 |
| Русский вестник | Николай Селищев | 26.06.2007 |
Совпадение целей не обязательно предполагает родство духа участников сделки, но здесь надо говорить именно о родстве — материалистическом, безбожном. И у немцев, и у американцев идея мирового господства въелась в сознание поколений. Могли ли эти два государства, два народа испытывать взаимное притяжение?
Додд, не выносивший Германии и Гитлера, сам опасался установления подобной диктатуры в США. Обратим внимание на крупицы ценных фактов в его дневниках. Примечателен один обед, бывший в американском посольстве в Берлине 15 июня 1934 г. В тот день Додда посетили гости из Америки — бывший американский посол в Швеции Морхед с супругой. По каким делам очень богатый отставной дипломат Морхед приехал в нацистскую Германию — Додд не упоминает.
А вот слова Морхеда записал: «В каждой стране лишь десять процентов населения делают деньги и играют ведущую роль во всех областях жизни, а потому они и должны обладать неограниченной властью в общественных делах». Додд добавляет: «Это, конечно, идея Гувера» (с. 163−164). Герберт Гувер — президент США в 1929—1933 гг. Многие президенты США остались лишь в справочниках и на портретах в картинных галереях Америки. Однако Гувер — не из их числа. Его идеи не то чтобы побеждают, но уж точно живут в нынешнем мире «нового мирового порядка».
Стремление к неограниченной власти в общественных делах, власти, построенной на силе денег, оружия и принуждения, — это стержень и гитлеровского «нового порядка». Вполне вероятно, что «американская мечта» (как принято говорить в Америке) сваталась к немецкому ефрейтору, думая о браке по расчёту, однако дело ограничилось помолвкой, позже расторгнутой и перешедшей в размолвку. И отставной посол-миллионер Морхед был одним из сватов, прибывших в Берлин для сговора о приданом. В США думали о сделке с Берлином.
На отпуск и по университетским делам Додд приезжал в США, где немало видел и слышал. Он подробно записал разговоры на обеде в Джорджтауне 1 февраля 1935 г. у Тагуэлла, заместителя министра сельского хозяйства США. Среди гостей были политики, их имена Додд перечисляет.
К сожалению, авторы предисловия к советскому изданию дневников Додда допустили досадную ошибку. На с. 23−24 они пишут: «Додд рисует в своём „Дневнике“ образ одного из представителей профашистского курса американских монополий — сенатора Бейли». И далее в предисловии цитируется запись, касающаяся обеда в Джорджтауне.
Однако Додд не утверждал, что сенатором-фашистом был сенатор Бейли! Текст таков: «Среди гостей были: один известный сенатор, члены палаты представителей Картер (Массачусетс) и Фрэнк (штат Иллинойс), а также сенатор Джозиа Бейли (штат Северная Каролина). С самого начала этот известный сенатор обрушился на Рузвельта». Хотя сенатор Бейли и последний в списке, но слова «этот известный сенатор» относятся не к нему, а к анониму, поставленному во главе списка приглашённых. Далее таинственный аноним идёт под обозначением «сенатор Х.», а не под именем сенатора Джозиа Бейли от Северной Каролины! Таким образом, личность этого человека до сих пор не может быть в точности установлена.
У него, пишет Додд в дневнике, «… просто поразительные взгляды. Он рассуждает точь-в-точь как национал-социалист. Будь его воля, он прекратил бы всякую торговлю с Европой. Он сторонник установления господства Германии над Европой, Соединенных Штатов — над обеими Америками, а Японии — над Дальним Востоком. Он был бы рад, если бы Германия поработила Англию: тогда Канада, разумеется, досталась бы Соединенным Штатам. Большинство присутствовавших за обедом согласились с этой идеей крупных предпринимателей о том, что три великие мировые державы должны объединиться и подчинить себе малые нации вроде поляков и голландцев».
Сенатор-аноним сказал, что он убедил сенатора от Луизианы Лонга голосовать в сенате против вступления США в Палату Международного суда, «о чём Лонг не имел ни малейшего представления». Когда же Додд возразил, что он не стал бы и разговаривать с «таким человеком, как Лонг», сенатор-аноним пригрозил: «Вот погодите, скоро мы будем расстреливать людей, подобно тому, как это делает Гитлер».
Додд передал весь разговор президенту США Ф. Рузвельту, догадавшемуся, о каком сенаторе-анониме идёт речь. Рузвельт сказал: «Действуя гитлеровскими методами, Лонг хочет выставить свою кандидатуру на президентских выборах в 1936 году. Он надеется собрать сто голосов на съезде демократической партии. После этого он намерен организовать самостоятельную группировку совместно с представителями прогрессивного блока Юга и Среднего Запада при участии сенатора Х. и других… Положение угрожающее» (с. 281−283).
Поясним, что сенатор Лонг был известным демагогом, ставшим полновластным хозяином южного американского штата Луизианы, хотя его пост сенатора не предполагал такого влияния. Биография Лонга тёмная. Он выходец из низов, перекати-поле, подобранный богачами и двинутый ими в политику. Германский посол в США тайно ездил к Лонгу в Луизиану. Нацисты очень надеялись, что к власти в США придёт Лонг, очень им близкий. Такой же уличный крикун и любитель упрощений. То, что Лонг голосовал в сенате по вопросам внешней политики, как ему скажут, не имея «ни малейшего представления» о предмете, — лучшее доказательство опасности и ничтожности луизианского фюрера.
Упомянутый президентом Рузвельтом «прогрессивный блок» — это трясина, куда засасывало американских политиков в 1900—1940-х гг. Временами они напоминали «кошку, которая гуляла сама по себе», затем опять возвращались то к демократам, то к республиканцам. Среди них было немало дельцов с двойным и тройным дном, в том числе и тех, кто негласно симпатизировал Гитлеру. Немцев постигло большое разочарование (об этом упоминает и Додд), когда Лонг был застрелен в том же 1935 г., перед началом долгой президентской кампании 1936 г. Кто-то решил его остановить, и фашистская опасность в США отступила надолго.
Можно предположить, что сенатор-аноним, выражавший идею «крупных предпринимателей» поделить вес мир с Германией и Японией, — это сенатор Бартон Уилер, демократ от Монтаны, известный деятель «прогрессивного блока», пытавшийся позже противодействовать советско-американскому сотрудничеству против Германии. Ряд фактов в биографии Уилера позволяет отождествить его с сенатором Х. Кстати говоря, позже Додд упоминает сенатора Уилера, приезжавшего в Берлин и сказавшего советнику посольства Мейеру, «заигрывавшему с Герингом», что Додд «непопулярен повсюду в Соединенных Штатах». Додд написал 15 августа 1936 г.: «Уилер присутствовал на одном обеде в Вашингтоне, где за Германией было признано право господствовать над всей Европой» (с. 429−430).
Закулиса хотела использовать Германию в своих целях. Но это отнюдь не означает, что сама Германия была невинна и не ведала, что творила. Любой немецкий агент охотно порассуждает о «масонах, столкнувших Россию и Германию», и при этом намекнёт, что масоны водятся исключительно в англо-американских водах. Демагог, получающий деньги от англичан либо от американцев, от дневника Додда тоже отмахнётся и начнёт говорить о решающем значении ленд-лиза, о помощи США в борьбе с нацизмом и коммунизмом. Правда о тайных пружинах войны не интересует ни тех, ни других. Правда нужна нам.
У нас много пустых рассуждений о «немцах-антифашистах», о заговоре против Гитлера, в котором якобы объединились чуть ли не рыцари с железными крестами против бесноватого фюрера. Процитирую вновь американского посла Додда: «7 апреля [1936]. Практически все немцы хотят аннексировать или хотя бы поставить под свой контроль всё — от их сегодняшних восточных границ до Черного моря. Даже образованные, республикански настроенные немцы готовы пойти на большой риск, связанный с этим, что будет означать создание империи с населением в 150 миллионов человек и установление контроля над всей Европой, подобно тому, как американцы намеревались некогда контролировать обе Америки……. 16 сентября. Почти все немцы, нацисты и антинацисты, считают немцев во всём мире, особенно в Голландии, Швейцарии и в Балканских странах, германскими гражданами и надеются включить их в своё государство, даже если ради этого им придётся начать войну… 26 сентября… Сегодня нидерландский посланник сказал мне: — Мы все убеждены, что Германия в подходящий момент намерена аннексировать нашу страну, а также Швейцарию и другие страны, где в средние века германские народы жили или оставили своё потомство» (с. 417, 442−443).
Интересно, что другой наблюдатель — В. Кожинов — приходил к сходным выводам: «Более того, немалая часть людей, принадлежавших к германскому Сопротивлению, отнюдь не возражала против нападения на СССР-Россию. Тенденциозное толкование известного заговора против Гитлера, закончившегося неудачным покушением на него 20 июля 1944 года, внедрило в умы совершенно превратные представления об основных участниках этого заговора как о чуть ли не друзьях России! Между тем среди них был, например, заместитель командующего группой армий „Центр“, наступавшей в 1941-м на Москву, генерал-майор фон Тресков, покончивший самоубийством 21 июля 1944 года. Его возмущала вовсе не война против СССР-России, а как раз напротив — провал этой войны!» («Россия. Век ХХ. 1939−1964», М., 1999, с. 13).
В советские годы был создан миф о компартии Германии, плеяде несгибаемых борцов против «третьего рейха». В «реформаторские» годы о компартии Германии уже не говорили, но ещё более усиленно навязывали представление, будто Гитлер и его окружение — это кучка крайне правых, к ней якобы немецкий народ никакого отношения не имел. Для лакейства перед канцлером ФРГ Колем и немецкими концернами такая пропаганда так же годилась, как и вымысел — «мы немцев трупами завалили», воевать-де мы не умели, не за то воевали.
Заправила католического радио в Москве небезызвестная Иловайская-Альберти однажды даже выразилась в том смысле, что жертвы СССР во Второй мировой войне были не только излишни, но и напрасны. А один из профессоров иезуитского колледжа Фомы Аквинского в Москве радостно заявил — пасторы вермахта были первыми носителями экуменического духа на оккупированных территориях! Вспоминается похвальба из дневников Геббельса. В своей пропаганде против Франции он использовал «новейший козырь» — «церковная служба с сильной пацифистской направленностью» (22.05.1940). К сожалению, у нас никто и не попытался выяснить — какие католики служили орудием Геббельса.
Мнимый «крайне правый» Геббельс не гнушался отъявленной революционной агитацией: «Началось наше пропагандистское наступление на Францию всеми средствами, направление — революционно-националистическое, цель — паника и революция во Франции, особенно в Париже. На тайные коммунистические передатчики я послал своих людей, там тайные советники и прочие чиновники не подходят, нужны настоящие нацисты…» (31.05.1940). И далее: «Бывший коммунист Торглер разрабатывает для тайных передатчиков коммунистические материалы для вещания на Францию…» (03.06); «Торглер великолепно работает на тайном передатчике…» (10.06). «После падения Парижа мы перенесли коммунистические лозунги во французскую глубинку, но главные лозунги сейчас: «Долой оружие!» и «Рейно в отставку!» (15.06). Рейно — тогдашний французский премьер-министр, пытавшийся остановить немцев. Убедившись, что власти во Франции уже нет, а французская армия сломлена, Геббельс записал: «Историческая победа. Революционный режим празднует свой триумф» (16.06.1940) («Военно-Исторический журнал» /далее — ВИЖ/, 1994,. 8, с. 69−74).
Немецкие католики, члены нацистской партии («революционный режим», по определению Геббельса) и немецкие коммунисты, забыв о партийных оттенках, вместе, как «чистокровные арийцы», выполняли приказы тоталитарного «третьего рейха». И после всего этого лицемеры осуждают Сталина за лозунг «Смерть немецким оккупантам!», за приказ. 227 «Ни шагу назад!». Если немцы ставили во главу угла этнический, расовый вопрос, ведя войну на истребление целых народов, то со стороны Сталина было бы безумием не подчёркивать именно отечественный характер Великой Отечественной войны. Франция, Бельгия и Голландия не подняли своего патриотического знамени в 1940 г. и были разгромлены. Чехословакия в 1938 г. отказалась от войны и была завоёвана без единого выстрела по частям в 1938—1939 гг. Польша воевала, но была раздавлена немцами за две недели, ещё до занятия нами Западной Украины и Западной Белоруссии 17 сентября 1939 г.
Ясно, что одним патриотизмом войны не выиграешь, но и горы оружия без решимости к борьбе не обеспечат победы. Французский генерал Фернан Гамбьез, участник освобождения Франции в 1944 г., позже командующий французскими войсками в Тунисе и Алжире (1957−1961 гг.), открыто намекал на тайную подоплёку разгрома Франции: «Французское поражение в 1940 г. было событием необычайным. Мы знаем теперь, что в общем соотношении сил франко-британские войска имели преимущество в танках и артиллерии, а их слабость в авиации была не такой, чтобы можно было предугадать столь быстрый разгром».
В нашей основательной «Истории Второй мировой войны» (М., Воениздат, 1974, т.3, с. 89) приводятся, со ссылками на западные источники, такие цифры. Франция, Англия, Бельгия и Голландия имели под ружьём 3,785 млн. человек, а Германия только 3,3 млн. Союзники имели 3099 танков против всего лишь 2580 немецких. В артиллерии союзники превосходили немцев ещё значительнее — 14 544 орудий против 7 378. Только в авиации немцы были сильнее, но не особенно — 3 824 самолётов против 3 791 у союзников.
Но и эти цифры не полны. Ни один историк не может одинаково хорошо знать все театры военных действий. Так и в нашей «Истории Второй мировой войны» есть досадный пробел — там указано, что у большой бельгийской армии (23 дивизии) танков якобы не было. Но Бельгия имела 320 танков, в основном своего производства. Значит, общее соотношение по танкам было не 3099: 2580 в пользу союзников, а даже 3 419: 2580!
Французские, английские и бельгийские танки были не только не хуже, а лучше немецких. Тяжёлые потери немцев в танках стали болезненным отрезвлением для Берлина — в том числе и благодаря огню отличных французских и бельгийских противотанковых пушек. Немецкие же противотанковые пушки часто вообще не пробивали толстую броню французских танков «Рено» Р35 и «Сомюа» С35, не говоря уже о знаменитом В-1. Этим танком французы по праву гордились.
Геббельс радовался 23 июня 1940 г.: «Во Франции ещё 200 тыс. пленных, захвачено 260 новых неиспользовавшихся самолётов» (ВИЖ, 1994,. 8, с. 76). Скорее всего, он имел в виду французские истребители «Девуатин-520» — 246 таких самолётов попало в руки нацистов и Муссолини, позже прикрывавших «девуатинами» даже небо над центральной Италией. Истребитель «Девуатин-520» по своим боевым характеристикам равнялся немецкому «Мессершмитту-109», вот почему немцы обучали на «девуатинах» лётчиков своей истребительной авиации!
После захвата Европы Германия занялась тотальным мародёрством и потащила трофейное вооружение в свой вермахт. Конечно, захватила хорошие польские истребители ПЗЛ П-24. Позже, в 1940—1941 гг., немцы и итальянцы напоролись на сильные греческие ВВС, воевавшие как раз на ПЗЛ П-24Ф и 24 Г (Греция закупила эти самолёты у Польши в конце 1930-х гг.). ПЗЛ П-24 примерно соответствовал нашему истребителю И-16, который мы с успехом применяли в Испании против Франко. Даже в польскую трофейную ветошь «третий рейх» зубами вцепился. Старые польские истребители ПЗЛ П-11 они передали «православным» румынам, и те воевали этим оружием вплоть до середины войны. Нацисты позарились даже на совсем допотопные польские самолёты — истребитель ПЗЛ П-7 и морской «Люблин» Р-13, использовав их для обучения лётчиков.
Современные горе-эксперты, на немецкие деньги объясняющие нам, как мы-де «воевать не умели», попрекают нас старенькими истребителями И-15бис и «кукурузниками» У-2. Но польские, затем румынские истребители ПЗЛ П-11 были слабее наших И-15бис, а «Люблин» Р-13 — это не прославленный «небесный тихоход» У-2 (По-2). У-2 точно сбрасывал бомбы даже на отдельные немецкие блиндажи и орудия.
Нацисты, обучая на трофейной технике своих лётчиков и танкистов, сберегали моторесурс. А свою технику совершенствовали с учётом боевого опыта в Европе и на Балканах. Наши же БТ-5, БТ-7 и Т-26 использовались и для обучения танкистов, почему к началу Великой Отечественной войны многие машины уже были изношенными. Вот почему советские механизированные корпуса летом 1941 г. утратили подвижность, неся большие потери. И танки, числившиеся учебно-боевыми, шли в атаку.
Сейчас дело представляют совершенно ложно — будто у нас был чуть ли не металлолом, а у немцев — отменная техника. Частично в этом виноват и писатель К. Симонов, отозвавшийся, не вникая в подробности, крайне пренебрежительно о наших танках Т-26 и БТ-7. Мнение Симонова попало в его роман «Живые и мёртвые» и, увы, врезалось в сознание многим.
Хвалёная «мобильность» немецких моторизованных и пехотных дивизий в Великой Отечественной войне — это натиск «чисто-кровных арийцев» на награбленном французском автотранспорте, с французским и бельгийским вооружением — от бронетранспортёров до противотанковых пушек. Восемь немецких танковых дивизий из двадцати к 22 июня 1941 г. имели мотопехоту на французских автомашинах. Число немецких пехотных дивизий, снабжённых французским автотранспортом и вооружением, исчислялось уже десятками. И вряд ли мы когда-нибудь узнаем полную правду. «Объединённой Европе» она крайне не выгодна.
Маршал Жуков писал в «Воспоминаниях и размышлениях» (М., 1992, т.1, с. 367): «Германия, как было сказано выше, захватив в свои руки почти все экономические и военно-стратегические ресурсы Европы, оснастила свои вооружённые силы современным оружием, боевой техникой и достаточным количеством материальных средств, а отсутствие активно действующих сил в Западной Европе дало возможность гитлеровцам сосредоточить против Советского Союза все свои главные силы.
Наша страна к 1941 году имела большие экономические успехи, но достигнуть превосходства над Германией, которой оказывали громадную помощь империалистические государства Запада (обратим особое внимание на эти слова! — Н. С.), мы ещё не успели».
Какие «империалистические государства Запада», оказывавшие Германии «громадную помощь», имел в виду Жуков?
Очевидно, он подразумевал «французское государство» со столицей в Виши во главе с маршалом Петэном (см. фото), содержавшее немецкие оккупационные войска и отдавшее мощнейшую французскую военную промышленность в распоряжение «третьего рейха».
Здесь же и королевство Дания, где король Кристиан Х сдался без единого выстрела, а премьер-министр Стаунинг, обтекаемый социал-демократ, призвал датчан быть лояльными немцам. Дания обеспечивала Германию обильным продовольствием. Сказались давние датские связи Шахта, главного финансиста «третьего рейха».
В руках немцев были — Швеция с её сомнительным нейтралитетом, захваченные и обезличенные Чехословакия, Польша, Норвегия, Бельгия, Голландия, Югославия, Греция. Прибавим и немецких сателлитов — Венгрию, Румынию, Болгарию, Финляндию, Италию, Испанию, Португалию. Перечень стран напоминает НАТО. На службе у Гитлера? Если добавить нацистские планы заселения немецкими колонистами Восточной Африки и Бразилии, засылку диверсантов в Чили и Уругвай, то перед нами — зловещая картина борьбы именно за мировое господство. Нацистский спрут каждый захват использовал как средство для следующего нападения.
Трофейные французские танки типа «Рено», «Сомюа» и «Гочкис» Германия использовала против нас и передала своим сателлитам. 22 июня 1941 г. пять немецких танковых дивизий (7, 8, 12, 19, 20-я), вторгшиеся на нашу землю, имели на вооружении только чешские танки «Шкода» ЛТ-38, переименованные в «немецкие» 38 (т).
Возникает простой вопрос — остался ли в Европе хоть один гвоздь, который не утащили бы немцы?
В воспоминаниях генерала армии Лелюшенко есть важная подробность. Он пишет о тревожной осени 1941 г., обороне Москвы, о прорыве немецких танков зловещего Гудериана к Орлу и нашем контрударе 4 октября. Для контрудара мы смогли выделить лишь семь танков, но зато это были знаменитые Т-34. Группу возглавил капитан В. Гусев: «Семь его танков, непрерывно ведя огонь из орудий и пулемётов, пронеслись по улицам. Под гусеницами мощных танков, словно спичечные коробки, трещали «оппели», «мерседесы, «рено», «шкоды» (обратим внимание на французские «Рено» и чешские «Шкоды»! — Н. С.)…Фашисты метались по улицам, ведя беспорядочный огонь, в том числе и по своим, многие попадали под гусеницы наших боевых машин. Бой на улицах Орла длился около трёх часов, пока у наших не кончились боеприпасы. За это время они уничтожили 19 танков, 8 орудий, около 100 автомашин, несколько сот вражеских солдат и офицеров» (Д. Д. Лелюшенко. «Москва — Сталинград — Берлин — Прага», М., 1971, с. 36−37).
Германофилы ни за что не допустят мысли, что немцы воевали краденым оружием и ездили на краденых автомашинах. Но что немцы сделали бы с чешскими бетонными укреплениями в 1938 г. при своём «арийском совершенстве» — пулемётном танке Т-1 и слабом Т-2 с его всего лишь 20-мм пушкой? Ведь чешские укрепрайоны выдерживали обстрел тяжёлыми 210-мм снарядами! Без чешских танков и чешских противотанковых пушек Германия не вторглась бы ни в Польшу, ни во Францию, ни в СССР. Даже Гитлер и Геббельс восторгались работой чешских военных заводов «Шкода», считая их, наравне с «Круппом» и «Рейнметаллом», опорой «третьего рейха».
После захвата Западной и Северной Европы в 1940 г. у немцев, как признавал Геббельс в своём дневнике, оказались «…практически ресурсы почти всей Европы» (ВИЖ, 1995,. 4, с. 25). Используя сталелитейные заводы оккупированных стран, Германия довела в 1941 г. выплавку стали до 31,8 млн. тонн. СССР в 1940 г. выплавил лишь 18,3 млн. тонн. По добыче угля немецкий перевес был ещё более значительным — 439 млн. тонн против 166 млн. Только в Западной Европе нацисты захватили 8,8 млн. тонн жидкого топлива!
Немецкая рейхсмарка стала принудительной валютой захваченных стран и части СССР. Одна рейхсмарка равнялась 10 чешским кронам, 10 бельгийским и 20 французским франкам, 20 югославским динарам, 10 советским рублям. Чем не «евро»? Только быстрее и жёстче, страшнее и, как казалось немцам и их тайным покровителям, надёжнее.
Но как они захватили всю Европу? Никакой внезапности не было. Французская и бельгийская военные разведки точно определили — где и какими силами Германия будет наступать.
В советские годы было принято обвинять во всём правительства капиталистических стран, проводивших классово-близорукую политику. Увы, даже в таком добросовестном труде, как «Начальный период войны» (М., Воениздат, 1974, с. 252), говорится: «…бельгийское правительство, потеряв всякую надежду на помощь союзников, подписало акт о безоговорочной капитуляции перед фашистской Германией» 27 мая 1940 г.
На самом же деле бельгийское правительство во главе с Юбером Пьерло (позже ушло в эмиграцию в Лондон) решительно стояло за продолжение войны с Германией и никакого приказа о капитуляции огромной бельгийской армии не отдавало. И вообще отдать не могло. Главнокомандующим бельгийской армией был король Леопольд 3. Поэтому художественный фильм «История монахини», основанный на бельгийском материале, ближе к истине, чем наш труд «Начальный период войны».
Начальник бельгийского генерального штаба генерал-майор Оскар Михильс был твёрдый патриот и тоже не собирался складывать оружия. Очевидно, он умело руководил войсками, раз в дневнике Геббельса находим записи: «Как и ожидалось, Бельгия и Голландия оказали сопротивление. Особенно у крепостей, по реке Маас и на канале Альберта» (11.05.1940); «В Бельгии, несмотря на жестокое сопротивление, двигаемся вперёд… Взяты два форта крепости Намюр. Это история, которая пишется сейчас железом и кровью…» (16.05.1940).
Немцы, всегда любящие подчёркивать своё «благородство» и «рыцарские традиции ведения войны», отправили генерала Михильса в концлагерь, откуда его, вместе с большой группой бельгийских генералов и офицеров, освободили войска 2-го Белорусского фронта маршала Рокоссовского в самом конце апреля 1945 г. во время форсирования Одера и глубокого рассекающего удара северо-западнее Берлина.
Вернёмся к дневнику Геббельса за 28 мая 1940 г.: «Король Бельгии Леопольд предложил нашему командованию капитуляцию всей бельгийской армии. Наше требование — немедленное разоружение. Первая историческая победа на Западе близка…». Т. е. «первая историческая победа» — результат предательства короля Леопольда 3, а не военных успехов немецкой армии!
Геббельс 29 мая: «Решение принято королём вопреки мнению правительства, которое намерено вести войну дальше. Речь идёт приблизительно о 500 тыс. солдат. В Париже полный шок. Рейно (премьер-министр Франции. — Н. С.) в своей речи грубо оскорбил короля Бельгии. Мы раздуваем панику…».
Геббельс не точен. Бельгийская армия насчитывала не 500, а больше — 550 тысяч солдат и подготовленных офицеров, отлично вооружённых. Следствием предательства короля Леопольда 3 стала катастрофа под Дюнкерком, она, в свою очередь, позволила немцам одолеть союзников на севере и устремиться на Париж.
Бельгийцы никогда не простили короля Леопольда 3. Только в 1950 г. он вернулся в Бельгию. Но жгучая неприязнь соотечественников вынудила его отречься от престола в 1951 г.
Добровольная сдача в плен короля Леопольда тем более потрясла всех, что его отец, король Бельгии Альберт 1, героически сражался с немцами все четыре года Первой мировой войны, вызвав заслуженное уважение и за пределами Бельгии.
В дневнике Геббельса за 31 мая 1940 г. есть запись о Леопольде: «Фюрер предоставил королю 50 млн. франков». Тридцать сребренников за торжество «нового порядка» — иначе и не скажешь! Не было ли это итогом тайной, ещё не известной операции абвера? Мужественный король Альберт 1 погиб якобы от несчастного случая в феврале 1934 г. Альберт тем более ненавистен нацистам, что нарушение ими нейтралитета Бельгии в 1914 г. вызвало объявление Англией войны Германии 5 августа 1914 г.
Король-враг немцам был опасен. Им нужен был слабовольный, внушаемый монарх, который мог бы стать другом Германии. И вместо Альберта 1 нацистам в 1934 г. приходится иметь дело уже с Леопольдом 3. В том же 1934 г., но восемью месяцами позже, в Марселе нацистские агенты убили двух твёрдых и энергичных врагов Германии — министра иностранных дел Франции Луи Барту и короля Югославии Александра 1. Так что «несчастный случай», лишивший Бельгию её короля Альберта в 1934 г., — не случаен!
Уже в августе 1935 г. жена Леопольда — королева Астрид, шведская принцесса, — погибла в автомобильной катастрофе в Швейцарии. 34-летний Леопольд остался вдовцом с тремя детьми и обратил внимание на некую Лилиану Баэлс, на которой женился вторым браком в немецком плену в 1941 г. В 1942 г., когда мы сражались под Сталинградом, а де Голль пытался противостоять фашистам Петэна и Бельгия страдала под немецкой оккупацией, — король Леопольд наслаждался семейным счастьем. Частная жизнь короля на фоне мировой катастрофы.
Разгром Франции — тоже загадка. Генерал де Голль в своих «Военных мемуарах. Призыв 1940—1942» (М., 2003) писал: «Надо сказать, что некоторые круги усматривали врага скорее в Сталине, чем в Гитлере… Многие открыто восхищались Муссолини» (с. 54). Де Голль назвал вещи своими именами в речи по лондонскому радио 20 января 1942 г., когда открыто поддержал нашу борьбу с Германией, найдя возвышенные слова, способные вселить мужество в сердца отчаявшихся. Он сказал прямо и о причинах катастрофы 1940 г. Франция, по его словам, «… слишком дорого заплатила за позорный союз привилегированных лиц и за интернационал академий» (с. 638).
Вот точный ответ — из кого состояли «некоторые круги», поддерживавшие Гитлера и Муссолини и отдавшие им не только Францию, но и всю Европу! Не тот ли самый «интернационал академий» переписывает сейчас историю Второй мировой войны, сводя её к примитивной карикатуре, к «борьбе двух тоталитарных режимов», к «соперничеству Сталина и Гитлера»? Разве не «позорный союз привилегированных лиц» сейчас пестует прибалтийские «гнёзда термитов» («гнёздами термитов» де Голль называл Германию и Италию), присосавшиеся к даровой контрабанде через наши порты на Балтике? Разве не тот же позорный союз жаждет уничтожить Россию и подчинить себе все национальные государства?
Фашистов можно было остановить, нужна была только воля. Де Голль писал — чтобы переломить ход войны в 1940 г.: «…необходимо было принять ряд чрезвычайных мер: сменить главное командование, сместить маршала Петэна и добрую половину министров, покончить с некоторыми влияниями» (с. 98).
Почему сейчас в Европе так много борцов с «наследием коммунизма», столько друзей прибалтийских и галицийских СС? Ларчик открывается просто. Наша Победа 1945 г. — кошмар для многих. Их бы очень устроило, если бы вместо Сталина с Государственным Комитетом Обороны у нас была бы французская Третья республика, где пораженчество считалось нормой. Если бы вместо наших полководцев во главе вооружённых сил СССР стоял свой, «русский Вейган». Вместо «жестокого» Жукова — «гуманный» Петэн. Такая «демократия» устроила бы и нацистов.
Генерал Вейган был опытный и волевой генштабист, но странно вялый в попытках сжать с флангов немецкий танковый клин, рвавшийся к Атлантике. Почему Париж сдали немцам без боя 14 июня? Как Франция пришла к кабальному «перемирию» 22 июня 1940 г., став, по сути, немецкой колонией?
Тотчас после захвата Европы Гитлер и немецкий генералитет начали разрабатывать план, позже названный «Барбаросса», — план нападения на СССР и уничтожения русского народа. Начальник немецкого ген-штаба генерал-полковник Гальдер поручил 29 июля 1940 г. генерал-майору Марксу подготовить план войны против СССР. 31 июля Гитлер приказал: «… Россия должна быть ликвидирована. Срок — весна 1941 года. Поэтому лучше подождать, но принять твёрдое решение — уничтожить Россию… Цель — уничтожение жизненной силы России». Речь Гитлера изложена в немецком же издании дневников Гальдера (ВИЖ, 1992,. 6−7, с. 45−46).
Вейгану и Петэну немцы многим обязаны. Об этом сказал де Голль в Москве 2 декабря 1944 г.: «Сталин спрашивает, где находится Вейган. Де Голль отвечает, что немцы увезли его в Германию. Немцы не проявили по отношению к Вейгану достаточной благодарности» («Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941−1945 гг.», М., Политиздат, 1983, т. 2, с. 161). Т. е. де Голль считал, что успех молниеносной войны на Западе в 1940 г. — итог предательства командующего войсками Франции пораженца Вейгана.
А разве Германия умеет быть кому-нибудь благодарной? Она развязала две мировые войны с помощью закулисы — и постоянно жалуется на «масонский заговор». Сидела на шее у Америки после Первой мировой войны, Второй мировой войны — и обличала «плутократию» и панамериканизм. Не была обращена в пыль в 1945 г. — и с видом невинной фройляйн негодовала по поводу «советских оккупантов».
Но неблагодарность — черта очень многих. Чехи, спасённые нами от нацистского ножа, всё благополучно забыли, помня только «пражскую весну» 1968 г. Поляки в иступлённой русофобии забыли Освенцим и Павиак, зато обличают Россию чуть ли не за каждой мессой. Нас не любят не потому, что наши предки в чём-то виноваты. Чужой гонор оскорблён нашим великодушием и представляет Россию «империей зла».
Россия, как самое большое государство на континенте, — была и остаётся главным препятствием для «нового мирового порядка». Однако зачинщики мирового пожара 1939−1941 гг. не смогли сговориться и не предвидели всех неисчислимых последствий. Немецкий этнический принцип устраивал только немцев, хотя и позволял создать что-то подобное масонским Соединённым Штатам Европы. Гитлер и его сателлиты называли это «новой Европой».
Чтобы поработить наш народ, надо лишить его чувства патриотизма и возможности противостоять врагу. Для этого извращают историю Великой Отечественной войны, стараясь вытравить её из памяти. Нас хотят сделать балаганным государством, пирующим во время чумы, огромной колонией с атрибутами бумажной независимости — по типу «французского государства» маршала Петэна.
Н. Ю. СЕЛИЩЕВ, член Русского Исторического Общества
http://www.rv.ru/content.php3?id=6972
