И восстал суннит на суннита

Залитый кровью пол, сломанные скамьи, порванные паласы — итог драки, завязавшейся 9 апреля в центральной мечети Дербента на юге Дагестана. Это старейшая мечеть Северного Кавказа — Баб-уль-Абваб, или Джума (Пятничная мечеть), многие века в ней одновременно молились последователи суннитских и шиитских течений в исламе.

В драке участвовало около 300 человек, 25 получили ранения. СМИ поспешили сообщить: столкнулись сторонники традиционного ислама и ваххабиты. Позже выяснилось, что дрались две группы верующих одного направления — суннитов, придерживающихся разных взглядов на ритуал молитвы. Одна из сторон конфликта не признавала масхабы (в суннизме четыре основных схожих школы), что, по мнению другой стороны, роднило их убеждения с ваххабитской идеологией. В самом Дагестане подозревают: за религиозными спорами стоит провокация — две группы верующих не договорились о кандидатуре нового имама мечети. Интересней другое: сунниты, оказавшиеся по разные стороны баррикад, называли друг друга «ваххабитами», пытаясь использовать в своих интересах борьбу с ваххабизмом, приобретающую на Северном Кавказе все больший размах.

Точка отсчета — 1999 год, когда конфликт вокруг ваххабитских сел Карамахи и Чабанмахи в Дагестане стал одной из причин войны в Чечне. Власти республики не раз предпринимали попытки искоренить ваххабизм. В прошлом году Народное собрание Дагестана предложило запретить деятельность религиозных объединений, проповедующих ваххабизм. Но в связи с принятием в 2002 году более общего закона «О противодействии экстремистской деятельности» Госдума России признала законопроект неактуальным. На прошлой неделе муфтий Чечни предложил объявить ваххабизм экстремистским течением, ссылаясь на опыт Дагестана (это было еще до конфликта в Дербенте).

В законе о противодействии экстремизму дается такое определение экстремизма: «насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности РФ». Под эту формулировку можно встроить все что угодно. Ее используют для преследования инакомыслящих на Северном Кавказе, ее же применяют для сведения личных счетов. Что и продемонстрировал конфликт в Дербенте. Получается, что в северокавказском обществе растут маккартистские тенденции, только вместо политических причин для преследования используется религиозный фактор. Если цель государства — защита конституционного строя России, а не преследование неугодных, необходимо более четкое определение понятия «экстремистская деятельность», в том числе и в религиозном аспекте.

Тимур Алиев, главный редактор газеты «Чеченское общество», г. Грозный

14.04.2005

http://www.izvestia.ru/columnist/article1591538