Танцевать как молиться

Вадим Писарев: 15 лет в русской традиции

Любое искусство — это либо «самовыражение» — нарциссическая плененность внутренней тьмой — либо служение — устремленность за пределы «я» к нездешней красоте, по сути, молитва в форме рисунка, романа или танца. Творчество Вадима Писарева — устремленность к Высшему. Поэтому столь поразительны успехи его учеников, столь значительны достижения созданной им в Донецке Школы хореографического мастерства, где обучение ведется по программе Санкт-Петербургской Академии танца.

Откуда в них это?

Большое искусство всегда элитарно, и в то же время демократично в том смысле, что ищущим не развлечения, но постижения подлинной реальности, — оно открыто.

Детская балетная Школа Писарева укоренена в русской классической традиции. Отличие школы от «продвинутых в эксперимент» глубинно: здесь не «упражняются в креативе», а творчеством живут, памятуя: творчество вне традиции — всегда плагиат. Обучение ведется по программе Санкт-Петербургской Академии танца, по методикам Агриппины Вагановой. Преподают и народно-сценический, и историко-бытовой характерный танец. Уникальные, по отзывам ценителей, постановки народных танцев — заслуга хореографа Елены Каун. «Коэффициент педагогической успешности» высок: труппа Донецкого театра на 90% составлена из выпускников Школы. Остальные — в ближнем и дальнем зарубежье.

Нельзя не сказать и об одной из ведущих балерин в труппе Донецкого театра, чуткой преподавательнице сценического мастерства Анжелике Кулиевой. Наименее перспективных учениц среднего класса она за два года превратила в отменных танцовщиц.

Впрочем, здесь все педагоги: художественный руководитель школы Галина Володина, Заслуженная артистка Украины Елена Огруцова, хореограф Алла Старкова, Анна Турукина, Галина Еремеева и Сергей Подъельников — мирового уровня.

Учат они не «самовыражаться», а жить в танце беспощадно к себе, чувствовать музыку до полного с нею слияния. Прививают совершенную культуру исполнительского мастерства. Они для детей не только преподаватели сценической техники, но и психологи, и проводники в необозримом пространстве мировой культуры, и участливые помощники в осмыслении опыта повседневности.

Особенно ярко все эти качества «воспитателя по жизни» проявлены в Галине Володиной, одной из основательниц школы. Её отдача всех сил, таланта и здоровья столь полна и бескорыстна, что для большинства воспитанников балетная Школа становится второй семьей.

Когда дети только приходят в балет, они «как мумии в движении», творческое начало еще не разбужено, на лицах не отражается внутренний свет. Все их душевные силы сосредоточены на внешнем, на овладении техникой. Зажечь этот свет, открыть воспитанникам, что только внутреннее преображение наполняет технику танца дыханьем свыше, — вот главная задача. Решают ее в Писаревской школе успешно.

Многие воспитанники — призеры концертных программ «Обдарованi дiти». Творческие достижения школы отмечены Почетным знаком Дягилева и Дипломом «За вагомий внесок в реалiзацiю областноi комплексноi програми «Молодь Донеччини». Многие выпускники стали студентами высших хореографических училищ. Дарина Зарубская и Мария Чугай приняты в прославленное Санкт-Петербургское хореографическое училище имени Вагановой. Татьяна Гладилина продолжила обучение в балетной школе Минска. Андрей Писарев блестяще окончил балетную школу Кранко в Штутгардте. Игорь Волковский танцует в Германии.

Отбор потенциальных звезд требует от педагогов незаурядного терпения и, разумеется, безошибочной интуиции. Тем и другим они наделены сполна.

Пригодность ребенка к обучению определяется по девяти показателям. Это музыкальность, шаг (подъем), гибкость, выворотность (бедер и стоп) и другие. Всякий раз после отбора педагоги сокрушаются: раньше не было столько больных детей. Плоскостопие и сколиоз у большинства — давно уже норма. Три года тому назад из 156 претендентов после отсева осталось лишь семь…

Если из девяти показателей, ребенок соответствует хотя бы двум — у него есть шанс и его берут. Иначе классы будут пусты. А если соответствует пяти-шести показателям, да ещё и умен — перспективы у него обнадеживающие: методика обучения и уровень профессионализма преподавателей таковы, что недостающие качества при безусловном старании ученика будут компенсированы. Все превозмогается терпением и любовью, и не очень удачное тело при умной голове дает прекрасный результат — «выход наверх всегда через боль». Когда зрители бывают на занятиях в старших классах или аплодируют на спектаклях, они и не подозревают, сколько юные дарования затрачивают усилий, чтобы взойти на сцену. Но формула Школы Вадима Писарева: «В каждой музыке Бах, в каждом из нас Бог». Любовь наставников выявляет в каждом ребенке все затаенно-лучшее, претворяет недостаточность в целительную радость творчества.

Нередко родители приводят своих чад с установкой: будет ли выступать на сцене — неважно, зато выработаются осанка и модная балетная поступь… Такой к искусству утилитарно-прикладной подход в школе Писарева отметают с порога. Без нацеленности на работу в труппе — ничего не достичь, и ученики это быстро понимают. А те, кому хоть раз посчастливилось выйти на сцену, становятся преданными ей навсегда. И никакие тяготы уже не способны пресечь их стремление постичь тайны исполнительского мастерства.

Иные ученики столь одаренны, харизматичны, целеустремленны, что уже в начале обучения притягивают к себе внимание. Как пример — Настя Мальцева (Герда в «Снежной королеве). Способность этой девочки к перевоплощению и подлинности переживания образа такова, что зритель в светлом изумлении лишь восклицает: и откуда в ней это?..

Дети в танцевальном классе — единый организм, с единым устремлением. Занятия очень скоро становятся центром их жизни. И когда на одну роль готовят два-три человека — это трагедия. А каждый шажок к вершине — овладение еще одним элементом техники, похвальное слово наставника, а уж тем более выход на сцену вместе с Мастерами — величайшая радость. Сцена: свет, костюмы, декорации, завораживающий стремительный рисунок танца, аплодисменты — все это их заветный мир, всегда влекущий праздник. Мир не пустого зрелища, но пробужденья самых возвышенных чувств.

Да, как и во всяком искусстве, конкуренция в балете жестокая. Но! Нечестные приемы, неискоренимые в иных коллективах интриги — в Школе Вадима Писарева (человек он неподдельно верующий, православный, воцерковленный) исключены. Она во всех отношениях одна из самых чистых. Все это признают. Здесь в разное время работали всюду востребованные педагоги и танцовщики. С удовольствием вели мастер-классы такие знаменитости как Людмила Семеняка, Ольга Симкина, Тибор Ковач, Алексей Бондаренко, Штефан Даль.

Для врастания в жизнь театра крайне важно, чтобы дети выходили на сцену еще во время учебы. Они участвуют во многих репертуарных спектаклях Донецкого академического театра: «Ромео и Джульетта», «Спящая Красавица», «Дон Кихот», «Баядерка», «Щелкунчик», «Золушка», «Жизель», «Аида». И, разумеется, в постановках для детей: «Белоснежка и семь гномов», «Чиполлино», «Маленькая ночная серенада», вечер балета на музыку Вивальди «Времена года», «Снежная королева».

Огромное влияние на воспитанников оказывает фестиваль «Звезды мирового балета». Выдающихся танцоров современности дети могут наблюдать непосредственно, вживую воспринимая незаменимый, бесценный опыт. Развитию сценического мастерства способствуют и частые гастроли, причем в Англии, Греции, Китае, США «питомцев великого Писарева ждут постоянно». Они — носители русской классической традиции — востребованы ценителями всего мира.

На Западе не случайно весьма популярны документальные ленты о том, сколько людям искусства приходится прикладывать усилий, какая нужна им запредельная целеустремленность, чтобы сквозь разочарования и срывы явить завоеванное мастерство — партию на виолончели, эпизодическую в фильме роль, отточенность фуэте. И сколько терпения и веры это требует от их Наставников.

Триумф школы Писарева

Всего лишь через два года после создания Школы, в 1995 году Женя Лагунов, Артем Харчик, Аня Меркулова и Юля Подгородник стали призерами II Международного конкурса «Хрустальная туфелька».

Юлия Подгородник в 1998-м награждена II премией на конкурсе в Джексоне, США; а в 1999-м она и Аня Меркулова стали лауреатами Международного конкурса в Японии. Тогда же Евгений Лагунов стал дипломантом, а Андрей Писарев получил II премию на конкурсе в Лозанне.

Мария Чугай и Денис Черевичко отмечены специальными призами на конкурсе в Таллине в 1999-м. Ярослав Саленко стал обладателем специального приза Р. Нуриева на конкурсе в Будапеште.

Жерлин Ндуди и Андрей Писарев стали обладателями I премии, а Денис Черевичко II премии на конкурсе «Юнiсть балету» в 2002-м в Киеве. В том же году Евгений Лагунов стал лауреатом II премии балетного конкурса в Санкт-Петербурге, а Яна Саленко получила Первую премию на конкурсе С. Лифаря в Киеве.

В 2003-м Жерлин Ндуди на международном конкурсе молодых танцоров «Евровидение» завоевал Золотую медаль звание лауреата I премии, а Андрей Писарев — III место на американском балетном конкурсе «Young Prix America» в Нью-Йорке.

В 2007 году достойный продолжатель отцовских побед Андрей Писарев стал безусловным победителем на Международном фестивале бального танца в Южной Корее — получил Золотую медаль и Первую премию и сразу же был приглашен на гастроли в Японию. Андрей все партии танцует с феноменальной — при любом количестве туров или пируэтов — устойчивостью, техническая его изысканность и умение раскрыть самый сложный сценический образ — поразительны.

Сверхзадача Школы Писарева — та же, что была у великой Улановой: в каждой партии — внутреннее обновление. Здесь воспитывают не «балетизированных акробатов», а настоящих поэтов танца.

Уместно привести выдержку из программной статьи одних из лучших в истории российского балета хореографов Федора Лопухова и Адриана Пиотровского: «Классический танец есть высшее выражение напряженной эмоции, это лирика человеческого движения. Как и поэзия, как и песня. Подобно тому, как никто не назовет стих «нереалистическим видом человеческой речи» и никто не вздумает ограничивать возможности применения поэзии в нашей действительности, точно так же было бы неверным ограничивать пределы выразительности классического танца».

Под этими словами может подписаться и талантливейший балетмейстер Донецкого театра оперы и балеты Евгения Хасянова и, разумеется, гений танца Вадим Писарев, часто повторяющий: «Кто не понимает и не знает прошлого, тот не будет иметь и будущего». Именно такой подход позволил им воспитать плеяду учеников, отмеченных самыми престижными наградами, танцующих сегодня в лучших балетных труппах России, Франции, США, Польши и многих других стран.

Танец как молитва

Без классической основы, когда в каждом отточенном до совершенства движении дышит небо — возможно ли развитие? Ведь небезызвестную Анастасию Волочкову многие ценители величают не звездой, а «кометой» именно потому, что «классики не вытянула…»

И речь вовсе не о снобах, не о рафинированных эстетах. Об эталоне мастерства, о высоком стиле. Достаточно вспомнить Светлану Захарову, принятую в питерскую труппу на место Волочковой. Воздушный, сотканный из озарений танец Захаровой — эталон классики. Даже на донецкой — очень сложной, без наклона сцене — она воспринимается бесплотно-беззвучным видением, сном бабочки о Дюймовочке, увидевшей себя во сне бабочкой.

С Захаровой в одном спектакле на равных танцевала воспитанница Школы Писарева, солистка Донецкого театра Юлия Полгородник. Танец Юлии — это когда «все реки мира умолкают на миг…»

Сказанное вовсе не отрицание любой новации. На десятилетие школы был приглашен хореограф Московского училища Генрих Майоров, его новаторская, восторженно принятая постановка многоактного спектакля «Чиполлино» — не эксперимент ради эксперимента, не отказ от классики, а ее развитие. Как и созданная хореографом Киевского Национального театра оперы и балета Аллой Рубинной «Снежная королева».

Неординарные решения и новации неизбежны: традиция всегда устремлена в высь, к живой новизне. Главное не забыть: в мире постмодернистского плебейства классический балет суть пластическая метафизика, концентрированный духовный аристократизм. Самое изысканно-выразительное напоминание о том, что «апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели, живописцы писали и рыцари блистали на турнирах» вовсе не для того, чтобы одномерный буржуа упивался зловонием нескончаемых поп-шоу «на развалинах всего этого прежнего величия…»

Классический балет — не леденец для эстетского смакования, но «чудовищный и блистательный ад», переплавляемый болью и тоскою мастеров в спасительную для нас возможность прикоснуться к истинной красоте. Тогда лишь жизнь — не безысходный бег по лестнице отчаянья, но восхождение к вершине. Не уныло-бесплодная эстетизация пустоты, но вызванное высшей жаждой стремление к Источнику творчества.

В любом искусстве техника только куколка: она может и не раскрыться, но может и озаряюще — в непостижимое мгновенье — обернуться бабочкой Эдема, совершенством уже за гранью плоти. «Как прорастают эти крылья? Как возникает это чудо? А возникает оно так: из ничего и ниоткуда…»

По слову Поэта, «искусство есть запись смещения действительности, производимого чувством». И если не очистить, не преобразить чувство — какова будет запись? Не по-земному она будет чистой, только если на сцене жизни все делать молитвенно. Так, чтобы и по истечении времен, когда свернется в свиток небо, в преображенных душах бесконечно возрастала явленная в молитвенном танце Красота.