 |
| Русская линия | Сергей Сокуров-Величко | 26.06.2008 |
… Так как цель украинства негативна, именно разбитие единой национальной культуры русских племён, то я не считаю его культурным движением, я считаю его противным культуре, и уже по этим чисто культурным причинам не являюсь сторонником украинства.
Из последнего слова депутата Австрийского парламента и Галицкого сейма Д.А.Маркова
Все варварства со стороны славящихся своим «культуртрегерством» немцев ощущали мы глубоко, но то, что испытывали от своих, от лиц, превратившихся из русинов в «украинцев», то уж совсем… подходит под изречение… «наибольше болит у человека, если укусит его своя домашняя собака».
о. Генрих Полянский, узник лагеря Талергоф.
«Кто употребляет русский язык, не может быть хорошим австрийцем; хорошими австрийцами являются лишь украинцы, поэтому все члены русско-народной партии — изменники, ибо они не украинцы».
адвокат Ф. Ваньо, Вена.
Особую роль «общественных полицаев» в этом геноциде сыграли профессиональные «украинцы». Эти «мазепинцы» усердствовали в доносах и участвовали в расправах над русскими галичанами, буковинцами, угрорусами.
Русская Галиция и «Мазепинство», сост. сер. М.Б.Смолин, М., Имп. Традиция, 2005.
«Мы все… благочестивым монархам доносим и остерегаем, дабы наше прибежище и оборона не была разорена от злого и прелестного Мазепы, который людей наших Подольских, Русских и Волынских басурманам продавал, из церквей туркам серебро продавал вместе с образами… Другие осуждены, а Мазепу… до сих пор вы держите на таком месте, на котором… отдаст Малороссию в Польскую сторону»
Из послания православных жителей г. Львова царям Петру и Ивану Алексеевичам, кон. 17 в.
В народных песнях и сказаниях нём говорится не иначе, как «проклятая Мазепа», то есть народ запомнил его даже не как человека, тем более не своего героя, а как какое-то народное несчастье, как абстрактный символ зла.
Согласно галицкой идеологии, которая уже семнадцатый год проводится в нашей стране, у нас никогда не было с русскими единого этнического корня, для нас является чужой вся русская культура… Не хочу напоминать, что во времена Богдана Хмельницкого и даже всё последующее 18 столетие на территории современной Украины никто украинцем себя не называл. Местное население называло себя русскими людьми, землю свою — русской землёй, а речь свою — русским языком.
Ярош Лариса Василівна, кандидат філос. наук, доцент, Полтава (перевод с украинской мовы)
2.Немного о терминах
В одном оспорю своего покойного учителя географии: есть за земле иные «просторы», озвученные именами с прибавлением к ним оттеночного признака малый — Малая Польша, Малая Азия, Эллада (этот центр обширного греческого мира с его Великой Грецией, часто называли Малой Грецией, «микро», на латинском — minorum). И значило и значит это везде лишь один почётный , вызывающий гордость признак изначальности, зародышевого центра, материнского лона , а в нашем конкретном случае Малая Русь-Малороссия это то место, откуда есть пошла Русская земля . Кто же спорит с вами, вельмишановное панство ?! Киев для нас, москалей, отец городов русских (кстати, что-то не приходилось мне слышать на мове «батько мист украинських"… Забыли, наверное. Бывает, на долгом историческом пути, например, на бездорожье, — от Атлантиды до незалежности — отшибает у ходоков память). Да и не в Москве сочинили воспринимаемую вами с возмущением «прибавку» к имени «вашей» Руси, присвоенному, говорят, вороватыми московитами , а в канцелярии Константинопольского патриарха в конце XIII века (и вообще, между нами, грек обозвал вас микроросииянами , в отличие от нас, мегаросиян,оцените!). С тех пор и пошло: «В XIV веке галицкий князь Юрий II именовал себя «князем всей Малой Руси» (dux totius Rutenia minorum). Сам Киев, пока его не захватили литовцы, относился к «Великой» Руси, но с 1362 года становится «Малой Русью». Таким образом, «Великая Россия» относилась ко всем северо-восточным землям, не попавшим под власть иноверных государей… На итальянской карте 1436 года вся северо-восточная Русь обозначена как «Imperio Rosi Magno» (Н. Ульянов, Русское и великорусское).
Согласитесь, логично, когда две разновеликие части единого целого для различия называют большей (великой) и меньшей (малой). В приложении к «русской земле» (см. раздел1, абзац, подписанный Л.В. Ярош) эти названия подтверждаются и различиями в народонаселении, в размерах пашни, в богатствах недр и т. д. Я уже боюсь вспоминать о том различии, которое оттеняет роль собственно России ( Imperio Rosi Magno ) в бытии всего русского ( русьского , если желаете) мира и славянства в целом перед неизбывной угрозой со стороны англосаксонского конкурента. Об этом пусть лучше скажет ваш земляк, панове , с оглядкой на вас подписавшийся в письме ко мне «Искандер»: «Я сам украинец и этим горжусь… Нет более желанного для Запада, чем смерть всего славянства, ассимиляции его и забвения… (Россия) единственное славянское государство, которое в нечеловеческих исторических условиях смогла сберечь… русскую автохтонность в своей культуре. Мы (украинцы) забыли, чем был Киев, а они (русские) до сих пор помнят…».Эти слова от сердца подтверждают право собственно русских называться не просто «большими», но и «великими», ни в коем случае не отказывая в последнем эпитете ни малороссам, ни белорусам, так как укрепляли царство и строили империю общими усилиями, и сверхдержаву создали совместно со всем духовным и материальным содержимым этих государственных образований, о чём стараются не вспоминать свидомые украинцы , наспех сочиняющие очень незалежную историю-отбраковку. Но это другая тема.
3. De gustibus non (est) disputandum, но отчего бы и не поспорить!
В публицистике я редко выхожу за украинскую тему. Она мне ближе иных по ряду очень личных причин и милее. Разумеется, критикой не обделён. Хвалят редко. Зато ругают… Спасибо, родные! Ваши возражения разной степени накала меня вдохновляют. Не в корзину, значит, пишу, не зря мараю бумагу, сотрясаю электроны. Бывает, будучи задетым (homo sum), подхожу к закиданной камнями теме с другой стороны или её углубляю. Не оправдываюсь, мол, вы меня не так поняли. Но созрел, чтобы дать объяснение на одно из частых обвинений в мой адрес.
Многие мои читатели (отнюдь не почитатели!) ставят мне в вину якобы смакование терминами «малоросс-малорус» и производными от них, будто бы сознательными попытками унизить Украину, обзывая неньку , как старый, кондовый, неисправимый шовинист, Малороссией (ударение на второе «о»), а себя — русским с малороссийскими корнями, когда во всём мире принято писать, говорить и, утверждают, думать « Украина — Вукраине » (последнее пишется ещё раздельно, но произносится уже вместе, именно «вукраине», а не «въукраине»). Точно не знаю (на… простите, в Украине давно не был), только предполагаю, что сейчас всё малороссийское у кандидатки в НАТО не то, чтобы уголовно наказуемо, под запретом, но на неё некое интеллигентское, с элементами страха перед начальством и силовыми (в виде УНА-УНСО) органами, табу. Появился термин, сродни ругательному, малороссизм.Это, дают понять нам, нечто вроде наследственного заболевания, разносимого веками по Украине (в нынешних границах и нынешнем понятии) поветрием под названием русификация . От него рекомендуется избавиться раз и навсегда, как от оспы. Практически это делается так: переводится на украинский язык повесть великого украинского (нас уверяют) писателя Гоголя «Тарас Бульба», написанная на языке извечных врагов Украины (значит, и Гоголя), с изъятием из текста буквально всех слов с корнем «рус» (а значит, целых предложений и абзацев) или заменой их на слова с корнем «укр» и нейтральные; в школах дети знакомятся с историей «преследования Наполеона украинскими полками»; книга Костомарова «Богдан Хмельницкий и возвращение Южной Руси к России» теряет в заглавии шесть последних слов… Примеры бесконечны. Недавно легитимный Президент Третьего Тура предостерёг молодую демократию от малороссизма. Может быть и самому ему жаль лишаться такого красивого, значительного на слух просвещённых людей слова, но ведь благо всё, что отделяет от Москвы Киев, меняющий полученный от России суверенитет на членство в НАТО. Пусть лучше свитова думка думает, что Украина — украинный штат США , чем малая часть Московии . Глядишь, равноценными европейцами в текущем тысячелетии признают, а повезёт, так вообще«мэриканцямы », как говорят львовские горожане из окрестных сёл (вон, пример Пуэрто-Рико свеж!). Хорошо, что газ можно называть тюменским, а трубу — « прокладеною по территории Украины », а то пришлось бы борцам с «русизмами» обогревать хаты торфом и углём.
Признаюсь, в моём выборе ( Малороссия или Украина ?) внутренний протест против ярко выраженной антирусской направленности правящей украинской финансово-политической элиты играет немаловажную роль, но всё-таки моё предпочтение Малой Руси, как имени русской (русьской) страны, основано на иных ощущениях. Причём, я не сторонний наблюдатель. Некоторые из моих родовых корней остались на Полтавщине, этого (вместе с Полянским Киевом) «Косова Поля» Руси. Оттуда и мой любимый учитель с его природным «малороссизмом» Я испытываю гордость, что какими-то генами, некоторыми воспоминаниями души принадлежу к малороссам, к почве малой , то есть, повторюсь, изначальной, материнской части огромной территории между тремя океанами, по которой (сказал один путешественник прошлого) можно скакать месяцы и говорить на понятном всем языке и молиться в своих храмах. По мне, быть в этом смысле «малым» большая честь, чем находится «с краю». Название «Украина» для отдельного, самостоятельного государства вообще бессмысленно. Украина чего? — возникает вопрос. Единой Руси — понятно. Но теперь таковой в Киеве и Львове (точнее, во Львове и Киеве) не признают. Тогда Европы, которая не скоро пустит дальше прихожей славянскую чужачку. Велика ли честь быть задворками континента, оукраинной провинцией, чем в своё время было приграничное с Диким полем завалящее Переяславское княжество? Может быть, моё неприятие имени «Украина», как единственного для известной территории в 604 тыс. кв км, было бы не столь непреклонным, и во мне уживались бы оба имени, если бы не формирование моего сознания в специфическом регионе УССР, Галиции-Галичине, где осталось 45 лет моей жизни из 68.
4. Бытие определяет сознание
Неоспоримая истина: не та мать, что родила, а та, что воспитала. Её можно распространить на понятие «малая родина». Я увидел свет на берегу Енисея, а осознал себя, стал личностью и гражданином, учился и работал, прошёл школу личной и общественной жизни в Прикарпатье. Это и есть моя малая родина . Галиция и Волынь, Буковина и Закарпатье ( Пудкарпатская Русь ) уже были в составе УССР. Генсек Хрущёв «крымским презентом» завершил 300-летнее собирание разноязыких и разноукладных земель, которые войдут в границы незалежной Украины 1991 года. Соборна дэржава , строительство которой скромно начали гетман Хмельницкий и царь Алексей Михайлович, во всю ширь развернула Екатерина II со своими «орлами» во главе с Потёмкиным (это им «благодарные потомки» отказывают в праве на памятники), успешно продолжили император Александр I и генералиссимус Сталин, под вывеской союзной республики мечтала о своём звёздном часе, не веря в него, доверяя фронду одиночкам-диссидентам, отбывающим почти в безвестности сроки в мордовских лагерях. И была, как прежде, со времён «проклятой Мазепы», примером массового верноподданичества, поставщицей общему государству педагогов, деятелей литературы и искусства, исполнительных чиновников, унтер-офицеров, надёжных тюремных надзирателей. Большая часть федеративной по сути УССР (от Северского Донца до Збруча) пережила две насильственные украинизации : одну, драконтовскую, в тридцатых годах когда волею партии и правительства в поголовно русских городах Донбасса и Новоросиии тройки по украинизации под страхом уголовного преследования переводили образование в школах на мову ; другую, вялую, при «великом кукурузнике». Задуман был этот «культурный поход» не из любви к мове (как и к другим всяк сущим языкам в СССР).
До войны центральная нерусская власть в СССР — безродный интернационал, помня недавнюю смертельную для себя опасность со стороны главного народа-бунтовщика, поднявшего против большевиков «белые» армии, казаков, крестьян Тамбовщины, рабочих Ижевска, матросов Кронштадта, решила внести в русскую общность вирус раскола. Русские уменьшались сразу на одну треть, эта треть превращалась в «братские народы», в относительно смирных, покладистых украинцев и белорусов, якобы вековых сидельцев «тюрьмы народов», которых теперь бывшие «тюремщики» (ими ретроспективно назначались «новые русские»!) должны опекать и лелеять во имя искупления грехов и «нерушимой вечной дружбы». Украинизация могла зайти непредсказуемо далеко. Но помешала война, когда командующие воинскими соединениями стали отчаянно требовать: «Шлите пополнение из русских!» (воинские подразделения при менее 60% русских считались небоеспособными), и «организатор всех наших побед» перенёс опору с «советской общности», по его признанию, на великий русский народ. Но задолго до этого, в разгар украинизации, она начала сдавать сбои по внутренним причинам.
Широчайшее поле деятельности для тех, кто удовлетворительно владел мовой,вызвало к активной жизни армии бездарностей (что наблюдается и в сегодняшней Украине). Конкуренция творцов вообще не носит мирного, интеллигентного характера даже среди отмеченных Богом. А бездарность, притом, не отягощенная образованием, воспитанием, нравственным табу, да ещё в период репрессий, делает донос главным средством борьбы с конкурентом. В лагеря, к расстрельной стенке отправлялись в первую очередь одарённые. Накипь правила бал. Вот украинизация 30-х годов и носит своеобразную патину — следы накипи на всей окремой культуре. Отдельные яркие пятна тогда и появившиеся после войны не меняют общей картины. Ни одна из национальных культур не поднялась на высоту общерусской. И 17 лет незалежности ничего не принесли выдающегося в этой сфере человеческого духа. Грустное зрелище!
Выделенный из русской общности «украинский народ», как все южане Европы, отличается исключительной способностью к деланию карьеры (не путайте с карьеризмом!). В условиях, когда политический донос сделался эффективным орудием продвижения по службе, эта природная способность (один из отличительных признаков ментальности) оправдала себя в своеобразной трактовки украинизации. Украинизаторам тех лет совсем не обязательна была полная независимость. Для достижения личного успеха большинство устраивала «радянська республiка у складi СРСР». Центр в Кремле должен видеть и оценивать по заслугам «украинский радянский патриотизм». Даже когда голод в стране, необходимо показать исключительное рвение в укор ненажорливым москалям, которые припрятывают зерно за спинами начальства. Украинский хлеб — до последнего зёрнышка в закрома «батькившины», даже если приходится выворачивать карманы детей, собирающих колоски в поле! В пресловутом голодоморе огромная вина своих же родных керiвникiв, от бригадира в поле и выше. Если голод в СССР в начале 30-х действительно получил крайне трагическое развитие на Украине (что, кстати, недоказуемо), то поиски виноватых необходимо начинать с ближайших соседей жертв. Эти мысли почти дословно высказал мне один из переживших голод, малоросс.
После войны Советская Украина округлилась, в основном, за счёт Галичины с плотным населением. Для нас, советских людей уже в третьем поколении, почти все они были украинцами, но по данным переписи 1936 г., проведенной поляками, здесь 1, 2 млн человек назвали себя «русскими», 1,7 млн — «украинцами». Попади я в спецхран, было бы чему удивляться.
Просвещение моё в этом изумительном вопросе растянулось на десятилетия, а начало ему положила дружба с членами неформального кружка милых, образованных львовских старожилов, которые собирались за чайным столом по квартирам друг у друга. Это были дети и внуки узников Талергофа, других австрийских лагерей и тюрем для интернированных. Разговаривали они на литературном русском языке, вставляя в речь слова и обороты, напоминавшие мне и родную речь и мову одновременно. «Мы русские, русины , — получил я разъяснение одного из них, имевшего много неприятностей из-за своего непреклонного русофильства ( москвофильство — другой ярлык) с польскими властями, а пуще того — советскими, силком, ради гибельной идеи единого украинского народа , под страхом жестокого наказания, переписавших всех карпатороссов в украинцев . Фамилий по известным причинам называть не буду: уже их дети и внуки, придерживаясь взглядов отцов, живут во Львове, и этим достаточно сказано… Общение с этими людьми повлияло на мои политические и эстетические предпочтения с одной стороны, с другой — события, обострившие «русский вопрос» в «Украинском Пьемонте» в годы перестройки. От этих людей услышал я «новость», о чём ещё в начале ХХ века знаменитый венский славист академик Ягич писал следующее: «В Галиции, Буковине и Прикарпатской Руси эта терминология («Украина», «украинец» и т. д.), а равно все украинское движение является чуждым растением, извне занесенным продуктом подражания». М.Грушевский вынужден признать на страницах своего главного труда: «Край этот… в давние времена назывался Русь, а люди — русины; так до сих пор называют себя наши люди в Галичине и Прикарпатской Руси — русины, руснаки».
5. Из моего «учебника»: украинство как профессия
Учебник, в основном, в моей голове, составленный из изустных лекций моих друзей, многие из которых обладали домашними библиотеками с фактически запрещённой литературой о русском движении в Прикарпатье, начиная с первой трети XIX. У многих хранились талергофские сборники , впоследствии, после распада СССР составившие основу изданных книг об этом культурном и политическом явлении, подвергавшемся преследованиями Вены и Варшавы и окончательно разгромленном большевиками, которых новейшая украинская историография подчёркнуто именует «русскими». Многое из опубликованного я прочёл в последние годы, сравнивая запомнившееся из рассказов живых участников событий с увиденным перед глазами.
… Итак, из моего «учебника»:
После начала войны (1 августа 1914) началась кампания террора в Галичине против заподозренных в симпатиях к России; заработали военно-полевые суды, тюрьмы наполнились заключёнными, край — виселицами. Беспощадными врагами русских галичан ( русинов , которых называли ещё старорусинами, в отличие от младорусинов -украинофилов ) были свои же, галичане «украинского» направления , иначе профессиональные украинцы , ещё мазепинцы . Эти общественные полицаи заранее готовили списки неблагонадёжных, по их доносам, поощряемым денежно и другими вознаграждениями, хватали невинных. Австрийские власти арестуют почти всю русскую интеллигенцию и тысячи передовых крестьян. Для ареста достаточно было найти русскую книгу или икону, побывать в России, быть членом читальни легального общества им М. Качковского, читать русскую газету, просто слыть во мнении соседей «русофилом» (по взглядам), или называть свой родной язык russische Sprache. Смотревших на проходящие войска хватали как шпионов. Священник о. Илья Лагола наказан был заключением за найденный у него портрет Льва Толстого (!).
Письмо из архива поэта В. Ваврика: «Надо погромче говорить и писать о том, за что и почему страдали эти люди. Ведь это же было массовое движение русинов, массовое проявление народной воли, его тяготение к Руси, к единокровным братьям, к русскому слову, к русской культуре . Православие и религиозный вопрос вообще были только формальным поводом …». На этот призыв отозвался известный галицко-русский деятель Ю.А.Яворский: «Свой же, единокровный брат, вскормленный и натравленный Австрией «украинский» дегенерат, учтя исключительно удобный и благоприятный для своих партийных происков и пакостей момент, возвёл все эти гнусные и подлые наветы, надругательства над собственным народом до высшей, чудовищной степени и меры, облёк их в настоящую систему и норму, вложил в них всю свою пронырливость, настойчивость и силу, весь свой злобный, предательский яд».Не скупится на оценки другой свидетель тех событий, М.А.Марко: «Австрийское правительство доверяло «украинцам», как своим подданным и интимным лакеям, а в свою очередь наши «украинцы» визжали от радости по случаю такой ласки хлебодателей и из кожи лезли вон, чтобы всячески оправдать это доверие. И они стрались…» Может быть авторы этих строк, как жертвы репрессий, преувеличивают. Тогда слово австрийскому генералу Римлю: «Украинцы являются друзьями Австрии и под сильным руководством правительственных кругов могут сделаться честными австрийцами». Депутат Австрийского Рейхстага Смаль-Стоцкий тремя годами ранее заявил от имени украинского парламентского клуба, что после того как все надежды украинского народа соединены с блеском Габсбургской династии, этой единственно законной наследницы короны Романовичей, угрозой и препятствием пути к этому блеску, кроме России, является «москофильствофо». Ещё в 1910 году газета «Дiло» связывало безопасность на восточных границах Австро-Венгрии с полной украинизацией Галичины (это ли не признание того, что значительная часть населения не осознавало себя украинцами?). Из приведенного уже понятно: русское движение края представляло опасность отнюдь не для автохтонов. Наместник Галичины Бобжинский в 1911 в Галицком сейме произнёс: «Я борюсь против русофильства потому, что оно является опасным для государства (Габсбургов), борюсь с ним и как поляк, верный польской исторической традиции».
Замечательно употребление терминов «русофилы» и «украинцы». Первый из них значит, как видим, «преступники», «изменники». И поэтому обречены на осуждение, содержание в заключении и погибель. Второй, «украинцы», это всё равно, что синонимы: люди благонадёжные, заслуживающие полного доверия. Узник австрийского лагеря о. Генрих Полянский вспоминал: «Какой-то «украинец» крикнул:"Кто из панов хочет выйти из Талергофа, хай впишется на украинском листу ». В возмущением откликнулся целый барак: «Нет здесь между нами таких, вон с предложением!» Позже узнали мы, что освобождение интернированных зависит не от военной прокуратуры, а от… «украинских верховодов» в Вене… Стали мазепы собираться к отъезду. И ударил час отбытия, и кликнули нам громко с диким злорадством: «А бодай-бысте, москвофилы, все тут пропали!» После этого запели они своё «Ще не вмерла Украина"… Мы вытерпели с божьей помощью всю горечь гонения и интернирования и вышли из Талергофа, не переписываясь в «украинцы».
…Так может быть и сидящий во мне малоросс того не желает? Прислушаюсь к голосу предков.
6. Мой личный украинский опыт
Естественно, в моём доме звучала родная речь, но в университете слушал лекции и на языке , и на мове , не замечая переходов, ибо последнюю изучал со второго класса, слышал ее повсюду, часто пользовался ею в устном общении, в переписке, всегда — во Львовском отделении Союза писателей, куда был принят двадцать лет назад (к слову, свои произведения переводил на мову самостоятельно). Ведь с семилетнего возраста жил в городах Западной Украины, этого заповедника мовы и глобального канадско-прикарпатского украинства , готового в подходящий час начать крестовый, под униатский марш, поход на зрусiфiкованих схiднякiв (так галичане, в свою очередь называемымые захiдняками , называли жителей центральных и восточных областей УССР, в их мнении тотально «русифицированных», хотя по переписи 1989 года из 52 млн «украинского населения» русскими только по паспорту оказались 21,6 млн человек. При этом еще 6,5 млн назвали себя русскими, хотя в их паспортах значилась национальность «украинец»; итого русских получается почти 30 млн!). Там же, в Карпатах, служил геологии в экспедициях среди разноговорящих. Более того, опьяненный, как и большинство «союзнонерушимых» голов, перестройкой, бросился помогать «младшему брату» в культурном строительстве, искренне надеясь на братство, на взаимопомощь двух культур в том Вавилоне, которым всегда был и есть град Льва. Конкретно, в преддверии распада СССР, создал с единомышленниками русское культурное движение . Мы назвали его «Друзья украинского искусства и литературы». Это был как бы аванс дружеским жестом в расчёте на взаимность. И… был предан «братьями», начавшими своё вiдродження (возрождение, ренессанс) с удушения русскости во всех ее проявлениях от дошкольных учреждений до ВУЗов и театров. Даже в Спiлке письменникiв глава областной организации публично кается, что переводил на мову… Пушкина (бiльш не буду, запевняю вас, громадо!); яркий критик Михайло Косив ставит местным москалям условие: «Или словари, или автоматы Калашникова!» и заодно вместе с известными театральными деятелями, львовским Синицей и киевским Лесем Танюком, громит русский репертуар областного Театра Ляльок (кукол); прозаик Нина Бичуя призывает обложить русскую книгу налогом в пользу украинской (за несколько десятилетий до неё некто Вартовый, младорусин-украинец, назвал русскую литературу «шматом гнилой колбасы»); остальные «инженеры человеческих душ» в тени не остаются, им тоже не терпится стать «на десять голов выше», следуя призыву национал-радикалов. Как тут не вспомнить мазепинцев !
Повторюсь: с конца 80-х годов в «Украинском Пьемонте» началось сокращение школ с русским языком обучения и дошкольных заведений, учреждений русской культуры, СМИ; во дворах библиотек разводились костры из литературы на языке «оккупантов», Русский культурный центр, школы на русском языке обучения с тех пор испытывают на себе акты вандализма со стороны украинства.Агрессивная тотальная украинизация стала оскорблять национальное достоинство, вызвать к жизни самодеятельные организации — своего рода цитадели, за реальными или призрачными стенами которых оставалась надежда сберечь духовные ценности русского мира; главную из них — родную речь. Знаменательно, что в подготовке к такому погрому русскоязычные сыграли активную роль, в массе своей поддержав разбегание «братских народов» по национальным квартирам. Оправданием такой позиции может послужить естественное настроение тех, кому выпадает возможность сменить коммуналку на отдельное жильё в общем доме. Распад СССР, спровоцированный русскими РСФСР, воспринимался соотечественниками в союзных республиках, как благостная децентрализация, избавление от тяжёлой руки Москвы, ощущаемой с раздражением даже в мелочах жизни; СНГ виделся усовершенствованным, демократическим вариантом прежнего Союза , а стремление соседа к культурному пиру на костях большевистских цензоров не вызывало озабоченности: какая угроза может исходить от «красоты, спасающей мир»!? Но реалии 90-х годов изменили настроения. Раньше русскость была частью внутреннего мира отдельных индивидуумов, граждан единой страны. Она мирно придавала творчеству и повседневному поведению национальную окраску, не более того. В новых условиях возникла необходимость доказывать право на национальную школу, культурные учреждения, сам язык; в проявлениях русскости появился оборонительный импульс в разной стадии активности вплоть до превентивных выпадов против подавляющей силы. А ею стало обновлённое украинство.
Легко было «обновиться» в период тотального обнищания, падения общего культурного уровня и нравов, длительной регламентации всей общественной жизни, а затем в условиях неожиданно обретенной «свободы», смахивающей на обыкновенную анархию. В украинство рекрутировались оскорбленные системой и разочарованные в ней: замороченное простонародье и люмпен-интеллигенция . Найти виновника всех бед, «исконного» врага оказалось просто. Русский, москаль! А с ним виноваты и вся история Московии, ее культура, могучий (а значит, «iмперський») русский язык. Убрать его как можно быстрее из государственных учреждений из украинских школ, из библиотек! Львов, отменив уроки русского языка в украинской школе, дал миру немыслимый пример невежества. Ведь массы лишались уже освоенного знания, который ведет в мир науки, литературы и искусства; тот мир, который мы, восточные славяне, насельники Руси, создавали общими усилиями.
7. Постскриптум с оптимистической концовкой
Думается, если бы свидомое украинство завоевало себе незалежность в вооруженной кровавой борьбе, то победители, как Пётр и птенцы гнезда Петрова под Полтавой, явили бы миру образец высокой гуманности в отношении побеждённых, которые были им спутниками на общем историческом пути, делили славу и бесславие, создавали духовное и материальное наследие потомкам. Но независимость вывалилась из потрясенного Кремля как в сказке, позволив безопасно митинговать, шествовать под «национальными прапорами», объявлять суверенитеты. Обыватель рассуждает: если без крови и пота, ту самую, как её?.. независимость можно поднять из-под ног, так почему бы не нагнуться. А вдруг впрямь — золотой ключик? Суверенитет же для тех, кто о нем и не мечтал, что тюрьма: попал — не выйдешь. Своя элита не выпустит. Она-то дорвалась. И мовникам такой поворот на руку. Язык Котляревского и Шевченко можно объявить не только первым, но и единственным государственным. «Русское нацменьшинство» (!!!), веками строившее и продолжающее строить Украину, конечно, заговорит, как миленькое, на литературной форме киевско-полтавского диалекта, до неузнаваемости измененного галицкими просветителями, в том числе из Мюнхена и Торонто. Для этого достаточно закрыть все (!) дошкольные учреждения, в которых звучит русская речь, из 400 школ с русским языком обучения в Карпатском регионе оставить… 16 (при острой нужде в 200), убрать с улиц имена тех, кто собирал Украину, прославлял и её со всем русским миром в произведениях искусства и литературы, уничтожать памятники творцам…
Всё это и многое другое, никаким пером неохватное, под названием украинизации , происходило на моих глазах. Нет, на украинском листу я не впишусь (см. лит. о Талергофе), гордое чувство малороссизма во мне не позволит. А может быть хорошо, что моя Малороссия, как светлая тень былого, отслоилась от сегодняшней Украины и ушла в область ярких элегических воспоминаний, избавив себя от незавидной судьбы англосаксонского «бантустана» — украйны атлантического мира.
http://rusk.ru/st.php?idar=112945
|
|
