 |
| Радонеж | + Савва Ямщиков | 04.10.2008 |
С. Ямщиков: Радио «Радонеж» — та радиостанция, которая помогает людям ориентироваться в жизни нашего общества, переживающего не самые легкие времена. Мой цикл «Созидающие» — это беседы с лучшими, не побоюсь этого слова, людьми России, которые, не жалуясь на мировую тьму, зажигают свои лучины. Пытаясь найти выход из того тупика, в котором мы оказались. Моими собеседниками были люди самых различных профессий. Конечно, ближе мне деятели культуры, писатели, художники, артисты, музыканты, как и те, кого я узнал близко в последние трудные годы. А с теми, кого узнаешь в трудные годы, дружба всегда прочнее, чем просто знакомство.
А профессия моего сегодняшнего собеседника имеет прямое отношение к рубрике «Созидающие», он строитель. Балтийская строительная компания, которую возглавляет Игорь Александрович Найвальт, находится в двух шагах от моего выставочного зала Института реставрации. У нас много общих знакомых. Как мне показалось, мы нашли друг в друге людей, которые относятся к жизни с одних позиций. Мы не равнодушны к тому, что происходит с Родиной. Игоря Найвальта я знаю не только по строительству храмов. Считаю, например, что стадион «Локомотив» и спортбаза, которые построила Балтийская строительная компания — это действительно мировой уровень. Сколько станций метрополитена построено БСК, объектов в Петербурге! И вот, общаясь с Игорем Александровичем, наблюдая за тем, как он работает, зная его путь, зная его сибирские корни, понимаю, почему меня к нему тянет. Ну, наверное, потому же, почему и к Распутину, к Белову, тянуло к Астафьеву. Для меня это самое главное — корни. Игорь Александрович, вы чуть-чуть моложе меня. Что в эти прожитые годы вы считаете для себя самым главным?
Игорь Александрович Найвальт: Я так красиво говорить как вы, Савва Васильевич, не могу. Технарь он и есть технарь. Наверное, самое главное то, что я стал строителем. Я по первому образованию, — механик путей сообщения, потом второй институт — изыскание и строительство железных дорог. Наверное, то, что Господь так устроил, что я стал строителем, это самое главное. Я почувствовал радость созидания, когда вот ты пришел, ничего не было. А я приходил в тайгу — красноярскую, иркутскую — и после меня оставались дороги, заводы. Это не гордыня, это гордость за то, что Господь так устроил, что я занимался этим не самым легким делом, и получалось. Но страна развалилась, в которой мы жили. Пришлось побарахтаться в свободном плавании, и Господь устроил так, что пришли потихонечку к строительству храмов. Начиная с первого, маленького, в Александровке под Питером, а потом больше, больше. И сейчас у БСК уже больше 60 проектов осуществленных. Вот это стало делом основным, самым главным для меня. В числе самых значимых для меня — памятник Александру Невскому, Троицкий храм на Борисовских прудах. Когда сдаешь завод, ну, пришел в грязь, начал с нулевого цикла, довел до дубовых паркетов, панелей, отдал ключ и ушел. Конечно, какой-то опыт заработал. Но это совсем другое по сравнению с тем, что ты построил храм. В общем-то, цикл тот же самый, строительный. Но мы создаем материальную базу, если можно та сказать, русского православия. И когда ты сдаешь храм, он остается с тобой. Вот это вот чувство, про которое я и рассказать-то не могу, не сформулирую. Но это огромное чувство радости, любви. Я рассчитываюсь за то, что раз в это время жил на одной шестой части суши, значит, участвовал во всем, что здесь делалось. Я, наверное, то же какую-то часть вины за то, что мы разваливали. У вас замечательная профессия — реставратор. Я завидую: практически из небытия поднимать то, чем жили отцы и деды, чем жила тысячелетняя Русь. Российское государство выдержало все невзгоды. Я убежден, что это случилось благодаря русскому православию, которое было законом жизни, для русского человека оно было всем.
— Ну, я думаю, Игорь Александрович, это самая суть. Мы же живем так, как предупреждал мой учитель Лев Николаевич Гумилев. В начале 90-х он говорил: «Савва Васильевич, учтите, вам предстоит жить в очень тяжелое время». У него же это было доказано расчетами, что сейчас этническая пассионарность русского народа достигла своей низшей точки в этой параболе. Но, он говорил, что его теория доказывает, что это падение временное. И люди его выдержат. И это будут прежде всего созидатели, сказал Лев Николаевич. И я могу сказать о вас, Игорь Александрович, что вы как раз из тех пассионариев, которые помогут нам выбираться из этой ямы. Яма страшная. Из-за ельцинско-горбачевской политики она гораздо страшнее и чудовищнее, чем те последствия, которые мы пережили после войны. Тогда нас ранили в тело, сейчас нас ранили в душу. При самом оптимальном стечении обстоятельств выбираться из этой ямы предстоит около полувека
И. Н: Зато Господь дает время остановиться и подумать, что делать, как жить дальше. Конечно, то, что произошло после войны, то, что хотели уничтожить тело, а не получилось, но душа-то осталась. Сегодня, конечно, стукнули по душе, стукнули по самому больному. Ну мы возрождаем по милости Божией. Конечно, здание храма это еще не храм. Храм должен быть наполнен молитвой. Низкий поклон русским священникам, что вот в эти 70 лет воинствующего атеизма искру пронесли веры. Если бы этого не было, сейчас бы зацепиться не за что было. И, может быть, в пропасть мы бы падали дальше и дальше. Но сейчас, как сказал Святейший Патриарх, время второго Крещения Руси. И возрождается ощущение большой, замечательной страны, которую тебе дал Господь, и ты понимаешь, что ты частичка этого огромного тела. И любовь кратно возрастает.
С.Я.: Не случайна, Игорь Александрович, и встреча ваша с Александром Ивановичем Нотиным. Это предприниматель, настоящий, не уворовавший деньги. Человек высокого образования, закончивший МГИМО, арабист, воевавший в Афганистане, раненый, потерпевший страшный крах во время дефолта со своим производством. И сейчас, являясь советником В. Шанцева, он вкладывает средства в движение «Переправа для укрепления подрастающего поколения, для обучения». И я благодарен ему за участие в возведении священного холма на Псковской земле. Это привлекло внимание к гибнущему Пскову. Я считаю, что люди, зажигающие свою свечу, находят друг друга. Я счастлив, что нашел Игоря Александровича Найвальта. Мы одинаково смотрим на то, что надо сейчас делать. И вот мне хотелось бы, Игорь Александрович, чтобы вы рассказали о своей деятельности в Царском селе, о сотрудничестве с о. Геннадием.
И.Н.: Не побоюсь слова — уникальный человек. Я с ним встретился, когда построили в Александровке наш первый храм, в 96-м году. И надо было видеть радость в его глазах при виде нового храма, построенного на месте старого, разоренного, сгоревшего. И мы начали с ним работать. И я от отца Геннадия подпитывался, если можно так сказать, его силой веры и духа. Получился синтез: я могу строить, а он — молиться, собрать паству. И если будет жить приход в любви, в труде, а рядом будет такой же приход, и еще, и еще. И вся Россия будет из таких приходов, вот и выберемся из ямы, в которую угодили. Мы сделали софхоз — софийское хозяйство. У нас есть 600 гектар земли, 200 голов коров, свиное поголовье, пчельник на 500 ульев, молочная ферма, сыроварня. Даже есть дом престарелых. Есть прихожанин замечательный -Валерий Николаевич Яшин. Он выкроил личные средства на этот дом престарелых. Журналисты образно назвали его пятизвездным. У нас есть свой пионерский или детский лагерь. Община живет своей жизнью, тюрьму батюшка окормляет, детские дома
С. Я.: К огромному счастью, это не единичные примеры.
Господь знает, сколько нам отпущено. Креста больше того, что мы можем вынести, он нам не дает. Когда мы не выносим, он нас освобождает от этой ноши. Но вот что вам в отпущенные Богом годы больше всего хотелось бы сделать?
— Храм хочу построить еще один. Я был недавно у Святейшего Патриарха Алексия, принесли мы эскизный проект. Он говорит: «Красавец». И на чертеже написал: «Благословляю, Патриарх Алексий». Подписывает и говорит: «Дай Бог, чтобы не последний». Я вот этой мечтой живу.
