 |
| Русская линия | 15.05.2008 |
Ведущий: Дорогие братья и сёстры, уважаемые дамы и господа, дорогие друзья, сначала будут доклады, а потом вы будете задавать вопросы. Докладчиков вы, наверное, знаете: отец Николай Артёмов, отец Нестор (Сиротенко), отец Николай Ребиндер, отец Николай Чернокрак и Владимир Тихоницкий (староста собора св. Александра Невского).
После каждого доклада, они не будут очень длинными, передадим слово залу, мы очень рассчитываем на ваши вопросы, мы соберем их и потом ответим. Может быть, это сделать в конце заседания.
ВЫСТУПЛЕНИЕ О. НИКОЛАЯ ЧЕРНОКРАКА
Дорогие отцы, дорогие браться и сестры! Что сказать, как начать это наше размышление о приходской жизни и, в частности, о приходской жизни в русской традиции за границей. Я думаю, что наша цель вникнуть в путь жизни церкви, в каком-то историческом моменте, который по сути уникален.
Мы, православные, оказались в другом месте, в другой среде, так что нужно было многое заключить в некие рамки и вместе с тем не потерять нашу традицию.
И тут-то оказалось, что для русских — «приход» — это и есть место собрания, это место молитвы, и что свою суть и русскость можно воплотить в церковную жизнь, включиться как бы в дух церковного сознания. Я помню даже новые размышления о церкви, я помню, что нам наши профессора на Сергиевском подворье говорили о Карташове, последнем министре церковных дел, всегда вспоминали проблематику отношений церкви и государства. Как это всё трудно совместить, какую нужно соблюсти грань? И когда молодые студенты приезжали из других стран, например, они этого не понимали, какая связь между церковью и государством. Это была проблематика церковной жизни. Я сам лично, когда вошел в русскую среду, очень много получил от неё, я это чувствую до сих пор и сохраняю эту благодать в душе, я помню очень много лиц церковных, которые мне запали в память на всю жизнь. Всё это личности очень сильные, яркие и мне тогда уже показалось, когда я приехал из нашей бывшей Югославии, что я как-то встретился с людьми, которые примирились, жили с Богом и молитвой. И это все создалось в русской среде, в церкви за границей. И в этой среде сохранилась традиция, напоминающая раннюю церковную. Как это все случилось? Потому что мы народ, который верит и стремиться познать Бога. Нет церкви, если нет церковного народа. Лично для себя я бы сказал, что именно в русской приходской жизни я нашел традицию и церковное придание. Например, когда я пришел в храм преподобного Серафима Саровского после отца Михаила Осоргина, который тут с нами, которому я всегда очень благодарен, за то, что он ввел меня в приход преподобного Серафима, я не знал вначале, как этот приход создавался, его историю. И постепенно узнавая людей, вникая в их чаяния, я почувствовал их, а уж потом через них я обрёл полноту этой маленькой церкви.
Вот я прихожу в храм и храм не пустой и важно, что здесь молятся, и это чувствуется во всей атмосфере церкви. Я хотел бы поделиться этим моим взглядом на приходскую жизнь, просто сказать, что тут происходит в эмиграции.
Есть церковная традиция, есть церковное сознание, есть люди, которые включены в церковную жизнь. Думаю, важно напомнить, что это не никакая среда, она небезкорневая, не пустая, а это церковная среда со своей русской традицией. Я вам говорю очень простыми словами, но для людей, которые уже включились в церковную жизнь, очень важно подчеркнуть эту сторону.
Вторая мысль моя, которую я хотел бы до вас донести: есть не только традиция, но в русской церковной среде за границей сложилась тоже литургическая миссия, присутствует сознание приходской жизни. В мире церковь находит свое место, в мире, в котором мы живем. Также литургическая жизнь, в частности, церковные таинства, крещение, миропомазание, евхаристия.
Вот, в частности, приведу книгу отца Николая Афанасьева, книга называется «Церковь Духа Святого», церковь как место, где мы получаем дары Духа Святого. Мы входим в церковь, и нас встречает Дух. Я многое в своём священническом опыте связываю с этой книгой, которую вам всем советую почитать, и через её слова можно осознать, что такое Тело Церкви. Другой наш большой богослов, который написал книгу, очень важную: «Водою, кровью и духом». Эта книга написана владыкой Кассианом, нашим профессором и деканом Православного богословского института. Он проводит очень интересный анализ Евангелия от Иоанна, что Христос пришел в этот мир водою, то есть крещением, кровью, страданиями и духом, он замечательно в своей книге объясняет, как Господь является к нам в Святом Духе, присутствие Христа через крещение, через миропомазание и через евхаристию.
Я это все говорю, чтобы вы поняли, что благодаря русской приходской жизни создалось и церковное богословие. Я бы сказал более того, что богословская мысль в эмиграции стала вкладом во всемирное православное богословие и что приходская жизнь не разделена от богословского и церковного сознания, и это высшая миссия церковной жизни. Отец Александр Шмеман написал «Евхаристию», эта книга может быть сегодня одна из лучших, чтобы понять и осознать евхаристию и понять народ, который участвует в евхаристической жизни, то есть в приходской жизни, который причащается, который исповедуется и который свидетельствует о церковном сознании. Приходская жизнь — это жизнь церковного сознания, понимание, что мы являемся народом Божиим, что у нас есть миссия церковной жизни. Я вам не буду слишком много об этом говорить, просто напомню, что в русской традиции выработалось церковное богословие, об этом можно многое сказать и назвать много известных имён.
И третья миссия, о которой я хотел бы вам сказать, это приход. Он ведёт свою приходскую деятельность по своим законам, и что на Западе православие придерживается своей местной традиции, я думаю, можно ее выразить в маленьком резюме. Можно сказать, что приход живет молитвами. Живет молитвами, как я мог бы сформулировать: «Господи, да приидет царствие Твое». Живя в церкви, мы ожидаем Царствия Божьего. Но как воплотить это Царствие Божие? Мне приходится много общаться с людьми из русской эмиграции, у кого-то бабушка православная, русская, у кого-то дедушка, дальние родственники, и потом вот вспоминают, кто-то был в семье православный, может быть потеряно очень много времени, даже потерян язык, но люди возвращаются в церковь. И это очень трогательно и ценно. У нас тут, скажем, в нашей приходской жизни много смешанных браков, от этого могут возникать недоразумения, их приходиться решать сообща. Как сохранить традицию, как сохранить дух, как передать то, что нам передали? Это всё перед нашими глазами и это всё становится нашей приходской жизнью, наша приходская жизнь проходит через церковные таинства: крещение, миропомазание, евхаристия, и храм, где мы создаем наш опыт, Богосознания и Богоявления. Вот я бы хотел закончить этими словами и поблагодарить всех тех, кто дал нам возможность подумать о церковном приходе, потому что это является целью нашей приходской и вообще церковной жизни.
Ведущий: Отец Николай, спасибо большое… Есть ли вопросы в зале? У входа на столике бумага, и если некоторые люди не хотят устно выступать, они могут оставить письменные вопросы и комментарии там, на столе… Спасибо, а сейчас передаю слово отцу Николаю Артёмову.
ВЫСТУПЛЕНИЕ О. НИКОЛАЯ АРТЁМОВА
Я буду говорить больше о внешней стороне жизни прихода. Об историческом ее аспекте, о структуре богослужебной жизни, об общецерковных собраниях и деятельности приходского совета, добавлю и несколько слов о преподавании Закона Божия как очень важной части приходской жизни.
Как уже было сказано, приход — это место проявления живого Тела Христова, общение — это взаимосвязь и взаимодействие членов Церкви с Телом Христовым, и если мы вспомним литургию воскресную, то увидим, как медленно мы восходим к причастию: после чтения Священного Писания — перенесение Чаши, затем восход к благословению Чаши, далее восход к «Отче наш…», и наконец, причащаются те, кто готовились. А потом? «Прости приимше божественных, святых, небесных и животворящих, страшных Христовых Тайн"… Священник быстро складывает антиминс, последняя — заамвонная — молитва, и если не тянется проповедь на 45 минут, то здесь такое ощущение, что как бы стартует ракета! Должно что-то произойти… А что? На самом деле это потому, что нам Евхаристия дана для того, чтобы жить этим литургическим духом дальше в мире. Можно сказать, что Господь нас как бы «гонит» в этот мир, чтобы мы действовали. Но что мы должны делать? Конечно, осуществлять опытно красоту Христову, добро Христово, проникать в дух Христов этой нашей жизнью, и поэтому созидание храма как места нашего собрания и храмового действа — очень важно.
Приход как место проявления живого Тела Христова, организуется не вокруг священника, а по существу — вокруг Епископа. Этого не надо забывать. В наше демократическое время люди очень часто не чувствуют этого, не замечают. Нередко возникает потребительский подход к Церкви и к Евхаристии. Иногда это можно сравнить с Мак-Доналдсом: Мак-Доналдс даже уже устроил так, что можно подъехать на машине, заказать гамбургер и ехать дальше. Еще таких храмов в Европе нет, но кажется, в Америке уже первые организовали — подъедешь, поисповедуешься, проезжаешь дальше и получаешь причастие, а потом едешь дальше по своим делам — быстро и эффективно. У нас этого нет, но аналогичный подход уже рвется в Церковь — через непонимание ее жизненной сути.
У св. апостола Павла (1 Кор. 12; Рим. 12) очень четко сказано о служениях, дарованных Духом Святым, кто пророчествует, кто занимается молитвой исцеления, кто наставляет… И всё это — вокруг епископа, где епископ — там Церковь. Приходы зародились в гонениях, в Римской империи образовались общины, допускаемые законом. Внутренняя организация строилась вокруг пастырей, а церковное имущество строилось по римскому праву, порой во время гонений его конфисковали, затем следовал новый эдикт — и даже возвращали имущество. Но имущество, как известно, не самое главное, когда имущество на первом месте, а единства в приходе нет, сплошные споры. Но когда мы имуществом естественно обросли, то приходится что-то с этим делать…
Так что приход — это то, что мы приняли еще из времен гонений.
Что касается русской церкви, то на Соборе 1551 года, именуемом «Стоглав», т. е. в допетровские времена, речь шла о живых приходах и их работе. Там особо говорится о просвещении и грамотности, оказывается, много тогда людей было грамотных. Думали тогда о развитии благотворительности, о строительстве богаделен, об устройстве трапез. Потом, при Петре был резкий регламент, последовали ограничения, началось отмирание всех этих структур, ведь миряне живут Церковью, когда живо церковное Тело. Одно в другое взаимопроникает, а не висит в пустоте.
В структуре прихода большую роль играет староста. Он — выборный. Но очень часто дело оборачивается так, что если кто раз стал старостой, то другим уже нет места. Смены не происходит: появляется некая традиция, «пожизненный староста». Выборы происходят, но с неизменным результатом подтверждения данного старосты. Хорошее в этом — ценят их работу, их вклад. Но нехорошо то, что обычно это следствие «потребительского подхода»: маленькая группа «церковных активистов» и староста во главе. А в целом прихожане превращаются в «захожан» или «прохожан».
Построение православного прихода, общины, единства её — с чего это начинается? Во введении к «Приходскому Уставу», созданному Поместным Собором 1917−1918 года, сказано, что «при несомненном гонении на Церковь надлежит, прежде всего, выяснить, кто действительно принадлежит Церкви Христовой, кто при опасностях за веру принимает слово апостолов о Христе Спасителе в жизнь вечную».
Это — основа нашего современного приходского устава. Запись в приходскую книгу в прежние годы в СССР была опасным делом, за это преследовали людей, а теперь ведь нечего бояться, но очень многие не хотят записываться в приход. Это происходит как в России, так и с новоприезжими, например, у нас в Германии, и думается, в других странах тоже. Приход может насчитывать тысячу человек (тех, кто ходит в церковь), а на приходском собрании реально присутствовать будут всего 50 человек. Это не нормально. Нам надо стараться оживлять подход к Церкви. Вот еще цитата из соборного проекта устава, говорящая о восстановлении живых приходов: «Дело воодушевления пастыря «вложить дух жизни в сухие кости положения о православном приходе. Так постепенно и устроится приходская жизнь по всей России в ее обновление из переживаемой духовной разрухи». А дальше, перспектива была такая в 1917−18 гг. — «Возродится душа народная от возрождения веры через приходскую жизнь, возродится и тело народной жизни и наша государственность».
Сейчас об этом можно начинать думать. А мы, эмигранты, думаем о несколько других вещах, и уж никак не о государственности — для нас это непривычно, далеко.
Теперь несколько слов о молитве и богослужебных кругах.
Монастырский устав (который частично отображается и сегодня на приходе) таков: полунощница, утреня, часы — 1-й, 3-й и 6-й час читаются, затем Литургия. Вечером: час 9-й, вечерня и после ужина повечерье. Что можно из этого сделать на приходе? Если батюшка ревностный, может сделать много. Но часто из этого богатства остаётся лишь минимум. Богослужебный дефицит: раз в месяц, иногда даже не в воскресенье, а в субботу, совершается Литургия. Как люди живут, Господу Богу ведомо. Для полноты веры, привлечения верующих всегда нужен максимум богослужений, высшая ступень. Кафедральный собор, где 2−3-4 священника, как скажем в Сан-Франциско. Ежедневно вечерня с утреней, так как это нужно священнику, готовящемуся к Литургии, но и прихожанам, готовящимся к причастию, Литургия каждый день, ежедневная ранняя, — в воскресенье их две. В большом городе должен был бы быть такой приход. Но это нам не под силу. Так что живем обычно средним уставом: субботы и воскресенья, двунадесятые праздники и праздники среднего разряда — богослужения по расписанию. Храм может быть открыт не каждый день. Грустно, но так.
Молитвенная наша жизнь — это основа приходской благодатной жизни: она дает преодоление всяких конфликтов, споров, ссор, интриг и, конечно, за этим всем должно стоять нечто совсем иное, чем просто некая «организация» или еще хуже, грубо говоря, некое «партийное дело». Необходима соборность в высшем смысле — единство священника-пастыря с прихожанами. А для того, чтобы всё это обеспечивать даже только с внешней стороны, необходимы достаточно частые церковные собрания. Во-первых, могут иметь место малые церковные собрания. Они нужны, чтобы выявлять людей заинтересованных. В приходе должно действовать сестричество-братство, встречи в вечерний час со священником, может быть, раз в неделю, или без священника, где могут собираться прихожане сами по себе. В мюнхенском Кафедральном соборе каждый четверг какое-то число прихожан собирается, чистят храм, а затем беседуют, делятся разными впечатлениями, рассказывают друг другу о больных и нуждающихся, пьют чай вместе. Это очень хорошее дело, так как через такую работу люди врастают постепенно в общину.
Большие, общеприходские собрания по Уставу мыслились раз в полгода, но реально проходят раз в год. День объявляется заранее, три воскресенья подряд вывешивается объявление, отмечается мероприятие и в богослужебном расписании. Зовут всех. Здесь нужен кворум, отчётность, выборы. Возраст записи в члены прихода — некогда считалось 25 лет, потом 21 год, сейчас у нас будет 18 лет. Собрания должны быть законными, пишется протокол, который представляется потом архиерею. В современной России с этой формальной стороной немалые проблемы, отзывается это и у нас: люди не регистрируются в списках, что уж говорить о приходских собраниях…
Дело доходит до того, что непонятно, как организовать Всероссийский Собор: неизвестно, кто должен представлять там приходы и как это организовывать.
На приходских выборах по нашему современному Уставу раз в 3 года выбирается староста. Но я уже говорил, что в зависимости от обстоятельств бывает, что староста остаётся пожизненно. Участие женщин в приходской жизни полноценное. Женщины могут избираться на любые должности. Кроме клириков, которые по должности пребывают в приходском совете, разумеется и регент. Церковно-приходской совет состоит из казначея и выборных членов совета (их 6), а также представительницы сестричества. Эти люди составляют костяк приходской деятельности. К исполнению возложенных на них советом заданий они могут привлекать других прихожан, происходит распределение ответственности. Каждый месяц собирается приходской совет, каждый месяц отчет по финансам. А ведь в них отражение и деятельности конкретной.
Но приходским советом работа не ограничивается. Создаются благочиния, и над ними существует общеепархиальный уровень. На пастырских совещаниях с Епископом (например, двухдневных) встречах священников с архиереем (или архиереями) все делятся между собой, рассказывают о своих нуждах. Центр — это Епископ, от него тянутся ниточки ко всей Епархии, он всему голова, он делегирует и он возглавляет собрания благочинных и епархиальные собрания, проводимые обычно вместе с собраниями старост. Так организуется церковная жизнь Епархии, в которой и священники, и дьяконы, и старосты и регенты с певчими, все работают сообща. Церковь — единый организм. И если распределение задач происходит на приходском совете, выбирают помощников из прихода, при постоянном общении со священником, то на следующем уровне подобное отображается и в Епархиальном совете. При сложных вопросах или принципиальных всегда следует обращаться к Епископу. Имущество, собственно говоря, с канонической точки зрения принадлежит исключительно Епископу: он ответствен за сохранность имущества.
Какие темы обсуждаются на приходском совете? Конечно, важное дело — это строительство, постройка новых храмов, ремонтные работы.
Обустройство храма снаружи, изнутри, штукатурка, кухня, покраска крыши, канализация, проветривание, увлажнители — все это дело общее, которое требует не только живых рук, но и денег. От состояния церкви, её хорошего поддержания зависит и наш духовный настрой.
Распределение труда среди прихожан особенно важно при подготовке к Пасхе, к Рождеству, к Троице и другим большим праздникам. Кто покупает цветы, вербочки, как они будут раздаваться, кто украшает храм, где всё это будет на Погребении, у Плащаницы, в Великую субботу — многочисленные тонкости и важные детали должны обдумываться и согласовываться на приходском совете. Обычно многое уже идет по заведенному, но в сущности, если исправен приход, надо это прорабатывать, воспитывая к деятельности новых людей.
Многое зависит от личности священника — и не только богослужение относится к его ответственности. В его обозрении должна быть и фонотека, видеотека, школа, наконец, богословская деятельность, печать и издание разных материалов. Если возможно, то хорошо создать в приходе маленькую редакционную группу. Расписание служб, во всяком случае, должно быть всегда, и висеть на видном месте, ну, а если есть приходской листок, то это еще лучше. В жизни приходов полезен план ежегодных или единовременных мероприятий. Тут могут быть отдельные доклады или регулярные семинары, субботние игры для детей, братство, сестричество, существует иногда даже молодежный отдел, летние лагеря, поездки. Возможные мероприятия выносятся на общее обсуждение ежегодного приходского собрания. В такой деятельности, в дополнение к чисто пастырской, особенно в большом городе (как Париже) есть особый смысл. Надо говорить открыто о том, что сближает приходы, находящиеся в одном городе. Ведь все мы более или менее знаем друг друга, пересекаемся. Здесь есть то, что можно было бы с пользой развивать, обогащаясь взаимно.
Наконец, Закон Божий. Священнослужитель обязательно должен участвовать в преподавании Закона Божия. Но это не означает, что только священник занимается Законом Божиим, а все другие уклоняются: «ведь я не могу, не знаю, а я не умею». Как это ты не умеешь? Постарайся, узнавай, на первых порах, начни учиться сам…
Помочь священнику, конечно, могут, и женщины, и мужчины, они могли бы заниматься с детьми Законом Божиим, советоваться со священником и помогать проводить уроки. Священник не должен быть монополистом, чтобы всех других считать ни на что неспособными, и эти «все другие» не должны прятаться от насущных для жизни прихода, для христианской нашей жизни, задач.
В отношении Закона Божия у нас в Баварии, действительно, очень интересный опыт. Нам пришлось сейчас переписать по-немецки весь наш план обучения Закону Божьему. В Баварии и других некоторых немецких Землях, государство через Министерство Культуры поддерживают преподавание Закона Божьего. В школьный табель вписываются наши оценки. То же самое есть у греков. Но у нас это преподавание уходит вглубь десятилетий — я в детстве сам так учился. Новая наша программа Закона Божьего рассчитана на 12 лет.
Желательно иметь и дошкольное преподавание при приходах. Дети должны уметь петь «Рождество твое Христе Боже наш…», знать основные молитвы. Вчера у нас в Мюнхене была Литургия, а в предыдущий вечер — всенощная. Оба богослужения пел полностью детский хор. Как это умилительно и радостно… Благодарность тем, кто этим занимается. Ведь что это значит, что дети поют литургию Василия Великого? Представляете себе, что это значит для ребёнка, для его воцерковления, сколько можно вложить по ходу такой работы в души детей! И по той же причине священник непременно должен участвовать в той или иной форме в преподавании Закона Божьего. Закон Божий — это не только передача знаний. Да, знания тоже нужны, но в этом предмете еще сильнее, чем в других должен присутствовать личностный элемент.
Детям следует иметь возможность свободно, близко общаться со священником. Это важно, потому что Закон Божий по сути — это образование церковности сердца, а предмет «Закон Божий» как бы вспомогательный в отношении духовно-церковной жизни. Главное, чтобы дети участвовали в церковной жизни. Храм должен стать для наших детей местом естественным и своим. Образ пастыря, наставника должен по возможности соответствовать образу Доброго Пастыря, Христа. Это обогащение наших детей, основа их дальнейшей церковной жизни. Могу здесь засвидетельствовать, что именно такое личное влияние имел на молодежь владыка Сергий (Коновалов), знаю это от собственного племянника, столь благодарного Владыке за это. Царствие ему небесное.
Благодарю Вас за внимание.
Ведущий: Отец Николай, спасибо большое Вам за доклад. Я думаю, многих впечатляет всё то, что можно было бы сделать для приходской жизни, всё то, что не делается или делается слабо.
Есть ли у зала вопросы?
Вопрос: Расскажите о вашей церковно-приходской школе и о паломничествах.
О. Н. Артёмов: У нас церковно-приходские школы существуют при больших приходах. Из России приехало очень много русских немцев.
Вообще, сейчас русскоязычных в Германии по статистике 3,8 миллионов. Конечно, большинство не церковные. Но приходы разрослись, открываются новые. Приходские школы были и раньше, после Второй мировой войны в Мюнхене и окрестностях было три русских гимназии (выпускники и сейчас еще живы). У нас в школе учатся около 150 человек. Это школы не «воскресные» обычно, а занятия распределены по субботам, четвергам, по средам и вторникам.
Разного возраста ученики, вплоть до «башо» (по-немецки «абитур»). И дети начинают у нас в 6 лет учиться, как в обычных школах. Вот хорошо бы устроить детский сад, если родители на это готовы. А паломничества, конечно, очень оживляют приход. У нас паломничества совершаются на Святую Землю, к Святителю Николаю в Бари, есть такие приходы, которые любят ездить. Ездят в Страсбург, например, к свв. мученицам Вере, Надежде, Любови, Софии или к св. Венедикту, к св. бессребреникам Косме и Дамьяну. В Европе есть ряд таких мест. Сама поездка сближает людей, так что это полезно для прихода.
Ведущий: Тут есть вопрос, но ответить на него можно по ходу другого доклада. Вы подняли очень важную тему.
Вопрос: Я замечаю, что у наших новых прихожан, приехавших из России, очень часто возникает какой-то страх активно участвовать в жизни прихода. Может, это опасение какой-либо ответственности? Они часто говорят: «это хорошо, но я боюсь ответственности"… Как к этому подойти и как вы подходите в ваших храмах, чтобы преодолеть этот страх перед какой-то ответственностью?
Ведущий: Ответ будет потом, а сейчас слово передается отцу Николаю Ребиндеру.
ВЫСТУПЛЕНИЕ О. НИКОЛАЯ РЕБИНДЕРА
Досточтимые отцы, дорогие друзья. Когда мы думали, как распределить наши темы по священникам и докладчикам, отец Николай Чернокрак мне сказал: «Ты возьми воцерковление жизни, поскольку ты вроде из русского студенческого христианского движения». Ну, хорошо, ответил я ему, скажу об этом.
Как подойти к этой теме, которая касается нашей жизни не только в храме, не только в служении, не только в таинствах… Очень важно все, что сказал отец Николай Чернокрак, но приходская жизнь не ограничивается этим. Чтобы приступить к этой теме, мне кажется надо вернуться к основному, к самому главному в христианстве.
Христианство есть Царствие Божие. Приходская жизнь не ограничивается Богослужениями и даже таинствами. Христос не пришел к нам, чтобы основать новую религию. Христианство не есть «религия» в смысле «посредничества» между Богом и человеком, но «Царствие Божие, пришедшее в силе».
Сам Спаситель нам сказал, как говорит Евангелист Марк, 9,1: «Истину говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе». И Господь, Спаситель наш, неоднократно говорил, первые его слова, когда он вышел на проповедь, о Царствие Божием.
Мы читаем в 1-й главе Евангелия от Марка, 14-й стих: «Пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царствия Божия и говоря, что исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие», что значит — повернитесь к Нему и веруйте в Евангелие, в благую весть.
Православное христианство не является только культовой жизнью, удовлетворяющей человеческую потребность верить в высшую силу и не ограничивается исполнением некоторых культовых актов. А новая жизнь во Христе, от которой родилась новая тварь, как говорит об этом апостол Павел к Галлатам 6-я глава 15-й стих: «Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь». В крещальной купели умирает грех и рождается новый человек, получающий новые силы для жизни во Христе. В этой перспективе вся жизнь человеческая преображается Благодатью Божией.
Апостол Евангелист Иоанн Богослов говорит нам, что Христос: «Свет истинный, который приходящий в мир, просвещает всякого человека» (Ин.1,9). Уже во II веке Игнатий Богоносец писал: «Недостаточно носить имя христианина, надо им быть». Что это значит? Поскольку Церковь есть Тело Христово, есть выражение, которое определяет наше состояние в нем, это и сеть воцерковление в жизнь. Это мысль, что вся наша жизнь может и должна войти в общение со Христом и его Церковью. Через добровольное и радостное ношение своего креста жизнь человеческая приобретает свой истинный смысл и преображается. Это значит, что нет в человеческой жизни области, которая не могла бы быть крещена, спасена и преображена в Божию благодать.
По выражению отца Александра Шмемана, «от русской православной традиции, от русского духовного возрождения мы унаследовали идеал воцерковления жизни. Восприятие самой церкви как относящейся не только к одной религиозной части человеческой жизни, а к жизни во всей ее цельности, во всех ее проявлениях, а именно: семья, творчество, культура, общественная жизнь, нация — все призвано к освещению и просвещению светом Христовым». Со своей стороны, отец Сергий Четвериков пишет: «Вся человеческая жизнь, и личная, и семейная, и общественная и государственная может и должна быть согласована с христианской правдой. Наша вера и наша жизнь должны составлять единое целое». (Вестник РСХД, N°1, 1935).
Значит, что каждый момент нашей жизни должен быть просвещен молитвой, светом Христовым.
Лев Александрович Зандер пишет: «Положительное отношение христианства к культуре определяется прежде всего самим существом Евангельского благовеста, ибо спасение, которое принес Господь, обнимает не только людей, но и всю жизнь во всем ее содержании. Все должно быть спасено, то есть освободиться от неправды, ограниченности и всякого зла. В притче о талантах указано, другое основание положительного отношения к христианской культуре: ни один дар, который мы находим в себе, не должен быть зарыт в землю, ибо всякий дар, который мы находим, должен дать свои плоды. Все творческие силы, действующие на культуру и через культуру должны быть по воле Божией, а не по капризу их вдохновения «пущены в ход».
Если мне дан музыкальный, научный или иной дар, я должен его развивать, как Божий дар. Наконец, во имя христианской любви и милосердия мы должны, живя в мире, живя культурой стремиться помочь людям в их жизни, — не путем отвлеченной проповеди, а через живое воплощение Христовой правды во всех сферах жизни.
Христианство, таким образом, побуждает и даже обязывает участвовать в культуре и стремится к христианизации её.» (Подготовительный конспект к съезду Православной молодежи 1938г).
С полной ясностью тут выражается мысль, что не может быть христианской жизни разделённой, т. е. с одной стороны, хождение иногда в церковь, как бы мимоходом войти в храм, поставить свечку (хотя с самым добрым и искренним намерением), а с другой стороны, тянет нас и семья, и работа, культурные интересы и вообще жизнь. Как всё это соединить? Потому как все призвано жить и быть в едином целом. Но как это осуществить на практике? Как преодолеть разрыв между нашей жизнью в миру и с церковной жизнью? Вот тут и играет свою важную роль приходская жизнь.
Мы недавно праздновали Торжество Православия. Это великий пример, как мир, как культура, как художество могут преобразиться. Этот праздник и есть Торжество воцерковления жизни! Художество, исповедующее истину и есть «Умозрение в красках». Вот художник употребляет свой дар и пишет иконы, это и есть воцерковление его дара, а значит это церковь и собрание людей.
Господь говорит, «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». (Мф. 18,20). Именно вместе, собранные во имя Христа в любви и уважении друг к другу, слушая самых опытных, мы можем постигать истину христианской жизни воцерковления.
Во-первых, конечно, надо участвовать в приходской жизни, богослужения, молитвы, таинства содержат в себе неописуемую силу освящения, на них сосредоточен весь опыт воцерковления жизни святых, святости, накопленный в течение многих веков. Надо их знать и понимать.
Всегда должен быть в приходе кружок изучения богослужений: как построен храм, как он украшен, как он устроен, значение иконостаса, каждения во время службы, обращение, ход службы, церковный Устав — все это важно для нашего участия. Почему так часто священник говорит «Мир всем»? Или целование Евангелия? Почему, зачем? Все это надо изучать, понимать, чтобы участвовать в жизни прихода. Каждый должен найти свое место в церкви и в приходе. Приобрести личный духовный опыт, перенесённый в свою личную и семейную жизнь. Катехизация, изучение Закона Божия в приходе необходимы, об этом уже говорил отец Николай Артёмов. Чтобы иметь Царствие Божие, Сам Спаситель, конечно, это говорил, Царствие Божие есть содержание христианской жизни, Царствие Божие есть по согласному учению, преданию и писанию есть знание Бога, любовь к Нему, единство с Ним и жизнь в Нём. Царствие Божие есть единство с Богом, как с источником жизни, как с самой жизнью. Царствие Божие есть содержание вечной жизни: «Сия есть жизнь вечная да знают Тебя» (Ин. 17,3), говорит Христос во время своей прощальной беседы с учениками. И в этой подлинной и вечной жизни, в полноте знаний, единства и любви создан Богом человек, от нее он отпал в грехопадении, и через грех человека в мире воцарилось зло страдание и смерть, воцарился князь мира сего. Мир отверг своего Бога и Царя — «и не отступил… вся творя дондеже нас на небо возвел и даровал нам Царство свое будущее…» (Евхаристическая молитва Литургии св. Иоанна Златоуста). Но Бог не отвернулся от мира! Конечно, все это надо воплотить в своей жизни, для этого есть и Закон Божий, должно быть изучение Слова Божьего и предания, это и кружки библейские. Я могу только поделиться опытом, что как только в приходе кружок изучения Слова Божьего, сразу многие приходят, интересуются, открывают опять и вновь Слово Божие, это очень важно.
Конечно радость в том, что это церковное общение. Как говорил отец Николай, важны, конечно, общение с духовником, исповедь, причастие. Человек постепенно укрепляется, вновь преображается, у него зарождается ответственность перед Богом и перед церковью, и он приобретает свою истинную личность, не ограниченную, не замкнутую как бывает только на себе, а пополненную церковью и вечностью. Спасибо.
ВЫСТУПЛЕНИЕ О. НЕСТОРА (СИРОТЕНКО)
Дорогие отцы, братья и сестры, очень было интересно и радостно сейчас слушать эти замечательные доклады трех отцов Николаев, который каждый по- своему, но с таким духовным расположением и с любовью к Церкви рассказали нам о том, как должен жить православный приход.
Отец Николай Чернокрак рассказал о традиции, наследии, в которых есть что-то исключительное именно в наших традициях, в Париже и во Франции и вообще в русском зарубежье. Это замечательное наследие, замечательная традиция, которая должны были развиваться, должны были приносить всё новые и новые плоды и способствовать тому, чтобы всё больше и больше людей искали спасения. Чтобы духовная жизнь развивалась, жизнь людей менялась, люди росли.
Отец Николай Артемов очень хорошо рассказал об идеальном приходе, и мы сразу почувствовали настоящего пастыря, который много делает у себя, и знает, как вести приходские дела. А отец Николай Ребиндер вдохновенно рассказал о воцерковлении, о том, как действительно человек приходит к Богу и к познанию о Боге, в приходскую жизнь через таинства и через дополнительные занятия при храме, и очень хорошо прозвучало всё это вместе, такая благостная картина, очень такая хорошая. Мне досталась тема о соборности, и вот я хочу этим воспользоваться, чтобы немного эту благостную картину нарушить. Я вот так сразу скажу, потому что мне бы хотелось немного поговорить о проблемах, которые есть, не где-то в общем, а в церкви встречаются, и не абстрактно, а вот здесь и сейчас, с нами, с каждым из нас, с теми, с которыми Господь строит Церковь. И действительно, в свете нашей церковной и современной жизни, соборность — это очень-очень важное понятие или даже скорее категория. Соборность значит — общность. В славянском языке даже два смысла присутствуют в этом слове. С одной стороны, когда мы говорим о соборности Церкви, мы этим самым понимаем, что Церковь объединена единым учением, и объединена Вселенскими Соборами и живёт догматами Церкви, которые были на этих Соборах установлены. И в то же время понятие соборности — это некоторая, именно в русском языке — общность. Некое единение людей, которые все вместе составляют что-то одно, единое целое. И вот это второе значение этого слова оно очень важно, потому что Церковь — это живой организм, Церковь — это Тело Христово.
В Церкви происходит чудо объединения, потому что мы все очень разные.
И даже если бы мы вышли все из одной среды, мы уже были очень разными, непохожи друг на друга, а мы сейчас, здесь видим вокруг совершенно разных людей, разных социальных уровней, разной национальности, с разными корнями. И, несмотря на это, мы собираемся вместе на наших приходах. И вот на этих приходах происходит некое чудо: разные люди, непохожие, трудные, порой не церковные, действительно создают живой организм, входят в Тело Христово, и мы все вместе, и мы всё единое. И вот у меня возникает такой вопрос: почему иногда приходишь в какой-либо приход и достаточно даже просто постоять на службе, даже не надо оставаться на трапезу или участвовать в уборке храма, каких-то приготовлениях, нет, просто прийти и постоять, и чувствуется эта удивительная атмосфера некоего духовного единения, настоящей церковной семьи. И действительно, как говорится в Священном Писании, «есть благодать Святого Духа на соборах». И это духовное чувство связано с тем, что Духом Святым мы все соединяемся в целое живое Тело, которое и есть Церковь. И вот это и есть дар Божий, и это не потому, что мы чем-то его заслужили, что вот мы пришли и молимся, не поэтому, а дается нам это, потому что Господь всегда готов дать нам очень много, но мы не всегда умеем принимать.
Иногда этот дар, благодать Божия, она как песок сквозь пальцы проходит и получается совсем всё не так. И с чем это связано, эта потеря чувства соборности? Говорю я это на собственном опыте, на опыте многих приходов, которые мне приходилось видеть и во многих приходах приходилось служить.
Потеря начинается тогда, когда теряется ощущение того, что мы все друг другу очень нужны, что мы все, хотя мы разные, и кому-то хочется, чтобы богослужение было по-славянски, кому-то хочется, чтобы богослужение было по-французски, по-немецки, по-русски; кому-то хочется, чтобы богослужение было обязательно установленным, а кто-то торопится и хочет, чтобы Пасхальная служба была не в 10 часов вечера, а чтобы в 9 и уже не утомившись праздновать Пасху.
Все мы разные, но, наверное, даже здесь и сейчас в этом смысле есть среди нас такая уникальная обстановка, чувство единения, желание преодолеть разобщение и недопонимание. Нужно постараться, чтобы при всем том, что мы все, такие непохожие и такие разные, не теряли чувство, что мы очень друг другу нужны и даже неважно, где большинство, где меньшинство, это совершенно неважно, потому что мы все — одно Тело. И если болит одно, даже самое малое, то все тело страдает вместе с ним. И вот эту утрату чувства общности, к сожалению, часто можно наблюдать. Люди действительно как бы разбиваются на какие-то группы и отстаивают свою правоту в спорах и обидах, они теряют любовь и приобретают горечь сердца и души, молитва заменяется вытеснением друг друга и терпение переходит в споры и несогласие. И при этом, поскольку речь идет о церкви, у них такой гнев праведный, вплоть до того, что он застит глаза, и они считают, что вот так и должно быть в «моей церкви», а раз это так, то это и есть высшая правда, которую я так понимаю. Эти тяжёлые обличения меж верующих приводят к брожениям и шатаниям. Почему мне об этом захотелось заговорить сегодня? Потому что сегодня мы здесь собрались на благочестивом пастырском собрании такого движения как ОЛТР, которое хочет объединить сомневающихся и упразднить шатания.
Почему же появилось это «Движение за Поместное православие русской традиции»? Да потому что мы сейчас вошли во времена, когда действительно очень всё сложно. Столько всяких юрисдикций, столько трудностей возникает между этими юрисдикциями, приходы переходят то в одну или другую, в самих приходах люди разделяются на группы, кто-то с кем-то не согласен, кто-то против кого-то пишет или говорит… Вот это и есть недостаток соборности, недостаток какого-то бережного, бесконечно терпеливого, смиренного отношения друг к другу. Особенно это заметно в Париже, в провинции как-то лучше. В провинции я наблюдаю в храмах людей разных (впрочем, как везде) недавно приехавших, с документами или без, стоят на клиросе, и поют, кто по-русски, кто по-славянски, кто на ломаном французском языке. Иногда они сами даже не понимают, что они поют, особенно те, кто по-французски… А почему они сюда пришли? Потому что в храме стоит у кого-то муж, у кого-то жена француженка и какие-то близкие люди, и вот они с этим сознанием, что это важно и нужно, поют, молятся, кто как может и даже на своём ломанном французском языке. А французы православные тоже есть удивительные, которые точно так же, еле-еле что-то понимают по-славянски или по-русски, но они в храме и стремятся проникнуть в молитву, прикоснуться к единству, войти в эту соборность. Ведь нам так всем этого не хватает.
Я бы этого совсем не хотел затрагивать, дело не в том, как правильно служить, то есть на каком языке, это отдельная большая тема, я говорю просто об отношении, потому что это проявляется и в совершенно других сферах. Но это бережное отношение друг к другу, и то, что мы чувствуем, что мы вместе, каждый из нас, кто бы ни пришел, это очень-очень важно. И важно это не только на уровне одного прихода. Я уже давно служу во Франции, и у меня всё больше растёт такое убеждение, что всё, что я говорил о языке и стремлении самых разных людей идти в православный храм, это не только на уровне одного прихода, а что это является неким ключом к благополучию вообще всей Церкви. Это касается всех её юрисдикций, и тех, которые называют русской традицией, и остальных, которые сейчас, к сожалению, пребывают в неких расколах. Надо не отчаиваться и продолжать идти друг другу навстречу, преодолевать размежевание с чувством предельно бережного и терпеливого смирения, стремиться понять и принять друг друга, и так постепенно встать на путь диалога. Даже если в чем-то не согласны, не схожи с другими, но пусть это будет именно диалог.
И еще несколько слов мне хотелось сказать по поводу служения на приходе. Здесь прозвучали слова: «клир и народ Божий», то есть священники и прихожане. И здесь в самом обозначении вкралась какая-то неточность, потому что священники тоже являются частью народа Божия. Они не какой-то особый класс. У нас в семинарии, когда я учился, то в храме делали такое объявление, что верующие направо становятся, а семинаристы — налево. Клир — это тоже народ Божий. Но у клириков, у священников — особая харизма, они служат устроению церковной жизни, на них возлагаются обязанности служить, предстоять перед Богом, молиться, организовать приходскую жизнь, исповедовать и многие-многие другие обязанности.
На Соборе 1917−1918 годов, о котором уже много говорилось, была очень интересная дискуссия. Дискуссия возникла о том, что является самым важным в служении священника. И кто-то сказал, что надо, чтобы Собор провозгласил, что самым важным является проповедь, то есть учение, преподавание глаголов вечной жизни людям. Но потом на Соборе, рассудив, пришли к выводу, что все-таки самым главным в русской церкви, традиционно так всегда было, самым главным служением священника является молитва. А вторым — священнослужение, совершение таинств Божиих, предстояние перед алтарем. И только на третье место они поставили проповедь. И вот действительно, молитва, я думаю, что все с этим согласятся, она является самым-самым важным для священника, потому что если молится священник, вот если он действительно молится, просит и постоянно живет в этом молитвенном состоянии, припадает к Богу, то у него и приход будет как-то постепенно организовываться, и воцерковление людей произойдет, и традиция тоже будет сохраняться и оживляться. Даже не обязательно, чтобы у такого батюшки были какие-то особые таланты административные, само собой все будет, всё образуется. Господь будет посылать ему тех людей, которых нужно, если он будет пребывать сам в молитвенности.
Но что такое молиться? Вот Святые отцы говорили: молиться — кровь проливать. Дай кровь, прими дух. Кровь является символом, образом жизни. Священник вообще никакого права на личную жизнь не имеет, он должен всего себя отдать служению, да, да, именно потратить свою жизнь только на это. Он не имеет права иметь особых приближённых друзей на приходе, близких каких-то людей. Он должен себя отдавать в равной мере и полностью каждому человеку, кто бы ни был на приходе, люди, которые ему симпатичны, несимпатичны, понятны, непонятны, близки, не близки, он должен себя этим людям отдать. Должен жизнь свою пожертвовать, отдать, действительно отдать, и тогда будет молитвенность. Пожертвовать и тогда действительно будет воздаяние.
И не от количества часов это зависит, проведенных в молитве, а от действительно жертвенности, жертвой своей жизни. Знаете, об этом очень хорошо говорить, можно долго об этом говорить, и выглядит это несколько абстрактно, потому что этого в реальности нет. Если были бы у нас такие пастыри, конечно, у нас по-другому совсем была бы наша жизнь церковная. Таких пастырей нет сегодня. Почему таких пастырей нет? Не потому, что время изменилось, а что-то исчезло… Иногда люди часто об этом говорят, часто приходилось слушать от людей, что таких церковных, живущих в церкви, серьезных нет. Но почему? Были же люди, совсем недавно, были такие люди, вот как, например, митрополит Владимир был такой необыкновенный человек как отец Сергий Шевич, он был необыкновенный духовник, вот митрополит Антоний (Блум), знаете, из этого поколения, были же такие люди. А сейчас вот не стало.
Почему, куда они делись, и почему нет этого огня? Почему нет этой живой духовной силы? Есть у меня ответ: потому что нет желания действительно жертвовать собой.
Но священники в данном случае не полностью виноваты. Знаете, как однажды пришел один человек к отцам-послушникам и спросил, почему сейчас нет духовных наставников? Старец ему ответил, что наставников и духовных настоящих отцов нет, потому что нет настоящих послушников. Вот и у нас таких священников нет, потому что на самом деле жертвенных прихожан тоже очень мало, а они тоже должны быть жертвенными, отдавать от себя максимум. Это такой принцип по отношению к Богу, к церкви и приходу, действительно пожертвовать чем-то своим, своей жизнью, своим временем. Действительно, не тем, что легко, не то, что удобно, не тем, что само собой приятно, а действительно тем, чем не хочется жертвовать, то, что надо отрывать от себя. Когда устал человек, пришёл в храм после работы, стоял, молился, потом ещё остался, как у нас иногда бывает в нашем храме, я просто удивляюсь, поражаюсь, служба очень долгая закончилась, 6 часов, уже ноги болят у всех, а люди остаются и тряпками начинают пол мыть. Простите, я привожу бытовой такой пример, но можно и из других сфер найти. Вот такое отношение к храму, к общине, к священнику. Будет такая жертвенность у прихожан, будут, может быть, и священники тоже лучше. Спасибо за внимание.
Ведущий: Большое спасибо, отец Нестор.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В.Е. ТИХОНИЦКОГО
Моя тема куда более сухая и менее духовная. Она касается участия мирян в деятельности прихода. В документах Собора 1917−1918 гг. много текстов посвящается приходу и роли мирян в церкви. В заключительном постановлении прямо сказано: «Назначение прихода состоит в том, что православные христиане, объединенные верой во Христа, молитвами, таинствами, христианским учением и церковной дисциплиной должны содействовать друг другу для служения во спасение через христианское просвещение доброй жизни в делах христианского благотворения, а также имели бы заботу о нуждах своего храма». А дальше идёт постановление о нуждах общеепархиальных и общецерковных, и о причте. Так кто же такой прихожанин, и какие его обязанности?
Все люди православного вероисповедания, живущие в пределах прихода, сохраняющие живую связь с церковью, автоматически и есть прихожане. По представлению того Собора выходит, что потенциально эти приходы должны иметь территориальные границы. Скажем, взять Париж и один из его кварталов — тут есть приход, или одна деревня — сама она и есть приход. Всех прихожан с семьями, живущих в пределах одного прихода, записывают в общую приходскую книгу. Это со стороны Собора были такие пожелания, некая формальная вещь, уточнение, как запись в приходскую книгу.
Там же на Соборе было установлено, что каждый прихожанин обязан содействовать благосостоянию своего прихода, участвовать в богослужении, соблюдать посты, исповедоваться и причащаться Святых Тайн, принимать участие в делах благотворительности, христианского просвещения и взаимопомощи. На обязанности прихожан лежит забота о материальном содержании прихода. Кто управляет приходскими делами? Во главе приходских дел — это настоятель, священник совместно с другими членами общины. Может быть приход, в котором один священник, а есть приходы с двумя-тремя священниками, диакон и псаломщик. Для заботы о материальной стороне должны быть церковный староста, приходский совет и приходское собрание. Это некая коллективная структура, которая сообща занимается делами церкви. Староста избирается прихожанами на 3 года, так же как и его помощник. Церковными старостами могут быть как мужчины, так и женщины. Ведением церковно-приходских дел занимается приходской совет, мы к этому еще вернемся. В его состав входят все члены общины, церковный староста и его помощник и миряне. Сам приход решает, сколько он хочет, чтобы было мирян в совете. Причем единственное указание — это то, что мирян не должно быть меньше, чем духовных лиц, членов причта (состав духовенства). И эти миряне, избираемые в приходский совет, избираются на 3 года. Самая многочисленная инстанция — это приходское собрание. В приходском собрании могут участвовать все, записанные в книгу, о которой я говорил до того, кроме того, все члены причта, это прихожане, занесенные в приходскую книгу, достигшие определённого возраста. В зависимости от эпохи этот возраст был разный, в 17 году речь шла о 25 годах, потом перешли на 21, а сейчас в большинстве приходов — это уже 18 — 19 лет. Совещательным голосом, но не решающим, в приходском Собрании могут располагать даже более молодые члены прихода. Единственное условие, что надо быть записанным в приходскую книгу не менее года до того, чтобы иметь полноправный голос на собрании. Затем от активного участника требуется ежегодные исповедь и причастие. Минимум раз в году прихожане должны исповедываться и причащаться. Этот минимум, с церковной точки зрения был вполне достаточным и Собор так постановил. Затем не могут принимать участие в собрании люди, осужденные за кражу и тому подобные проделки и ведущие открытое сожительство.
Дела, которые предоставляются приходскому собранию на обсуждение, подготовляются приходским Советом. Есть особая категория, если совет не может или почему-то не работает, тогда приходское Собрание выбирает специальную комиссию, которая подготавливает тему. На повестке, на которую созываются прихожане, должны быть указаны дата, место и проч., название и также темы, темы, которые будут на этом собрании обсуждаться. Приходское собрание считается действительным при наличии половины правомочных прихожан, половина прихожан, которые записаны в книгу, должны присутствовать, чтобы собрание было признано действительным. В противном случае, что на практике приходов бывает очень часто, приходский Совет сразу созывает второе собрание. Устанавливается, что на первом нет кворума, нет половины записанных и назначается второе собрание, причем на практике прихода, которая в Париже, — это собирается четверть за 20 минут и второе собрание действительно при любом количестве присутствующих, но для этого требуется, чтобы на повестке, которая была разослана до того, было указано, что собрание в таком-то часу и так далее, и в случае неприбытия должного кворума следующее собрание состоится на четверть часа позже. Надо, чтобы на повестке это было предварительно указано.
На приходском собрании председательствует настоятель прихода или его заместитель, если есть второй священник, заместитель настоятеля, он тоже может. Председательствует священник, настоятель, но приход сражу же может избрать помощника председателя собрания из мирян.
Приходскому собранию принадлежит право обсуждения и решения всех приходских дел и вопросов: распоряжение приходским капиталом, приходским имуществом, надзор за всеми приходскими и благотворительными учреждениями. Приходское собрание имеет право за всем этим строго следить. И за приходским собранием имеется также право установления размера самообложения. Самообложение — это членские взносы, которые выражены определенной денежной суммой. В практике парижского Собора Святого Александра Невского установлена минимальная сумма, которая обязательна, а уж потом каждый дает, сколько может.
Приходское собрание также обсуждает вопрос кандидатов в члены приходского причта, то есть говорит, кто желателен. Это совсем не означает, что если приходское собрание хочет некое определённое лицо, то его кандидатура обязательно будет. Но собрание высказывает свое пожелание, которое передается выше по церковной иерархии, то есть предоставляется архиерею и епископу, которому в отдельных статьях постановления Соборного рекомендуется учитывать пожелание прихода о назначении священника или дополнительного священника.
Затем прихожане избирают должностные лица: старосту, членов приходского совета, число которых установлено в Уставе и должно быть не меньше числа клириков. Избирают также ревизионную комиссию и заведующих приходскими учреждениями. Приходские учреждения, напоминаю, это, например, школа… может быть другое, это тоже приходской совет выбирает. Приходскому собранию предписано заведовать приходскими учреждениями и заботиться о храмовом пении, об устройстве религиозных чтений, приходской библиотеке, об издании каких-либо листовок или брошюр на духовные темы. Затем приходское собрание может также образовывать кружки, где ведут беседы на просветительные темы, выбираются группы для уборки храма. Потому что уборка храма должна производиться прихожанами и для этого желательно приходское собрание должно u1089 создавать кружки благотворительные и взаимопомощи. Собранию надлежит также изыскание средств на нужды прихода и храма. Дела по принятию пожертвований, важный момент, потому что это тоже совпадает с требованием французского закона. Бывает так, что от пожертвования нужно отказаться, потому что оно может быть связано с некими условиями или исходить из источников, которые недостойны того, чтобы деньги шли на церковь.
Приходское собрание обсуждает вопросы по предоставлению взносов на епархиальные, общецерковные нужды. Это деньги собранные на приходах, и которые могут идти на другие дела, помимо прихода.
Затем приходское собрание проверяет деятельность приходского Совета и рассматривает жалобы на должностных лиц и лиц прихода, то есть оно имеет своего рода судебную обязанность. В результате осуждения поступков членов прихода, может быть принято постановление, что такой-то человек из-за своего поведения больше не будет допускаться на некий срок (на долгий или на короткий), к участию в приходском собрании.
Председательствует приходским собранием сам настоятель. Он наблюдает за прениями, за дискуссиями, за порядком на собрании и в случае, если собрание слишком буйное и не может прийти к согласию, тогда он останавливает собрание и назначает другое собрание. Решения на собрании принимаются простым большинством голосов, причем если голоса делятся поровну, то принимаются во внимание те голоса, на стороне которых сам настоятель. Затем это постановление собрания записывается в соответствующую книгу, составляется протокол, который подписывается секретарем собрания и настоятелем.
Собрание собирается теоретически два раза в год, фактически — это один раз в год. Для повседневной работы, существует приходской совет, как я уже говорил, приходское собрание устанавливает количество членов, которые избираются в приходской совет, это количество не меньше, чем количество клириков, потому что в совет входят автоматически все члены причта, также церковный староста, его помощник и выбранные миряне. Совет избирается сроком на три года. Это расчет на то, чтобы часть выбранных членов заканчивающих свои полномочия могла бы быть переизбрана. Выбирают новых членов Совета, желательно, чтобы треть состава менялась каждый год.
Приходской совет выдает также полномочия на совершение имущественных актов, следит за выполнением бюджета и контролирует список прихожан в книгах. принимаются также решения о выдаче помощи нуждающимся. Члены совета должны по предписанию Собора следить за порядком в храме, не только духовенство, все члены совета должны следить за порядком в храме. Совет создаёт кружки, общество взаимопомощи. Приходской совет избирает из своей среды казначеев и делопроизводителей.
Ведущий: Спасибо большое. По-моему, Вы своим докладом, помимо всего объяснили, как работает приход с юридической стороны…
Есть ли вопросы из зала?
Вопрос: Как в других приходах осуществляется и осуществляется ли вообще функция ревизионной комиссии? Ревизионная комиссия должна следить за финансовой отчетностью, которую представляли люди, имеющие на это право? Вот, например, в Лондоне, хотя собственно приход организовался согласно приходскому уставу, принятому на Соборе, со временем ревизионная комиссия отмерла. Хотел бы узнать, есть ли до сих пор где-то ревизионная комиссия?
Ответ: По-моему, во Франции это довольно распространено. Есть соборное постановление, где совершенно ясно сказано, что такая комиссия выбирается на общем собрании.
Ответ: Если можно, я добавлю. По уставу русской православной церкви обязательно должна быть ревизионная комиссия.
Вопрос: Как сделать так, чтобы все-таки законы, которые в соборных постановлениях 17−18 года, были бы приоритетными по отношению к законами, которые навязываются правилами общественных ассоциаций европейского типа? Например, меня поражает, что навязывается правило, что люди не могут претендовать на место в приходской совет более двух раз подряд. По-моему, все-таки так уж получилось, что в культовых ассоциациях должна быть демократия и уходить от этого не надо, это нормальное здоровое правило.
Ответ: Этого не существует в постановлениях Собора 17−18 годов.
Из зала: Нет, я боюсь, что светские правила общественных ассоциаций навязывают вот эту установку.
Реплика: Это не правило, это обычай…
ВОПРОСЫ
Вопрос: О Миропомазании. Возможно ли перевести слово Миропомазание на французский язык?
Ответ: На просьбу о переводе — должен предоставить это другим. Но здесь на столе лежит книга прот. Александра Шмемана"Водою и Духом» о таинстве крещения. В ней целая глава о Миропомазании, хотя это другое таинство, но ведь оно следует непосредственно за Крещением. В этой книге очень хорошо всё объяснено. Кратко только скажу, что помазывались некогда и в Ветхом Завете цари и пророки и священники.
Христос объединил все эти три служения: царей и первосвященников и пророчества, будучи исполнением пророков. Во времена Ветхого Завета нельзя было помазывать никого, кроме этих особых лиц, и ряда священных предметов. В церкви Христос-Помазанник Божий этому даровал новое осмысление в свете всеобщего помазания на царство.
«Печать дара Духа Святого» — таковы тайносовершительные слова — ставится на всех жизненных функциях человека (мышление, зрение, слух, обоняние и т. д.). Далее, миропомазание и венчание тоже очень тесно связаны друг с другом. При Крещении — хождение вокруг купели, при венчании — хождение вокруг Евангелия и, наконец, хождение при рукоположении священника вокруг престола, все это по сути дела одно и то же. То есть своеобразное рукоположение в Святой Церкви на служение.
Вопрос: Обязательно ли введение во храм детей, откуда это таинство, либо обряд?
Ответ: Это конечно, не таинство, просто в былые времена крестили не в самом храме, а в притворе, затем уже вводили новокрещённых в евхаристическое собрание. Сейчас у нас это очень часто бывает. Если это мужчины, я ввожу их в алтарь, и тоже мальчиков вносят в алтарь, женщин подводят к царским вратам, дают целовать икону Божией Матери, младенцев-девочек подносят. Для взрослых это важно, дать им пережить, пройти через все пространство храма. Конечно, тут можно было бы целый доклад прочитать, о библейском пространстве в литургии, проход через Красное море, и вход с Евангелием и так далее, но тут в данном случае это обряд. Младенцы не могут идти сами и их носят — тут воспринимает их весь приход. Это красивый торжественный момент. Впервые я это видел именно в Париже, как вносят младенцев не просто после Крещения, а именно в евхаристическое собрание, в литургическое собрание. У Царских врат следует молитва старца Симеона «Ныне отпущаеши…». Не забывайте, что в конце венчания новобрачных тоже проводят к Царским вратам. Но при Евхаристии мы уже входим в самое святилище, то есть самим причастием. Причастием мы не входим в алтарь внешне, не все во всяком случае, но святыня, которая на престоле, а это то же самое, что и сам Престол выходит к нам. Немножко так, в этих категориях можно о библейском и сакраментальном пространстве сказать.
И, наконец, самый острый вопрос, который (читаю) здесь поставлен, это вопрос связи Православия именно с церковно-славянским языком. В Германии обычно читается и Апостол и Евангелие по-немецки, а до этого по-церковнославянски. Это удлиняет службу, конечно. Тем не менее, прихожане очень рады. Они часто говорят: мы слышим церковнославянский, а потом мы слышим тоже немецкий и тогда нам что-то непонятное, становится понятным, понятнее хотя бы, потому что Апостол в любом случае — это книга очень-очень сложная, она и в оригинале сложная, и читать ее по-гречески будет сложно, так что не надо обижаться на церковнославянский язык. Сам я по образованию славист, поэтому я готов когтями и зубами отстаивать церковнославянский язык. Я знаю, что некоторые легкомысленные люди хотят его отбросить в сторону. Это опять целый доклад. Такой доклад я когда-то читал. Я не буду вам «голову морочить», но я предполагаю, что огромное большинство здесь сидящих не знают русского языка, а именно церковнославянский. Вот на слове «голову морочить», например, уже я могу вам это показать. Я не думаю, что огромное большинство сразу скажет, откуда это русское выражение, «голову морочить». Боюсь, что нет. Спрашиваю: скажите мне, пожалуйста, по-русски слово «мрак». Люди говорят: ну, «тьма». Нет, говорю. Тогда говорят, может быть, «темнота», «темень». Нет, нет, — говорю я, — именно от самого корня, «мрак», но только по-русски. Не знают, даже не понимают вопроса. Тут я говорю: «Вы думаете, я Вам голову морочу?» А что же тогда такое «обморок»? Вот это слово все сразу знают и понимают. Но все ли из вас знают, что русское слово, по-настоящему русское — это «морок». Не было такого слова «мрак», оно — не русское! Так же как враг — это «ворог». Нет такого русского слова «враг». Не существует, никогда не существовало. Это тоже чисто церковнославянское слово. А кто из нас скажет сейчас «ворог»? Знаем слово «ворожить». Ну, и откуда оно происходит? Иначе говоря, духовно у нас есть слияние церковнославянского с русским, одёжа, одЁжка — одеяние — одежда. У нас здесь, в этом слиянии, огромное богатство нашего русского языка. И если мы выбросим церковнославянский, мы обрежем себе духовные корни. Мое убеждение, что нам надо расти, учиться этому.
У французов, немцев, англичан совершенно другие языковые проблемы, каждый язык имеет свои специфические проблемы. У греков есть тоже подобная проблема с богослужебным языком. У евреев тоже, между прочим, та же проблема. Новый еврейский язык, иврит, не совпадает с библейским, в Священном Писании конструкции гораздо более сложные. Значит, и до крещения приходится учиться, и после крещения приходится учиться, по слову Господа «Шедше научите вся языки, крестящее их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся…». Кто-то сказал: «учиться, учиться и учиться». Ничего плохого в этом нет, и мы должны детей учить радостно учиться.
Поступил еще вопрос в очень драматической форме по поводу церковнославянского языка: «Наш богослужебный язык вытесняется, потому что современный язык понятен всем, а также под тем предлогом, что часть не знает церковнославянского. Что же делать прихожанам, привыкшим молиться на церковнославянском языке?»
Ответ: Это действительно очень тяжелый вопрос. К сожалению, не очень часто, но все-таки он возникает на приходах и причиняет много огорчения и прихожанам и священникам. И здесь трудно дать какой-то общий однозначный ответ, как поступать. Надо, во-первых, все-таки постараться, чтобы принималось во внимание вот это желание прихожан, части прихожан, даже одного или двух, желание, чтобы все-таки служба проходила на церковнославянском языке или по большей части на церковнославянском языке. Конечно, существует произвол, существуют священники авторитарные, которые скажут, «молчите, и всё». Но попытаться всегда можно, донести вот это мнение. Я думаю, что если это будет сделано в спокойном духе, то священник обязательно это услышит, даже если он авторитарный, даже если он решил, что будет так, а не иначе. И если невозможно никак поменять ту практику, которая складывается на приходе, тогда надо взвесить, что дороже, что приносит больше пользы для души. Остаться в храме, и каждый раз пережидать, когда по-французски начинается что-то, и нервничать, и злиться или оставить амбицию и перейти в другой храм, где есть богослужение по-славянски. Здесь каждый человек должен решить, что полезно для его души, что приносит пользу. Я думаю, что возможны разные ответы на этот вопрос.
Ответ другой: Конечно, у вас здесь в Париже совершенно другие проблемы. У нас в Германии бывают такие приходы, где раз в месяц служится литургия по-немецки, и я служу когда свободен, один раз в месяц раннюю литургию по-немецки в приделе Какфедрального собора.
Такие вещи можно практиковать и даже нужно практиковать, В частности, мы с сожалением видим, что приехавший ныне народ в некоторой своей и немалой части не сохранит русского языка. Это для нас, проживших в Германии, родившихся в Германии, все еще говорящих по-русски, очень странно наблюдать. Но я вижу, что они бессильны, у них нет той степени образования, которая была у предыдущей эмиграции, у них нет той мотивированности сохранять русскую культуру, язык. Это приходит иногда потом, через пять, восемь лет, но дети тогда уже не говорят. И хотя прежняя эмиграция ассимилировалась в большой своей части, это тоже не надо забывать, но сейчас это очевидно будет гораздо хуже. И в Германии для нас задача поэтому заключается в том, чтобы сохранить этим детям православие независимо от языка. Из этого следует, что лет через десять, во всяком случае, будет в Германской епархии опять гораздо больше немецкого языка. Я с интересом читал про это в протоколах наших межепархиальных собеседований с Московской Патриархией. Объединение пришло не вдруг, и хотя об этом мало знают, ведь уже в 1993 году начались собеседования на уровне епархий в Германии, и вот там в протоколах я недавно увидел, что обе стороны говорят о следующем: поскольку примерно половина на половину прихожан русских и немцев, то нужно учитывать немецкий язык в большой и возрастающей мере. При этом было однако отмечено о немецком православии, что для возникновения поместного немецкого Православия время еще не созрело. Но надо, сказано было там, дать немцам хорошие, основательные православные корни, а потом уже дальше посмотрим. Вот такая запись в протоколе 1993 года. Это для меня было интересным, потому что с тех пор немцы, как иголка в стоге сена, пропали вообще почти в массе русскоязычных. Из них многие, в свою очередь, особенно которые приехали из Казахстана, немецкого не будут никогда знать. А вот что с их внуками? Очень сложный переходный процесс.
Ответ другой: Вопрос языка это очень сложный вопрос. Я помню, как в Сербской церкви архимандрит Иустин (Попович), который после войны создал монастырь. Девочки молодые, которые из деревни пришли туда, и отец Иустин начал переводить на сербский язык богослужебные книги, пения. Язык содержит не только форму. Конечно, форма слова очень важна. По-моему трудность славянского языка — это не морфология его, форма, потому что очень интересная форма, имеет даже что-то творческое внутри, но его синтаксис. Если мы посмотрим любой тропарь, у нас, у славян, мы перенесли греческий синтаксис, так что мы читаем фразы или из библии псалмы, слова часто понятны, но смысл непонятен. Даже наша славянская азбука сложна. Для нас, живущих на Западе, еще более сложна, потому что многие уже не говорят на живом языке, а славянский труднее. Я знаю, что мы привязаны к нашей славянской традиции, но православие имеет свою широкую область, и я думаю, что перевести — это не значит отказаться от языка, перевести — значит объяснить язык. Не нужно из этого делать конфликта в Церкви. Если нужно переводить на западный язык, обязательно нужно перевести, если можно сохранить язык славянский там, где нужно, можно его сохранить. Слава Богу, можно его сохранить.
Нужно соборное понимание друг друга в церковной жизни.
Вопрос: У меня маленький вопрос, может ли Иоанн, живущий в России и имеющий бабушку в Париже, учиться на Сергиевском подворье?
Ответ: Ребенок не может, но уже взрослый человек после среднего образования может учиться. Но вот опять нужно подучить французский язык, потому что у нас лекции идут на французском языке.
Не надо опускать руки и думать, что если сегодня некоторые люди хуже говорят по-русски, что их дети не будут говорить по-русски позже и что поэтому надо переходить на другой язык. Лично я родился в Париже и, если бы в церкви не служили по-русски, я бы русский не выучил и с вами сегодня не общался. Ибо церковь была тем местом, где я мог применять свой русский язык. Поэтому учитывать то, что люди теряют язык, для них организовывать служения на других языках — это нужно, но не из расчета того, что другие люди теряют язык. Наоборот, именно сохранять язык церковнославянский в русских в церквях, мы передадим нашим детям и внукам этот язык. Это мое личное замечание.
У меня был вопрос из зала, кстати, с этим тоже связанный: есть ли в Париже воскресные школы и с какого возраста можно туда ходить?
Ответ: есть и несколько, одна в Соборе Александра Невского, другая при церкви в Ванве, кружков много, обратитесь в любой приход, там подскажут. Не хватает людей, которые могли бы немного посвятить своего времени для детей. Это призыв, школы и кружки существуют, но существуют благодаря тем, кто тянет лямку уже давно. Новые силы всегда будут нужны.
Вопрос: Возможно ли организовать во Франции паломничество по святым местам?
Ответ: Такие паломничества иногда организуются некоторыми приходами.
Больших таких паломничеств я не видел. Они существуют, но не очень часто. Это вопрос сил тех, кто это организует, но в принципе это возможно.
Вопрос: Как привлечь людей в приход, если люди опасаются ответственности, которая возлагается на них в приходе?
Очень часто люди отвечают, когда вы им предлагаете вступить в приход, включиться в работу, в храм, а не просто быть простыми прихожанами, они говорят, что мы боимся принимать ответственность, предпочитаем оставаться в стороне.
Ответ: Вы меня в тупик этим вопросом поставили. «Обмануть» их как-то, наверное, надо… Никакой ответственности нет… Если так человек говорит, то это может быть по разным причинам. Иногда опыт не очень благоприятный, человек хочет побыть немного в стороне, надо привлекать конкретно. Надо, может быть, начинать не с того, что, мол, запишитесь, а просто сказать, придите, поучаствуйте в нашей жизни приходской, каких-то совместных чаепитиях, какая-то совместная деятельность. И так постепенно, постепенно человека можно привлечь.
Если человек отказывается, не хочет, ну что ж, заставить-то невозможно. Можно только призвать, а если человек говорит «нет», настаивать — это только еще больше оттолкнет. Можно всегда говорить, что мы все-таки здесь вместе, какие-то конкретные дела есть. Люди, когда что-то вместе делают, сразу меняют атмосферу вокруг, даже какое-то простое дело.
Подготовка к публикации Никиты и Ксении Кривошеиных
http://rusk.ru/st.php?idar=112759
|
|
