 |
| РПМонитор | Григорий Тинский | 23.08.2008 |
В последние дни Камерон, почти не известный в РФ, получил известность в России благодаря своим скандальным заявлениям по грузино-осетинскому конфликту. Потребовав «наказать РФ» за «агрессию против Грузии», Камерон предложил запретить россиянам «приезжать в Лондон за покупками». Чего ожидать от Камерона в дальнейшем, когда он, с высокой степенью вероятности, займет кресло премьер-министра?
Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к политической биографии Камерона. Будущий лидер консерваторов родился 9 октября 1966 года в семье биржевого маклера. В соответствии с многовековой британской традицией он окончил Итонский колледж, а затем и Оксфордский университет. Будущий глава правительства Соединенного Королевства женат на дочери баронета, живет в аристократическом районе Лондона — Ноттинг Хилл и увлечен верховой ездой и охотой. Он телегеничен и одевается как денди. Это, пожалуй, все, что характеризует Камерона как типичного тори. В остальном он, наверное, самый либеральный лидер консерваторов за многие годы.
Свою политическую карьеру Дэвид Камерон начал в 1988 году в возрасте 22-х лет с незаметной должности в исследовательском отделе Консервативной партии. В 1992 году все еще юный Камерон был назначен специальным советником министра финансов. Уже тогда в партии были замечены его неординарные ораторские способности. Он был спичрайтером у Маргарет Тэтчер и Джона Мейджора. После проигрыша парламентских выборов и ухода консерваторов в оппозицию молодой политик получил пост министра внутренних дел в теневом кабинете Майкла Хауарда.
В начале своей карьеры Камерон демонстрировал ортодоксальную приверженность традиционным ценностям тори. Выступая с речью перед избирателями в качестве кандидата в члены парламента в 1997 году, он говорил: «Я борюсь за консервативные цели. Я — сторонник решительной борьбы с преступностью, снижения налогов и удержания Великобритании за пределами федеральной Европы».
В то время его политическим идеалом была Маргарет Тэтчер. Однако выиграть парламентские выборы ему удалось только через четыре года. Став членом парламента, Камерон быстро достиг внутрипартийных успехов, прочно закрепившись в руководящих структурах консервативной партии. Он был одним из основных авторов предвыборной программы партии в 2005 году, сделав упор на политике противодействия иммиграции и евроскептицизме.
Через два года в ходе внутрипартийной борьбы за лидерство Камерон демонстрировал уже гораздо более либеральные взгляды, что объяснялось необходимостью дистанцироваться от старого руководства партии, с треском проигрывавшего одни за другими выборы. Коллеги по партии обвиняли молодого политика в преклонении перед Тони Блэром и в заимствовании его программных постулатов.
Критики нового лидера консерваторов обвиняют его в том, что он перемещает партию из правой части политического спектра в центр и делает ее неотличимо похожей на основных политических конкурентов — лейбористов. Предвыборные слоганы, предлагаемые консерваторами избирателям, настолько банальны и неконкретны, что прогнозировать на их основе политику вероятных победителей выборов после прихода к власти — невозможно. Повторяемые как заклинание «оптимизм», «ответственность», «семейные ценности», «равные возможности» делают политическое лицо консерваторов настолько неузнаваемым и размытым, что отличить их от конкурентов практически нереально. А главная «мантра», изобретенная Камероном, — «compassionate conservatism» — вообще непонятна ни избирателям, ни даже политологам. На русский язык этот главный лозунг обновленных консерваторов можно перевести, как «сочустливый», «щадящий» или, с некоторой натяжкой, «приязненный» консерватизм. Что это означает на самом деле, известно Камерону.
Справедливости ради, следует отметить, что это явление сближений позиций левых и правых партий достаточно распространено не только в Великобритании, но и в других странах Европы. Такая же мешанина лозунгов наблюдается и в Германии, где христианские демократы используют в предвыборной полемике социал-демократические клише, и во Франции, где Саркози, будучи классически правым политиком, вынужден периодически обращаться к лексикону своих оппонентов-социалистов. Такая «постполитичность», по мнению английских политологов, представляет угрозу для демократического устройства общества, поскольку стирает различия между конкурирующими партиями и фактически лишает избирателя возможности осмысленного выбора.
Но и это — не главное обвинение критиков Камерона. Английские политологи утверждают, что вся эта предвыборная мишура — всего лишь видимость, не подкрепленная ни убежденностью в произносимых лозунгах самих лидеров консерваторов, ни их намерением проводить после прихода к власти реальную политику, имеющую целью воплощение лозунгов в жизнь. Английская пресса считает, что на самом деле Дэвид Камерон не верит в прокламируемые им экологическую политику, создание равных шансов для всех, перенос политического центра тяжести на муниципальный уровень. Камерона обвиняют в неискренности, в имитации убежденности. Один из наиболее непримиримых оппонентов Камерона журналист Питер Хитченс даже снял посвященный лидеру консерваторов документальный фильм, показанный несколько месяцев назад ВВС. В этом фильме Хитченс утверждает, что само перемещение Камероном консервативной партии в центр политического спектра — это плохо, но гораздо хуже, что это перемещение мнимое, создающее только видимость, вызвано конъюнктурными электоральными причинами.
Какую политику будет проводить на самом деле возможный будущий премьер- министр правительства Ее Величества, предугадать невозможно. Его предвыборная «программа» позволяет предположить, что никакую. Но эта счастливая возможность принадлежит только политикам, пришедшим к власти в период процветания. Британия же стоит на пороге экономической рецессии, а груз социальных проблем, которые тори унаследуют от унылых лейбористов, вряд ли позволит даже самому беспечному премьер-министру предаться «сладкому ничегонеделанию».
