Духовное родство великого князя Сергея Александровича и Ф.М.Достоевского

4 (17) февраля — день памяти князя-мученика Дома Романовых

Великий Князь Сергей Александрович первым из Романовых еще в отрочестве познакомился с произведениями Федора Михайловича Достоевского (романами «Преступление и наказание», «Бесы», «Братья Карамазовы») и страстно рекомендовал их другим. Это было нескрываемое восхищение.

Связь с Достоевским была не случайной: державник и монархист, человек совести и долга, преданный всей душой Православию, князь Сергий почувствовал в Достоевском «своего». Так это и было на самом деле. Мысль о спасительности Православия для русского народа Достоевский не уставал повторять на страницах своего «Дневника писателя»: «Кто не понимает в народе нашем его Православия и окончательных целей его, тот никогда не поймет и самого народа нашего. Мало того: тот не может и любить народа русского…, а будет любить его лишь таким, каким бы желал его видеть и каким себе напредставит его. А так как народ никогда таким не сделается, каким бы его хотели видеть наши умники, а останется самим собою, то и предвидится в будущем неминуемое и опасное столкновение» (Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30-ти томах. Л., 1984, т. 27, с. 19). На самодержавие Достоевский смотрел как на причину «всех свобод России»: «Тут-то разница во взглядах русских иностранцев и русских-русских, по-иностранному — тирания, по-русски — источник всех свобод» (Достоевский, т. 24, с. 278). Для Достоевского, как и для Сергея Александровича, судьбы России и самодержавия были неразделимы. «Царь для народа, — писал он в последнем выпуске своего „Дневника“, — не внешняя сила, не сила какого-нибудь победителя…, а всенародная, всеединящая сила, которую народ сам восхотел… Для народа Царь есть воплощение его самого, всей его идеи, надежд и верований его…» А единственной силой, «зиждущей, сохраняющей и ведущей» Россию, является «органическая, живая связь народа с Царем своим». Читая Достоевского и беседуя с ним, Великий князь убеждался в правоте своей собственной мысли.

Не случайно с Достоевским сблизился брат Сергея Александровича, будущий Император Александр III. Встречаясь с будущим Государем, Фёдор Михайлович, по его просьбе, рассказал об истории создания своих великих романов и, прежде всего, «Преступления и наказания». Роман произвел на Цесаревича огромное впечатление. Через посредничество Константина Петровича Победоносцева, бывшего ранее воспитателем Наследника, прошло немало подобных встреч. Очевидно, что и Сергей Александрович должен был прочесть многие из романов великого писателя.

Известно, что Великого Князя особенно потряс его роман «Бесы» (1871). Он отсылает экземпляр книги находящемуся в далеком плавании кузену Константину Константиновичу и настоятельно просит поскорее прочитать ее. В сочувствии и восторге Константина у него нет сомнений.

Дело в том, что в основе романа лежит так называемое «нечаевское дело». Сергей Нечаев (1848−1882), по происхождению бедный мещанин, с осени 1868 года вел революционную пропаганду среди студентов Санкт-Петербургского университета и медицинской академии. Потом он уехал за границу, вступил в сношения с Бакуниным и Огаревым, присоединился к Интернациональному обществу. В сентябре 1869 г. вернулся в Россию и основал революционное «Общество народной расправы».

В Нечаеве отразился новый тип революционного деятеля — террориста. Дело мирной пропаганды, по его мнению, было кончено; приближается страшная революция, которая должна подготовляться строго конспираторским способом; дисциплина должна быть полная. В уставе «Общества народной расправы» говорилось: «Революционер — человек обреченный; у него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни имени. Он отказался от мирской науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает… только науку разрушения, для этого изучает… механику, химию, пожалуй, медицину…. Он презирает общественное мнение, презирает и ненавидит… нынешнюю общественную нравственность». Нечаев умел подчинять своему влиянию даже людей, значительно его старших. Когда он обнаружил неповиновение Ив. Иванова его воле, то решил устранить его, и в ноябре 1869 г. Иванов был убит в гроте Петровской академии (близ Москвы) самим Нечаевым и группой его единомышленников, связанных отныне кровью. Сам Нечаев успел бежать за границу, но его товарищи были найдены и преданы суду. Судили их в 1871 г. не только за убийство, но и за образование революционного общества. К делу привлечено было 87 человек. Участники убийства Иванова приговорены к каторжным работам на разные сроки, другие обвиняемые — к более мягким наказаниям.

Достоевский открыл русскому обществу глаза на плоды нигилистически-атеистического «просвещения» в России. В своем романе писатель проследил исторические корни нечаевщины, вплоть до декабристов и П.Я.Чаадаева. Лишь в ХХ веке раскрылась вся глубина предвидений Достоевского, показавшего «бесовскую», антихристианскую суть революции, в особенности революции террористической. Современная Достоевскому критика, в сущности, прошла мимо сложной философской проблематики романа, резко реагируя лишь на антинигилистические выпады Достоевского.

Роман вышел в 1871 году, когда Сергею Александровичу было всего 14 лет. Надо удивляться, какой политической и нравственной чуткостью обладал Великий Князь, который в юные годы сумел увидеть и прочувствовать страшную перспективу для России террористической революционной волны, от которой он и сам погибнет, до конца честно выполняя свой монархический и христианский долг. В то время, как другие слепо прошли мимо грозящей России опасности, Сергей Александрович сумел оценить роман как жизненный практик. Роман, несомненно, помог становлению мировоззрения Великого Князя и направил его дальнейшую деятельность в высокое русло христианского подвижничества и жертвенности.

В марте 1878 года воспитатель Великого Князя Д. Арсеньев обратился к Достоевскому с просьбой провести беседу с младшими сыновьями Императора. Писатель принял приглашение, и Великий Князь смог наконец познакомиться с автором «Идиота», «Бесов», «Преступления и наказания». Это произошло 21 марта 1878 года. Через месяц состоялась вторая встреча на обеде у Сергея Александровича. Жена писателя вспоминала: «Свидание с Великими князьями произвело на Федора Михайловича самое благоприятное впечатление: он нашел, что они обладают добрым и недюжинным умом и умеют в споре отстаивать не только свои, иногда еще незрелые убеждения, но умеют с уважением относиться и к противоположным мнениям своих собеседников».

Великого Князя и Достоевского объединяли честный монархизм и глубокая православная вера. На Самодержавие Достоевский смотрел как на причину «всех свобод России»: «Тут-то разница во взглядах русских иностранцев и русских — русских, по-иностранному — тирания, по-русски — источник всех свобод» (Достоевский, т. 24, с. 278). Для писателя судьбы России и Самодержавия были неразделимы. «Царь для народа, — писал он в последнем выпуске своего „Дневника“, — не внешняя сила, не сила какого-нибудь победителя…, а всенародная, всеединящая сила, которую народ сам восхотел… Для народа Царь есть воплощение его самого, всей его идеи, надежд и верований его…» А единственной силой, «зиждущей, сохраняющей и ведущей» Россию, является «органическая, живая связь народа с Царем своим». Такое отношение к Царю, по Достоевскому, есть отличительная черта русского народа, и поэтому «история наша не может быть похожею на историю других европейских народов, тем более ее рабской копией» (Достоевский, т. 27, с. 21−22). Так понимал вопрос о монархии в России и Сергей Александрович, за это и положил свою жизнь.

То же полное сходство — и в отношении Православия. Уйти от Православия для Достоевского — значит «оставить славянскую идею и Восточную Церковь», «сломать всю старую Россию и поставить на ее место новую и уже совсем не Россию. Это будет равносильно революции. Отвергать назначение могут только прогрессивные вышвырки русского общества. Но они обречены на застой и на смерть, несмотря на всю, по-видимому, энергию их и тоску сердца их» (Достоевский, т. 26, с. 185). И Достоевский, и Великий Князь Сергий — они оба максималисты в главных своих вопросах. Их духовная близость необыкновенна. Для Великого Князя автор «Бесов» — духовно наиболее близкий русский писатель.

Великий Князь Сергей Александрович Романов остался верен этим идеалам до конца своей жизни — за эти идеалы он и отдал свою жизнь. 417 февраля 1905 года Великий князь выехал из Николаевского дворца в губернаторский дом. В 2 часа 47 минут уроженец Варшавы Иван Каляев бросил в карету князя бомбу. Сразу после взрыва Великая Княгиня Елизавета Федоровна выбежала из дворца. Останки Великого Князя Сергия были покрыты солдатской шинелью, на носилках отнесены в Чудов монастырь и поставлены близ раки святителя Алексия, небесного покровителя Москвы и духовного друга преподобного Сергия Радонежского. Мученический характер его кончины сразу почувствовали современники. Протоиерей Митрофан Сребрянский записал в своем дневнике: «7 февраля. Сейчас служили мы панихиду по новом мученике царствующего дома великом князе Сергие Александровиче. Царство Небесное мученику за правду!»