 |
| Радонеж | Василий Тисенхаузен | 28.06.2007 |
Ответ: Выходец из семьи балтийско-русского происхождения, я попал во Францию в 1939 г., в возрасте пяти лет. Слишком рано овдовевшая после нашего переезда мать получила беженские права и была вынуждена исполнять порой самую грубую работу, чтобы одной прокормить и воспитать своих детей. Она добровольно пожертвовала своей жизнью, чтобы оба её сына получили в приютившей их стране положение достойное своих предков.
Я, следовательно, чувствовал себя «в долгу» перед этой самоотверженностью. Начав с нуля, я сделал свою профессиональную карьеру во Франции и в США, занимая ведущие посты в крупных фирмах. Являюсь кавалером различных французских военных и гражданских орденов. Посвящённый в иподиаконы в Архиепископии, я уже более сорока лет состою членом Приходского Совета собора св. Александра Невского в Париже. В течение этих лет я выполнял доверительные поручения архиепископа Георгия (Вагнера), предшественника архиепископа Сергия (Коновалова). Это, по-видимому дало последнему повод привлечь меня в управление Архиепископией. В течение десяти лет, и до его кончины в 2003 г. я, по мере сил, помогал ему в административных и юридических делах, а также занимался внешними сношениями. При этом мне довелось вести переговоры и договариваться со всеми церковными инстанциями (Его Святейшеством Патриархом Вселенским Варфоломеем, Его Святейшеством Патриархом Московским Алексием, их митрополитами, членами св. Синода) а также с французскими властями (президент Ширак, министры и члены министерских кабинетов). Всё это либо сопровождая арх. Сергия, либо собственноручно, по поручениям, в частности Его Преосв. Митрополита Иеремии, председателя Собора Православных Епископов Франции, который пригласил меня быть секретарём этого Собора. Позже я принял участие в основании ОЛТР (Местное Православие Русской Традиции).
Вопрос: Архиепископ Сергий во многом содействовал продвижению священника Гидо де Вейлдер, ставшего впоследствии архимандритом Гавриилом, а затем викарным епископом. Думаете ли Вы, что процесс сближения с Русской Православной Церковью, столь близкий сердцу Архиеп. Сергия, продолжен его преемником и любимцем Архиеп. Гавриилом?
Ответ: На такой вопрос трудно ответить однозначно. Я знал Архиеп. Гавриила в бытность его благочинным в Бельгии и Нидерландах., а затем викарным епископом. Я был удивлён увидеть, как этот человек становился совсем иным в различные периоды. Священник Гидо (а затем Архимандрит Гавриил) был большим другом Архиепископа Сергия. Они много общались, часто и очень подробно. Архиеп. Сергий от него ничего не скрывал. После хиротонии, омрачённой «АНАКСИОСом», архимандрита Гавриила в епископы, положение сильно изменилось. Их отношения охладились, сошли фактически на нет. Архиеп. Сергий перестал привлекать епископа Гариила к своим размышлениям и инициативам. Я об этом подумал в день Сретения Господня, в 2005 г., когда, в произнесённой в соборе проповеди, правящий арихиеп. Гавриил объявил изумлённому народу «Я встретил Бога, и поэтому обратился из католичества в Православие. Только обращённые в Православие являются истинными православными, так как они стали православными с полным пониманием дела». Он закончил эту проповедь обращённую к верующим, в огромном большинстве русским или русского происхождения, заявив: «Но вы, ставшие православными исключительно потому, что родились в православных семьях, и были крещены не дав на это своего согласия, действительно ли вы православные?»
Я думаю, что молодой Гидо де Вейлдер, католический семинарист, никогда не мечтал занять высокое положение в римской Церкви. Лёгкость, с которой ему открылось Православие в Архиепископии его, вероятно, убедила в том, что на него возложено призвание. Хиротония привела архиеп. Гавриила к осознанию того, что его мечта воплощается.
Вопреки всем своим заявлениям, Архиеп. Гавриил стал ярым противником сближения с Москвой. Его позиция по отношению русской православной традиции, к тому же, очень двусмысленна. В этом его поддерживают члены команды при помощи которой он пришёл к власти и с которыми, только с ними, он общается. Так, Никита Струве, близкий к Патриарху Алексию в советские времена. После крушения коммунизма и освобождения Русской Православной Церкви от гнета антихриста, Н. Струве стал яростным врагом самого Патриарха и Русской Православной Церкви. Команда окружающая архиеп. Гавриила состоит, в частности, из о. Алексея Струве, племянника вышеупомянутого, обоих братьев Соллогуб (Михаила и Петра, родственников А. Струве), сына одного из них, о. Сергия Соллогуба. Михаил Соллогуб, став секретарём Архиепископии, заявил одной русской газете, что сближение с Московской Патриархией явилось бы катастрофой. Это, конечно, находится в полном противоречии с тем, что думал и говорил архиеп.Сергий. Мы впоследствии увидели, как, путём различных заявлений, принижаются личность и дело архиеп, Сергия, как принимаются дискриминационные меры по отношению к тем, кто ему служил, подозреваемых в русофилии, как создавалось новое руководство из благочинных поддерживающих эту политику, как систематически уничтожались связи налаженные архиеп.Сергием.
Вопрос: Какие у Вас сейчас отношения с Архиеп. Гавриилом и нынешним руководством Архиепископии?
Ответ: Потрудившись 10 лет на службе Архиепископии, и будучи очень близко замешан в ходе её работы, зная очень многое (по мнению некоторых, слишком многое) я с самого начала явился препятствием для тех, кто захотел переписывать историю. Они не переставали меня поносить. Помимо этого, мои непосредственные сношения с архиеп. Гавриилом остаются в рамках большого взаимоуважения, даже когда я вынужден излагать истину не всегда приятную для выслушивания.
Вопрос: Архиепископ Гавриил и его Совет Архиепископии не раз утверждали, что документы (устав будущей Западно Европейской Митрополии) приписываемые архиепископу Сергию и Митрополиту Кириллу Смоленскому, и обнародованные митр. Кириллом в своём иннтервью «Русской Мысли» от сентября 2004 г являлись, по сути дела, дезинформацией. Что Вы можете об этом сказать?
Ответ: Митрополит Кирилл: важное лицо в христианском мире. Я считаю недопустимым брать его слова под сомнение с такой резкостью. Всё, что он сказал в этой беседе: истина. Документы о которых идёт речь суть завершение долгого созревания, плод процесса зародившегося сразу после интронизации арихиепископа Сергия. В 1995 г., архиеп. Сергий и Патриарх Алексий восстановили евхаристическое общение между Архиепископией и Московской Патриархией. С тех пор архиеп. Сергий всегда стремился к установлению нормальных отношений с Москвой. Он хотел воссоединить все три православные ветви русской традиции в Западной Европе, разъединившиеся после большевистской революции. Доказательством этому служит создание комиссии «Будущее Архиепископии», проработавшей несколько лет, и давшей рекомендации от которых сегодня открещиваются те, кто принимал в ней участие.
Нынешнее руководство Архиепископии должно было бы заявить «мы желаем обратное тому, что желал Архиепископ Сергий, и всё для этого сделаем, даже если народ Божий не разделает нашу точку зрения и не принимает наши новые целепостановки». Это было бы достойнее и честнее.
Вопрос: Учитывая Ваш богатый опыт, как Вы подходите к распоряжениям принятым Архиеп. Гавриилом после того как он стал во главе Архиепископии?
Ответ: Я не богослов. Но можно сказать, что фактически все начинания предпринятые после кончины архиеп. Сергия направлены против его церковного и духовного наследства. Он был человеком диалога и переговоров, тогда как действия нынешнего руководства очень грубы. Священников отстраняют вопреки воле их паствы, за якобы промосковские симпатии. Некоторые из них послушно претерпели крайние унижения, противные Уставу Архиепископии. Но кто ещё об этом вспоминает? Священникам Московской Патриархии было запрещено сослужить с духовенством Архиепископии. Тех, кого подозревали в том, что они недостаточно согнут шею, выгнали без объяснений из их благочиний и заменили безусловными противниками русскости. Кульминационной точкой явилась панихида при перевозе останков генерала Деникина 30 сентября 2005 г. Тогда, как в Св. Александро-Невском Соборе в Париже собрались по этому поводу все три юрисдикции русской православной традиции в Западной Европе, и все три прдставляющие их архиереи, Его Высокопр. Архиеп. Иннокентию не дали сослужить на панихиде, тогда как священникам других юрисдикций, допущенных к сослужению архиепископом Гавриилом, не дали произносить свои возгласы. Наивысшая обида нанесённая архиепископом Гавриилом русским, их присутствовавшим потомкам и представителям российского государства: перед гробами не допустили ни одного слова в память умерших. Все эти проявления презрения ко всему русскому, происходило в соборе св. Александра Невского, символе российского Православия и вечной России.
Вопрос: В прессе недавно сообщалось о предстоящем визите во Францию и в Париж Его Святейшества Патриарха Алексия. Думаете ли Вы, что архиеп. Гавриил пригласит Патриарха в собор?
Ответ: Я не в курсе последних дипломатических событий и «переговоров» имевших место между Константинополем и Московской Патриархией. Но я думаю, что он должен был бы это сделать, каким бы ни был окончательный ответ Патриарха.
Вопрос: В этой обстановке какова, с Вашей точки зрения, перспектива развития взаимоотношений между Екзархатом и Русской Церковью?
Ответ: Когда, в 2003 г архиеп. Гавриил был выбран местоблюстителем и выставил свою кандидатуру на предстоящие выборы, его поддержали «модернисты», проведшие активную кампанию в его поддержку. Несмотря на его предвыборную речь в очень про традиционном русском тоне, были пущены в ход все средства для несоблюдения принятых предвыборных обязательств и для максимального отхода от Русской Церкви. Включая сговоренность с Вл. Василием в причинах им изложенных чтобы покинуть МП.
Реальность, которая представляется сегодня, это замораживание сношений и ускорение политики «модернизации» (смотрите, например новшество: пасхальное экуменическое сослужение одним из передовых священников Архиепископии), при, видимо, молчаливом потакании Константинополя.
С другой стороны, Русская Церковь осторожно молчит после письма от 1.4.2003. Верующие, которые вдруг увидели свет надежды, задают себе вопросы:
Почему предложенная Московской Патриархией Митрополия не создаётся, хотя бы для объединения приходов уже сегодня входящих в состав МП?
Почему это начинание не принимает Устав, видимо подтверждённый Москвой, похожий на Устав Архиепископии, и учитывающий ориентацию определённую Собором 1917−1918 гг.
Почему Митрополия не могла бы быть быстро создана в Западной Европе, между Московской Патриархией и Зарубежной Церковью, а потом стать открытой для всех тех, кто пожелал бы в неё влиться? Причины на которые ссылается Константинополь для выражения согласия на переход приходов в Англии, были бы вполне действительны и в обратном направлении.
Такие решения доказали бы долгосрочную политическую волю Московской Патриархии. Если письму от 1.4.2003 не будет дано продолжения, можно будет считать, что предложения не было.
Вопрос: Вы только что принимали участие в Общем Собрании Архиепископии. Что Вы об этом можете сказать?
Ответ: Я его ощутил как невероятный показ силы Архиепископа. Как на словах, так и в употреблённом им тоне:
- ничто не предпринимается без моего подтверждения.
- меня обвинили в невыполнении взятых на себя обязательств. Я их выполнил, но «по-своему».
- подтверждение заявлений или мероприятия принятых по отношению к Русской Церкви, как бы считая, что «твёрдая позиция» себя оправдала, поскольку Московская Патриархия сделала недавно «прошение о возобновлении диалога».
- «Рост» Архиепископии, за три года перешедшей с 59 до 105 приходов, и с 64 до 90 священников. (хотелось бы за этими цифрами узнать среднее количество прихожан составляющих эти 46 новых приходов — включая английские).
- Архиепископ Гавриил никак не пытается повлиять на голосование, но заставляет голосовать открыто, дабы знать кто против, и уточняет — при выборах в Совет — «голосуйте по совести, но я хочу… в Совет.
- маленький выстрел в спину Архиепископа Сергия, который «не восстановил евхаристическое единство с Русской Церковью, а лишь восстановил отношения».
Наконец угроза по отношению к инакомыслящим: «нужно будет применить предвиденные Церковной Традицией способы лечения» грустно напомнила об инквизиции.
Вопрос: Какие выводы Вы можете из всего этого сделать?
Ответ: Наилучшим выводом, мне кажется, могут быть слова Патриарха Варфоломея в Марселе 6.11.1995 г.:
«Святой Василий ясно приписывает церковные разделения властолюбию, себялюбию или, ещё, частным интересам. Они любят показываться перед толпами как умнее и мудрее других. Те, кто разделили Церковь, всегда были пламенными и представительными, но также отважными, хотя и невеждами, и бесстыдными из-за своей некомпетентности. Они не следуют пути Господню, но внимательны к желаниям своего сердца. То, что разделяет, не относится к расхождениям об учении или организации, но к желанию навязать свою точку зрения или свою волю в качестве критерия воли.
Если мы сами себя любим, и любим то, что в нас, и то, что нам принадлежит больше чем Господа, то мы будем говорить о Единстве продолжая оставаться разделёнными, будем болтать о любви пытаясь, одновременно сделать друг другу больно. Мы будем спорить о сотрудничестве, но одновременно планировать столкновение, будем вещать о добрых намерениях, но действовать коварно.
Вселенский Патриарх заключил: «Дай Бог, чтобы мы никогда до этого не дошли».
Боюсь, что дошли.
