Апофеоз живых красок

«Верещагин — личность колоссальная,
это действительно богатырь…
Верещагин сверх-художник,
как и сверх-человек».
И. Е. Репин

Если спросить случайного прохожего, с чем ассоциируется фамилия Верещагин, то наиболее вероятен нынче, пожалуй, такой ответ: с героем фильма «Белое солнце пустыни» (в прекрасном исполнении артиста Павла Луспекаева), запомнившимся поеданием черной икры ложками, колоритной внешностью, а также фразами-афоризмами: «За державу обидно!», «Посмотрим, какой он, твой Сухов» и «Вот что, ребята, пулемета я вам не дам». Однако для людей, более осведомленных в культуре, фамилия Верещагина связывается с батальными полотнами и, прежде всего, с грандиозно-символичной картиной «Апофеоз войны».

Василий Васильевич открылся не просто «смысловиком», пишущим трагизм войны и мужество русского солдата, но и отменным живописцем, предвосхитившим русский импрессионизм. В полотнах, связанных с русской стариной, православием, Верещагин ничем не уступает Васнецову. Как глубоко прав В. В. Стасов: «Обращать все внимание только на одни военные картины Верещагина — огромная ошибка, огромное заблуждение и односторонность. Самые разнообразные стороны народной жизни были одинаково доступны и драгоценны Верещагину для его изображений»!

Сколь скоропалительны и поверхностны бывают наши суждения, я знаю по себе. Они тем безапелляционней (и недоразвитей), чем меньшее представление о предмете мы имеем. Выставка Верещагина, которого я когда-то по глупости молодых лет считал «простым» баталистом, меня буквально взорвала еще году в 1989-м, в Москве, на Крымском валу, где Третьяковка выставила все его работы из своих фондов, пожалуй, впервые в истории. Вот где открылось буйство красок, цвета!

Эти колориты восточных тюрбанов и халатов, этот «Тадж-Махал», эти гигантские «Врата Тамерлана» («Двери Тимура»), у которых простой смертный должен был чувствовать себя ничтожеством перед величием тирана — вызывали буквально стон, как бы это сказать, «последней советской публики»! Огромной красоты и силы эта картина, на которой изображен вход во дворец среднеазиатского владыки. Внимание воинов и зрителей приковано к вратам, украшенным сложным орнаментом: из них ворот в любой момент может выйти сам Тамерлан. Что принесет очередное его появление перед народом? Чего сегодня захочет он сам, что нашептали ему советники и указчики, чего хочет его любимая жена или его левая нога? Какие прихоти пригрезятся ему? Будет ли он принимать мессианскую позу и складывать руки в непонятные фигуры или выйдет просто, в дорогой вышитой рубахе? Будет ли он молчалив или, как всегда, зануден и косноязычен?

И все же — об «Апофеозе войны»

Сразу скажем, что Василий Верещагин погиб во время русско-японской войны, на рейде при Порт-Артуре — в результате взрыва вражеской мины, на которую напоролся броненосец «Петропавловск» 13 апреля (31 марта ст. ст.) 1904 г. Погиб вместе с легендарным адмиралом С. О. Макаровым.

Русско-японская война застала Верещагина за работой над начатыми картинами; он все оставил и, по выражению Репина, «полетел» на Дальний Восток, чтобы снова участвовать в боях и поведать о них в своих произведениях.

Достойная и в каком-то смысле возможно-предсказуемая смерть гражданина, участника немалого количества военных кампаний, нередко оказывавшегося в горячих точках с русской армией.

Под впечатлением военных сцен на Балканах и в Центральной Азии Верещагин создал на своих полотнах образ солдата героя и мученика. Его воображение было взволновано не столько эпизодами «великих» сражений, сколько кровопролитием, нищетой и страданием, приносимыми войной. Удивительно, но даже в массовых сценах сражений поэтика Верещагина открывает миру личные, конкретные судьбы русских солдат. Для Верещагина это не безликая масса, не пушечное мясо, а православные касатики, «солдатушки-ребятушки», отдающие жизнь за Веру, Царя и Отечество, приносящие свои конкретные, уникальные жизни в жертву «за други своя», а это, как знаем из Писания, есть высшая жертва.

«Одни, — писал Верещагин, — распространяют идеи мира своим увлекательным могучим словом, другие выставляют в защиту ее разные аргументы, религиозные, экономические и другие, а я проповедую то же посредством красок».

Вот аннотация Третьяковской галереи: в батальных полотнах Верещагина публицистически-остро, с жестким реализмом — и в то же время эпически-масштабно — раскрывается изнанка войны. Знаменитым символом всей серии стала картина «Апофеоз войны» (1870−1871, ГТГ), изображающая груду черепов в пустыне; на раме надпись: «Посвящается всем великим завоевателям: прошедшим, настоящим и будущим».

Пожалуй, знаменитый тиран Тамерлан единственный оставил такой четкий и ясный символ изнанки войны — это ведь его практика всех поверженных обезглавливать и оставлять на месте брани такие «курганы». Верещагин мастерски ухватил всю суть этого символа и в своей неподражаемой манере донес идею до публики.

«Верещагин кистью старался показать людям, что война — самая ужасная, самая нелепая вещь на свете… Он не искал военных наград, он хотел показать людям трагедию и глупость войны, и сам пал ее жертвой. Он пожертвовал своей жизнью ради своего призвания художника. Не проявил ли он в этом, как гуманист, поистине высокое человеческое достоинство? Мы завидуем России, где живет Толстой, а узнав о смерти Верещагина, мы не можем не почувствовать к этой стране уважения и почтения», — так высказался японский писатель Никадзато Кайдзан.

Однако вот что писал эстет А. Н. Бенуа, художник, предпочитавший уходить от страшной действительности в грезы и «высокое». Понятны его чувства, человека изощренного в искусствах и словно не желающего впускать в себя всю правду, весь ужас, кровь, гной, грязь войны, но и, вместе с тем, величие подвига конкретной души. Полотна Верещагина представлялись ему антиэстетичными: «Еще памятно, как 20 лет тому назад ломились на выставку Верещагина и какое чудовищное и огорашивающее впечатление производили его пестрые и кровавые картины. Выставки эти, устроенные в комнатах без дневного света, увешанных странными чужеземными предметами и уставленных тропическими растениями, производили ужасный, непреодолимый эффект. Нам ясно помнится, как толпилась перед ярко освещенными электричеством громадными картинами непроницаемая, все растущая масса народа.

Эти яркие или мрачные гигантские полотна, на которых шагали феерично разодетые индусы, богато разукрашенные слоны с магараджами на спинах, на которых тянулись по горам в глубоком снегу несчастные войска, или поп в черной ризе отпевал под тусклым небом целое поле обезглавленных голых покойников, — эти полотна действовали, как тяжелые кошмары горячки».

Г-на Бенуа и прочих «воздушных» эстетов, любивших рисовать «аполлонов и арлекинов», разумеется, такая правда искусства, такие «тяжелые кошмары горячки» не могли не шокировать. Интересно, что бы они сказали, не просто поглядев верещагинские жуткие картины с отрубленными головами — «После удачи» или «Торжествуют», но побывав лично на азиатских войнах.

К картине Верещагина 1877 года «Побежденные. Панихида» (на выставках 1880−1883 гг.) был оставлен отзыв: «Нет в его картинах ни победно шумящих знамен, ни сверкающих штыков, ни блестящих эскадронов, несущихся на пылающие огнем батареи, не видно торжественных шествий, поднесения трофеев, ключей и пр. Вся та парадная, увлекательная обстановка, которую человечество измыслило для прикрытия пагубнейшего из своих деяний, чужда кисти г. Верещагина; перед вами голая действительность».

Воистину, надо очень любить жизнь, чтобы изображать смерть так, как В. Верещагин.

Справка РЛ:

Василий Васильевич Верещагин родился в г. Череповце Новгородской губернии в семье помещика. Имел троих братьев. Младшие, Сергей и Александр, стали известными профессиональными военными; старший, Николай — общественным деятелем.

Василий в возрасте девяти лет поступил в морской кадетский корпус. По окончании этого заведения после короткого периода службы вышел в отставку и поступил в петербургскую Академию художеств, где учился с 1860 по 1863 г. у А. Т. Маркова, Ф. А. Моллера и А. Е. Бейдемана. Оставив Академию, уехал на Кавказ, где пробыл около года. Затем уехал в Париж, где учился и работал под руководством Жерома (1864−1865).
В марте 1865 г. вернулся на Кавказ и продолжил писать с натуры.

Осенью 1865 г. Верещагин посетил Петербург, а затем вновь вернулся в Париж, чтобы продолжить учёбу. Зиму 1865/66 г. обучался в Парижской академии. Весной 1866-го вернулся на родину, завершив обучение.

В 1867 г. К. П. Кауфман, генерал-губернатор Туркестана и командующий русскими войсками в Средней Азии, пригласил художника к себе на службу — состоять при генерале в чине прапорщика. В августе 1867 г. Верещагин отправился в Ташкент, затем участвовал в обороне осажденного Самарканда, был ранен и получил орден Святого Георгия 4-го класса — «В воздаяние за отличие, оказанное во время обороны цитадели г. Самарканда, с 2 по 8 июня 1868 года».

В конце 1868 г. совершил вояжи в Петербург и Париж. В 1869 г. при содействии Кауфмана организовал в столице «туркестанскую выставку», где показал свои работы. После окончания выставки Верещагин через Сибирь снова отправился в Туркестан.

В 1871 г. переехал в Мюнхен и начал работать над картинами по восточным сюжетам. В 1873 г. устроил персональную выставку своих туркестанских произведений в Хрустальном дворце Лондона. Весной 1874-го состоялась выставка в Петербурге.

Затем почти два года жил в Индии, выезжая также в Тибет. Весной 1876 г. возвратился в Париж.

Узнав весной 1877-го о начале русско-турецкой войны, тотчас отправился в действующую армию, оставив в Париже свою мастерскую. Командованием был причислен к составу адъютантов главнокомандующего Дунайской армией с правом свободного передвижения по войскам, но без казённого содержания. Участвовал в некоторых сражениях. В июне 1877 г. получил тяжёлое ранение.

В 1882—1883 гг. снова путешествовал по Индии. В 1884-м — в Сирии и Палестине, после чего написал картины на евангельские сюжеты.

В 1901 г. посетил Филиппинские острова, в 1902 — США и Кубу, в 1903 — Японию.

Когда началась русско-японская война, Верещагин поехал на фронт. Он погиб в сражении при Порт-Артуре в результате взрыва на броненосце «Петропавловск» 31 марта 1904 г.

Иллюстрации: картины В. Верещагина — «Апофеоз войны», «Врата Тамерлана», «Побежденные. Панихида», «После удачи», «Торжествуют», «Смертельно раненый».