 |
| Храм Рождества Иоанна Предтечи на Пресне | Диакон Павел Бубнов | 03.03.2008 |
Очевидно, что первые школы в Киевской Руси появляются со времени ее крещения заботой святого князя Владимира, который указывал «…поимати у нарочитое чади дети и даяти на учение книжное"[2]. Несомненно, что эти школы не были специальными богословско-пастырскими учебными заведениями, а, скорее начальными общеобразовательными. Тем не менее, нельзя не принять допущение митрополита Макария (Булгакова), что одной из главнейших задач этих первых училищ была и подготовка образованных священнослужителей[3].
Сын святого Владимира, Ярослав Мудрый был известен как любитель книжности и образованности и, вероятно, поддерживал созданные отцом училища. О нем преподобный Нестор Летописец замечает: «…Ярослав посеял книжными словесами сердца верных людей, а мы пожинаем учение книжное"[4]. И действительно, в XI — XII веках появляется самостоятельная русская литература, преимущественно богословского характера.
Еще одно интересное свидетельство о существовании школ в Древней Руси приводит историк В.Н.Татищев. Он сообщает, что смоленский князь Роман Ростиславович, «будучи сам весьма ученым, понуждал к учению многих, и, особенно не желая иметь необразованных священников, устроял училища, содержал учителей… и на все это до того истощал свои доходы, что по смерти его (1180) жители Смоленска должны были сделать добровольный сбор для погребения своего любимого князя"[5].
Нашествие татаро-монголов и их господство пагубно отразилось на древнерусском образовании. Хотя завоеватели не преследовали образование и книжность целенаправленно, однако в огне периодически повторявшихся набегов гибли как учителя и ученики, так и учебные здания с книгами. Это не позволяло малочисленным древнерусским школам развиваться и крепнуть, и требовало от содержателей школ неимоверных усилий. В результате, после свержения татарского ига, в конце XV века, образование «…находилось у нас в жалком состоянии»,[6] - замечает митрополит Макарий.
На Стоглавом Соборе (1551) было постановлено о повсеместном создании школ, в задачу которых входило обучение письму, чтению и церковному пению. Одни исследователи видят в этом постановлении собора узаконение существовавшей практики [7], (что, однако, не имеет исторических свидетельств). Другие — решение учредить совершенно новую, улучшенную систему образования, в том числе и богословского[8]. Очевидно лишь то, что ни до 1551 г., ни после и до конца XVII в. подобной системы не существовало. В то время образование большинства кандидатов священства не превышало, в лучшем случае, уровня элементарной грамотности. Положение усугублялось антивизантийскими настроениями в русском обществе, связанными с Ферраро-Флорентийской унией (1439), падением Константинополя (1453) и формированием русского национального самосознания[9]. Это сдерживало организаторов школ от контактов с византийскими образовательными учреждениями. Как замечает исследователь, «византийское наследие было оставлено и полузабыто"[10]. Отвернувшись от Востока, Русь встречается с Западом, и западная культура начинает влиять на русскую. Как можно заметить при изучении русской истории, этот процесс периодически повторяется.
В XVI в. на территории Юго-Западной митрополии (которая после провозглашения автокефалии Московской митрополии продолжала находиться в юрисдикции Константинополя) проходит активная католическая экспансия, печальным плодом которой стала Брестская церковная уния (1596). В качестве орудия прозелитизма иезуиты, в частности, создали и использовали сеть общеобразовательных школ достаточно высокого по тем временам уровня, куда принимали и детей православных. Появляются здесь и протестанты, в частности кальвинисты, также имевшие свои, внеконфессиональные по составу учащихся, школы.
Реакцией на эти события стало возникновение в конце XVI, начале XVII веков в Малороссии школ совершенно нового по высоте уровня, неизвестного в то время на Руси. Так, около 1580 г. князь К.К.Острожский основал по благословению Константинопольского патриарха Иеремии II (1572 — 1585) училище в Остроге, где преподавал приглашенный из Греции Кирилл Лукарис, ставший впоследствии патриархом Константинопольским. У князя Острожского, 400-летие со дня смерти которого отмечает в нынешнем году православная Беларусь, были планы преобразования училища в Академию, создания «славяно-греческого культурного центра"[11]. Реалии времени не позволили осуществиться этим планам, и само училище просуществовало недолго[12]. Школа при Львовском братстве была организована архиепископом Элассонским Арсением. Из перечня изучавшихся в ней предметов видно, что она уже не была начальной и преследовала, в первую очередь, цель богословского образования[13]. В тесных отношениях с Львовским братством находилось Виленское, которое «…главнейшим своим делом считало содержание училища и типографии"[14].
Все эти школы были созданы по греческому образцу и функционировали при участии учителей-греков, которые в качестве эмигрантов в большом количестве жили в то время в южнорусских и молдавских городах. Их влияние на малороссийские школы сохранялось до второй половины XVII века.
В 1615 году в Киеве, по инициативе гетмана Сагайдачного, была создана Братская школа, также греческая по своему характеру.
Одной из решающих фигур в истории духовного образования в России был знаменитый Петр Могила, митрополит Киевский (1596 — 1647). «…Воспитан он был вполне в западном, то есть в польском духе….Это был убежденный западник, западник по вкусам и привычкам», — характеризует его протоиерей Георгий Флоровский[15]. В противовес греческой Братской школе, он создает свою, «радикально латинизированную"[16] Коллегию. После некоторых конфликтов она была объединена, а точнее сказать, подчинила себе Братскую школу. Была также основана школа в Виннице, перенесенная позже в Гойский монастырь.
Академия (это название она получила заслуженно), основанная Могилой была трехступенчатой: 4,3 и 4 года соответственно начального, среднего и высшего образования[17]. По организации и преподаванию школа была полностью латинской. Славянскому и русскому языкам не только был придан второстепенный статус но, кроме этого, студентам, под угрозой штрафов было запрещено на них разговаривать. Естественно, что и подход к изложению богословия был западным — схоластическим. Весь парадокс такого образования был в том, что кандидаты священства, готовившиеся служить по-славянски и проповедовать по-русски, касались в Академии этих языков лишь слегка и, выйдя из школы, знали римскую культуру лучше, чем богословие греческих отцов, на которое им следовало бы опираться в своем пастырском служении. Такая школа стала образцом для созданной в XVIII веке системы пастырского образования в России. Так встреча с Западом произошла в образовании — одной из важнейших сфер общественной жизни России.
Определенное время Киевская Академия официально не была богословской, так как указом короля Владислава IV в ней было запрещено преподавать богословие, что, однако, в скрытом виде делалось. В середине XVII века школа вообще пришла в упадок и была восстановлена лишь в 70-е годы того же века, в ректорство Варлаама Ясинского.
Несмотря на то, что первые серьезные школы Малороссии были греко-славянскими, к концу XVII века «радикально латинизированные» школы стали преобладать. Это объясняется, с одной стороны, угнетенным состоянием Византии, откуда они черпали интеллектуальные ресурсы, а, с другой стороны, высоким уровнем и большими возможностями западной культуры образования, которая пленила русское сознание на несколько веков.
Подобные процессы проходили и в Москве. Вопрос о создании высшей школы, которая тогда представлялась преимущественно богословской, ставился здесь еще в царствование Михаила Федоровича.[18] Позже, воспитатель царя Алексея Федоровича стольник Ртищев построил Андреевский монастырь, где создал школу. Преподавателями в ней были Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий. Это были одни из выпускников Киевской Академии первых лет, которым удалось избежать западного влияния. Училище просуществовало недолго.
В 1681 в Москве была открыта школа, где преподавал русский иеромонах Тимофей, 14 лет проведший на Востоке. Школа, получившая название типографской, успешно функционировала и пользовалась значительной финансовой поддержкой царя и патриарха. В 1685 году на ее основе была открыта школа братьев Лихудов — греков. Вскоре в ней было уже около 200 учеников, а в 1687 для нее построили каменное здание.
Как замечает исследователь, «…Лихуды не копировали слепо западную систему, проявляя в постановке учебных предметов известную самостоятельность…осуществляли критическую переоценку и переосмысление материала с позиций святоотеческого православного богословия"[19]. Школа получила название Славяно-греко-латинской Академии, а по месту расположения называлась Заиконоспасской, так как была расположена возле Спасского монастыря, стоявшего за Иконным рядом в Китай-городе. Академия была первым высшим учебным заведением в России и поэтому использовалась не только в интересах Церкви. Сюда поступали и выходцы из бояр, желая просто получить образование. Даже не закончивших полный курс учеников охотно брали в различные государственные учреждения.
В 1694 году, по проискам придворных латинофилов, Лихудам пришлось покинуть Академию и удалиться в Новгород, где они создали новую школу. А в Москве появляются новые учителя из Киева, которые придали ей прозападный характер в учебных программах и стали называть ее Славяно-латинской. В 1707 году Софроний Лихуд был возвращен в Москву и по инициативе митрополита Стефана Яворского создал отдельную от Академии греческую школу. В 1726 году она, все же, была объединена с Академией. Тем не менее, при фактическом господстве малороссов в Академии в XVIII веке утверждается схоластическое богословие.
Итак, несмотря на возрождение в XVII веке тесных отношений России с Востоком, что видно из прогреческой ориентации первых школ, западное влияние, шедшее из Киева, побеждает. «…С окончанием века наступает псевдоморфоза и в Московском просвещении…Москва борется с наступающим из Киева латинофильством. Но нечего было противопоставить из своих залежавшихся и перепутанных запасов. Призываемые греки оказывались малонадежными, при всей их эрудиции….И побеждает Киев»,[20] - ярко характеризует этот процесс протоиерей Георгий Флоровский.
В следующем веке это чуждое богословие будет насильно насажено во всех новых пастырских школах России.
(Продолжение следует)
[1] Флоровский Георгий, протоиерей. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991.
[2] Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. М., 1995. Книга 2. С. 62
[3] Там же. С. 63.
[4] Повесть временных лет. ПСРЛ. 1, (228). Цит. по: Макарий…Книга 2. С. 177.
[5] Макарий…Книга 2. С. 341.
[6] Там же. Книга 4. Часть 1. С. 268.
[7] Иоанн (Экономцев), игумен. Предыстория создания Московской Академии и ее первоначальный период, связанный с деятельностью братьев Лихудов. // Богословские труды. Юбилейный сборник МДА — 300 лет. М., 1986. С. 41.
[8] Поспеловский Д.В. Православная Церковь в истории Руси, России и СССР. М., 1996. С. 79.
[9] Флоровский. Указ. соч. С. 10.
[10] Там же. С. 2.
[11] Там же. С. 35.
[12] Макарий. Указ. соч. Книга 5. Т. 8, С. 229.
[13] Там же. С. 232.
[14] Там же. С. 233.
[15] Флоровский. С. 44.
[16] Поспеловский. Православная Церковь в истории Руси, России и СССР. С. 116.
[17] Там же.
[18] Поспеловский. Православная Церковь в истории Руси, России и СССР. С. 91.
[19] Иоанн (Экономцев). Указ. соч. С. 62.
[20] Флоровский. Указ. соч. С. 68.
