Крым в годы «Большого террора»

1 декабря 1934 года в 16 часов 37 минут по московскому времени в Смольном был убит первый руководитель Ленинградского обкома ВКП (б) Сергей Миронович Киров. Это убийство было максимально использовано Сталиным для окончательной ликвидации оппозиции и дало начало новой волне репрессий, развернутых по всей стране.

Сразу же после убийства Кирова ЦИК и Совнарком СССР приняли постановление «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов», в соответствии с которым все дела, связанные с терактами, рассматривались в течение 10-дневного срока, без участия прокурора и адвоката, предельный срок ограничения свободы увеличивался с 10 до 25 лет, упразднялись ходатайства и кассационные жалобы, а приговор к высшей мере исполнялся сразу же после его оглашения.

Выступая на экстренном заседании Политбюро, Иосиф Виссарионович заявил, что случившееся есть дело рук «зиновьевского террористического центра». В Ленинграде и Москве сразу же начались массовые аресты бывших партийных оппозиционеров, обвиненных в убийстве Кирова и подготовке государственного переворота. Только в одном Ленинграде по этому обвинению арестовали 843 человека.

Из 130 делегатов XVII съезда ВКП (б) две трети [1] были уничтожены. Это были те члены партии, которые выступали за смещение Сталина с поста генерального секретаря.

Маховик репрессий стремительно начал раскручиваться, и вскоре заработал на полную мощность.

Аресты рядовых граждан в Крыму начались уже в декабре 1934 года. Поводом для ареста при этом служили антисоветские высказывания, содержавшие негативное отношение к политике государства и партии и лично к вождю.

Эти проявления народного вольнодумства наказывались различными сроками тюремного заключения.

Так, в начале 1935 года Особое Совещание при НКВД СССР приговорило моториста электростанции Фрайдорфа (ныне — пгт. Новоселовское) Ивана Пуля к четырем годам лишения свободы за высказанное неосторожно предположение о причастности Сталина к убийству Кирова. Другой житель Крыма, ветеринарный врач из деревни Капсихор Судакского района, Сергей Казанский за аналогичные суждения был осужден на семь лет. [2]

Чтобы попасть в поле зрения советских карательных органов, достаточно было не только выразить открытое недовольство политикой власти, но и по неосторожности произнести в разговоре какую-нибудь крамольную фразу, или рассказать политический анекдот.

Так, житель поселка Мухолатка на Южном берегу Крыма во время празднования очередной годовщины Октябрьской революции поделился со своими соседями мнением, что в Кремле вожди питаются лучше, чем простые трудящиеся. За это свое высказывание на следующий же день он был арестован и осужден к 5 годам лишения свободы.

В Симферополе юрисконсульт Центрального дома Крестьянина Павел Михайленко был приговорен к четырем годам лишения свободы за то, что рассказал анекдот следующего содержания: «Как расшифровать СССР? — Смерть Сталина Спасет Россию».

В поиске врагов особое рвение проявляли партийные органы, разоблачая и исключая из своих рядов все новых и новых сторонников Троцкого, Каменева и Зиновьева. Обвинение в троцкизме фактически стало синонимом антисоветской деятельности.

Один за другим последовали аресты работников крымскотатарской национальности: 9 сентября 1936 года чекисты арестовывали директора средней школы ?15 О.А.Барабашева, 22 октября 1936 года — корректора гостипографии Д.А.Гафарова, 2 ноября 1936 года — инспектора каракулеводческого управления Наркомата совхозов СССР Б.У.Умерова, 11 марта 1937 года — редактора областной газеты «Ени-Дунья» Т.С.Баяджиева.

В период с апреля по сентябрь 1937 года по обвинению в принадлежности к «контрреволюционной националистической организации» были арестованы заведующий сектором крымскотатарского художественного вещания республиканского радиокомитета Р.М.Рефатов, бывший редактор татарской газеты «Ени Дунья» М.М.Недим, нарком земледелия Крымской АССР Ф.А.Мусаниф, директор педагогического института М.Э.Бекиров, бывший нарком просвещения республики Р.М. Александрович, нарком просвещения Б.А.Чагар, председатель ЦИК Крымской АССР И.У.Тархан.

17 сентября 1937 года НКВД был арестован А.А.Самединов, незадолго до ареста снятый с поста председателя СНК Крымской АССР.

27 января 1937 года по обвинению в принадлежности к «антисоветской правотроцкистской террористической организации» был арестован заведующий отделом пропаганды и агитации Крымского обкома партии Б.С.Ольховой. Вскоре последовали аресты первого секретаря Симферопольского горкома партии Ф.А.Фомина, редактора газеты «Сталинградская правда» С.Г.Мадонова, первого секретаря Севастопольского горкома партии А.С.Левитина, заместителя председателя Совнаркома Крымской АССР Ф.А.Неструева, начальника управления Крымской милиции Я.А.Бухбанда и многих других.

Ареста по обвинению в связи с причастностью к «троцкистско-зиновьевскому террористическому центру» не избежал и Павел Васильевич Макаров — легендарный разведчик, прототип героя многосерийного телефильма «Адъютант его превосходительства», автор неоднократно переиздававшееся книги воспоминаний «Адъютант генерала Май-Маевского». Арестованный 30 января 1937 года, Макаров на протяжении двух лет и двух месяцев находился под следствием в симферопольской тюрьме НКВД, и был приговорен к лишению свободы сроком на 2 года. Однако спустя три месяца, этот приговор был отменен Судебной Коллегией Верховного Суда РСФСР, и уголовное преследование в отношении П.В.Макарова было прекращено.

Репрессии 30-х годов затронули и военные кадры.

9 июня 1937 года органами НКВД по обвинению в принадлежности к «контрреволюционной военно-троцкистской организации» был арестован комендант Крымского (Севастопольского) Укрепрайона комбриг А. А. Суслов.

11 июня 1937 г. по аналогичному обвинению аресту подвергся заместитель начальника политуправления Черноморского флота дивизионный комиссар И.А. Мустафин; 30 августа 1937 года — начальник Политического Управления флота Г. И.Гугин.

5 октября 1937 года последовал арест командующего Черноморским флотом, флагмана флота 2-го ранга И.К.Кожанова. Арестованный по обвинению в участии в «военно-фашистском заговоре», командующий проявил незаурядное личное мужество, твердо отрицая предъявленные ему обвинения, и, несмотря на систематические истязания и побои, упорно продолжал заявлять о своей невиновности.

По выражению одного из надзирателей, к моменту завершения следствия тело командующего представляло собой «мешок с костями». [3]

22 августа 1938 года Военной коллегией Верховного суда СССР И.К. Кожанов был приговорен к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение в тот же день.

Жестокие гонения обрушились и на этнические общины Крымского полуострова — немецкую, болгарскую, татарскую, греческую.

Антинациональная по своей сути, советская власть отличалась особенной нетерпимостью по отношению к людям, сохраняющим верность религиозным, историческим и культурным традициям собственного народа. В их лице Сталин и его окружение видели потенциальных «контрреволюционеров», «вредителей» и «шпионов».

15 декабря 1937 года в Евпатории по сфальсифицированному обвинению в участии в «контрреволюционной греческой националистической шпионской организации», были арестованы 25 человек, из них 12 были расстреляны, остальные получили от 5 до 10 лет лагерей.

В декабре 1937 года в Алуште за «шпионаж в пользу Греции» арестовали и вскоре приговорили к расстрелу 12 представителей греческой национальности.

В июле 1938 года Бахчисарайским РО НКВД Крыма была арестована группа колхозников из 10 человек, среди них — 7 греков, два татарина и одна русская, из которых 6 человек были неграмотными, а 4 имели низшее образование. Все были объявлены шпионами Греции.

Следствие длилось полтора года. Все это время арестованные находились в Симферопольской тюрьме, подвергаясь систематическим избиениям, но в конечном итоге из-за недоказанности обвинения все были освобождены.

15 февраля 1938 года органами НКВД Крымской АССР был арестован профессор Таврического университета Николай Львович Эрнст — археолог, историк, археограф и источниковед, автор более 30 печатных работ. Ученому, немцу по национальности, инкриминировался шпионаж в пользу нацистской Германии, а также «германофильская пропаганда в крымской науке». [4]

Особо зловещую роль в «деле» профессора Эрнста сыграл «Акт экспертной комиссии» от 4 марта 1939 года, в котором утверждалось, что научные работы ученого содержат «троцкистские, великодержавные, шовинистические, контрреволюционные материалы».

При помощи угроз, издевательств и пыток профессора вынудили дать признательные показания, на основании постановления Особого Совещания НКВД СССР от 21 сентября 1940 года Н.Л.Эрнст был приговорен к 8 годам заключения в исправительно-трудовом лагере.

29 апреля 1938 года в Севастополе по обвинению в шпионаже в пользу Германии был арестован врач 1-ой городской поликлиники Вольфганг Антонович Сека, 1891 года рождения. Очевидно, что причиной ареста этого человека по столь серьезному обвинению, помимо его немецкого происхождения, послужили такие обстоятельства его биографии как обучение в Венском университете и участие в Первой мировой войне на стороне Австро-Венгрии в качестве военврача.

Стараясь добиться от арестованного признательных показаний, следователи, по всей видимости, проявили особенное усердие, поскольку во время одного из допросов Вольфганг Антонович скоропостижно скончался — как следует из медицинского заключения, от паралича сердца.

Как несомненные проявления контрреволюционной деятельности властями рассматривались любые, пусть даже самые незначительные упущения и огрехи в работе, вызванные элементарной халатностью.

В годы репрессий в Керчи по этой причине были обезглавлены практически все крупные предприятия города. Арестованным предъявлялись стандартные обвинения — «шпионаж» и «вредительство». В качестве несомненных доказательств вины при этом приводились аварии, невыполнение плановых заданий, временный выход из строя производственного оборудования, и другие проступки.

А поскольку уровень технической грамотности рабочих, многие из которых еще совсем недавно были сельскими тружениками, был весьма невысоким, поломки оборудования и аварии случались на промышленных предприятиях практически регулярно. Только в 1936 году на металлургическом заводе Керчи произошло более 300 аварий.
Подобным же образом дела обстояли и на селе.

Так, когда во время уборки урожая в Кировском районе в результате короткого замыкания сгорел комбайн (а вместе с ним — 23 гектара посевов), милицией были арестованы комбайнер и работавший с ним колхозник. Делу придали политическую окраску, быстро расширив круг арестованных до 7 человек. В итоге пятерых человек приговорили к расстрелу, двух — к 10 годам лагерей.

К расстрелу за «вредительство и контрреволюционную деятельность» был приговорен руководитель полеводческой бригады колхоза «Заря востока» Зуйского района Андрей Близняков. Вина этого человека состояла в том, что он своевременно не убрал урожай с 10 гектаров посевов и не досеял 6 гектар базилика.

За «вредительство» — гибель двух свиноматок на ферме — к 10 годам лишения свободы был приговорен колхозник села Биюк-Озенбаш Куйбышевского района Мустафа Демерджи.

Сталинские репрессии не обошли стороной и детскую всесоюзную здравницу, пионерский лагерь «Артек». В 1937 году органами НКВД по обвинению в принадлежности к «контрреволюционной террористической организации» была арестована группа сотрудников лагеря во главе с заместителем директора по воспитательной работе, Б. Овчуковым. Немало «врагов народа» было выявлено и среди работников, занятых в подсобном хозяйстве пионерского лагеря — таковых набралось свыше 100 человек. И только благодаря вмешательству первого секретаря ЦК ВЛКСМ А.В. Косарева (который вскоре был сам арестован и приговорен к расстрелу за «укрывательство двурушнических элементов»), дело удалось прекратить.

Как и в предыдущие годы, репрессиям подверглись многие служители Церкви.

10 февраля 1938 года на основании постановления тройки НКВД Крымской АССР от 10 декабря 1937 года по обвинению в «контрреволюционной агитации» и «распространении клеветнических слухов о жизни народов СССР» был расстрелян иеромонах Варфоломей Федорович Ратных, уроженец села Матренки Киевской губернии, до ареста проживавший в г. Феодосия. Вся «вина» священнослужителя состояла лишь в том, что он не убоялся написать правду о жизни в Советском Союзе, от которой «сколько страдают, сколько слезы проливают. И даже кто не христианин. Нас же, христиан, лишают всего…» [5]

14 февраля 1938 года к расстрелу приговорен протоиерей Иоанн Блюмович, арестованный органами НКВД в г. Судак 25 июля 1937 года по обвинению в организации «контрреволюционной фашистской шпионской группы». 13 апреля 1938 года приговор был приведен в исполнение.

19 февраля 1938 года к расстрелу приговорен священник Феодосийской греческой церкви Никандр Васильевич Сакун, один из прототипов эпопеи писателя Ивана Шмелева «Солнце мертвых». Предъявленное чекистами обвинение было стандартным — участие в «шпионской организации», а также ведение «активной контрреволюционной агитации, направленной на дискредитацию партии и Сов. власти».
2 апреля 1938 года Н.В. Сакун был расстрелян.

Всего по данным правительственной комиссии по реабилитации жертв политических репрессий в 1937—1941 годы было арестовано 169 тыс. православных священнослужителей, из них 117, 5 тыс. были расстреляны.

Факт массового уничтожения святителей и подвижников в 30-е годы, казалось, полностью должен развеять миф о «православии» товарища Сталина, столь прочно укоренившийся в среде патриотов.

Но, невзирая на это, в адрес вождя и поныне продолжают звучать славословия. Утверждается, что годы «Большого террора» были переломным моментом в истории послереволюционной России, что именно тогда произошло уничтожение «ленинской гвардии», и началось возвращение государственности в национальное, «державное» русло.

Действительно, в период репрессий 30-х годов в могилу сошли многие представители «революционного поколения», свирепствовавшие в годы Гражданской войны. За «контрреволюционную троцкистскую деятельность» были расстреляны организаторы кровавых расправ, чинимых на территории полуострова после исхода войск П.Н.Врангеля: Бела Кун, С.Ф. Реденс, Е.Г. Евдокимов…

К расстрелу был приговорен и Юрий Петрович Гавен — бывший председатель ЦИК Крымской АССР и один из организаторов «Варфоломеевских ночей» в г. Севастополе зимой 1918 года, когда были зверски убиты сотни морских офицеров и гражданских лиц.

Но все же количество репрессированных партийных работников, по отношению к другим категориям граждан, было отнюдь не столь велико. Главным же объектом преследования стали простые честные труженики — рабочие, крестьяне и служащие.

Уже лишь поэтому нынешнее восхваление отдельными лицами политики Сталина выглядит, по меньшей мере, нелепо.

Репрессии 30-х годов сказались самым пагубным образом на нравственном состоянии общества: на долгое время обыденными явлениями стали всеобщая подозрительность, страх и взаимное недоверие. Дети писали доносы на родителей, жены — на мужей…

Тысячи благополучных, счастливых семейств оказались разрушены, жизни людей — искалечены.
И это далеко не весь перечень последствий сталинских преступлений.

Примечания:

1 — Басистов Ю., Ежова Г. Большой террор в канун войны // Секретные материалы, ?23 (223), 2007 — с.12
2 — Омельчук Д.В., Акулов М.Р., Вакатова Л.П., Шевцова Н.Н., Юрченко С.В. Политические репрессии в Крыму (1920−1940 годы). — Симферополь, 2003. — с.54
3 — Близниченко С.С. Последний бой флагмана флота Кожанова — Электронный адрес публикации: http://www.grafskaya.com/article.php?id=837, 23.01.2007.
4 — Филимонов С.Б. Тайны крымских застенков. — Симферополь: Бизнес-Информ, 2003. — с.172
5 — Доненко Н. Новомученики Феодосии: Священномученик Андрей Косовский, Преподобномученик Варфоломей (Ратных), Священномученик Иоанн Блюмович; Феодосия, Судак, Старый Крым в годы воинствующего атеизма, 1920−1938. — Феодосия; М.: Издат. Дом. Коктебель, 2005. — с.260