«Господь бережет его..»

Беседа с В.М.Раковой, супругой главного редактора газеты «Православный Санкт-Петербург»

…Хотелось бы поздравить редакцию газеты и ее основателя, главного редактора Александра Григорьевича Ракова, недежурным образом. Подумалось: в эти, да и многие другие дни, редактор по роду своей деятельности, да и в силу характера все время на виду. Александр Раков — личность известная, можно сказать, легендарная, верующие петербуржцы знают его по православным выставкам, встречам с читателями, по его искренним, предельно откровенным книгам. Плюс-минус одно интервью с ним ничего не прибавит и не убавит.
Вот и пришла идея побеседовать с супругой Александра Григорьевича — Валерией Михайловной Раковой. Потому что Бог весть, состоялось бы это знаменитое издание без кропотливого, незаметного постороннему глазу труда этого скромного, терпеливого, жертвенного человека, когда-то вопреки всему поверившего в лучшее в ближнем, интуитивно, неосознанно разглядевшего образ Божий в мятущейся душе и создавшего своему супругу надежный тыл и прекрасные условия для творчества и самореализации. Это ясно сознает сам Александр Григорьевич, говоря: «Как я без жены? Да никак…»
Мы беседуем с Валерией Михайловной о ее малой церкви.

— Валерия Михайловна, когда вы с Александром Григорьевичем вступали в брак, то были мирскими, неверующими людьми. Во время совместной жизни воцерковились, обвенчались. Сравнивая опыт гражданского и церковного брака, что вы могли бы сказать?

— Да я как-то и не задумывалась об этом специально. Честно говоря, не смотрела с этой точки зрения на совместную жизнь. Жизненный опыт подсказывает мне, что на жизнь в браке или вне брака люди настраиваются сами. У кого-то имеется установка на свободу во всем, на отсутствие каких-либо обязательств перед кем-либо, а есть другие, те, кто не представляет жизни без своей второй половины, без человека, о котором заботишься и на кого можно опереться в трудное время. Я отношусь ко вторым. Понимаю, что сама я в одиночку мало что смогу, а вместе с супругом, вложив свой труд, силы, душу получу и взамен.
По прошествии 25 лет брака я не изменила этого взгляда. Другой вопрос, насколько что получилась… Жизнь так сложна, многообразна, и всего предугадать невозможно.

Теперь понимаю, что Господь каким-то образом, нравится тебе это или нет, ведет каждого определенным путем. Сам по себе тот факт, что мы стали с Александром жить, умом ни понять, логикой ни объяснить. Человек находился в то время в совершеннейшем штопоре, ну, в полном. Жизнь вел разгульную, пил. И чего я туда влезла?.. На человеческом уровне это только глупостью можно объяснить. А если глубже глянуть, так чему быть, того не миновать.

…На сегодняшний день я совершенно уверена, что Александра, при всех его сложностях, Господь бережет. Сколько было в жизни виражей, разных передряг, но с Божией помощью он жив-здоров, пятнадцать лет издает газету, конторка работает, люди, несмотря на его непростой характер, трудятся с ним. Дело делается и развивается, слава Богу.

— Когда Александр Григорьевич начал воцерковляться, он менялся как человек? Изменялась ли ваша семейная жизнь (не только о внешнем говорю, а внутреннее состояние становилось ли иным)?

— Как таковой дороги-то у него и не было… Считаю, это тоже исключительно по Промыслу Божиему произошло. Первое слово о Боге, о крещении Александр услышал с неожиданной стороны.

Работал он тогда на заводе «Светлана». Там познакомился с женщиной, муж которой воцерковлялся в то время. И когда дома она ему рассказала об Александре, тот попросил ее познакомить его с ним, объяснив, что ему надо помочь. Надо сказать, что Александр тогда сильно увлекался НЛО, писал, издавал книги по уфологии, меня мучил своими НЛО, ругал, что я, бестолковая, ничего не понимаю, а к нему вот пришельцы приходят… Если он чем увлечен, то со всей своей мощью накатывает, ему необходимо человека накрыть с головой известной ему информацией, чтобы тот увлекся так же, как он.
То есть трудно было быть дальше от Православия, чем Александр в тот момент своей жизни. Однако с той парой мы договорились о встрече. Они приехали к нам в гости.

Себя в то время тоже не могу назвать верующей, хоть и была крещена в детстве. Когда бабушка была жива, она водила меня в церковь, а потом, без нее, уже и не ходила. А Александр не был и крещен.

И вот эти люди пришли к нам, несколько часов Александр беседовал с этим человеком. Убедил ли он его, уговорил ли, за давностью лет не помню. Но факт остается фактом: в один из дней они договорились, что Александр крестится.

Бывают в жизни стертые, размытые грани, переходные периоды, но что касается Александра, у него все идет с обрывом. Либо резко вниз, либо — вверх. Покрестившись, он начал регулярно ходить на службы. Как пишущий, активный человек сразу окунулся в литературу, чтобы глубже понять основы христианской веры, и вскоре стал издавать в газете «Балтийский курьер», где тогда работал, вкладыш «Православный Петербург». В результате появилась газета, которой исполняется пятнадцать лет.

Поначалу я не ходила с Александром в храм, но когда он начал поститься, то стали ходить в церковь уже вместе.

Первым нашим храмом стал храм Рождества Христова у Варшавского вокзала. Он нам очень понравился. Там тогда служил иеромонах Николай (Парамонов), который произвел на нас необыкновенное впечатление. И настоятель, иеромонах Пахомий (Трегулов), тоже очень понравился. Он, кстати, много помогал Александру на первых порах с газетой.

— Валерия Михайловна, у вас-то самой насколько плавно протекал «переход» от НЛО к Православию?

— Я воспринимала все через нашу жизнь, через быт. Когда Александр начал ходить в храм, то стал гораздо спокойнее. Не то, чтобы ценности жизненные его изменились, а переориентация их произошла, что ли. Я почувствовала, что общение с ним становится чуть легче. Скорее это меня подвигло к Церкви, а не то, что я сразу обрела крепкую веру или он меня убедил. Он не столько убеждал, сколько побеждало его стремление, чтобы все всегда было по его желанию, раз он пошел, значит и я должна. И мои первые шаги в Церкви скорее были вызваны именно этим, тем более что это вносило некоторое спокойствие в нашу семейную жизнь. Я не противилась, так в эту сторону и пошла. Тем более что вера нравилась мне гораздо больше, чем его предыдущее увлечение НЛО.

Вспоминается такой случай. Однажды Александр поехал в Лавру. Мы собирались на дачу на выходные дни, поэтому он вернулся с целым мешком сигарет (надо сказать, что он очень много курил раньше). Так вот, приезжает из храма и говорит: «Не буду больше курить». Бросил сигарету и больше не взял. С тех пор, действительно, с Божией помощью не курит.
С тех пор и любые негативные всплески гасятся с Божией помощью.

Не могу отнести себя к глубоко воцерковленным людям, но сомнений в вере у меня никаких нет. Есть душевная потребность в богослужении, в причастии. Знаю, что если буду над собой работать, будет и результат. Увы, жизнь показывает, что я достаточно слабый человек. Но Господь не так, так эдак заставляет идти в нужную сторону. Сейчас, когда заболел сын, я стала более дисциплинирована, если раньше позволяла себе пропускать утреннее, вечернее правило, то сейчас стараюсь вычитывать.

— В запале своей безудержной энергии Александр Григорьевич может сказать что угодно, но, проработав с ним бок о бок пять лет, должна сказать, что на самом деле он очень ценит и дорожит вашим мнением. Всегда подчеркивает: «А вот моя жена считает…» В связи с этим хотелось бы узнать: вы всегда были мудрой или это пришло с жизненным опытом? Известен ли вам рецепт мудрости?

— Приятно это слышать, потому что редко слышу. Только от других людей узнаю, что Александр что-то хорошее обо мне говорил, и очень удивляюсь. В лицо-то он другое говорит. И порой болезненно, тяжело это переношу. Хотя по прошествии стольких лет, когда уже стал верующим, то больше стал понимать, через себя пропускать, и определенные границы установились, через которые он стареется не переступать. Правда, сама иногда не выдерживаю…

Что сказать? Я не отношусь к тем женщинам, которые стараются что-то в жизни просчитать с учетом каких-то обстоятельств. Вся моя жизнь построена на сердечном велении. Прощупывать ситуацию — не моя стезя, не умею этого и не пробую.

Единственное, что я вынесла из опыта своей жизни: прежде чем что-либо говорить, надо сначала подумать. Получается это далеко не всегда, но стараюсь. За время совместной жизни с Александром я выработала такой метод: когда во мне накапливаются негативные мысли, желания, сгусток всего того, что меня достало до самого сердца, я сначала проговариваю все про себя. Это дает выход, облегчение, силы дальше жить и держать себя в руках.

Кроме того, Александр всегда говорит то, что думает. Как человек воспримет его слова, его не волнует. Я — наоборот, стараюсь лишнего не говорить. Не знаю, хорошо это или плохо, но это так. Поэтому, наверное, он уже знает, если я открыла рот и говорю, значит, действительно, не могу молчать.

— Ощущаете вы поддержку Божию в жизни, могли бы сейчас обойтись без веры?

— Нет, уже нет. Уже все глубоко. Бывает, конечно, всуе поминаешь Господа, когда надо и не надо. Но сейчас искренне верю в помощь и прошу, а если не получаю ее, то отношу это к собственному маловерию. Так не бывает: помолился и получил. Это довольно тяжелая работа над собой.
Многие вещи мне и сейчас непонятны. Не знаю, стану ли когда-нибудь настоящим церковным человеком в согласии со всеми канонами и правилами. Необходимо, чтобы все время шла внутренняя работа, а наружу выходило только то, что надо.

— 25 лет, серебряная свадьба, это серьезный срок семейной жизни. Тем более, если знать Александра Григорьевича… Что бы вы могли посоветовать девушкам, собирающимся выходить замуж? К сожалению, добродетели терпения, жертвенности, цементирующие крепкий союз, нынче не в моде. (Хотя русской женщине традиционно были присущи). Но можно ли без них обойтись в семейной жизни?

— Не знаю, как у девушек, которые ходят в церковь… Но большая часть моих сослуживиц (не говорю, что все, но многие) желают от своих мужей только материальных благ. Если муж в состоянии обеспечить определенный материальный уровень, хорошо, а если нет — упреки начинаются, злость какая-то возникает. Для чего с такими установками замуж выходить, мне непонятно.

Конечно, в изменении мировоззрения велика негативная роль СМИ. Когда в стране произошел сбой, то, из газет и журналов поплыло, сами знаете что… Ясно, что легко плывет…
Пожилые люди тоже смотрят сериалы, но для них это просто времяпрепровождение. А молодежь это формирует. Они видят на глянцевых обложках красивые дома, одежду, прислугу. И считают, что раз дожили до 16 лет, то у них все должно быть. Не она должна что-то кому-то, а все — ей. Но на самом деле, если ты хочешь чего-то, то вы вдвоем должны объединиться в этом. И достигать вместе. Конечно, нет терпения, нет выдержки. Не знаю, как без этого можно жить в семье.

…Идешь в храм облегчить душу. Я ленивая, на службы регулярно не хожу. Бывает, идешь в тяжелом состоянии, еле ползешь. И — легчает. А иногда — не легчает. Так наваливается, что нет сил и стоять. И такое бывает…

— В жизни матери наступает непростое время, когда женится сын. Имя свекрови, как имя тещи, нарицательное, фольклорное. Какая вы свекровь, Валерия Михайловна? Учите ли вы свою невестку, даете ей советы?

— В этом смысле у меня все наоборот. Моя невестка спрашивает меня обо всем. Стараюсь отвечать на ее вопросы, но сейчас, когда они уже десять лет женаты, говорю: «Тебе уже 35 лет, у тебя второй ребенок. Если считаешь, что так надо поступить, делай так. Я считаю иначе, но тебе видней. Я же только приезжаю, нюансов не знаю. Вижу снаружи, ты знаешь ситуацию изнутри. Принимай решение и отвечай за него. Меньше спрашивай, больше думай сама. И неси ответственность за свою семью».

Иногда, бывает, настаиваю: сделай так. Когда слушает, когда нет. Есть сложность, они живут со старенькой бабушкой, моей мамой, бывает, она вмешивается в их жизнь. На первых порах приходилось переводить удар на себя, чтобы она на меня сердилась, но их меньше трогала.
Конечно, чему-то житейскому я Наталью учила. Говорила ей: «Наталья, если тебе что-то нужно от мужа, что-то просишь его сделать, то пойми, что я несколько иначе это со стороны воспринимаю, и бабушка также. Поэтому ты говори с ним наедине, без свидетелей. Какая бы я ни была, хорошая или плохая. Демонстрировать при свидетелях свои отношения не надо».

…Меня саму, наверно, православной женой нельзя назвать. Александр говорит, что я упрямая. Раньше за собой не замечала этого, но сейчас понимаю, наверно, эта черта есть во мне.

Мы очень разные — мужчины и женщины. Женщина должна по максимуму объяснять мужчине свои взгляды, себя объяснять. Это лучше, чем с наскока рубить. Не всегда это удается, но стараюсь. Порой приходится и подчиняться. И довольно часто приходиться. Если не удается переубедить.
Беседовала Марина Михайлова, Русская линия