 |
| Патриархия.Ru | Митрополит Воронежский и Борисоглебский Сергий (Фомин) | 19.06.2008 |
— Отдел церковной благотворительности и социального служения Московского Патриархата существует с 1991 года. Ваше Высокопреосвященство, не могли бы Вы сформулировать основные цели и задачи Отдела на настоящий момент?
— Изначальная цель создания отдела — вернуть культуру благотворительности в нашу Церковь, поскольку она была практически утрачена. Она была практикуема отдельными священнослужителями, но не было социального служения Церкви. Была проделана большая работа, и теперь можно говорить о мощной социальной структуре, которая есть в нашей Церкви.
Во многих епархиях есть отделы по социальной работе. За последние четыре года Отдел осуществил взаимодействие с 84 епархиями. И мы не просто даем консультации, но мы оказываем помощь, за 4 года 35 млн. рублей мы направили в епархии для развития социальной работы — это не только деньги, но и материальные ценности. Например, в Мурманске мы способствовали оборудованию пошивочного цеха, который сейчас приносит очень большую пользу. В других местах мы помогаем с лекарствами, с медицинским оборудованием. Или проводим сборы для престарелых людей с производств и организаций, а затем уже распределяем собранное по епархиям.
Нужно сказать, что преимущественно мы занимаемся медицинской деятельностью, воспитанием молодежи, работой с людьми, находящимися в местах заключения, которым мы оказываем гуманитарную помощь, ведем переписку. В отдельных епархиях созданы реабилитационные центры для людей, вышедших из мест заключения.
В Воронежской епархии существует уникальный опыт: мы привлекли матушек, жен священнослужителей, которые занимаются благотворительностью. Опыт оказался успешным — они сотрудничают с областными социальными отделами, а в некоторых районах матушки возглавляют именно государственные отделы социальной работы. И это не только работа с людьми вне Церкви; мы также решили вопросы помощи вдовам и детям умерших священнослужителей.
Мы придали этому начинанию статус отдела; есть матушки-активистки, они согласовывают программу своих действий с архиереем. Сначала это было не очень понятно духовенству, а сейчас стало легче, потому что матушка стала помогать священнику в той работе, которую он проводит на приходе.
Также епархия приобрела автомобили для перевозки инвалидов, и они действуют как социальное такси, а летом на этих автобусах мы вывозим детишек-инвалидов к морю.
Если говорить об успешных в социальном служении епархиях, то здесь нужно упомянуть Москву, Московскую область, Санкт-Петербург и Екатеринбург — это форпосты социальной работы нашей Церкви.
— Владыка, какие проекты Отдела церковной благотворительности и социального служения на Ваш взгляд были наиболее успешными?
— Нам удалось довести до логической точки работу с врачами. В 90-х годах в Москве и Санкт-Петербурге возникли общества православных врачей, а уже позже нам удалось оформить организацию православных врачей России, и эта организация сейчас успешно работает. Движущим моментом (учитывая, что люди трудятся в этой организации безвозмездно) является вера и милосердие, потому что, как бы ни была развита медицинская работа в столичных регионах, есть такие уголки, в которые врач почти не добирается, или есть места, где необходимо оказание помощи социально незащищенным слоям населения. И здесь деятельность врачей незаменима, тем более, когда она имеет свою структуру и организацию.
Также я бы отметил работу семинаров по благотворительности, посвященных разным темам, которые выдвигает жизнь — демография, аборты, психологическая реабилитация. На семинары мы приглашаем специалистов, иногда даже и зарубежных, проводим эти семинары не только в Москве, но и на периферии.
— Не секрет, что в общественной жизни социальному служению и волонтерской деятельности уделяется много внимания, но с другой стороны, далеко не все наши сограждане ощущают необходимость участвовать в делах милосердия. Почему так происходит, на ваш взгляд, и как Церковь может здесь помочь обществу?
— Мы имели перерыв в социальном служении после революции. Мы как общество потеряли вкус к такой работе; государство взяло на себя функции социальной ответственности, оно с этим неплохо справлялось, но потом все пришло в негодность и пришло к краху. И когда мы начинали, в начале 90-х годов, очень много было волонтеров, гораздо больше, чем сейчас. Но потом произошло следующее: наши западные учителя, у которых мы перенимали их опыт и у которых волонтерство процветало, увидели то, что наши люди бедствуют, и стали немного доплачивать из своих фондов. Поэтому волонтерское движение стало затихать. Хотя я не могу сказать, что оно пропало, — без волонтерской работы сейчас ничего невозможно сделать. Но для этого надо воспитывать людей, говорить о том, что благотворительность не означает, лишь то, что надо взять деньги из кармана у богатого человека и справедливо распределить между теми, кому они нужны; но ты можешь своим сердцем, своим участием, своими руками сделать такое дело, что человек тебе будет благодарен. Вместе с тем нужно уметь с благодарностью принимать ту помощь, которую мы получаем от людей. Вот эта самая важная работа, и она не снимается с повестки дня Церкви.
— Существует ли в настоящее время интерес со стороны общества к социальной деятельности Церкви или эта сторона деятельности Церкви остается на периферии общественного сознания?
— Конечно, интерес есть, но в 90-е годы было гораздо легче работать, чем сейчас. Общество в целом не имело опыта социальной работы, а потом, те фонды, которые существовали на заре 90-х, не всегда действовали честно и прозрачно. Это привело к тому, что богатые корпорации стали организовывать свои фонды, и акцент немного сместился. Церковь должна теперь искать возможность войти в подобный фонд и работать по его правилам, и тогда можно решить какие-то проблемы.
Сейчас не так охотно стали выделять средства на церковные программы, но это не беда, поскольку сейчас финансовое положение Церкви более стабильно, чем раньше, и Церковь может выделять средства на социальные проекты.
— Какие главные задачи стоят перед епархиальными социальными службами на сегодняшний день?
— Я должен сказать, что не все епархии одинаково работают, поскольку у каждой епархии есть много других задач, но то, что епархии сейчас вовлекаются все больше и больше в социальную работу — это факт. Это неотъемлемая задача Церкви, и не нужно бояться — ведь всегда найдутся люди, которые будут делать это дело с любовью. Но владыке всегда нужно подумать — как можно организовать людей и вовлечь их в работу. Это, кстати, одна из форм воспитания нашего общества, это и миссионерская задача Церкви, поскольку через благотворительность люди становятся добрее, они делятся тем богатством души, которое так необходимо нашему секуляризированному обществу.
— Церковь всегда осуществляла социальные контакты с организациями, представляющими иные христианские сообщества, но, с другой стороны, слышатся высказывания о том, что Церкви необходимо прекратить всяческие отношения с инославным миром. Ваш отдел очень плотно контактирует с благотворительными европейскими организациями. Каков Ваш опыт подобного рода сотрудничества?
— Опыт положительный, но нужно знать, не стоят ли за той помощью, которую тебе предлагают, какие-то другие планы. В мире существует множество организаций (среди которых есть серьезные церковные католические или протестантские организации), с которыми нужно и можно работать, а есть и те, которые ставят вопросы миссии, а за миссией идет политика — что неприемлемо. Поэтому я повторил бы тезис о том, что нужно все делать централизовано, через Московскую Патриархию, через ее отделы, чтобы не было ошибок, которые приводят потом к недопониманию.
Нужно понимать, что мы не можем отрицать тот опыт социальной работы, который есть на Западе. Это будет нечестно, если мы будем пользоваться плодами развития научной стороны жизни, но не будем использовать их опыт в социальном направлении.
— Ваш давний предшественник по кафедре святитель Антоний Смирницкий, чья общецерковная канонизация будет совершена на грядущем Архиерейском Соборе, очень активно занимался благотворительностью и социальным служением. На Ваш взгляд, чем для всей Церкви может быть полезен опыт этого прославляемого ныне святого?
— Его заслуга перед Церковью неоценима — он провел канонизацию святителя Митрофана и все подготовил для канонизации святителя Тихона. Он был современником преподобного Серафима Саровского, который, не зная лично святителя Антония, говорил, что он самый лучший архиерей в Русской Церкви на то время. И свое духовное чадо — Николая Мотовилова — преподобный Серафим сам не исцелял, а посылал его в Воронеж на паломничество, с условием, чтобы он поклонился гробу святителя Митрофана, святителю Тихону, а затем обязательно зашел на беседу к святителю Антонию, — то есть преподобный Серафим признавал не только духовность, но и святость святителя Антония.
Но время было к нему не вполне справедливо, потому что перед революцией была проведена работа по его канонизации, и Поместный Собор 1917 года также ставил вопрос о канонизации, но не успел. Слава Богу, моим предшественником митрополитом Мефодием была осуществлена канонизация в лике местночтимых святых, а теперь нас очень радует, что теперь, когда мы стали едины с Зарубежной Церковью, мы вместе будем прославлять святителя Антония, который этого заслуживает.
— Какие планы ставит перед собой Отдел церковной благотворительности и социального служения?
— План — не отстать от жизни. Жизнь сейчас такая, что она подсказывает новые темы, но важно эти темы завершать, чтобы они не повисали в воздухе. Вообще, мы все делаем ради того, чтобы было воплощено Евангелие Христово, и в этом свете каждый из отделов должен вносить свой вклад в целостную картину миропонимания того Евангельского учения, которое принес нам Христос.
