 |
| Российская Федерация сегодня | Юрий Тюрин | 18.04.2005 |
Критики российского олигархического капитализма, прежде всего из левого лагеря, настаивают на пересмотре итогов приватизации, ссылаясь на многочисленные нарушения законов. На наш взгляд, дело обстоит намного хуже. Если бы даже приватизация была проведена при самом строгом соблюдении законов, а сами законы были бы образцом справедливости, ее объективные результаты в условиях России требуют изменения сложившегося положения, поскольку его сохранение будет иметь катастрофические последствия для страны.
К несчастью, слой российских сверхкрупных собственников возник по преимуществу в топливно-сырьевых отраслях. Из довольно обширного списка российских долларовых миллиардеров, опубликованного Полом Хлебниковым в журнале «Форбс», свыше четырех пятых приходится на нефтяную промышленность. Концентрация российских олигархов в топливно-сырьевых отраслях приводит к наиболее отрицательным последствиям для страны, а в дальнейшем, выражаясь возвышенным стилем, вообще может сыграть роковую роль для России. Если бы российский сверхкрупный капитал сформировался в значительных масштабах также в обрабатывающих отраслях и сфере услуг, ситуация была бы существенно легче для страны.
Дело в том, что интересы топливно-сырьевых олигархов объективно находятся в противоречии не только с интересами подавляющей части российского населения, прежде всего как потребителей, но и с интересами основной части предпринимателей, особенно в обрабатывающей промышленности.
В чем заключаются эти противоречия?
Предприятия топливно-сырьевых отраслей ориентируются в первую очередь на мировой рынок как главный источник доходов. Они заинтересованы в максимальных поставках своей продукции на внешние рынки, где, как правило, цены существенно выше, чем на внутреннем, из-за госрегулирования в России в различных формах. Соответственно они выступают за ограничение поставок на внутренний рынок и против любого государственного регулирования, при котором их заставляют выделять определенную часть продукции для внутренних нужд и где поддерживаются более низкие цены на производимую ими продукцию, если только конъюнктура на внешних рынках не ухудшается кардинально (пока еще так не было и фундаментальных изменений в обозримом периоде здесь не предвидится).
Эти предприятия выступают за максимально возможное повышение внутренних цен на свою продукцию для увеличения прибылей, как любая нормальная частная компания. Здесь у них большие возможности, как показывает, например, сильное повышение внутренних цен на топливо в 2004 году. Они являются сторонниками выравнивания мировых и внутренних цен, что требует от нас Европа — в своих интересах, конечно, — на переговорах о вступлении в ВТО.
Они стали важнейшим источником обескровливающего Россию массированного увода денег за рубеж (по оценкам, около трех четвертей всего оттока капиталов приходится на топливно-сырьевые компании). Одна из важнейших причин этого — каинова печать несправедливой приватизации, из-за чего большинство населения считает эту собственность нелегитимной. В нашем обществе все чаще и чаще стали говорить о необходимости возврата природной ренты в общегосударственное пользование, что делается практически во всех других нефтедобывающих странах. У нас же основная ее часть ныне присваивается частными компаниями. Отсюда ответная реакция — значительная часть полученных в России прибылей и капиталов убегает за границу, работая на чужие страны.
Люди, чьи большие деньги находятся на счетах в иностранных банках, неизбежно попадают в личную зависимость от властей в этих странах. Последнее обстоятельство может быть особенно нежелательным, если такие нувориши занимают определенные позиции в российской политике.
Все олигархи обзавелись крупной недвижимостью за рубежом, у многих семьи живут «там», дети учатся в зарубежных университетах и т. п. Они начинают воспринимать заграницу как свое отечество, а нестабильную и непредсказуемую Россию — только как «заповедное поле охоты» за прибылями, как об этом выразился самый известный российский олигарх Михаил Ходорковский.
Среди олигархов характерно преобладание людей, менее укорененных в российской государственности и российской цивилизации, чем славянско-тюркское население страны. Конечно, этот фактор — второстепенный. Главное — объективные условия, которые определяют их поведение. Но какое-то значение это все же иногда имеет: эти люди охотнее эмигрируют, вывозят свой капитал на Запад.
В то же время многие базисные интересы другой части российского предпринимательского класса, связанной в первую очередь с обрабатывающей промышленностью, противоречат сформулированным выше интересам топливно-сырьевой олигархии.
От цен на сырье и энергию, транспортных тарифов зависят не только размеры прибылей этого слоя предпринимателей, но и существование их предприятий в принципе, то есть в первую очередь это борьба за выживание. В условиях российского холодного климата и больших расстояний подтягивание российских внутренних цен на топливо, сырье и энергию, а также транспортных тарифов до уровня мирового рынка будет означать заведомую неконкурентоспособность большинства предприятий этих отраслей, их гарантированное разорение. Ведь только средние затраты энергии, например на обогрев помещений, в России в семь раз выше, чем в США.
Эти предприятия в большинстве случаев работают на внутренний рынок как главный источник прибылей. В целом этот отряд класса предпринимателей гораздо более «национально ориентирован» как в экономике, так и в политике.
Различия интересов между этими слоями, или классами, российской буржуазии носят объективный и глубокий характер. Они вряд ли могут быть преодолены в обозримом будущем.
Российские олигархи сразу же заняли господствующие позиции в экономике и политике России. В их руках оказалась основная часть капиталов, средств массовой информации, ключевых постов в Правительстве. Очевидная идентичность интересов и ограниченный численный состав облегчали координацию усилий. Широкую поддержку им оказал Запад, который быстро осознал, что именно этот слой предпринимателей в наибольшей степени выражает его интересы, да и создавался он с его немалой поддержкой. В отдельные годы при Ельцине не только финансово-экономическое, но и политическое доминирование олигархов принимало абсолютно открытые формы (вспомним хотя бы «семибанкирщину»).
Российский «неолигархический» капитал кровно заинтересован в максимально низких ценах на топливо и сырье, более низких, чем их объективный рыночный уровень (с учетом внешнего фактора). В противном случае большинство промышленных предприятий не может стать конкурентоспособными. Но такой заниженный уровень цен частные топливно-сырьевые компании обеспечить не могут по своей природе. Подобную политику может проводить только государство, выражающее интересы не каких-то узких социальных групп, а большинства населения и предпринимательского класса.
Однако большинство представителей этой части российского предпринимательского класса слово «национализация» не только боятся произнести вслух в присутствии свидетелей, но избегают даже подумать о ней. Главная причина — опасения, что процесс национализации, раз начавшись, может не ограничиться топливно-сырьевыми отраслями, а будет распространен и на другие частные предприятия. В передачах российского телевидения неоднократно можно встретить утверждения, предназначенные для запугивания широкой публики, что за национализацией, скажем, предприятий Ходорковского или кого-нибудь еще последует и национализация приватизированных квартир и т. п.
Стратегической целью настоящего периода является не социалистическая революция, как об этом мечтают некоторые левые, а антиолигархические, буржуазно-демократические преобразования базиса и надстройки. Как мне кажется, под этим знаменем могла бы выступить большая часть российского общества.
Таким образом, речь идет о национализации или по крайней мере об изъятии в различных формах большей части прибылей в общегосударственное распределение, только топливно-сырьевых компаний. Это очень небольшая величина в общей сумме предприятий. Отношения собственности в стране в этом случае существенно не поменяются.
Возможен ли эволюционный, относительно мирный путь решения конфликта?
По-видимому, он не исключен при определенных условиях.
Во-первых, олигархический капитал должен согласиться с тем, что государству должна попадать существенно большая часть природной ренты, чем до сих пор, даже в рамках существующих отношений собственности, чтобы ослабить «антиолигархические» настроения в обществе и дать больше возможностей государству решать проблемы.
Во-вторых, вместо увоза значительной части своих прибылей за рубеж, как это происходит в настоящее время, олигархи должны переориентировать эти прибыли на капиталовложения внутри России, в первую очередь в обрабатывающую промышленность. Это ключевой вопрос. Возрождение российской экономики невозможно без массированных капиталовложений. Большие внутренние финансовые источники для этого имеются; уровень сбережений в России достаточно высок — он достигает примерно трети ВВП, но лишь немногим более половины сбережений используется для капиталовложений в России. Остальное уходит за рубеж. В России тяжелый инвестиционный кризис не преодолен до сих пор. Ни одно новое крупное промышленное предприятие в стране после 1992 года не построено. Мы почти исключительно живем за счет материальных фондов, созданных в советское время.
Не прекращаются разговоры о необходимости выполнения российским бизнесом своих социальных функций. Обычно имеется в виду что-то вроде общественной благотворительности. На самом деле главная социальная функция бизнеса — быть нормальным бизнесом «по Адаму Смиту», то есть использовать полученные прибыли на модернизацию и расширение производства. Как уже упоминалось, чемпионами увода средств за рубеж являются топливно-сырьевые отрасли. Если бы эти деньги вкладывались в российскую экономику, мы уже сейчас имели бы принципиально другую ситуацию — резко повысилось бы число рабочих мест, уровень зарплаты и жизни населения, конкурентоспособность предприятий, их техническая вооруженность, начала бы меняться односторонняя топливно-сырьевая структура производства и экспорта. Причем речь идет о предприятиях, которые принадлежали бы тем же самым олигархам!
Такие изменения общество бы приветствовало, но они не происходят. Постоянно можно слышать ссылки на «плохой инвестиционный климат в России». По ряду причин (в частности, из-за первородного греха несправедливой приватизации и из-за неустойчивости в отношениях собственности) этот климат еще долго не будет идеальным. Что же, на этом основании прикажете российскому населению мириться с тем, что Россия может опуститься на уровень наименее развитых стран?
Олигархи должны рискнуть, не дожидаясь, когда их «поднимут на вилы» или «сбросят с колокольни». Если большинство населения увидит, что стало жить заметно лучше, чем раньше, оно, может быть, и примирится в конце концов с первоначальными «олигархическими безобразиями». Мало ли безобразий было в истории! А сколько еще будет?
Какова вероятность того, что развитие в России пойдет по компромиссному, наиболее благоприятному для страны пути, без особых катаклизмов?
На мой взгляд, шансы есть, но они, к сожалению, не очень большие. Российские правящие классы всегда отличались негибкостью и чрезмерной жадностью. Они никогда не любили «делиться» и идти на компромиссы, доводя дело до крайности, а потом нередко теряли все. Негибкость позиции олигархов и обслуживающих их политиков усугубляется ныне наличием хорошо обустроенных «запасных аэродромов» на Западе (капиталов, недвижимости, живущих там семей и т. д., что придает больше «храбрости» — остается возможность сбежать туда в последний момент) и опорой на пока единственную сверхдержаву — США. Несомненно, немалую роль играет и расчет на апатию и усталость, поразившие российское общество после бурных 80-х — начала 90-х годов. Однако апатия уже проходит, о чем свидетельствует острая реакция на монетизацию льгот.
Так или иначе, центральной задачей момента, по нашему мнению, является превращение топливно-сырьевых отраслей в главный источник экономического развития России и повышения уровня жизни населения как по линии снижения издержек на топливо и сырье, прежде всего для предприятий обрабатывающей промышленности, так и обеспечения внутренних капиталовложений. Другого такого источника у России нет.
Александр БЕЛЬЧУК, профессор Всероссийской академии внешней торговли
