 |
| Русский вестник | 04.03.2008 |
И еще очень хотелось побывать в Бостоне, в этих странно-очаровательных «Афинах Америки» — мекке художников, писателей и ученых, городе, где неоднократно выступали великие Шаляпин и Рахманинов. Мне как «шаляпинистке», стоявшей у истоков кисловодской «Дачи Шаляпина», эта тема была также очень интересна.
Но главной достопримечательностью Бостона для меня, безусловно, был храм Богоявления, возведенный в 1971 году на благотворительные пожертвования эмигрантов из России первой и второй волны, и устроенная при нем церковно-приходская школа им. Цесаревича новомученника Алексея.
Русский человек, как известно, без духа жить не может, и когда вынужденно укореняется на чужой земле, стремится прежде всего обустроить свою духовную жизнь: возводит храмы и монастыри — островки святой Руси — консолидирующие центры для всего православного населения.
Каждый храм имеет свою неповторимую историю, но бостонский отличается от других тем, что его история наиболее показательно иллюстрирует тот тернистый путь, который приходится преодолевать каждому духовно ориентированному русскому эмигранту.
Отца Романа Лукьянова — настоятеля православного прихода храма Богоявления в Бостоне и его жену матушку Ирину в России знали мало. Однако жизненный путь этой семьи является примером жертвенного служения Родине вне ее пределов, несмотря на отсутствие средств, знание английского языка и какой-либо помощи со стороны.
Семья матушки Ирины Маловой: она сама, дед — профессор физики и математики, отец — инженер-металлург и мать — медицинская сестра, оказалась в Америке вскоре после Великой Отечественной войны. До этого они мыкали горе в лагере для перемещенных лиц «ди-пи», который был специально организован для бывших граждан СССР и стран Восточной Европы (а таких было более миллиона) и располагался в помещении бывшей немецкой казармы. Подавляющее большинство лагерных поселенцев составляли бывшие военнопленные или насильно угнанные на принудительные работы. Если кто-то из них решался возвратиться на родину, то нередко оказывался в сталинских лагерях.
Союзникам эта ситуация была на руку — ход набирала другая, холодная война против СССР. Поэтому в 1948 году американское правительство выпустило закон, разрешающий принять вне установленных квот еще 150 тысяч беженцев. Организация ООН по делам беженцев вывезла в США сначала семью матушки Ирины, а через год, в 1949-м, семью Романа Лукьянова, его маму — учительницу русского языка и литературы, а также младшего шестилетнего брата. Еще в лагере для беженцев молодые Ирина и Роман познакомились, подружились и стали строить планы на будущее.
Надо сказать, что в послевоенные годы устроиться на работу в Америке было несложно, не то, что сегодня. Работящие и инициативные переселенцы по прошествии 5 лет без проблем получали вид на жительство и гражданство. Сначала отец Роман устроился чернорабочим на строительство домов в Голливуде. Зарплаты в 75 центов в час вполне хватало на скромную, но достойную жизнь по сравнению с лагерным существованием. Ему даже удалось продолжить учебу в колледже, а по его окончании занять должность техника, а затем инженера-конструктора. В Лос-Анджелесе Роман и Ирина наконец-то поженились.
В 1956 году супруги покинули Лос-Анджелес и переехали в Бостон, где будущий отец Роман получил должность инженера. Одна из главных причин переезда состояла в том, что молодые родители не хотели воспитывать своих детей вблизи Голливуда. И с первых же дней жизни на новом месте стали интересоваться, есть ли в Бостоне русский православный приход. Оказалось, есть, очень небольшой из 40−50 прихожан во главе с настоятелем Косьмой Мисуном, расположенный в здании бывшей протестантской церкви. Многие из прихожан были знакомы отцу Роману еще по немецким переселенческим лагерям, в которых, к слову, было после войны открыто до 250 русских православных приходов. Здесь было также немало прихожан-студентов, любивших и уважавших батюшку.
А буквально за три года до описываемого времени будущий Богоявленский приход еще ютился в одном из классов православной школы, открытой при греческой церкви. Но постепенно церковь росла, и стало очень тесно. Прежний настоятель Сергей Матвеев вернулся в Европу, а ему на смену был назначен заштатный батюшка — вышеупомянутый священник Косьма Мисун (он жил тогда с семьей в соседнем штате). При новом настоятеле перед церковным советом окончательно назрел вопрос о необходимости собственного помещения для богослужений. Стали присматриваться и в 1953 году нашли пустующую протестантскую церковь, за которую хозяева требовали задаток в 900 долларов — большие деньги по тем временам.
Выручили прихожане — каждая семья пожертвовала по 30 долларов (а богатых среди них тогда не было: даже квалифицированным врачам и учителям приходилось, чтобы выжить, мыть посуду и убирать), и здание церкви было тут же куплено. Весь приход сразу же включился в работу. Сначала убирали, выносили мусор, потом взялись за устройство алтаря и сооружение иконостаса. Нашелся среди прихожан знаток столярного дела — он-то с помощниками и сделал алтарь. Другой, безногий инвалид, соорудил из меди первый подсвечник, поминальный столик и вырезал крест на Евангелие. В мае 1955 года работы еще не были закончены, но это уже была настоящая православная церковь, которая сразу же стала центром притяжения для русских студентов бостонских вузов, полюбивших свой преобразившийся приход.
После смерти отца Косьмы приход принял другой священник — отец Александр Качинский — большой знаток русского церковного пения. При нем был возведен новый иконостас и еще более оживилась церковная жизнь. Но со временем в этом районе Бостона стало очень сложно жить из-за все увеличивающегося количества преступлений, нарушавших нормальную церковную жизнь. Прихожане стали боятся приходить на вечерние службы, и церковным советом было решено подыскать более спокойное место для храма. Через агента по недвижимости отец Роман с матушкой спешно нашли удобно расположенное место для строительства рядом с остановкой городского автотранспорта — большое удобство для пожилых людей, не имеющих собственного автомобиля.
— К началу строительства отец Александр стал частенько болеть, и я согласился ему в помощь стать вторым священником, — рассказывал отец Роман. — А позже, неожиданно для меня, на торжественной трапезе было объявлено об отставке отца Александра и моем настоятельстве. Я был в растерянности, ибо не имел соответствующего образования. Но у меня были хорошие помощники и, с Божией помощью, я справился.
Немало времени потребовала разработка проекта храма. Было предложено три проекта, вызвавших большую дискуссию. Мне даже пришлось обратиться к самому митрополиту в Нью-Йорк, который одобрил и благословил проект девяностолетнего церковного старосты, архитектора Павлова, несмотря на то, что его проект был самым дорогим. Тут же наняли подрядчика-строителя по фамилии Панов, русского, из Прибалтики. Он вызвался работать бесплатно и буквально через несколько дней преподнес приходу макет будущего храма. Макет очень понравился прихожанам, а благословение митрополита окончательно развеяло все страхи и сомнения.
Отец матушки, инженер, бесплатно сделал все необходимые расчеты и чертежи, и строительство началось. Надо сказать, что нам очень везло с людьми. Мы платили только рабочим и за стройматериалы. А доктор, бывший владелец этого участка и одновременно хозяин небольшого банка, предоставил нам заём под строительство. Поэтому строительство шло быстро, и уже через полгода мы служили в новом храме Пасху, а через год начали регулярные богослужения. Кто были наши прихожане? Да те же закончившие бостонские вузы, Гарвард и другие университеты молодые русские люди, осевшие в Бостоне, и представители более старшего поколения первой и второй волны эмиграции из Германии, России, Югославии, Франции.
Но у нас оставалась еще одна небольшая проблема — продажа здания прежнего храма. Однако все богопромыслительно в этом мире и все взаимосвязано. Пришли к нам как-то молодые пуэрториканцы-пятидесятники с просьбой продать им это помещение и предложили сумму в два раза большую, чем мы за него платили десять лет назад. Это нам тоже очень помогло. Более половины средств от затраченных денег на строительство пожертвовали прихожане. Хотя больших пожертвований не было, но во время строительства «ручеек» милости тек постоянно, отметил отец Роман.
Вообще поражает, с какой искренней любовью обустроен каждый уголок этого прихода, как основательно продуманы все штрихи приходской жизни и каким добрым вниманием окружены прихожане и школьники. И все это делается во имя России. Вот несколько примеров.
Постепенно храм расписывался и, к сожалению, сначала разными иконописцами. Но так как сохранялся общий колорит, это сегодня не бросается в глаза. В 1981 году Русской Зарубежной Церковью были прославлены расстрелянная Царская Семья и остальные новомученники российские. По просьбе отца Романа художником Н. А. Попковым для Богоявленского храма была написана большая икона. Она отличается от всех других, посвященных этим святым, тем, что имеет «клейма», т. е. иллюстрирует путь верующих на русскую Голгофу — их преследования, мучения, смерть в послереволюционной и современной России.
Ежедневно в этом храме читается удивительная по силе вложенного в нее смысла «Молитва кающейся Руси», которая начинается словами: «Господи, смилуйся над нами, над народом нашим тяготеет страшный нераскаянный грех…» На стенах классов, против каждого ученика висит табличка с названием города, откуда приехали его родители или деды, а в школьную программу в качестве обязательных предметов входят история русских ремесел и практические занятия по их освоению.
Верно подмечено, что все не случайно в этом мире. Великий Шаляпин, будучи на гастролях в США, четыре раза с 1920-го по 1930-й год давал концерты в Бостоне. И если исполнял куплеты Мефистофеля, то обязательно заходил помолиться в небольшой Бостонский православный приход — попросить прощения за невольный грех. Когда же пел в Кисловодске, поступал так же: горячо молился в церкви Святого великомученика Пантелеимона, на строительство которого в свое время первым внес благотворительный взнос. И вот, спустя почти век, по просьбе отца Романа собранные его паствой пожертвования я доставила в Осетию детям Беслана и восстающему из руин храму великомученика Пантелеимона в Кавказских Минеральных Водах.
Это удивительное путешествие в Русскую Америку наполнило мою душу светом надежды. Потому что теперь я точно знаю: за тысячи и тысячи километров наши соотечественники, наши братья по вере не остаются равнодушными ни к радостным, ни к трагическим событиям, происходящим сегодня в России. Они всегда с нами.
За особые заслуги перед Русской Зарубежной Православной Церковью пастырь-миссионер, настоятель Бостонского прихода Роман Лукьянов был награжден митрополитом Филаретом Золотым Крестом (а, со временем, и митрой), привезенным в 1970-х годах греками-прихожанами из австрийского монастыря. Этот крест является копией древнего русского креста и символизирует собой, как мне представляется, единение раздробленной, но, к счастью, живой Русской Православной Церкви. И слава Богу, что объединение это, наконец, свершилось.
Записала Юлия ДОБРИКОВА
http://www.rv.ru/content.php3?id=7360
