Дверь в «Славянское море»

Порубежье и Медный Всадник

В устье Невы и на всем ее, не таком уж большом, протяжении, всегда хватало исторических событий. Обширная область проживания народа водь и пришедших сюда позднее ижоры и славян, издревле интересовала прибалтийские и скандинавские народы, с завидной регулярностью грабившие эти места. Но самое притягательное для любого завоевателя находилось чуть дальше — Ладога — пресноводное славянское море с неисчислимыми рыбными запасами и изобилующими дичью лесами.

Неминуемое воцарение в Старой Ладоге одной из ветвей варяжских князей привело к созданию крепкого государства, с одной стороны, опиравшегося на трудолюбивые славянские руки, а с другой, на острые мечи викингов, взявших под контроль главный водный путь того времени — путь «из варяг в греки».

Невская география всех допетровских времен — это коридор к несметным богатствам русов. По сути, шведы, начиная многовековую борьбу за Приневье, считали, что идут за тем, что по праву принадлежало их расторопным предкам, доблесть которых использовали хитрые славяне.

На пути врага идущего в Ладогу вставало три основных преграды. Первая — большой остров, на котором находится современный Кронштадт, расположенный как раз напротив устья Невы, острова (град Петров) в самом устье и остров Ореховый, закрывающий выход в Ладогу. Пограничные посты Новгородской республики, с начала прошлого тысячелетия, находились во всех трех стратегических точках, а на невских островах, кроме того, существовал лоцманский поселок — своего рода таможенный пункт, где с больших купеческих кораблей товар перегружался на суда с малой осадкой, которые отправлялись в Новгород и дальше.

С первого года XIII века и по начало XVII, в месте, где река Охта впадает в Неву (теперь почти центр Петербурга), неподалеку от знаменитого Заячьего острова, друг за дружкой, начали и трагически закончили свою историю три крепости: Ландскрона, Невское Устье и Ниеншанц. Петербургские чиновники долго были верны заветам Великого Петра, не пожелавшего, чтобы потомки помнили, что до него здесь что-то было.

Но есть на территории современного города еще одно уникальное место, странным образом уцелевшее и не погребенное ни под промзоной, ни под многоэтажной застройкой. Это Усть-Ижора. О нем слышали абсолютно все, кто учился в средней школе, но мало кто знает, где оно.

То, что святая для каждого православного земля, на которой новгородский князь Александр Ярославич стал Невским, находится в 10−15 минутах езды от метро Рыбацкое, еще несколько лет назад повергало в шок чиновников из Смольного. Повергало, а потом быстро отпускало, по мере того, как общественность ставила вопросы о создании здесь историко-мемориальной зоны. Только не частые упоминания в прессе помогали горожанам не забыть о существовании сей точки на карте.

Странная у нас страна: как прижмет в лихую годину, так позарез нужен «беспримерный подвиг Александра Невского», героический кинофильм, орден его имени, и т. д., а как закончится все, так хоть трава не расти. А она росла (да еще как) на руинах поверженного храма и заброшенного всеми поселка деревенского типа, протянувшегося вдоль захламленного берега Невы.

В середине пятидесятых годов советское государство, в лице «военной общественности», решило отметиться на ижорском берегу небольшой памятной стелой. И все.

Как стало можно, люди начали с церкви. Где брали силы и средства, до сих пор непонятно, но в 1995 г, после восьми лет восстановительных работ, Храм Святого Благоверного князя Александра Невского был освящен.

Я все думаю: ту бы волну народного воодушевления, «восхлынувшую» после открытия храма, да добрую волю тогдашних, хотя бы районных властей, и не было бы следующих восьми лет утомительных, постыдных для патриотов своей земли, хождений по бесконечным кабинетам. Кабинетам тех, чьи фамилии уже выцвели в памяти, не оставляя у людей ничего, кроме общего чувства презрения.

Очередная победа пришла на эту землю лишь в 2003 году. Если б не помпезное празднование 300-летия С-Петербурга, про которое, по большому счету, тоже нечего вспомнить, то не видать бы жителям Колпинского района ни памятника молодому князю Александру Ярославичу, ни половинки гранитной набережной, облагородившей берег у храма.

Удивительные вещи стали происходить после этого в Усть-Ижоре. Представьте себе поселок одноэтажной застройки, напрочь лишенный инфраструктуры, где нет ничего, кроме убыточного почтового отделения. Все магазины, кафе и другие признаки цивилизации находятся по другую сторону Петрозаводского шоссе в поселке Металлострой. Рядом раскинулся город Колпино — промышленный спутник Санкт-Петербурга.

И вот, когда поставили памятник князю, привели в божеский вид площадь на правом берегу Ижоры, что у местного муниципалитета, на «пятачок» потянулись гулять парочки, рыболовы повадились проводить соревнования, автобусы повезли экскурсантов.

Своеобразные паломники — православные христиане, прочие любители истории, стремились на поле Невской битвы и раньше. Но 2006-й стал годом переломным в многолетней борьбе за Усть-Ижору. Первое — пустовавшее двухэтажное здание было, наконец, передано военно-патриотическому клубу, а второе — сюда прибыло несколько метеоров с туристами. Поселок вспомнил, что у него есть водный путь и причал.

Здесь так и хочется употребить таинственное: «А в это время…»

Так вот: в то время, когда столько лет мимо шли круизные корабли на Ладогу, в Москву, на Волгу, в поселке, где на первой судоверфи, начал работу знаменитый английский корабел Осип (Джозеф) Най, построивший 32 корабля для петровского флота, суда не останавливались. В месте, где Екатерина II поставила обелиск в честь добровольцев-ижорцев, воевавших в морской пехоте, документально «утеряно» причальное сооружение. Постперестроечный фокус: его как бы нет, а оно есть. А между тем, сюда от Медного Всадника на «метеоре» — полчаса ходу.

Что касается самого Медного Всадника, то именно на правом берегу Ижоры Петр I, преклоняя колено, встречал мощи Александра Ярославича, перевозимые в строящуюся Александро-Невскую Лавру. Усадив за весла своих ближайших сподвижников, государь вез раку с мощами по Неве, приговаривая: «Чуете, кого везете?» Он, родившийся в один день с Александром Невским, выбрал князя небесным покровителем С-Петербурга, а Православная Церковь нарекла небесным защитником России.

Здорово, правда? Те, кто сегодня изо всех сил лезет в продолжатели петровских традиций, сами столько лет «забывали» увековечить ратную славу самого почитаемого Петром святого.

Дети Солнца

Если в Усть-Ижоре сегодня что-то и меняется, то только благодаря энтузиазму отдельных сограждан, как впрочем, и во всем «недворцовом», читай: «областном» туризме.

На мой взгляд, главная беда всего происходящего — в территориальном делении экскурсионного поля на два субъекта федерации: Санкт-Петербург и Ленинградскую область.

Некогда единое в правовом и историческом отношении пространство было разорвано с несправедливым перекосом в сторону мегаполиса. Пушкин, Павловск и Петродворец — основные кузницы экскурсионного «золота» оказались «за пазухой» и без того зажиточного соседа. Даже весьма удаленный Шлиссельбург (крепость Орешек) не «устоял» — попал в филиалы Музея истории Санкт-Петербурга. «Кормить» областной туризм остались Гатчина, Ораниенбаум, Ивангород, Выборг, Извара. В других дачно-пионерлагерных районах, в то время, ни о какой «туристической индустрии» и не мечтали.

Теперь о Правде, в которой, как известно, Бог. Вся территория Ленинградской области — это бывшие земли Великого Новгорода. Вся история Приневья — это история борьбы Северо-Западной Руси, а после и России, против территориальных притязаний западных государств. Первая общеизвестная военная победа средневековых русичей, на этих землях, о которой мы пишем во всех учебниках истории — это Невская битва.

Мне могут возразить, что были и успешные походы Ярослава (отца Александра), и что масштабы и значимость описываемого события явно преувеличены.

Масштабы — возможно, а значимость… Как предпочитаете говорить о значимости этого исторического факта? Применительно к развитию внутреннего туризма, или по отношению к судьбам Европы и России? А может, определить степень святости для Православия? Если брать веру, то как вам, понравится, например, процент достоверности подвига Св. Георгия и рассуждения о том, какую часть его жизни, земную или небесную, считать подвигом? Может, на момент выяснения, снять его с герба Москвы?

Попробуйте сказать жителю европейского городка, что Карл Великий по последним научным данным совсем не Великий, и все это выдумки средневекового Ватикана. Попробуйте заявить, что предки этого жителя зря гордились и почитали камень, на котором Карл, по местному преданию, сиживал. Куда вас пошлют? А вот у нас, почему-то, такие вещи проходят.

Да пресловутый «камень» уже оттого стал реликвией, что его столько поколений почитало. В таких городках, гордящихся своей малой, зачастую «высосанной из пальца» историей, изображений местной реликвии нет только на ночных горшках жителей. Если есть хоть какая-то историческая зацепка, поверьте, местные лавочники свои деньги на туристе сделают. Даже у нас в России есть шикарнейший тому пример — город Мышкин, и это — гениально.

Так почему же наша Усть-Ижора, где молодой новгородский князь не на камушке сиживал, а реально бил супостата, хоть с большим войском, хоть с малой дружиной, хоть кулаком, но бил, столько лет была сами знаете, где? Да разве ж она одна?

Все дело в подходе, ноги которого растут из 1917-го: хапнул, что досталось от буржуев, и эксплуатируй на полную, пока не рухнуло, а рухнет, да и шут с ним. А денежки мы потратим на некролог.

Но не все так страшно. Одно из самых бедных в Питере, муниципальное образование «Усть-Ижора», нашло в себе силы разродиться созданием Муниципального учреждения «Военно-патриотический клуб «Александр Невский и Ижорская земля». Как говорится, нет денег, люди добрые, патриотично настроенные, примите хоть статус.

Приняли. Взяли у города здание, пригласили питерских реконструкторов, составили несколько собственных экскурсионных маршрутов, связывающих поле Невской битвы со Шлиссельбургом, Копорьем, Александро-Невской Лаврой и т. д., приступили к написанию диорамы «Невская битва» — ударной экспозиции создающегося музея.

Один крупный туристический менеджер удивлялся: «Вам, что деньги князь дает, что ли? Откуда силы?» — «А Бог его знает, — отвечали ему, — бьешься, бьешься с ними… Иногда кажется, никаких сил уже нет, а силы вдруг откуда-то берутся… И еще злее становишься».

О ком и о чем говорят в Усть-Ижоре? Можете не отвечать.

Поражает другое — наши коммерсанты. Суть не в том, что каждый второй думает, что речь идет о Ледовом побоище (с географией коего, действительно, целая история), дело в том, что такой «деревни в городе» с храмом-лебедем и компактным, живописнейшим «пятачком» — местом слияния двух рек, больше нет. Но почему-то, запуская в намоленный воздух павлинистые обещания, эти «владельцы заводов, газет, пароходов» исчезают как дым над водой, когда доходит до дела. Им говорят: «приходите и зарабатывайте», а они кривятся: «тут же вкладываться надо».

Я подумал: а может не зря Усть-Ижора все настойчивей подает свой собственный голос? Может, она для того и существует, чтобы выявить наши истинные наклонности, проверить нас на прочность, как проверяется сталь новорожденного клинка, ударяющего в броню со всей богатырской силы? Ну не пришлась, родимая, ко двору напыщенного «Окна в Европу», так пусть, очутившись на стыке двух исторических плоскостей и правовых территорий, послужит их объединению. Пусть глядит в область (как Невский на постаменте), а область «настраивается» на нее.

То, что бронзовый князь обращает свой взор навстречу солнцу, очень символично. Вся жизнь Ярославича олицетворяет наш путь на Восток. Мы — славяне — дети Солнца.

Ожидание праздника

Ну, а что же Пушкин? Без Александра Сергеевича и тут не обошлось. Его предок по материнской линии Гаврила Олексич — боярин из рода Ратши принимал участие в Невской битве. Помните строки:

«Мой предок Ратша мышцей бранной
Святому Невскому служил…»

Боярин и старший дружинник Гаврила Олексич на коне вскочил на сходни вражеского судна и был сбит в воду, но, выбравшись, вновь налетел на неприятеля, врубился в середину вражеского полка и убил епископа и воеводу шведов… «убиен бысть пискуп и воевода их…»

Сам Пушкин тоже бывал в Усть-Ижоре. Говорят, что, ускользнув из-под надзора, он тайно ездил на встречу с заточенным в Шлиссельбург Кюхельбекером. Почтовая станция на Шлиссельбургском тракте приютила поэта.

Если говорить о скульптурно-художественном потенциале этой земли, то она просто клад для творца. Редко когда потомки узнают имена простых участников таких древних сражений, а нам «Житие Александра Невского» подарило сразу шестерых героев и описание их подвигов. Вот они: Гаврила Олексич, Сбыслав Якунович, Савва, Яков Полочанин, Миша Новгородец и Ратмир. Последний — оруженосец и слуга Невского, погиб, по всей видимости, защищая князя. Кто знает, что было бы с Северо-Западной Русью, если б не он, и какой город теперь стоял в устье Невы?

Седьмой, и не менее значительный персонаж «Жития» — старейшина народности ижора Пелгусий. Ижорские воины несли пограничную службу и держали морские дозоры на южном побережье Финского залива. Они во главе со своим вождем (в крещении Филиппом), выслеживали врага и извещали о его передвижениях князю. Как известно, без разведки сильного врага не одолеть. И если для художественного воплощения славы ратных мужей больше подходит скульптурная группа, то Пелгусий заслуживает отдельного памятника. Такого, который, смог бы выразить отношение русичей к дружественному народу, веками делившему вместе с ними радости и невзгоды.

Кстати, память английского корабела Осипа Ная, получившего за заслуги перед Россией пожизненную пенсию, в Усть-Ижоре не увековечена, также как и память Александра Даниловича Меншикова, первый титул которого звучал: «князь Ижорский». Если кто помнит — он был первым губернатором Петербурга и Шлиссельбурга, а его путевой дворец стоял неподалеку от здания местной администрации. Данилыч привез сюда несколько трудолюбивых крестьянских семей, основал село, жители которого обеспечивали продуктами царский стол, делали кирпич для строек Петербурга.

Сейчас речь идет о том, чтобы воссоздать в ландшафте элемент фортеции, которая была здесь при Меншикове. Фортеция, музей-диорама, сквер, смотровая площадка, должны стать составляющими новой зоны отдыха. Территория нуждается в приходе солидного инвестора. Когда это случится, то место Невской битвы заработает как полноценная туристическая территория и, как надеются реконструкторы, у проходящих мимо круизных кораблей, появится еще одна остановка, со своим средневековым шоу.