 |
| Правая.Ru | Алексей Чесноков | 19.04.2005 |
В Риме началось заседание конклава кардиналов. Его продолжительность будет зависеть от того, как скоро кардиналы придут к единому мнению по поводу личности нового папы. Максимальный срок, который отпущен кардиналам, — 20 дней. Это значит, что до очередного поворотного события в истории Ватикана и католической церкви остались считанные дни. Вполне возможно, что избрание нового папы будет иметь и всемирное значение. По крайней мере, есть все основания так полагать.
Обновленные основы учения о политическом состоянии мира и отношение католической церкви к мировой политике были заложены в социальной доктрине, опубликованной по итогам II Ватиканского собора в документе «Gauidia et spes». Именно в нем католичество констатировало, что в мире существует «социальный динамизм» и «всеобщие права человека» (#41) 1, «новый гуманизм» (#7), «нарушение равновесия» (#8), «новые универсальные чаяния рода человеческого» (#9), «глобальные проблемы, среди которых выделяются существующие или угрожающие войны» (#77). Наконец, в документе заявляется, что война будет продолжаться до тех пор, пока «не будет международной компетентной власти, снабженной достаточными силами» (#79). Объяснение этим основополагающим ценностям было дано папой Иоанном XXIII в энциклике «Pacem in terris» (1965 год).
Принцип динамизма позволял папе говорить о том, что мир находится в развитии, поэтому открывается простор для управляемого изменения. Целью управляемого изменения должно стать общее благо. Исходя из понимания общего блага, как равновесия между правами и обязанностями в отношении к сохранению мира, должно сформироваться всемирное общество (Введение). Главным принципом существования всемирного общества должно стать правильное понимание справедливости или «правды», ибо «совместная жизнь, основанная только на соотношении сил — нечеловечна» (I часть).
Естественным для церкви было в таком случае заявить, что основой «правды» должно служить Писание — «этот нравственный порядок — всемирный, абсолютный и неизменный в своих принципах — находит свою объективную основу в Боге истинном, трансцендентном и личном» (I часть). Уверенность в том, что только Божественная истина может быть единой, подкрепляется ссылкой на необходимость неоспоримого «авторитетного» мнения. Чтобы избежать случаев, когда, по определению Локка «каждый человек является судьей в своем деле», и существует Тот, Кому ведомы все пути. «Поэтому, человеческий авторитет может обязывать нравственно только тогда, когда он находится во внутреннем отношении с авторитетом Бога и является его участием» (II часть). Таким образом, мир, в котором все более царит несправедливость и неравновесие, в своем развитии может достичь такой ситуации, когда только сила единого и авторитетного центра позволит избежать взаимного истребления и превращения планеты в пустыню.
Однако, с течением времени не последовало каких-либо действий, провоцировавших бы мировое сообщество на создание подобной организации. ООН, по мнению католического руководства, исчерпала свой потенциал хотя бы тем, что не смогла бороться с «угнетением в тоталитарных странах» Восточной Европы. Ватикан вынужден был инициировать собственное политическое вмешательство во внутренние дела стран, где была нарушена справедливость.
Руководствуясь принципом «справедливости, когда общественные власти оказывают свое содействие человеческому развитию меньшинств» (IV часть), католическая церковь провела целый ряд блестящих «мирных операций». Но эти содействия восстановлению справедливости были возглавлены именно Иоанном Павлом II. Один из самых консервативных пап в догматическом и нравственно-богословском поле, оказался куда более либеральным в сфере политической и миссионерской, что, в принципе, стало «визитной карточкой» Кароля Войтылы. Ему удалось совместить образ «молодежного миссионера» и миротворца, соединить в единое пространство методы миссии и политическое влияние. Они стали практически неотличимы.
Первый дебют в Латинской Америке закончился оглушительным успехом. Возглавляемые местным епископатом католики заставили власть сложить свои полномочия. Это была революция роз. Первая цветная революция, подготовленная проповедью.
Дальше революции стали идти по нарастающей. В конце концов, на справедливый общественный строй вышла Польша. Это была, наверное, самая значительная победа папы. Снова действовала модель «мирного сопротивления», окормляемого священниками. Раз за разом такие действия срабатывали, а, значит, Ватикан учился делать их более эффективными. Настолько, что роль католичества была просто незаметна. Одновременный слом Берлинской стены и победа христианских демократов в Германии, действия в странах Балтии, кропотливая работа на Украине, проникновение в страны Африки и Восточной Азии. Везде использовалась «мирная модель». Людей учили разговаривать на языке «демократии», на языке общепринятых стандартов. К началу девяностых Ватикан был готов к серьезной общемировой миссии. Но развал Советского блока, как ни парадоксально, сорвал эти планы.
Методика ведения работы была скопирована США и НАТО. Англосаксонскому миру оказалось гораздо дешевле засылать в бывшие совстраны протестантских пастырей и создавать правозащитные организации, чем содержать католические миссии. Тем более, что демократическим институтам оказалось проще трансформировать систему образования, чем это сделали бы католические ордена. Наконец, экономика и вооружение тоже играли свою, далеко не последнюю, роль. Ватикан ответил на это подчинением одного из лучших мировых лобби — ордена «Opus Dei» — лично папе. При этом Ватикан пошел на уступки, разработав доктрину «гуманитарного вмешательства». Эта доктрина нашла свое отражение в «Католическом катехизисе» 1992 года. Папа определил, что война справедлива, когда нарушается баланс сил внутри государства. И, если меньшинство оказывается в губительном положении и пребывает под нестерпимым давлением большинства, то мировое сообщество должно вмешаться. Развивая свою мысль в обращении к ООН в 1992 году, папа назвал гуманитарную интервенцию «долгом наций и мирового сообщества» 2.
Тут католиков ждал еще один провал. Ватикан ожидал, что такая методология станет его товарным знаком. Но — увы. Католиков не привлекли к переговорам по поводу конфликта Израиля и Палестины, «геноцида» в Сербии, деспотии в Ираке. НАТО, а точнее, конечно, США, даже не оглянулись на «авторов» столь полезного изобретения. Мало того, США настаивали на том, что процессы, за которые они отвечали, есть необходимый инструмент демократизации, а не «справедливая война». Ценности от религиозных сместились в сторону экономических. И то, что Ватикан стал проигрывать, оказалось очевидным в последние три года. Грузия, Украина (где католики приложили очень много усилий), Киргизия — в этих странах использовалась методика «мирного сопротивления», но нигде не было заявлено о религиозной подоплеке, даже свобода — в ее евангельском понимании была заменена на свободу прав человека. Неудивительно, что консерватизм папы перешел все границы: он осудил и вторжение в Сербию и Ирак, он еще раз выступил против «общепринятых ценностей»: феминизма, эвтаназии, гомосексуализма. В итоге, все закончилось осуждением ООН как организации, отстаивающей отдельные интересы стран-участниц.
Сегодня, может быть, полгода назад, наметился коренной пересмотр риторики и методологии католической миссии в мире. Идея «предуготовления», при которой церковь оказывалась институтом, сопровождающим «сомневающихся» в их пути от сомнения до противодействия власти, осталась. Еще более стройной стала идея о всемирном авторитете, который иногда даже называется мировым правительством. Трансформировалось содержание борьбы. Теперь общество должно бороться с властью не потому, что она плоха, а потому, что плохо само государство, созданное договором людей, а не промыслом. То, на что лишь намекал папа Иоанн XXIII, говоря, что «не может быть принято как верное учение тех, которые возводят волеизволение людей… в единый первоисточник, из которого вытекают права и обязанности и откуда происходят как обязывающая сила Конституций, так и авторитет общественных властей» (II часть), — свершилось. Государство сегодня, по мнению католиков (к интервью), не готово противодействовать общим проблемам. Сами эти проблемы и вызваны существованием государств, отстаивающих собственные интересы. Поэтому выход только один — десуверенизация государства. Этот шаг комментаторов документов II Ватиканского собора подразумевает, что должен существовать механизм, благодаря которому возможно такое действие. Будет ли сам Ватикан таким центром сплочение потерявших суверенитет государств или он готовит плацдарм для другой организации — неизвестно. Не обнародован пока и механизм приведения всех к общемировому стандарту. Поэтому столь важной является кандидатура будущего папы.
Но и кроме этого, существуют такие аспекты, как неудачно продолжающаяся борьба с другим потенциальным всемирным центром — США. Не секрет, что США проводит не политику десуверенизации, а политику демократизации. Буш не так давно назвал свою страну «империей добра», которая «по мысли президента» несет это добро другим. Новая администрация Белого дома объявила манифестацию «демократической революции». Таким образом, для Штатов крайне важно различать «государство» и «демократию». Демократизация вообще требует существования государства. Государство превращается в точку приложения процесса, да и сами США — тоже государство. Этатистский подход важен и с точки зрения утверждения Штатов в мировой политике. Как «международный игрок», США существуют только в нынешней системе государственных отношений. При непосредственном участии Вильсона была создана Лига Наций, основные принципы функционирования которой заложены в ООН, которая, в свою очередь, была проецирована Трумэном. А ведь есть еще НАТО. Эта система, тем более, после распада СССР — продукт протестантского духа. Духа свободы и унификаций правил поведения. Она вполне дееспособна. Штаты в ней сейчас играют главенствующую роль, но только до той грани, когда возникают общемировые проблемы.
Никакие межгосударственные отношения и наднациональные организации не в силах урегулировать застарелые конфликты, бороться с террором, легитимно разрешать внутригосударственные войны. Протестантская этика — местечкова, она отстаивает только общие принципы, не претендуя на вселенскую истину.
Идеологически действия США укладываются в три формулы:
— демократия — это хорошо, это лучшее из того, что может быть (вполне себе англосаксонское определение этатиста Черчилля);
— недемократические режимы несут угрозу всему миру, поэтому их надо «модернизировать»;
— процесс модернизации («демократизации») возглавляет государство, являющееся образцом демократии, в том числе, и в экономическом плане (протестантское понятие «избранности»).
Вот, собственно, на основе этих нехитрых постулатов одно государство влияет на весь порядок мировых отношений. Не стоит забывать и об экономических вливаниях, за счет которых существуют множество транснациональных корпораций.
Именно с этой «гидрой капитализма» был вынужден сотрудничать Ватикан в «деле мира на планете». Но агрессивная политика США, отстранение от христианского диалога, достаточно четкое позиционирование идеологических установок заставили Ватикан перейти от дружбы к постоянно нагнетаемому сопротивлению. Помимо вышеуказанных протестов по поводу нападений на Сербию и Ирак, Иоанн Павел II начал политику осуждения ценностей демократии, а, значит, демократических США. Это и феминизм, и эвтаназия, и гомосексуализм, и аборты. Любая процедура в странах Запада, особенно — в англосаксонских, связанная с применением прав человека, вызывала протест Ватикана. Даже удачный контрудар, связанный с делом «католических священников-педофилов», не мог выбить Рим из игры.
Идеология Ватикана, в отличие от демократических формул США, еще проще, но куда более разрушительна. Она состоит из двух формул:
— вся истина заключена в Боге;
— толковать ее имеет только право и обязанность (!) «наместник Бога» на земле («Pacem in terris», заключение), т. е. папа;
Очевидно, что две доктрины входят в противоречие. Вместо принципа коллегиальности — т. е. добровольного объединения автономных субъектов (в данном случае — государств) — используется принцип вселенского авторитета. Налицо и противостояние.
Но, как и любое идеологическое столкновение, борьба должна вестись в недосягаемой точке. Причем для обеих государств вообще исторически характерна обособленность от зоны прямых военных действий. Ни США, ни, тем более, Ватикан никогда не старались перенести войну на свою территорию, а наоборот — искали свою место в чужих войнах.
Видимо, точкой приложения станут и уже становятся Россия и Китай. Огромные страны, обладающие пока нетронутым суверенитетом. Победа в этих точках поможет возобладать какой-то одной идеологии. Либо это будет протестантский этатизм во главе со Штатами. Либо католический универсализм во главе со всемирной авторитетной организацией. Тоже, похоже, католической.
Ресурсы, на сегодняшний день, безусловно, неравны. Экономически Америка сильней, у нее много связей. Недаром Ватикан отстаивает идею о свободе религий, об обязательном интеллектуальном сотрудничестве с другими государствами, о том, что люди — социальны, об увеличении прав мирян в церкви. Это призыв к созданию движений, где главную роль будет играть вера, а не интерес. Это отвержение частного «местечкового» авторитета (практически удар по политическим «звездам» демократии). На что Штаты отвечают культурной эпопеей о незначительности и обмирщении церкви (пародийные фильмы, триллеры с толерантными священниками и антропоморфными богами, книги, ставящие под сомнение образ добра в миссии Ватикана и т. д.).
Если обобщить, то можно сказать, что сталкиваются католический глобализм и американский империализм. Они оба бесчеловечны, оба полны решимости стать гегемонами. И оба вполне дееспособны и понимают, что произойдет в случае победы одного из них. Многое, если не все, будет зависеть от личности нового папы. Таким образом, столкновение двух идеологических систем должно произойти либо в Азии, либо в России. Очевидно, что обе идеологические системы стремятся создать новый и весьма могущественный центр, координирующий мировые отношения (или даже управляющий ими).
Впрочем, как ни крути, а все приходит к одному и тому же.
2 Цитата из книги «Иоанн Павел II» одного из виднейших биографов папы Джорджа Вейгеля. Рассматривая эту сложную доктрину и данное обращение папы, Вейгель задается справедливым вопросом: «Ложится ли долг гуманитарной интервенции на главные силы мира и особенно США? Если да, то что это… значит для Святого престола? А если нет, то что такое долг, если никто не может определить, на кого он ложится?» (Д.Вейгель. Иоанн Павел II. Часть II. Свидетель надежды. М., 2001 г., с. 398−399)
18.04.2005
