 |
| Фонд стратегической культуры | Юрий Баранчик | 22.08.2008 |
Осознание руководством РФ изменившейся ситуации, как и серьезность тех вызовов, которые ставит перед Россией политика США (поддержка Вашингтоном грузинской агрессии в Южной Осетии; ускорение процесса «расширения» НАТО на восток; форсированная инсталляция элементов системы НПРО США в Восточной Европе, угроза удара по Ирану и др.), перманентное маневрирование основных партнеров России по СНГ, отсутствие политических перспектив у стратегии дотирования бывших союзных республик — все это привело к тому, что Москва стала практиковать более жесткий подход к своим партнерам по бывшему СССР, в том числе и Беларуси.
После 2006 г. Запад также усилил давление на Беларусь как путем более системной поддержки оппозиции (США, Польша), так и за счет более активной игры с руководством страны (Германия, Франция). Соответственно, на Западе существует два подхода к трансформации власти в республике и к сценарию ее вхождения в Евросоюз.
Проеденные ресурсы за истекший с 2001 г. период, а также отсутствие собственных источников экономического роста (туризм, эксклюзивные промышленные ноу-хау, энергоносители и т. д.) не позволяют белорусскому руководству сыграть по сценарию «Брестской крепости», поскольку экономика РБ является экспортоориентированной, банковская система слаба. Любое серьезное внешнеэкономическое давление сразу приведет к кризисным явлениям в экономике республики, что немедленно поставит под вопрос главное достояние страны за весь постсоветский период — политическую стабильность.
За примерами далеко ходить не надо. Энергетические конфликты 2006−2007 гг. привели к падению авторитета А. Г. Лукашенко, так как в глазах граждан именно он несет единоличную ответственность за происходящее в стране. Жизнь рядового белоруса стала хуже, и ответственность за это возложили на главу государства. Происходит отток сторонников президента. Одни (пророссийской ориентации) начинают поддерживать Москву и те силы в Беларуси, которые выступают за завершение интеграционного проекта с Россией, другие заняли выжидательную позицию.
Если говорить о влиянии энерго-экономического белорусско-российского конфликта на белорусскую политическую систему, то он, несомненно, уменьшает ее стабильность. Исходя из уровня зарплаты, уровень жизни населения упал по сравнению с предыдущими годами где-то на 25%. И это только первая ласточка. Население республики еще с конца лета 2007 года стало ощущать результаты зимних «газового» и «нефтяного» конфликтов.
Проводимая в настоящее время Минском политика продажи стратегических предприятий очень неэффективна для страны в перспективе. Гораздо более эффективным, и эта мысль уже неоднократно высказывалась, являлся бы обмен стратегическими активами с Россией. Беларуси нужны не деньги, которые страна проест, а вхождение в акционерный капитал ведущих российских ТНК, что позволит не только участвовать в долгосрочном распределении прибыли, но и обеспечит интеграцию экономических систем двух стран.
В результате энергетических конфликтов с Россией произошло резкое снижение статуса Беларуси на мировой арене. Поиск финансовых средств резко отрицательно сказался на имидже белорусского руководства. И не только на Западе. Снижение авторитета произошло, как ни парадоксально, прежде всего, в глазах «партнеров», так как они были убеждены, что Беларусь — более сильная в финансовом плане страна, чем это оказалось на самом деле. Обнаружилось, что изъятие 300 млн. долларов из белорусской финансовой системы чуть не привело к кризису ликвидности. Следовательно, предел устойчивости — порядка 1−1,5 млрд. долларов. Поэтому ни Махмуд Ахмадинежад, ни Уго Чавес не рассматривают в настоящее время А.Г. Лукашенко как партнера. Беларусь для Ирана и Венесуэлы — бедные нахлебники, которых можно иногда использовать в играх с Вашингтоном и Москвой.
В результате кризиса и Запад, и Россия убедились в шатком положении РБ. Поэтому их стратегией уже стало исключительно давление на официальный Минск и навязывание ему своих условий. Ставки геополитической игры вокруг белорусской державы слишком высоки, и в сохранении «непонятной» ситуации с Беларусью не заинтересован никто. В этих условиях единственной возможной стратегией для Минска является вхождение в союз или с Россией, или с Европой. Преимущества союза с Россией понятны. Союз с Европой несет риск полной потери Беларусью своего суверенитета и растворения ее в рамках пропагандируемой польскими правыми радикалами «Великой Польши».
США пошли на раздел Ирака. «Великая Польша» вместе с Украиной сможет стать большой буферной зоной между Россией и Европой. Поэтому глобальной стратегией Вашингтона и Варшавы в отношении Беларуси является именно ликвидация ее как суверенной страны и присоединение к Польше.
Что касается внутриполитической ситуации в Беларуси, она также резко изменилась. Политическая среда стала гораздо более динамичной, поскольку люди почувствовали угрозу своим жизненным интересам. Кроме того, энергетический конфликт не существует изолированно от других сфер жизнедеятельности. В массовом сознании граждан республики он тесно связан с общей оценкой белорусско-российских отношений и уровнем жизни.
Сейчас образуется следующая цепочка: ухудшение политических отношений с Россией — ухудшение энергетических отношений — ухудшение социально-экономического положения граждан — рост внутриполитической напряженности.
Дальнейший рост цен на энергоресурсы автоматически будет провоцировать повышение неустойчивости белорусской политической системы. Так как Запад дотировать Беларусь на 5−7 млрд. долларов в год не будет, то после распродажи лучших предприятий Минск столкнется с острейшим политическим кризисом, который будет поддержан политическими силами, стоящими за новыми собственниками.
В данном контексте ситуация с выдвижением белорусским президентом «преемника» для Запада неприемлема, ибо, произойди такое, мировое сообщество увидит, что Александр Лукашенко заставил-таки и США, и Европу считаться со своими требованиями. В здравом уме и памяти американцы на это никогда не пойдут. Так что чрезвычайно динамичное развитие событий вокруг Беларуси в последние месяцы заставляет сдать в утиль вариант «преемник».
У белорусского лидера остается только один способ безболезненно передать власть — это вернуться в Союзный проект и начать договариваться с руководством России.
Беларусь слишком далеко зашла в кризис с Россией, и он ярко высветил слабость белорусской экономики. На быструю экономическую модернизацию у страны нет средств, политическая модернизация для руководства страны неприемлема. Остается только вариант перехода под внешнее управление. И, как ни парадоксально, чем раньше это будет сделано, тем больше останется у Беларуси суверенитета и власти на своей территории. Чем позже, тем — соответственно — меньше.
Период «независимости» стран, возникших в результате распада социалистического блока и СССР, подходит к своему концу. Пустоты между глобальными центрами силы долго быть не может. Восточноевропейские страны бывшего СЭВ уже полностью отдали свой суверенитет Евросоюзу и НАТО. Сейчас пришла очередь бывших союзных республик. В условиях глобализации малые страны перестали нести в себе внутренний источник легитимности.
Поэтому — повторимся — у Беларуси есть только два варианта будущего: либо она в союзе с Россией и, возможно, другими странами СНГ и ШОС, либо в составе Евросоюза.
Лимит времени на принятие решения в Минске стремительно сокращается.
