из «Газеты «Правых» за 1906 г.),
4. Современный вид храма-памятника (2008 г.).